Возвращаясь мыслями в тот день Хэ-Чен понимал, он всё сделал правильно.

По-хорошему, ему не нужно было отпускать Тяня. Раз не мог удержать или отговорить, то не должен был отпускать одного. Следовало самому возвращаться с ним. А он сделал то, что был обязан: довёл отряд до столицы, принял мирный статус, сдал офицерскую цепь, распустил воинов по домам. Но совесть, точившую его всю неделю, этим было не заглушить. Нехорошее предчувствие грызло его и ночью и днём.

Чёрный кот не бездельничал, заняться было чем всегда. Несколько военных советов с обсуждением прошедших сражений и стратегическими планами на будущее, где пришлось юлить, придумывая весомую причину отсутствия подотчетного мода, посещение отца и снова враньё, глобальная уборка дома, окончательный переезд к нему Ше-Ли.

Со снежным барсом Чен был знаком относительно давно. Точнее знал его семью и периодически видел на вечерних сходках.

Омега своей внешностью сразу привлекал внимание. Стройный, невысокий, ухоженный. С волосами пепельного цвета, подстриженными под каре, и невообразимым взглядом из-под длинной чёлки. Глаза у Ше-Ли, как у всех барсов, не менялись в ипостасях, всегда оставаясь по-кошачьи жёлтыми. Весьма симпатичный.

А вот поведение и характер у него были просто отвратительными. По словам Хуа-Би, именно из-за таких как он появляются нелестные убеждения о столичных омегах, как о существах жеманных и капризных. (На что барс шипел, что он вслух не будет говорить какие убеждения появляются из-за таких, как белый тигр.) 

Просить Ше-Ли не умел – только требовал. А если не получал всё желаемое здесь и сейчас, картинно обижался, дуя губы. Беззастенчиво и виртуозно врал, без остановки генерировал слухи и сплетни, а попавшись на лжи, делал такое оскорблённое лицо, что окружающим становилось стыдно почему-то за себя. Понятно, что близких друзей Ше-Ли себе не нажил. А поклонники, польстившиеся на смазливую мордашку, дольше нескольких дней не задерживались. Незадолго до войны барс начал краситься, чем доводил Тяня до трясучки, так как постоянно крутился рядом с Ченом. Мод искренне недоумевал, как его разумный, сдержанный и даже слишком правильный брат мог повестись на такое. 

Не смотря ни на что, перед походом на границу Хэ-Чен объявил о помолвке и отдал Ше-Ли ключи, разрешив перебраться в его новый дом.

Мнения местных омег, в одночасье потерявших такого завидного жениха, разделились. За его спиной разгорелись жаркие споры. То ли альфа с ума сошёл, то ли барс банально залетел, а благородный Хэ-Чен не мог поступить иначе. Склонялись к последнему. Не угадал никто.

Ребёнком и подростком Ше-Ли был, ни в пример настоящему времени, милым. И очень умным. Добрым, послушным, вежливым, нигде не шлялся, проводя вечера дома.

Но случайно подслушанный разговор родителей, касающийся планов на его будущее, кардинально изменил омегу. Барс не стал скрывать, что в курсе их решений, особенной той части, которая касалась его договорного замужества с кем-нибудь посолиднее, и сказал, что сделает всё, чтобы ни один здравомыслящий альфа не польстился на него. И замуж он выйдет по собственной воле, а не по чьей-то указке.

Противостояние длилось чуть больше полугода. Ше-Ли куражился, вживаясь в роль избалованного неженки, целыми ночами пропадал неизвестно где. Родители психовали, безуспешно пытались повлиять на него и не помереть со стыда перед соседями. В итоге они махнули рукой, отступили. А барс, получая одному ему известную выгоду, продолжил придуриваться. Расчёт у него был простой – строить из себя манерную сволочь, пока не встретит своего единственного и неповторимого. 

Тот долго себя ждать не заставил. Хэ-Чен вышел на него по запаху, выловил как-то после ночных гуляний у костров и, затащив в заросли розовой акации, лишил невинности. 

Барс ошалел от внезапно накинувшегося на него счастья – он давно заглядывался на чёрного кота, но подойти к такому сильному и властному побаивался. Метку получил в тех же кустах. Восторженно скуля и извиваясь под мощным телом, почувствовал широкий влажный мазок языком по шее, и с рыком «Мой!» смыкающиеся на коже клыки. Это было действительно больно, но вытерпеть стоило, чтобы потом самый шикарный альфа нежно зализывал и проступившую кровь, и несдержанные слёзы.

Чена, тоже заглядывающегося на барса со своей стороны, его выкрутасы забавляли. Во-первых, он отлично помнил, как себя вёл Ше-Ли раньше, во-вторых, он бы при необходимости запросто выбил из него эту дурь. Но одобрил стратегию дальше прикидываться, пока он не обзаведётся собственным домом, чтобы жить вместе. Отдельное удовольствие было потешаться над беснующимся Тянем – мод терпеть не мог омегу, принимая все его ужимки за чистую монету. 

Так же чёрный кот барса предупредил - хоть раз наедине с ним отмочит что-нибудь подобное, пожалеет об этом. Изначально Чен хотел пригрозить поркой, но в последний момент, глядя в жадные глаза напротив, решил не разбрасываться такими обещаниями, а воплотить их в жизнь как-нибудь при случае, в интимной обстановке. 

Вести от Чжа-Мао должны были появиться со дня на день. Если ничего не случилось по дороге, неразлучник доберётся до Заречья завтра позже полудня. А Тянь, по идее, там уже полтора дня. Это напрягало альфу. Брату он доверял, но его поведение напрямую зависело от обстоятельств. А они были непредсказуемы. 

Чен развалился на кровати, широко раскинув руки и ноги, таращился в потолок, слушал, как за стенкой шебуршит барс, прибирая стол после ужина. Со стороны окна жужжала муха, периодически стукаясь в стекло, в углу скребся какой-то жук, в остальном стояла тишина. Под такие незамысловатые домашние звуки кот задремал.

Ше-Ли тихо вплыл в комнату, когда глаза альфы уже были закрыты. Он подкрался, навис над ним, всматриваясь в расслабленное лицо, и потянулся к губам. Докоснуться не получилось. Чен неуловимым движением перехватил его запястья и, сжав в одной ладони две худощавые руки, растянул барса на кровати, уткнул носом в подушки. Омега успел лишь коротко взвизгнуть, когда с него слетели, затрещав по швам, штаны и между ягодиц мазнуло прохладное, скользкое. Вторая рука альфы опустилась ему на бедро, жёстко фиксируя, в загривок несильно, но ощутимо впились острые зубы.

Чен, не церемонясь, придавил барса к кровати, войдя в него до конца одним плавным движением, замер на пару секунд, давая привыкнуть. Омега с присвистом выдохнул через сцепленные зубы, вытянулся, напряжённый, сильно сжимая ноги, чтобы чуть приподняться навстречу резким движениям. Тело сотрясалось от мощных глубоких толчков. Глухое рычание чёрного кота над ним доводило Ше-Ли до исступления. Альфа всегда брал его сзади, властно, впившись клыками в основание шеи, давя тёмной аурой пантеры. Грубо, но не причиняя излишней боли. Заставлял биться под собой на грани удовольствия.

Чен замедлился, выпустил сжатые до синяков запястья и разомкнул зубы, зарылся пальцами в копну пепельных волос, потянул на себя, поворачивая голову, заглядывая в полуприкрытые мерцающие в темноте жёлтые глаза.

- Морфнись, – прошипел ему в ухо.

Ше-Ли задрожал в предвкушении, кивнул, облизывая губы. Сильные руки ослабили хватку, давая ему приподняться, опираясь на локти, и снова сдавили по бокам, мерно качая, насаживая и почти снимая с члена альфы. 

Эта опасная игра, которую иногда Чен позволял, заводила уже при мысли о ней. Порядок и правила они чётко обговорили, но всё равно каждый раз барс волновался как в первый раз.

- Ли, давай.

Омега вытянул вперёд руки, прогнулся, чуть не проехавшись грудью по кровати, и, подгадав, чтобы тесно притереться к паху ягодицами, перетёк в полу-форму. Обновлённому телу пришлось заново привыкать к распирающим ощущениям внутри. Волосы на загривке поднялись дыбом вместе с округлыми ушками, серый пятнистый хвост метнулся вверх, обвивая руку альфы. Тот перехватил у основания, отвёл чуть в сторону, крепко сжимая, разминая и потягивая. Щекочущие волны расходились от этого места, заставляя омегу скулить, втягивая и выпуская когти. Ещё немного… Он обернулся, кивнул и закусил губу – сейчас.

Морфнулись одновременно. Ли обратно в-человека, болезненно застонав, когда потяжелевший в полу-форме альфа навалился, снова плашмя прижимая к кровати. Чен сразу взял быстрый рваный темп, от которого омега выл в подушку и жмурился до белых пятен в глазах в преддверии развязки. Ему даже не надо было себя трогать руками, чтобы кончить. Зарычав от избытка ощущений, он обмяк, а альфа продолжил вбиваться в растекшееся тело. Как всегда потом не отстранился, и последним рывком, очеловечившись, вжался в подтянутые ягодицы, давая узлу сцепить его с омегой. Котят без течки не получилось бы, но Чен каждый раз таким образом ревностно метил его. 

- Ш-ш-ш, тихо, полежи, – зашептал, утыкаясь носом в плечо завозившемуся Ше-Ли.

Барс быстро скользнул рукой по своему боку и бедру, посмотрел на ладонь – чисто.

В один из первых экспериментов, альфа в полу-форме, не удержавшись, выпустил в него когти. Ненамного, вовремя спохватился, только глубоко оцарапал бока. В горячке Ше-Ли даже это не сразу почувствовал, сильно удивившись, почему тот буквально выдернул его из-под себя и скинул с кровати. Только увидев, как Чен взмахом вспорол матрас насквозь, испугавшийся омега услышал запах собственной крови. Кровь чуял и чёрный кот. Алчно уставившись на барса с высоты кровати, прижав к голове толстые мохнатые уши, он хищно ощерился и двинулся вперёд. Всё-таки в полу-форме у Чена было больше от зверя, чем от человека. 

Ше-Ли хватило соображения не убегать, не провоцировать ещё больше. Он, собрав волю в кулак, преданно заглядывая в горящие, подёрнутые поволокой зелёные глаза, медленно вернулся под возбуждённого кота. После пережитого страха о собственном удовольствии речь не шла – только перетерпеть, грызя кулак, пока Чен не кончит и вернётся в-человека.

С того раза альфа больше не терял контроль над собой настолько, но барс не мог избавиться от привычки проверять цела ли шкура.

На границе ночи и утра в дом кто-то начал ломиться. Чен вскочил на бешеный стук, сгрёб заспанного Ше-Ли в одеяло:

- Тут сиди! – на ходу застёгивая ремешки шаровар, вывалился к сотрясающейся двери.

На пороге стоял Хуа-Би. Всклоченный, в рваной заляпанной кровью рубахе, с опухшим носом и совершенно несчастными глазами.

- Откуда такой красивый? – поинтересовался Чен, скептически осматривая его. Мысленно выдохнул с облегчением, меньше всего он хотел, чтобы с таким шумом ночью к нему ломился с новостями неразлучник.

- Я беременный, – выпалил омега.

За спиной, внутри дома что-то громко упало.

- Капец… - прокомментировал, подходя, барс. – Чен, я тебя, конечно за хвост не держу. Понимаю, на границе был. Но это… мне даже сказать нечего.

- Вот и помолчи! – рявкнул Би, протискиваясь без приглашения через коридор и скрываясь на кухне.

Альфа закрыл входную дверь.

- Чен? – Ше-Ли вопросительно уставился на него. – Что за херня?!

- Я тут точно не причём. Иди обратно в постель, рано ещё. – слегка подтолкнул барса в сторону комнаты.

- Ну, уж нет! – тот ловко вывернулся и ускользнул вслед за белоголовым.

- Сделай тогда поесть. Чую, спать мы сегодня уже вряд ли будем. 

Хуа-Би сидел за столом, положив голову на скрещенные перед собой руки. Чен пристроился рядом.

- Что случилось? Из-за чего ты притащился так рано? Сообщить мне эту не то чтобы новость?

Би поднял на него глаза.

- То есть и ты в курсе? Давно?

- Пару минут, как только ты сказал.. Ладно, не бесись. Я догадывался, у тебя ж запах поменялся.

- Прелестно! Я беременный и узнаю об этом последний.

- Помереть со смеху можно, – зафыркал, отходя от маленькой печки Ше-Ли, погремев чашками.

Чену он верил безоговорочно. Раз тот сказал, что не причём, значит так и есть. Обида, остро кольнувшая его при заявлении омеги, уже пропала. Барс принюхался. Действительно запах Хуа-Би изменился. Аромат сирени стал более мягким, не таким явным, добавился оттенок чего-то пряного, травяного. Разобрать Ше-Ли не смог.

- О, ещё кому-то не спится, – кивнул головой в окно перед собой.

В дверь снова заколотили.

- Муженёк будущий что ли? – Чен вопросительно посмотрел на растёкшегося по столу тигра.

- Надеюсь, что нет, – отозвался барс. – У нас разрешили гаремы? Или я про Цзяня чего-то не знаю?

- Чен! Чен, открывай!!! – раздался снаружи ор неразлучника. – Чен! Я слышал Чжа-Мао!!!

**** 

И снова всё повторялось. Гул ревущего пламени, удушающий дым, от которого некуда деться, отсутствие видимости из-за него же и отупляющая паника.

Тогда, очнувшись в горящем доме, задыхаясь от вони своей подпалённой шерсти, Мо Гуань-Шань в-звере сумел доползти до маленькой детской комнатки и, выдавив окошко, вывалиться в него. Собрав остатки разума и сил, он спрыгнул в колодец, стоявший у него на заднем дворе.

Сейчас бежать было некуда. Треск и вой поглощаемого огнём дерева перекрывали все остальные звуки, от дыма свербело в глотке, то и дело выворачивая на надсадный кашель. Постоянно что-то грохало и падало. Жаром пыхало со всех сторон одновременно. И только отсутствие ветра не давало пронестись по деревне огненному валу, сжирая всё на своём пути.

Рыжий омега сидел на траве, вцепившись в оказавшуюся под руками корзину. Он прижимал ко дну плачущего ребёнка, прикрыв какой-то тряпкой, лежавшей там же. Только ощущение рядом с собой тельца, такого маленького, беззащитного, не давало скатиться в истерику. Если бы он ещё хоть что-то видел.

Человеческое тело ослепло. То ли от долгого пребывания в холодной воде, то ли от того что он, пытаясь самостоятельно выбраться, срывался и падал, несколько раз ударяясь головой. Тьма, поглотившая его в колодце, сделала окончательно беспомощным.

Что сейчас произошло, он не понял – дико заорал спасший его кот, судя по звуку удирая в сторону леса, рядом раздался ни на что не похожий рык и в кромешной тьме начался ад. 

Шань выбрался из простыни, на которой его выволокли на улицу. Где-то должен был быть этот альфа-мод, он же слышал его голос, чувствовал прикосновения. Ему не могло показаться.

- Тянь!!! – хрипло закричал рыжий.

Его голос было едва слышно в какофонии пожара.

- Ты гдееее?! Тянь!!!

Ответа не было. Волна едкого дыма заставила омегу двигаться хоть куда-нибудь, чтобы не задохнуться. Он полз на четвереньках, волоча корзину с лисёнком, ощупывая перед собой землю, пока не наткнулся на что-то мягкое. Под руками было мокро и липко, тёплое нечто зашевелилось. Запах крови шибанул в нос, перебивая гарь. Шань вскрикнул от ужаса, ощерился и бесконтрольно морфнулся.

Перед ним лежало тело рыся. Всё в бурой тягучей жиже, располосованное, словно вилами тащили в разные стороны, с конечностями выгнутыми под неестественными углами. Оно ещё дёргалось, пыталось дышать рваными вздохами, из дыр в груди при этом, слабо пульсируя, подтекала кровь. Единственный оставшийся глаз на изуродованном лице безумно вращался, грозясь вывалиться. Омегу едва не вырвало, но осознание, что он всё только что увидел, подкинуло его на ноги.

Деревня горела. В вечеряющее небо дружно вздымались факелами десятки домов. Не было единого фронта пламени, каждый дом горел отдельно. Учитывая большие открытые пространства дворов, огонь не перескакивал с постройки на постройку – поселение точно планомерно поджигали. А рыжий оказался как в кольце посередине этого жуткого круга. Впереди, по направлению к реке ещё был тёмный провал из трёх-четырёх не горящих изб. Он сориентировался мгновенно, подхватил корзину, рванул в этот зазор. Перескакивая через раскуроченные заборчики, не обращая внимания на валяющиеся тела, не смотря под ноги, чтобы не знать по чему такому скользкому проехался в этот раз, он нёсся к спасительной воде. Сильно мешал хвост, оказавшийся прижатым внутри штанов, которые кот-спаситель надел на него. Шаровары, но слишком узкие для лиса. Старые шрамы зудели под рубахой, пропитавшейся потом и гарью. Обуви, даже самых простых сандалий, на нём не было, но каким-то чудом Гуань-Шань ни разу не споткнулся, не наступил на что-либо острое.

Рыжие мохнатые уши над головой крутились во все стороны, страшное рычание, которое он уже пару раз слышал, приближалось откуда-то справа. Оно не было похоже на голос зверя, скорее что-то среднее между криком и хрипом с отчаянным подвыванием в конце.

С той же стороны, закрутившись в воздухе юлой, прилетела жаровня в виде кувшина. Она приземлилась на крышу, раскололась, и горящее масло потекло вниз, впиваясь огнём в деревянные покрытия. Спасительный проём сузился на дом. Омега, не сбавляя скорости, направился в него, но серая тень, качнувшаяся на фоне багряного марева, заставила его рухнуть на землю, прикрывая собой ребёнка. От стремительно чернеющих домов двигался смазанный силуэт, всё больше обретая контур.

Нескольких секунд хватило рыжему рассмотреть его, перед тем как уткнуться лицом в траву. Высокое, почти до уровня крыш чудовище шло быстро, опираясь на длинные руки и распахнутые крылья, которые острыми шипами с силой вбивались в землю с обеих сторон от него, оставляя неровные ямы. Пыль шлейфом струилась за ним, как и сгущающийся дым. Ещё четыре шипа, по два на каждом верхнем углу крыла покачивались в такт шагам. Серая кожа отливала блеском, тело было гладкое, без единого волоска, пера или чешуйки. На бликующем в отсвете пламени лице не было ничего кроме двух вертикальных полос. Они начинались с самого центра головы, стекали вниз неровными росчерками и скрывались под подбородком. В своей середине полосы заметно утолщались, чуть не касаясь друг друга. 

Огромная тварь нависла над омегой, замерла.

Страх скручивал внутренности тугим узлом. Гуань-Шань безуспешно пытался взять себя в руки. Приоткрыв зажмуренные глаза, скосился, не поднимая головы. Он видел только большие ноги с узловатыми суставами и толстыми когтями, воткнувшимися в землю. На вздувшихся щиколотках врезались в кожу кожаные пояски солдатских шаровар.

На согнутую дрожащую спину омеги опустилась холодная рука, легко провела вдоль позвоночника. 

- Тянь, это же ты? – прошептал рыжий.

Рука пропала, чтобы лечь на шею и снова провести по спине.

Гуань-Шань сжался, обнимая корзинку, морфнулся в-человека, не в силах больше выносить этот ужас. Лучше было вообще ничего не видеть.