— Феликс!

Парень оборачивается и недоуменно смотрит на бегущих к нему Хёка и Тана.

— В чём дело?

— Ты разве не пойдешь с нами? Договаривались же собраться в баре после пар.

Феликс окидывает двух парней растерянным взглядом и хмурит брови, пытаясь припомнить нечто подобное.

— Ох, неужели уже пятница? — он поспешно достает из сумки телефон, на экране которого в подтверждение догадок высвечивается день недели. — Простите, — ладони складываются в молящем жесте, на лице проступает искреннее раскаяние, — сегодня никак не получится составить вам компанию.

— Да ты шутишь, — похоже, парни действительно расстроены. Феликс чувствует себя еще более виноватым, видя их сникшие лица, поэтому незамедлительно предлагает:

— Как насчет обеда на следующей неделе за мой счет? Или я мог бы заплатить за выпивку в другой раз? А может, есть другие альтернативы? Извините, сегодня никак не могу. Правда.

Он с надеждой цепляется за них взглядом, и когда те, чуть посомневавшись — но наверняка лишь для виду, — одобряют его идею, отвечает им радостной улыбкой.

— Кстати, что у тебя за срочные дела? — интересуется Хёк, когда они оказываются на крыльце университета, где их пути расходятся.

— Есть некоторые предположения, что после того, как я вам расскажу, вы меня спустите по ступенькам, — вполне серьезно заявляет он и наблюдает, как его одногруппники одновременно закатывают глаза.

— Курсы, — его даже не спрашивают, просто потому что это максимально очевидно — Феликс весь в медицине, и ничто не подвинет ее в списке приоритетов.

Феликс с щенячьим видом и блестящими глазами лишь кивает.

— Я не могу пропустить лекцию по облитерирующему эндартерииту профессора Кана.

— Безнадежно, — подмечает Тан, отчетливо наблюдая, каким энтузиазмом пылает его друг.

— Безнадежно, — соглашается с ним Хёк.

— В любом случае, ты же идешь не один?

— Разумеется, там будут и другие студенты, — Феликс жмет плечами и непринужденно спускается по лестнице. Однако ребята за ним не спешат.

— Нет, Ликс, ты не понял: добираешься туда не один?

Феликс замирает и чуть поворачивается, кидая взор на Тана через плечо. Лица одногруппника внезапно касается сомнение и напряженность, которую Феликс чувствует издалека и невольно перенимает чужое настроение.

— А в чем дело?

— Ну, знаешь… — он тушуется, нервно растирает шею и мечется взглядом по проходящим мимо силуэтам студентов, — в последнее время много убийств… не думаю, что разгуливать в столь позднее время хорошая затея…

— Да ладно тебе, — Хёк шлепает его по спине, — все они происходили на северной части острова. На юге нечего бояться: кому нужно наше захолустье?

— Ты так говоришь, словно другая часть острова отгорожена высокой стеной, через которую не пробраться, — раздражается Тан. — Нельзя быть таким беспечным.

— Не драматизируй.

— Не обесценивай.

— Феликс, скажи этому болвану, чтобы сопли подобрал.

— Да, Феликс, скажи этому придурку, чтобы высунул голову из раковины, или в чем он ее там держит.

Все внимание устремляется на ушедшего глубоко в себя Феликса, который отзывается далеко не сразу.

— Ты чего?

Он хлопает глазами и качает головой с легкой улыбкой.

— Думаю, безопасность не будет лишней, — Феликс подходит к парням и в приободряющем жесте сжимает их плечи, — я возьму такси. Вы тоже на всякий случай не разгуливайте по пустынным местам одни, — он разворачивается и машет им рукой, — берегите себя и не ссорьтесь!

«Напиши, как доберешься». Короткое сообщение от Тана вызывает благодарную улыбку на лице Феликса. Происходящее на острове не может не вызывать беспокойство, и Феликс это прекрасно понимает. Каждое утро начинается с пролистывания соц. сетей и просмотра новостей, в которых все чаще возникают сообщения о новых убитых.

Крутящиеся в голове мысли заглушают ругань таксиста, которого только что подрезал какой-то ненормальный. Ехать еще пятнадцать минут. Идеальных пятнадцать минут для обдумывания плана. Доехать до места назначения, заплатить за поездку и не забыть поблагодарить водителя. Срочные дела вызывают небольшое волнение, заставляя потеть ладони и думать о настолько обыденных действиях.

Зелёные ветви деревьев пытаются спрятать указатели, но от его взгляда ничто не сможет уйти. Такси останавливается в нескольких метрах от входа, и Феликс, не забыв поблагодарить и даже пожелать хорошего рабочего дня, наконец выходит. На фото с официальной страницы здание выглядело меньше и намного свежее. Преодолев тяжелые стеклянные двери, Феликс направляется к девушке в черно-белой форме, что резко подорвалась, завидев его.

— Добрый день. Добро пожаловать в отель «Black Soul».

Феликс вежливо улыбается.

— Добрый, Госпожа… — взгляд падает на именной бейдж на грудном кармане форменного пиджака, — …Ха. Им Хангю, — он протягивает удостоверение личности девушке, чтобы та могла идентифицировать его личность, и после утвердительного кивка убирает обратно, — на мое имя забронировали номер еще вчера. Не могли бы вы отвести меня туда?

— Конечно, Господин Им, — она кланяется и, не разгибаясь, указывает рукой в сторону лифта.

Они поднимаются на десятый этаж, минуют вычурный коридор, который раздражает глаз различными излишествами в виде ядовито-красного ковра и совершенно безвкусных статуэток, и оказываются в полностью противоположном ему номере. Его интерьер ничем не удивляет — стандартно кремовые стены, минимум мебели, большое окно и двуспальная кровать, заправленная свежим постельным. Впрочем, Феликса он волнует в последнюю очередь. Он с напускной вовлеченностью слушает краткий экскурс девушки, благодарит ее и выпроваживает, тут же щелкая замком.

Его веки смыкаются, грудь медленно вздымается, дыхание выравнивается. Голова постепенно холодеет, все лишнее остается за дверью. Феликс прислушивается к звенящей тишине и ухмыляется — про звуконепроницаемые стены не соврали. Ни шороха.

Теперь дело остается за малым — найти подарок, оставленный специально для него. «Я выбирал эту красотку с любовью, она тебе точно понравится», — всплыл в голове тошнотворно милый голос друга, звонившего вчера. Парень умеет делать головокружительные подарки, поэтому Феликс не сомневается в его превосходности.

— Где же ты его оставил, — бормочет под нос Феликс, осматривая небольшую комнату.

Прикроватные тумбы оказываются пустыми, как и ящики стола из светлого дерева, стоящего почти напротив кровати. Под кроватью идеальная чистота и идеальная пустота. Шкаф также разочаровывает Феликса. Взгляд бегло мечется по комнате, пытаясь зацепиться хоть за что-то, пока наконец не возвращается к кровати.

— Если хочешь что-то спрятать — положи это на самом видном месте, не так ли? — ухмыляется парень, замечая неестественно свернутые полотенца на кровати.

Феликс одной рукой цепляет полотенце, стаскивая его с презента. Из-под белой махровой ткани виднеется чернота холодного металла. Он осторожно берет винтовку и внимательно осматривает. Вес приятно ощущается в руках. Времени на восторг катастрофически мало, поэтому приходится вернуться к тому, зачем он сюда пришел. Феликс подходит к окну и, отодвигая мешающую штору, открывает его. Напротив хорошо просматривается нужное здание. Номер выбран удачнее некуда. Установив винтовку, он наконец набирает давно заученный номер.

— Что ж, ты был прав, она хороша, — усмехаясь произносит Феликс. — Я на позиции.

— Рад, что угодил. Он тоже скоро будет.

Через оптический прицел Феликс наблюдает за стройной фигурой в темно-сером костюме-тройке. Молодой человек стоит на небольшой террасе, облокотившись о деревянное ограждение. Его голова слегка наклонена вбок, на губах расслабленная улыбка. С каштановыми волосами играется поднявшийся ветерок. Цепкий взгляд, от которого обычно всем хочется спрятаться, устремлен точно на Феликса.

— Один? — коротко интересуется.

— Один, — лениво усмехается парень, — поэтому не жалей пуль, если что.

Под оптикой мелькает дьявольский оскал, в телефоне слышатся отрывистые гудки. Брюнет убирает телефон в передний карман брюк и поворачивается спиной, исчезая за дверью.

— Принято, — тихо выдыхает Феликс и скользит пальцами по гладкой рукояти.

***

Парень внимательно следит за своим компаньоном, который стоит в дверях довольно посредственного ресторана, выбранного им же в качестве нейтральной территории для проведения встречи.

«И не лень же было тащиться с востока на юг», — думает, но вслух не озвучивает, когда они обмениваются сдержанными кивками в качестве приветствия.

— Гилберт, закажи нам выпить, — приказывает мужчине в возрасте с редкой сединой на голове, не позволяя себе отвести пристального взгляда с ехидным прищуром от долгожданного гостя.

Ким Сынмин, он уже в первые секунды строит из себя непоколебимость, нерушимую крепость. Однако в его действиях слишком много суеты, чтобы Минхо не уличил за сталью в глазах легкоплавкий алюминий. Его взгляд то и дело опускается на запястье, где красуются часы «Картье» стоимостью в несколько тысяч долларов. Длинные пальцы цепляются за узел галстука в попытках его ослабить и дать больше доступа для кислорода, но из-за чрезмерной нервозности выходит неуклюже и несколько криво. Изящная запонка на двойной манжете белоснежной рубашки постоянно проверяется на наличие. Отсутствие помощника, который, по слухам, разгребает большую часть дел, и минимум охраны откровенно кричат: «Посмотри, я самодостаточен и никто мне не нужен». Минхо таких за десять лет насмотрелся: едва успевшие опериться птенцы, воображающие себя величественным ястребом.

Но хищник здесь Минхо. И Сынмин, очевидно, это понимает. Поэтому и щетинится, когда ему любезно предлагают алкоголь на выбор:

— Я здесь не за этим. Ты, кажется, обговорить что-то хотел — вперед.

Минхо давит снисходительную улыбку и спешит удовлетворить чужую просьбу.

— Одна маленькая птичка напела мне, что юный глава Красной мафии, оказывается, держит порт, — лениво протягивает он, разглядывая унылый интерьер ресторана. — И по счастливой случайности у меня есть одно совершенно незначительное дело, которое должно пройти через этот самый порт. Как ты смотришь на такого рода сотрудничество?

— Твоя птичка не соврала, — начинает Сынмин с напускной уверенностью. — Но я должен знать о каком деле мы говорим, поэтому не поленись посвятить меня в свои планы, — говорит парень, непроизвольно облизывая почти пересохшие губы.

— С удовольствием, — не успевает закончить предложение Минхо, прерываемый подошедшим официантом.

— Барбареско Азили Ризерва две тысячи одиннадцатого года, господа, — аккуратно, не касаясь ободка хрустального бокала, мужчина ровно до половины наполняет бокалы гранатово-красным напитком. — Приятного вечера, — он легко кланяется и покидает гостей.

— Обслуживание соответствует заведению, — ухмыляясь произносит Минхо и делает небольшой глоток вина. — Ненавязчивый аромат, дополнен тонами сладкой вишни и малины. Что ж, хотя бы вино здесь подают хорошее, — затихает он, легко покачивая бокал в воздухе.

— Вернёмся к делу?

— Ах да. Смотрю на тебя и такая забавная история вспоминается, — тихонько посмеивается Минхо. — Хочешь расскажу?

— Мы здесь не… — беспокойно ерзает на стуле Сынмин.

— Это был риторический вопрос, — сверкает блеск в темных глазах. — Недавно один из моих ребят мне задал любопытную задачку, послушай. В порт прибывают сто контейнеров с некоторым товаром. Славные ребята, проверяющие накладные на этот товар, регистрируют семьдесят контейнеров. Товарник разгружают и эти контейнеры отправляются далее по своему маршруту. Внимание, вопрос: куда делись еще тридцать? — под пристальным взглядом Сынмин ощущает дискомфорт, который он спешит скрыть, осушая бокал большими глотками. Минхо, позабавленный весьма предсказуемой реакцией, продолжает: — Я все думал и думал, а потом он сказал, что видел дублируемые номера контейнеров, представляешь? Кто бы мог подумать, да? — в открытую насмехается Минхо. — Эта непростая задача подводит нас к одному из условий сделки. Я хочу тридцать процентов от этого товара.

— И какой, по-твоему, должен быть товар? — все еще сидя в ступоре, отвечает Сынмин.

— Что угодно, но с одним условием: между товаром мы припрячем белый порошок, — Минхо с глухим стуком ставит бокал на столешницу, откидывается на спинку и закидывает ногу на ногу.

И с непередаваемым наслаждением наблюдает, с какой скоростью меняются эмоции на лице напротив. Сначала Сынмин с потерянным видом буравит одиноко отставленный хрусталь на столе, он бледнеет в щеках, напряженно хмурится, а потом, несколько мгновений спустя, краснеет, поднимает горящий от распирающей злости взгляд и шипит:

— С ума сошел? Какой белый порошок? Законы забыл? Да совет нас гнить на дно морское отправит. И это в лучшем случае. А знаешь, что будет в худшем? Нас…

— Знаю, — спокойно прерывает его гневную тираду Минхо. Непринужденность в его голосе распаляет Сынмина еще больше.

— Знаешь? — кажется, еще немного, и его разорвет от недовольства.

— Прекрасно, — кивает Минхо. — Однако что они способны сделать против нас, глав двух ведущих кланов? Белой и Красной мафии? К тому же, — с загадочной улыбкой он придвигается чуть ближе и подпирает рукой подбородок, — выход на мировую арену в качестве главных поставщиков героина приумножит наше состояние в несколько раз. А, как тебе известно, растут финансы — растет и влияние. Мы займем все господствующие ниши, и никто не посмеет усомниться в нас. Даже совет мафии. Тем более совет мафии. Соблазнительно, согласись.

— Ты звучишь, как безумец, — оторопев, качает головой Сынмин.

— Я и есть он. В каком-то смысле, — Минхо жмет плечами. — Работать будет проще, если мы объединимся. Только вот… — делает он небольшую паузу. — Глава Красной мафии еще совсем молод и не познал всей прелести подобной жизни. Я так сильно переживаю о нём. Что, если какая-нибудь рыбка покрупнее решит им отобедать? Позволь Белой мафии проглотить его, сделав своим подопечным.

— Ты всерьез думаешь, что я пойду на это? Ты вообще сам себя слышишь? — закипает уставший от дурацких сравнений и предложений на грани безумия Сынмин. — Наша встреча окончена, — пытаясь сохранить жесткость в голосе, говорит Сынмин и резко поднимается, со скрипом отодвигая стул.

— Неужели ты думаешь, что можешь так просто уйти? — слышит он, едва успевая ступить к выходу.

А потом время словно замирает и в несчастные пару секунд умещается, кажется, намного больше, чем возможно. Панорамное окно лопается и осыпается дождем на пол. Телохранитель, который спешит укрыть Сынмина от летящих осколков, замертво падает с пробитым виском; в скором времени к нему присоединяются оставшиеся трое и заливают его недавно сшитый по заказу костюм кровью. Помещение пронзает истошный крик перепуганных посетителей, которые в страхе лезут под стол.

Перед его лицом предстает лик смерти, что не дает сдвинуться с места. Сынмин вспоминает, в каком мире он живет. Тело будто немеет, выступает холодный пот, дыхание тяжелеет. А сзади доносится игривое:

— Что-то мне подсказывает, ты оказался ошибочен в своих суждениях: не можешь, как видишь.

Сынмин медленно поворачивается и наблюдает уже ненавистную ему усмешку.

— Продолжим? — вскидывает брови и наклоняет голову вбок.

«Псих», — убеждается Сынмин, присаживаясь обратно.

***

Дорога до дома тянется бесконечно долго, будто час может вместить в себя куда больше, чем жалких шестьдесят минут. Приглушенный свет в салоне автомобиля не дает выкинуть из головы намертво впитавшиеся багровые капли крови, которые еще долго будут напоминать о событиях этого вечера. Пронзительный крик посетителей, звенящий в ушах, вряд ли позволит уснуть этой ночью.

Сынмин уверенно зовет себя счастливым человеком, потому что ему есть к кому возвращаться. Важная составляющая его жизни, о которой он беспокоится и любит её, получая любовь в ответ. Человек, о котором он также не может не думать прямо сейчас, потому что знает, он будет встревожен внешним видом Сынмина, поэтому необходимо взять себя в руки.

Наконец добравшись до дома, Сынмин просит водителя одолжить куртку, которую повязывает вокруг талии, стараясь максимально прикрыть яркие пятна на брюках. Отпуская мужчину, он также отдает свой пиджак и приказывает сжечь его где-нибудь.

— Я дома, — оповещает Сынмин, запирая входную дверь и принимаясь разуваться. Он проходит в просторную гостиную, где витает приятный глазу полумрак. С низким поклоном его встречает дворецкий, который, прочитав все в глазах господина, указывает рукой за диван.

На меховом ковре бежевого цвета спит парень. Во сне он крепко обнимает любимый плед крупной вязки, пока подушка валяется где-то в стороне вместе с разбросанными книгами. Сынмин позволяет себе легкую улыбку и присаживается рядом на корточки. Он осторожно касается плеча и несильно сжимает.

— Чонин, — тихонько зовет, прекрасно зная, что его не услышат. Но все равно не может удержаться — имя младшего брата его успокаивает и дает ощущение безопасности. Так Сынмин действительно чувствует себя дома.

Парень с неохотой открывает глаза и хмурится, без должного освещения не признавая в Сынмине старшего брата. Он подрывается с места и отползает назад.

— Эй, это я, — Сынмин улыбается и мягко берет его ладонь.

Чонин какое-то время рассматривает его лицо и облегченно выдыхает, а после хватается за свой телефон, пишет там что-то и показывает Сынмину:

«Ты сегодня долго»

Сынмин кивает.

«Что-то случилось? Ты не посвящаешь меня в свои дела, но тебя потерял Джисон. Есть какое-то дело, о котором не должен знать даже он?»

Сынмин смотрит в беспокойные глаза брата и вспоминает прошедшую встречу.

«Джисон иногда слишком бурно реагирует на некоторое вещи, не забивай себе этим голову»

Набирает ответное сообщение Сынмин и поворачивает телефон экраном к Чонину. На лице появляется теплая улыбка, призванная убедить брата в нормальности происходящего.

«Прошу, что бы ни происходило, будь осторожен. Я всегда буду здесь для тебя»

Текст теряет свою четкость, буквы начинают расплываться из-за подступающих слез, которые сдерживать все тяжелее, но Сынмин не сдается. Короткие предложения больно дергают за ниточки, где-то в самом сердце.

«Обещаю»

Пишет он в ответ и надеется, что его обещание не обернется горькой ложью.

«Чонин, пообещай мне в такое позднее время засыпать в своей кровати. Твой комфорт и здоровье также важны, не забывай об этом, пожалуйста»

Добавляет он. Чуть погодя, Сынмин протягивает руку брату, чтобы помочь подняться с пушистого ковра. Чонин закидывает на плечо плед и набирает очередное сообщение.

«Вчера мне снился кошмар. Поспи сегодня со мной»

«Ложись, я скоро приду»

Печатает Сынмин и показывает сообщение брату. Тот счастливо улыбается и кивает в ответ. Сынмин нежно треплет волосы младшего, приводя их в беспорядок и легко шлепает по попе, подталкивая в нужном направлении. Чонин кидает на него наигранно сердитый взгляд и покидает комнату.

— Этот ребенок… — тяжело вздыхает Сынмин, выходит из гостиной и направляется в свой кабинет, в котором, если судить по приглушенному шуму, кто-то есть.

— …Я же говорил, решайте такие проблемы сами, хватит каждый раз названивать мне. Боже… — Сынмин замирает в дверном проеме и наблюдает за своим помощником, который расхаживает по его кабинету вдоль и поперек. Когда он наконец замечает чужое присутствие, то бросает в трубку короткое: «Перезвоню» и убирает телефон в карман джинсовки.

— Какие-то проблемы? Не говори, что да, — Сынмин тяжело вздыхает, проходит и усаживается в свое кресло. Он откидывает голову, прикрывает глаза и сцепляет пальцы в замок на животе.

— Мелочи — один новобранец напоролся на полицию… разберутся, — парень машет рукой, мол, неважно, и встает напротив рабочего стола. И молчит.

— Что, Джисон? — раздражается Сынмин: он готов поклясться, что чужой взгляд прожигает в нем дыру.

— Господин Ким, у Вас была встреча с главой Белой мафии, — не спрашивает, значит, уже в курсе. — Разрешите поинтересоваться…

— Теперь Белая мафия — наш союзник, — отстраненно сообщает Сынмин. Последнее, чего ему хочется — говорить о произошедшем. Ему бы поскорее к Чонину, обнять сонного мальчишку и забыть о позоре, в котором Ли Минхо сегодня утопил с головой.

— Господин, — осторожно начинает Джисон, но вздрагивает от неожиданности, когда Сынмин, не желая его слушать, бьет ладонью по столу.

— Никаких вопросов, — твердо чеканит он. — Отныне Красная мафия находится под протекцией Белой. Понимай, как хочешь. А теперь вон.

Джисон секунду мешкается, кланяется, отпуская покорное: «Слушаюсь» и выходит из кабинета.

Он спускается по лестнице, между его бровей глубокая складка — Джисон совсем не улавливает логики. Сферы влияния Белой и Красной мафии — небо и земля. Клан Ли занимается азартными играми и держит под контролем наикрупнейшие увеселительные заведения по всей Кавере. Клан Ким же имеет основную прибыль с контрабанды и продажи оружия в небольших — но достаточных для удержания статусности — объемов в ближайшее зарубежье. Вопрос: на чем они могут сойтись?

Есть и еще кое-что — почему Джисона, далеко не последнего человека в клане Ким, не поставили в известность о самом факте заключения договора о сотрудничестве? И как расшифровывать эту «протекцию»? Им нужно от кого-то защищаться? Почему? Вопросов слишком много.

***

Феликс, еле отыскав в кармане рюкзака связку ключей с глупым брелком-цыпленком, открывает тяжелую дверь и, зайдя внутрь, закрывает её на все замки, потому что время и правда беспокойное. Вернуться домой, попадая в обволакивающий уют родных стен — лучшая часть каждого длинного дня.

Тихо скидывает чуть запылившиеся кроссовки у порога и по длинному коридору тихо пробирается в ванную, чтобы смыть с себя весь накопившийся груз. Горячие клубы пара слегка кружат голову и расслабляют напряженные мышцы. Запах персикового геля для душа въедается в кожу, вытесняя отвратительный металлический, впитавшийся после долгого держания винтовки. Приведя мысли и тело в относительный порядок, Феликс заглядывает в спальню, где витает все еще не выветрившийся аромат парфюма его любимого человека. Уголки губ невольно растягиваются в улыбке и Феликс, накинув чистую футболку и шорты, идет в гостиную.

В полумраке, на бархатном диване, прикрыв глаза лежит парень. Не торопясь Феликс подходит к нему и опускается рядом на колени. Тонкая полоса лунного света, чуть пробивающаяся сквозь задернутые шторы, чуть попадает рядом с его лицом и можно рассмотреть слегка подрагивающие ресницы. Не удержавшись от соблазна, Феликс аккуратно запускает короткие пальцы во вьющиеся волосы парня и легко массирует кожу.

— Я уж думал, ты не рискнешь подойти, — тихо говорит парень, не открывая глаз. — Сильно устал?

— Не особо, занятия пролетели быстро, да и на курсах было довольно спокойно, — Феликс отпускает непослушные кудряшки и упирается руками в диван, позволяя парню перевернуться и лечь на бок. — Представляешь, я забыл о том, что мы с Хёком и Таном собирались сегодня в бар.

— В другой раз соберетесь, — парень пристально смотрит в глаза Феликса, заставляя замереть на месте. — Ты же вызвал такси сегодня?

Феликс молча кивает.

— Я не знаю, слышал ли ты, но в центре сегодня стреляли, четверо погибли. Это было не так далеко от учебного центра, где проходят твои курсы.

— Водитель в такси рассказал. Посетители, должно быть, были очень напуганы. Погибшие люди… Их сегодня не дождутся семьи. Страшно даже думать о произошедшем, — сочувственно вздыхает Феликс.

— Прошу, будь осторожен. Если не с кем пойти или не можешь поймать машину, звони мне и я обязательно тебя встречу.

— Конечно, — в очередной раз согласно кивает Феликс и немного наклоняется, чтобы холодными пальцами коснуться теплой щеки и оставить нежный поцелуй на пухлых губах. — Пойдем в спальню, Чан, у меня уже коленки болят. После этого утомительного дня хочу в твои крепкие объятия и, наконец, отоспаться.