– А на следующий день вернулись родители, – вздыхает Стив.

– И он исчез? – догадывается Нэнси.

– Ага, – кивает Стив.

– И больше не появлялся? – продолжает допытываться Нэнси.

– Месяц, пока родители были дома, его не было, – отвечает Харрингтон. – Я уже начал думать, что мне просто померещилось. Всё стало так… обычно, будто не было ничего. А потом он вернулся.

Стив ёжится так, что Нэнси накидывает на него плед. Робин уехала отрабатывать смену за Стива, пообещав вернуться так быстро, как сможет. 

Родители уезжают около трёх часов. Ночной рейс в очередную командировку. Стив ещё спит, успокоенный почти месячным отсутствием мистики в доме. Знакомое чувство чужого присутствия заставляет неспокойно заворочаться во сне, сбивая одеяло в ноги. Прохладный ветер из открытого окна кажется спящему слишком холодным. Харрингтон обнимает себя руками, пытаясь согреться. Окно закрывается с негромким скрипом. Но Стива всё равно пробивает резкая дрожь. Знакомое ощущение, что будоражило нервы, исчезает, сменяясь на что-то липкое, тёмное. От этого сбивается дыхание, сердце колотится так быстро, что почти становится больно в груди.

Стив просыпается, разбуженный собственным криком. Пытается сесть, но оказывается плотно прижат к кровати. Кто-то будто сидит на его бёдрах, руками давя на грудь. Харрингтон размахивает руками беспомощно, ничего и никого не цепляя. Пахнет сладковатой гнилью и Изнанкой. От давления на грудь толком не вдохнуть, вместо крика выходит лишь жалкий хрип.

– Стив… – голос знакомый. От этого будто ещё хуже становится. Этот голос всегда нёс с собой лишь успокоение, но теперь всё ощущение от ночного гостя вызывает лишь панику.

– Отпусти, – хрипит Харрингтон, цепляясь, наконец, за чужое запястье.

– Ты от меня не спрячешься, Стив, – шипит совсем не своим голосом «призрак». – Ты меня спасёшь. Даже если это будет стоить тебе жизни.

– Отпусти, – повторяет Стив громче, с усилием отрывая одну руку от своей груди.

Силы в ночном госте, который всегда был едва осязаем, неожиданно много. Он легко перехватывает обе руки Харрингтона, одну прижимая к кровати у головы, а во вторую впивается клыками. Стив кричит от боли, которая разрывает запястье и взрывается в голове воспоминаниями о тварях Изнанки, выдирающих плоть из живота Харрингтона. За болью следует слабость, чувство собственной ничтожности накрывают с головой.

– Нет, нет, – шепчет Стив, потерявшись в буре ощущений. Часть из них всё ещё отдают чем-то приятным. Тепло, которое вызывает ночной гость, топит наравне с болью.

Последнее, что запоминает Стив, то, как животно рыча, гость отрывается от запястья и впивается клыками в надплечье.

Нэнси застывает, глядя на Стива сочувственно и испуганно. Харрингтон только сейчас замечает, что от этих воспоминаний дрожит ужасно.

– Ты поэтому сюда пришёл? – спрашивает девушка. Стив дёргает головой отрицательно.

– Это было почти две недели назад, – шепчет он.

– Почему ты никому не сказал? – едва слышно спрашивает Нэнси.

– Я… – Стив подвисает на своих мыслях.

Почему он не сказал? Почему не рассказал тогда, когда оказалось, что ночной гость не такой уж и безопасный?

– Стив? – зовёт Уиллер, когда Харрингтон молчит слишком долго.

– Не знаю, – отвечает Стив. – Он не плохой.

Нэнси моргает удивлённо. Харрингтон закрывает лицо руками. Всё становится ещё сложнее сейчас, когда он произносит это вслух.

– Убирайся, – кричит Стив, бросая первое попавшееся под руку в тень в углу комнаты.

Диванная подушка пролетает насквозь, врезается в стену и падает на пол. Тень оседает следом. Молчит. Харрингтон злится. Он в ужасе.

– Что тебе нужно? Что тебе нужно от меня, тварь? – в ярости спрашивает Стив, отходя назад.

– Стив, – голос практический умоляющий.

– Нет, – качает головой Харрингтон. – Не называй моё имя. Прекрати вести себя так, будто всё в порядке. Ты… Ты напал на меня. Разве не ты говорил, что хочешь помочь? Это твоя помощь?

Стив оттягивает ворот футболки, оголяя следы укусов. По виду его укусили не раз и не два.

– Это не я, – шепчет тень, подползая ближе. – Клянусь.

– Объясняй, – приказывает Харрингтон. – Прямо сейчас. Всё объясняй. Или убирайся. Навсегда.

Тишина пугает. Стив осознаёт, что он хочет, чтобы у его гостя было объяснение. Хочет, чтобы тот оказался невиновен.

– Я застрял, – говорит «призрак». – Я не помню где. И не знаю как. Но это очень плохое место. Я знаю, что должен оттуда спастись. Меня здесь кто-то ждёт. А там я схожу с ума. Становлюсь… не собой.

Голос становится всё тише с каждой секундой. С каждым словом он теряет силу, и продвижение в сторону Стива становится медленнее.

– Кто тебя ждёт? – спрашивает Стив.

– Тот, кого я люблю, – отвечает тень. – Он держит меня здесь, но не может мне помочь.

– Тогда почему ты привязался ко мне? – не понимает Харрингтон.

В тени мелькают те самые карие глаза, которые однажды Стив успел заметить, когда просыпался. И глаза эти показывают растерянность такую же, какую чувствует и сам Харрингтон.

– Так должно быть, – неуверенно шепчет тень.

– Я ничего не понимаю, – вздыхает Стив, усаживаясь на пол прямо там, где стоял.

«Призрак» подползает поближе и невесомо обнимает за шею. Стив как-то механически обнимает в ответ.

– Я могу остаться? – уточняет гость с надеждой.

– Да, – соглашается Харрингтон.

И слышит счастливый вздох. Руки через секунду снова обнимают пустоту.

– Почему ты согласился? Неужели ты ему веришь? – вздыхает Нэнси.

– Так должно быть, – уверенно говорит Стив.

– Потому что он так сказал? – хмурится Уиллер.

– Я просто знаю, – так же уверенно говорит Харрингтон.

В этот раз Стив полностью осознаёт, что спит. Ему снится Изнанка, но ужаса она не вызывает, потому что не ощущается реальной. Харрингтон не видит угрозы. Никаких тварей, никаких страшных звуков. Тревога, конечно, не отпускает. Вряд ли Изнанка была бы во сне, который не становится в скором времени кошмаром.

Стив оглядывается и решает, что стояние на месте не избавит его от страшной части кошмарного сна. Ноги сами несут подальше от того места, где они оставили Эдди. Если ужас и будет, то точно там. И, разумеется, слышит крик прямо оттуда. Он бы только ускорился и убежал в противоположную сторону, но голос ему слишком знаком. И, если этот голос здесь, значит он действительно здесь. В его сне. И тут ему может грозить реальная опасность. Харрингтон круто разворачивается и бежит на звук. Только останавливается, когда вместо обычной незапоминающейся фигуры видит Эдди. Мансон смотрит на него немного потерянно, но тут же улыбается клыкастой улыбкой ночного гостя Стива.

– Почему ты так выглядишь? – спрашивает Харрингтон. Эдди оглядывает себя.

– Как я должен выглядеть? – удивляется он своим уже голосом, и Стив с удивлением выясняет, что голоса у этих двоих очень похожи.

– Ты говорил, что ты не Эдди, – вздыхает Стив, едва ли за голову не хватаясь.

– Ты ведь меня уже видел. Ты не помнишь? – осторожно спрашивает не-совсем-Эдди.

– Нет, – качает головой Стив. – Отрывки, не больше.

– Я не могу сказать, так я выгляжу на самом деле, или просто сейчас тот, кого ты хочешь видеть, – отвечает «призрак».

– Хочешь сказать, он мне видится просто?

– Я не могу сказать точно, – вздыхают в ответ.

– Ладно, – кивает Харрингтон. – Иди сюда.

Эдди с готовностью бросается вперёд, сжимая Стива в объятиях.

– Мне следовало бы проснуться, – шепчет Харрингтон в каштановые волосы. – Заниматься самообманом бесполезно. Но, если он мёртв, я могу спасти хотя бы тебя.

– Он умер? – осторожно интересуется гость.

– Просто скажи, что мне сделать? – спрашивает Стив. – То место, где ты застрял, похоже на это?

– Да, только это твой дом. И я не могу выбраться из него. Первое время, кажется, я мог выходить, но пространство сокращается. Комнат становилось всё меньше. Теперь осталась только твоя спальня.

– Видимо, у нас осталось мало времени.

– Мне тоже так кажется.

Ничего ужасного так и не происходит, но Стив просыпается с бесконечным чувством тревоги. На его тихое «ты ещё здесь?» отвечают лишь прикосновением к волосам. Едва заметным. Но от него мурашки бегут по рукам.

Стив теперь из комнаты не выходит почти совсем. На целый пустой дом внимания не обращает, потому что последовать за ним гость не может. А они оба просто не хотят находиться по-отдельности. Стив узнает, что у его гостя кудрявые мягкие волосы, слишком короткие, чтобы напоминать Эдди. Они едва доходят до подбородка, а края у них неровные, будто обрезали в спешке ножом или ножницами, не глядя. Ещё Стив выясняет, что он очень лёгкий и жутко тактильный. От Харрингтона гость не отлипает всю ночь. А с первыми лучами Солнца растворяется в воздухе.

Первый раз, когда он не исчезает утром, пугает обоих. В тот вечер гость дёргается как-то больше обычного и держится на расстоянии, пока Стив не спрашивает, что случилось.

– Хочется крови, – честно признаётся «призрак». И тут же заверяет: – Но не как в тот раз.

– Может тогда мне стоит называть тебя вампиром? – совершенно спокойно отвечает Стив, улыбаясь. Его сложно теперь чем-то удивить. Тем более, вампир этот умудрился его укусить уже минимум дважды за время знакомства.

– Можно, – усмехается вампир.

– Окей, – смеётся Харрингтон, протягивая руки в сторону голоса уже совершенно привычным движением. – Давай. Если не так, как в тот раз.

Гость издаёт какой-то радостно удивлённый звук и падает на Стива. Тот даже не покачивается от этого, только прижимает поближе. Страшно, конечно. Как может быть не страшно, когда непонятное существо собирается тебя кусать. Но Харрингтон старается дышать ровнее и сильно цепляется за чужие плечи. Укус, почти безболезненный, укалывает у шеи. Стив едва слышно стонет, когда осознаёт, что ему приятно. До черноты перед глазами приятно, будто тогда, когда вампир берёт его кровь, он отдаёт что-то взамен. Частичку себя. Какие-то мысли, какие-то чувства. И, в основном, облегчение. Словно было до безумия больно, а потом отпустило разом. И стало так тепло и спокойно.

Стив не успевает испугаться, его гость отрывается от шеи сам. Харрингтон на пошатывающихся ногах поднимается с кровати и доходит до зеркала в шкафу, чтобы застать то, как ранки на шее быстро затягиваются.

– Чудеса, – улыбается он.

Харрингтон возвращается на кровать и оказывается в объятиях. Чувствует, как ему губами тычутся в шею.

– Вспомни, как тебя зовут, – просит Стив. – Я уже устал называть тебя никак.

– Если бы я мог, – вздыхают, обжигая кожу неожиданно тёплым дыханием.

– Ты теперь сильнее, да? – интересуется Стив.

– Ага, – соглашается голос.

– Ты всё ещё не помнишь, кто тебя ждёт здесь? – спрашивает Харрингтон.

Гость отодвигается резко, будто опомнившись.

– Ты? – тихонько говорит он.

– Но ты говорил, что это тот, кто тебя любит? – неловко переспрашивает Стив.

– Тот, кого я люблю, – поправляет вампир. – Я не говорил, что меня любят в ответ.

– Ты говорил, что всегда знал, как меня зовут, – вспоминает Харрингтон. – Я всегда был этим человеком или… стал им?

– Был, – отвечает гость совсем тихо. – Ты хотел знать, почему я привязался к тебе. Но я думал, ты уже догадался по всем этим… Ну, знаешь…

Стив молчит. Он мог догадаться, а теперь чувствует себя полным придурком. Ему почему-то казалось, что дело просто в человеческом тепле, в том, чтобы почувствовать себя живым и в безопасности. Пытался быть поддерживающим. А теперь…

– Стив? – неуверенно зовёт вампир, когда Харрингтон молчит слишком долго.

– Что-то голова кружится, – шепчет Харрингтон.

– Ляг, – взволнованно отвечают ему. Стив ложится на спину, подушку под его головой подталкивают. – Прости, что сказал тебе это. Не нужно было.

– Всё в порядке, – улыбается Харрингтон и ловит чужую ладонь, чтобы прижать запястье к губам. – Всё хорошо.

За окном заметно светлеет. Стив закрывает глаза. Он знает, что увидит. Солнце подсветит границы тела его ночного гостя. Станет видно его волосы, блестящие глаза. А потом он растворится в воздухе, ненадолго оставляя за собой след улыбки с клыками. И ощущение чужой тёплой ладони исчезнет из его ладони.

– Стив? – зовёт тень. Голос у него странный. – Стив, открой глаза.

– Не хочу, – бормочет Стив. – Ты исчезнешь.

– Не исчезну.

Харрингтон открывает глаза. Он не видит теперь даже тени, но чужую руку в своей ладони всё ещё чувствует.

– Не отпускай, – просит вампир. – Не отпускай руку.

– Держу, – отвечает Стив и тянет его на себя. – Ложись рядом.

Харрингтон засыпает раньше, чем чувствует, как на него сверху ложится почти невесомое тело.

– Значит, он признался тебе в любви, и ты сразу расклеился? – улыбается Робин, она вернулась именно на моменте признания.

– Дело не в признании, – отвечает Стив. – Я понял, что мне было с ним комфортно, вне зависимости от причины. Может, я просто хочу спасти хоть кого-нибудь. Или хочу отплатить ему добром на добро. А может, он мне действительно нравится. Я не знаю. Но это и не важно.

– Разве? – переспрашивает Нэнси.

– Не нужно понимать, зачем ты помогаешь кому-то, если просто хочешь помочь, – Стив пожимает плечами.

– Но, что тебя так испугало?

– Я проспал весь день. А, когда проснулся, его не было, – говорит Харрингтон.

– Ну, ты сам говорил, иногда он не показывается.

– Нет, не так. Его не было. Совсем. Даже ощущения не было. Даже хуже, чем тогда, когда приехали родители. Подавляющее одиночество… и страх, – шепчет Стив, и его шёпот передаёт эти чувства. – Я решил заснуть. Может он будет во сне, и это меня успокоит.

– Его не было? – с сочувствием в голосе произносит Нэнси.

– Был, – отвечает Стив и смотрит на девушку так, что она вздрагивает. – Он был…

– Эй, чувак? – зовёт Стив.

Изнанка. Конечно, что ещё ему может сниться? Но здесь была возможность найти его. Он должен быть где-то здесь.

– Это Стив, – он бы чувствовал себя глупо, но кто, мог его услышать? – Ты здесь?

Изнанка отвечает абсолютной тишиной. Харрингтон оглядывается отчаянно. Ни звука, ни движения. Этот мир умирал без создателя, без поддержки Векны, даже у Стива в голове. И ночной гость вполне подтвердил это, сказав, что пределы сжимаются. Что, если даже комнаты Стива там больше нет? Что, если там больше ничего нет? И никого? А Харрингтон даже не знает, по какому имени ему звать его.

– Стив? – очень слабый, но до мурашек знакомый голос, зовёт его сзади.

Харрингтон оборачивается снова. Он уже готов снова увидеть Эдди, потому что никто из них двоих не знает, как этот вампир выглядит, а Стив признаёт даже себе, что скучает по Мансону. И Стив видит именно Эдди. Тот еле стоит на ногах.

– Всё исчезает, – шепчет он, делая пару шагов, и падает в объятия Стива. – Мир исчезает. Спаси меня, Стив.

– Что мне сделать? Я не понимаю. Я всё ещё не понимаю, – говорит Харрингтон. – Ты ещё можешь появиться у меня в комнате?

– Нельзя, – отвечает вампир, почти рыча. – Не могу.

– Что с тобой? – спрашивает Стив обеспокоенно.

– Спаси меня, Стив, – шепчет вампир. – Спаси, пока я не убил тебя.

Он дёргается в руках, вырываясь, и резко бьёт Харрингтона по лицу.

Стив резко просыпается и видит над собой клыки и ярко-красные глаза. Страх срабатывает быстрее, чем Харрингтон успевает задуматься. Он сбрасывает вампира с себя, явно понимая, что, иначе, будет как в тот самый раз. Единственная дельная мысль – бежать. За помощью, не оглядываясь.

– И вот, я здесь, – говорит Стив, подводя итог.

– Значит, что бы это ни было, оно его захватило? – испуг слышится в голосе Робин.

– Если он действительно застрял в Изнанке, значит то, что там осталось, пытается спастись оттуда, как и он, – говорит Нэнси задумчиво. – Он может выбраться через тебя, как я понимаю. Он устанавливал такую же связь с тобой, как устанавливал Векна с жертвами?

– Не такую сильную, – качает головой Стив. – Он едва выживает там. И на это требуется много сил и времени. Но, да, мне тоже так кажется. Он хотел выбраться, используя свои чувства. Осознанно или нет, не знаю.

– И твои чувства он использует тоже, – кивает Робин. – Проблема в том, что что-то из Изнанки, хочет использовать его, как сосуд, чтобы выбраться в наш мир. Чтобы спастись оттуда.

– Да, – соглашается Стив и смотрит поочерёдно на Робин и Нэнси. – И мне очень нужна ваша помощь, чтобы вытащить его оттуда. Живого. И как можно скорее.