Когда Лев был отдан на откуп Яку и тот перестал строить из себя утружденного лишней ответственностью, оставалось только последовать за неизвестным магом в Реданию. Ведьмаков в реданском королевстве было меньше, чем мифических фениксов: слишком много междоусобиц. Настолько, что чудовища и без ведьмачьей помощи переселились в места отдаленные.
После пересечения границы, проходящей по Понтару, Куроо стал замечать на себе подозрительные взгляды. Настроения в округе были неспокойные, и вскоре стало понятно, в чем дело.
Повсюду горели пожарища разрушенных деревень, выжжены дотла пахоты и сельские культуры. Будто кто-то выдирал один за другим, как сорняки, окрестные селения, и чем ближе к Третогору — столице, в которой заседала королевская чета с Вриданком Эльфом во главе, — тем больше разрушений. Однако знамен противников на полях брани не находилось; ни хоругвей, ни даже эмблем на щитах. Как будто крестьяне сами решили поспособствовать разорению своих земель.
Куроо сошел с тракта и направился вглубь леса к ущелью. Далеко впереди Третогор, а значит, на подступах к нему должна была быть укрепленная точка противника. Желательно хорошо скрытая от людских глаз.
Куроо воспользовался ведьмачьими навыками, положившись на слух и чутье. Не прогадал: спустя двадцать верст его встретили дозорные, преградив путь.
— Ты кто таков будешь и зачем пожаловал?
— Да так, поговорить хочу с вашими господами. Больно интересно мне, что вокруг происходит.
— Ишь ты, паскуда! Интересно ему! Иди поинтересуйся у Вриданка, что происходит.
— Полно вам, — вступился чей-то спокойный голос сбоку, принадлежавший одному из старших. — Это ведьмак, а ведьмаки вне политики. Пусть потолкует с Ней, расскажет, что творится во внешнем мире.
Новое упоминание насторожило Куроо, снова всплыли слова Сугавары. Что-то там о повстанческих войсках Фальки, претендующей на трон отца.
Куроо провели вглубь ущелья, где разместился палаточный городок. Тут виднелись и темерские знамена аристократов, и ковирские торговые повозки. В лагере кипела жизнь: шумела полевая кухня, в стороне перевязывали раненых, сновали туда-сюда купцы и мелкие солдаты, только-только вылезшие из грядок и взявшие в руки что-то мощнее вил. Не было видно конца-края разношерствому сборищу вояк.
О том, что его привели в ставку командования, Куроо понял лишь на краю лагеря, в самом неприметном месте. Там, где расположили худо штопанный шатер, стоял большой дубовый стол. Вокруг заседал цвет дворянства и, конечно же, Она.
Фалька выгодно отличалась от остальных нетипичной для людей внешностью: резные скулы, тонкая ладная фигурка, шелковые локоны, ниспадающие до пояса. Любой мужчина готов был отдать за такую девушку все сокровища мира.
Полукровка по отцу, она, тем не менее, унаследовала лучшие черты эльфов, а от матери — исключительно упрямый характер.
Когда Куроо подвели ближе, Фалька осеклась и смерила его взглядом из-под сведенных бровей, жестом останавливая доклад.
— Кто таков? Ведьмак?
— Рад, что представляться не надо, — Куроо наклоном головы передал все свое «уважение» к предводительнице, решив особо не расшаркиваться, — я тут проездом, у вас не задержусь.
— Да и нам ведьмаки не нужны. Нежити нету. Все сбежали куда подальше от проклятых земель, и из Третогора скоро побегут. — Поняв, что разговор будет не из быстрых, Фалька подала еще один знак остальным присутствующим. — На этом совет закончен. Об остальных изменениях вас проинформируют.
Советники нехотя встали, бросая раздосадованные взгляды на Куроо. Видимо, он прервал важную часть доклада, которую очень не хотели раскрывать при постороннем. Тем лучше для Куроо: информация, предназначавшаяся Фальке, тоже не должна была стать общеизвестной. Фалька наконец обернулась к нему:
— Зачем тогда пожаловал и откуда путь держишь? Раз уж прервал совет, придется тебе обстоятельно все рассказать.
И она придвинула кубок, наполненный янтарной жидкостью. «Реданское крепленое», — пояснила Фалька. Куроо покачал головой:
— Я не пью, — солгал он, рассматривая кубок. — А прибыл из-за Понтара.
— Так ты приехал просить за Барона?
Куроо вскинул голову, вопросительно изогнув брови. Фалька рассмеялась так, как будто речь шла о всем известном анекдоте:
— Этот холуй так боится за свою харю, да и за саму крепость — будто перекинется и на нее реданская напасть, — что выискал незнамо где магическую тварь. Подробностей не знаю, но слыхала, что там порядочно померло людей за последний год.
Что-то внутри Куроо разгорелось адской злобой. Его наебали, как мальчишку, водили за нос и со скрипом отдавали положенную плату, лишь бы ведьмак отъехал подальше, а о твари слышали даже по ту сторону Понтара.
Черт возьми!
Куроо стукнул сжатым кулаком по столу, да так, что вино в кубке опасно бултыхнулось. Губы Фальки тронула саркастичная улыбка.
— Нелегко быть на побегушках у ублюдка, да? Небось отправил тебя сюда выискивать монстрину, прикрываясь благородными оправданиями.
Куроо поднял голову, всматриваясь в ее лицо. Полуэльфка стояла в открытой позе, широко расправив плечи. Она явно была сильна духом, так может, стоило рассказать ей немного больше?
— Не совсем. Я ищу некоего мага, что должен был проходить тут полгода назад.
— Магов мы не видели. — Фалька помотала головой, сложив руки на груди. — А вот еще одного ведьмака недели две назад мои люди пропустили через границу. Он знал, что за ним следят, явно чувствовал, что его не станут удерживать. Цепкий тип, такой не упустит ни монстров, ни магов. В Третогор ведьмакам дорога заказана, так что он направился дальше на север.
Дайшо, это наверняка был он! Кому еще мчаться во весь опор только в ему ведомую срань, в то время как Куроо в Брокилоне разделывался с монстром? Куроо сощурился, шагнул было вперед.
— Не так быстро. — Фалька выставила ладонь перед собой, мешая пройти. — Я еще не закончила. Если Барон желает лично поговорить о содружестве…
— Я вне политики, миледи. — Куроо мотнул головой, напирая грудью. Знал, что за такое его запросто могли лишить головы, но все равно гнул свою линию до последнего. — И за паршивого ублюдка не отвечаю. Он мне должен только за монстра, а там уж делай что хочешь. Но пусти меня дальше. Я мешать не стану. Мне нужен только ведьмак и то, за чем он сюда пожаловал.
Фалька хохотнула, ладонь на груди ослабла и опустилась.
— Забавные вы, ведьмаки. Вечно вне политики и никому не мешаетесь, а хлопот от вас… Впрочем, это даже будет забавно! Пускай еще одна ведьмачья рожа помешает Вриданку спать спокойно.
***
Лесничие, встречавшиеся по дороге, указывали на север. Мол, видели загадочного господина, который мчался во весь опор заброшенными тропами. Косая проселочная дорога, затерявшаяся среди лесов, огибала Третогор с востока и уходила дальше. Там, за сотни километров от кичащейся золотом и блеском столицы, затерялся в лесах неприметный форт. Крепостная стена давно обвалилась, маленькое подворье пришло в упадок эдак полвека назад. Сами стены одинокой пристройки покрылись вьюном и мхом.
Н-да, не хватает только светлячков и магической ауры для полной красоты. Хотя некоторые крохи магических всполохов все же витали в воздухе, словно ожидая в стазисе своего господина.
Вокруг форта не было селений, зачем Дайшо направлялся сюда? Почему его тянуло к развалинам больше, чем к ведьмакам, пышущим молодостью и здоровьем?
Фыркнув с риторического вопроса, Куроо нехотя побрел внутрь. В подобных местах охотно селились голодные твари, которые только и ждали, чтобы полакомиться заблудшим путником. Радовало то, что вокруг не нашлось обглоданных костей. Не было и физических следов разрушений, указывающих на присутствие инородных существ.
Уже привычные пыль и плесень встретили, забиваясь в нос и глотку. Чихнув пару раз, Куроо стал осматривать первый этаж. Порушенная мебель, изъеденные молью и временем тряпицы, поверх которых лежали разбитые канделябры. Кое-где гнилые доски обвалились с потолка, загораживая проход. Чувствовалось, что все это декорации, тщательно заслоняющие собой что-то поинтереснее.
Под завалами в углах скромно пристроились совсем новые ящички и сундучки, замаскированные мороком под старье. Множество коробок, магических и алхимических приспособлений, названий которых Куроо даже не знал. Пыли на них не было, словно бы их перетащили сюда дня два назад. Кому нужно было оставлять магические принадлежности вдали от цивилизации?
Магия здесь фонила сильнее, чем снаружи. Медальон Куроо задрожал, аж подпрыгивая вверх. Быстро! Куроо задрал голову. Сверху на него летели крупные камни — остатки колонны, цеплявшейся за потолок. Куроо отпрыгнул и сгруппировался.
Он осмотрелся, сужая зрачки в темноте, но не увидел ничего сверхъестественного. Ни крупицы, ни даже миазма от привидения. Зато он наконец-то поймал тонкую ниточку знакомого ведьмачьего запаха, которую было потерял в лагере Фальки.
А если Дайшо действительно здесь, то медлить нельзя. Скорее всего он услышал шум внизу и уже спешит скрыться.
Внезапно послышался нехороший скрежет. Со стен начали отлипать многочисленные барельефы горгулий и других монстров, словно бы нарочно оставленные тут волшебником. Они обращались в големов, которые моментально замечали непрошенного гостя. Пол сотрясся от многочисленных толчков.
В дальней части зала, полностью перекрытой завалами и трухой, маячил долгожданный проход наверх. Туда-то Куроо и помчался, огибая нависшие лапы тварей. Ему много раз в жизни приходилось убегать от разгневанных кавалеров и пассий, но чтобы от каменных стражей, еще в таком количестве? Черт, да он чувствовал себя популярным. Жаль только, что среди тварей…
Времени на разборки с каменюками решительно не было. Перепрыгивая через завалы и развороченную мебель, Куроо домчался до другого конца зала. За ним неслась толпа гигантов, и надо было что-то делать!
Прежде массивные двери печально свисали с петель в разные стороны. Бесполезные. Оставалась винтовая лестница с полуразбитыми ступенями. На деревянные ступени, в теории, могли и горгульи взгромоздиться, но…
Куроо перепрыгивал ступень за ступенью, вкладывая в каждый прыжок недюжинную силу. Ступени под ним трещали, разваливаясь на части и осыпаясь вниз. На верхней галерее, стоя у самых дверей, Куроо направил на них Аард. Ох и треску же было!
Вся лестница посыпалась на каменные бошки озадаченных стражей.
— Расходитесь, девочки! — самодовольно прикрикнул Куроо. — Я сегодня занят!
И был таков, хлопнув дверью. Он прошел пару шагов, глядя на светлый проем окна, согнулся пополам, чтобы отдышаться. Все вроде бы было неплохо, но…
Мешал только холод клинка между лопаток. Легкая вощеная броня не выдерживала закаленного ведьмачьего клинка, особенно если его воткнуть под верным углом. А у кого еще было столько умения их втыкать, кроме наемных убийц?
— Знал, что ты ударишь не в грязь лицом, а в спину ножом, — пропыхтел Куроо, полувольтом уходя от контрудара.
Они не стали размениваться на порядочные приветствия, перейдя сразу к поножовщине.
— Опять ты мешаешь моим планам, ублюдок, — прошипели сбоку.
Куроо наслаждался досадой в мелодичном голоске.
— Рад стараться! — облизнулся Куроо и во весь опор помчался на него, отбивая смачные хлесткие удары изогнутых клинков.
Ах, как же он плясал! Каждый миг потасовки дарил наслаждение, каждый уверенный взмах чужих рук возвращал к шипучему вкусу жизни. К страху, к риску, к бурлящей крови.
Дайшо рубил двумя клинками параллельно, успевая следить за противником. Другие воины, привыкшие к одноручному оружию, наносили бы удары медленно и тяжело, а этот буквально слился с оружием. Как и учили старшие ведьмаки: меч должен стать продолжением твоих рук.
Не выдержав напора, Дайшо вскинул мысок, срывая с пола пыльный ковер. Уже знакомый с выходками, Куроо схватил за голень и вывернул его. Дайшо должен был упасть. Но не упал. Извернувшись в полете, он взмахнул свободной ногой и вмазал Куроо по скуле.
У того от неожиданности сердце пропустило удар. Ну и боль, конечно, куда без нее? Правая щека горела. Кажется, одним синяком тут не отделаться. Из рассеченной брови потекла кровь, и только сейчас Куроо понял, что сапоги у змеюшонка были обиты железными набойками. Что же, функционально.
— Погоди-погоди, — запыхтел Куроо, отступая на пару шагов, прижимая скулу ладонью, — ты сказал, что ответишь, если я удивлю тебя. Вот он я! — Куроо взмахнул второй рукой, в которой был зажат Саррим.
В этот раз Дайшо не мелочился. Ударом ноги в запястье он выбил меч. Тот со скрежетом отлетел к краю у разбитого окна. Следом Дайшо выбил из Куроо дух, впечатав в стену. Куроо тут же был пригвожден двумя волнистыми клинками, крест-накрест воткнутыми в стык каменной кладки над шеей.
— Я скорее покончу с собой, чем выдам секреты человеку, что так отстойно меня добивается.
Куроо на секунду проглотил язык. Он делает… что? Нет, ну вообще-то, в КАКОМ-ТО СМЫСЛЕ, Куроо действительно его добивался. Но Дайшо признал это вслух?! Куроо наконец поднял взгляд с клинков на лицо ведьмака напротив.
Дайшо выглядел озлобленно, но при этом растерянно. При всех угрозах лишить жизни, Дайшо и не думал доставать Гешефт, серебряный меч.
— Ты так отвратительно врешь, Дайшо, — прохрипел Куроо, руками потянувшись к чужому затылку.
Мышцы на шее ведьмака напряглись, он сопротивлялся давлению ладони на затылок. Он все еще цеплялся за короткие клинки. Уже беспомощно, как ребенок, понявший, что проиграл. Куроо положил вторую ладонь на плечо, не давая отстраниться. В голове промелькнула и исчезла мысль: почему-то Дайшо не стал фиксировать его руки.
Наконец он поддался, и Куроо едва слышно прошептал:
— Но ты так отпадно дерешься…
Дайшо мог бы отпрянуть, сбежать, как всегда это делал. Мог бы возмутиться для приличия. Куроо и сам знал, что своими отвратительными подкатами рушит приятные моменты.
Прерывистое дыхание опалило губы. Вместо предполагаемой реакции Дайшо выдал… это.
Чужие губы оказались сухими, язык — шершавым, будто не знавшим влаги. Куроо целовал развязно, крепко, как в последний раз. Его подгоняло ощущение, что этот миг мог стать финальным в череде их встреч. Поэтому хотелось отхватить Дайшо всего и сразу.
Они оба щурились, пожирая друг друга взглядами. Знали, что могут разбежаться, обмануться в тот же миг.
Кадык Куроо дрогнул, а в груди что-то разгорелось гораздо сильнее, чем боль в скуле. Дайшо чувствовался, как первый хрупкий лед по зиме, пожирающий осень, прощающийся с ней. Дайшо был холодной вьюгой, остужающей его пыл. И, подобно студеному холоду, Дайшо обжигал до дрожи.
Дайшо отодвинулся, отпуская клинки. Он по-прежнему зло и растерянно хмурился, напустив привычную змеиную личину. Куроо не против, ведь так веселее.
В гробовом молчании Куроо схватился за рукояти клинков и выдернул их, освобождая шею. Дайшо, стоявший молчаливой тенью, отвернулся, начиная копаться во множестве ящиков.
Что ж, сейчас он хотя бы не убегает — уже прогресс.
Куроо огляделся и понял, что в этой комнате тоже полно ящиков и магической утвари. Кому из магов понадобилось окопаться за столицей государства, недолюбливающего магию? Зачем?
— Я все-таки одного не пойму, — нарушил тишину Куроо, скинув оба волнистых клинка на пол рядом с Дайшо. — Нахуя ты-то гоняешься за монстром? Какой тебе с него толк? Из ведьмачьей солидарности к ведьмам?
Дайшо остановился. Затем повернул голову — мерзенькая улыбочка озарила его лицо, когда тот забирал мечи в ножны.
— Где ты таким выражениям выучился? Долго лобызал дворянские жопы?
Он закончил с передним ящиком и хлопнул крышкой, переходя к соседним.
— Ах, прости, по части лобызаний ведьмочек уступаю змеятам.
— Видимо, ты много не думал, когда брался за задание. Даже не удосужился проанализировать природу возникшей проблемы. — Дайшо кивнул на пол, и только тут Куроо заметил нарисованные на полу пентаграммы и октограммы, присущие магам, балующимся гоэтией. — Кулачные бои куда притягательнее умственных потуг, а?
— Да когда мне было их разглядывать? Минуту назад мы дрались!
Куроо фыркнул и мазнул мыском сапога по полу, как бы невзначай прерывая идеально-ровную линию законченного заклинания.
— Эти кулаки иной раз спасали получше всякого… разного. —продолжил Куроо и неопределенно махнул рукой, подыскивая слово. — Так зачем тебе терять достоинство, менять убийства на какого-то захудалого монстришку, а? Неужели змеята оголодали в своем замке? Или ты под бабу прогнулся?
Он хотел лишь немного позлить змеюшонка, посмотреть на его реакцию. Дайшо уязвлено чиркнул ладонью по замку вместо того, чтобы отпереть отмычкой.
Последние слова Куроо напряженно зазвенели в в ушах. Казалось бы, они могли стоять часами, сочиняя друг другу ядовитые дифирамбы. Однако сейчас он чувствовал, что появился третий лишний в их околодружеских перепираниях.
Дверь нерешительно скрипнула, прерывая их. Дайшо моментально поднялся на ноги и обнажил мечи:
— Легок на помине, — презрительно фыркнул он.
Мимо мага, застывшего в дверях, пронеслись молнией кинжалы. В цель они не попали: магический щит отбросил их в сторону.
— Мы так не договаривались, мистер Дайшо, — тихий напряженный голос электричеством взвился в стылую комнату башни.
— Договаривались о чем?! — Куроо переводил взгляд с Дайшо на Ямагучи и обратно, совсем сбитый с толку. — Разве он не должен был просто защищать ваш лагерь?
Он начинал догадываться, куда вели все нити, все подсказки, что попадались на пути. И все же ждал ответа: хотел, чтобы догадки подтвердились кем-то еще.
Дайшо выдохнул сквозь стиснутые зубы. Ямагучи покачал головой.
— Это вас не касается, мистер Куроо. Лучше бы вы вообще не появлялись здесь. А что касается вас, мистер Дайшо… Раз уж вы добрались сюда — значит, вы отринули мое предложение. — Его лицо посерьезнело. — Сегодня отсюда живым выйдет только один человек. Не держите на меня зла: вы и сами понимаете, иной раз совершать малое зло лучше худого добра.
Проклятье, снова придется выбивать все ответы палкой! А ведь Куроо только-только начал думать, что они пришли к взаимопониманию!
Ямагучи собрал в ладонях клубящийся заряд молний и направил их в сторону Дайшо и Куроо. Те отпрыгнули друг от друга. Бесполезно было отражать магию мечами: она прошла бы даже сквозь самый прочный предмет.
— Вы, ведьмаки, никогда не держите своих обещаний, — гневно вскрикнул Ямагучи, — а хуже всего то, что каждый второй из вас плетется, как кобель, за ведьмой из Аретузы! Вечно мешаетесь, лезете под руку, пока магички перекраивают весь мир под себя. Сборище подкаблучников!
Он пулял в каждого из ведьмаков по малой шаровой молнии. Мага уже не заботили личные вещи; все, что находилось вокруг, разлеталось в щепки. Дайшо не отвечал на устные выпады. В какой-то момент он исчез из поля зрения, предоставив Куроо самостоятельно уворачиваться от гнева мага.
Разочаровавшись в эффективности одиночных заклятий, Ямагучи материализовал электрический хлыст. Куроо высоко подпрыгнул, делая кульбит в воздухе. Ямагучи задрал голову, сосредоточив озлобленный взгляд на нем. Только сейчас Куроо заметил на его шее продольный след. Точно такой же он оставил на шее монстра, которого лишил головы в Брокилоне!
Ямагучи поймал испуг в глазах ведьмака и расхохотался, на миг ослабив барьер.
— Все-таки наемные убийцы из вас никудышные! — утер он слезинку. — У вас нет достоинства, раз вас можно купить за грош.
Его плечи неестественно-сильно вздрогнули. Он не вскрикнул, не издал и звука. Утробно хлюпнула и потекла горячая алая жидкость по груди и красивой мантии. Из его живота посередине торчал серебряный меч Гешефт, а глотку вспорол один из витых клинков.
Куроо даже не успел осознать, как все произошло; казалось, все это свершилось за один миг. Стоило только магу ослабить защиту, потерять бдительность!
За спиной Ямагучи стоял Дайшо, хладнокровный и безупречно-четкий в своих движениях. Он сверлил затылок мага немигающим взглядом, как кобра, впившаяся клыками в добычу. По загривку Куроо пробежался неестественный холодок. Простой люд в Цидарисе боялся именно таких ведьмаков.
— Ошибаешься, — вкрадчиво проговорил Дайшо над ухом мага.
Когда он извлек Гешефт наружу, пол расцвел алыми мазками. Ямагучи упал на колени, заваливаясь на спину. Его опустевшие глаза уставились в потолок в немом вопросе: «почему?»
Казалось, он так и не успел завершить те дела, по которым прибыл сюда. И теперь все заботы, вся ответственность за экспедицию Бан Арда спала с его плеч, как изгвазданный дорожный плащ по возвращении домой.
Дайшо с омерзением стряхнул темную кровь с мечей, протер их наскоро тряпицей и убрал в ножны. Затем склонился над трупом, запуская руку в чужие штаны и морщась.
— Кстати о достоинстве, — негромко выдохнул Дайшо и выудил мешочек с бряцающими монетами, — не люблю, когда им трясут подобным образом.
— Мог бы и не убивать его, — процедил Куроо. — Он мне еще должен был.
— А я уж было подумал, что в тебе проснулся альтруист.
Дайшо подкинул мешочек в воздухе и ловко поймал, пряча под плащом. Куроо проводил его тоскливым взглядом. Помимо денег был изъят еще и конверт, который прижали к груди Куроо.
Они стояли плечом к плечу, глядя в разные стороны. Куроо — в сторону лежащего в крови Ямагучи, который только недавно бодро увещевал о защите товарищей и глумился над ведьмаками. Дайшо — в сторону разбитого окна и просторов северных земель.
— Сделаю тебе одолжение первый и последний раз, — глухо откликнулся Дайшо. — Если потрудишься проведать наших приятелей-магов, много нового узнаешь о них. Или о монстре, за которым мы гоняемся. — Он провел пальцами по конверту, пропуская по груди Куроо вспышки сверхновых.
Куроо так и не пришел в себя от эффектного убийства. Пальцы над броней чувствовались, как что-то сокровенное, интимное. Кровь на ней отпечаталась бурыми следами, печальными напоминанием о Дайшо. О реальности всего произошедшего.
Затем Дайшо медленно побрел к окну, отпустив письмо. Куроо подхватил его, тупо уставившись в спину Дайшо.
— А дальше сам решишь, кто был прав, а кто — виноват.
Грезы о поцелуе, о продолжении осыпались дымкой, разбивались о суровую реальность. В ней Куроо приходилось разгребать последствия чужих действий. Будь то маги, северяне, имперцы, проклятый Барон или же сами ведьмаки — последнее слово оставляли специально для него.
Куроо успел ухватить только воздух, не чужое плечо. Дайшо стоял в проеме разбитого окна. Один бесконечно долгий миг они провожали друг друга без слов. Из-за плеча скользнуло ленивое закатное солнце, слепя последними лучами. Через секунду ведьмака уже не было в проеме.
В руках оставался только сраный конверт. Куроо с досады потряс его, разрывая перламутровую печать. Окинул еще раз взглядом труп, словно надеясь найти в нем подсказку к содержанию. Судя по надписи, оно было адресовано очкарику.
— Почему ты сам не отправил чертово письмо, придурок? — скрежетнул зубами Куроо, — ведь Очкарик наверняка нуждался в твоем ответе больше, чем в смерти.
Развернув конверт, Куроо внимательно вчитался в послание:
Тсукишиме Кею,
В день 7 Бересня
Мой сердечный друг. Если ты смог получить это письмо и читаешь его, значит, со мной случилось воистину нечто ужасное. Увы, мы не властны над нашей судьбой, если в нее вмешивается высшая магия.
Я многое от тебя скрывал, это правда. Теперь я вверяю свою душу на суд богов. Думаю, ты не заслуживаешь и сотой доли того, что я взвалил себе на плечи. Как только ты закончишь читать — пожалуйста, пообещай мне, что распустишь экспедицию и продолжишь в Бан Арде наш проект, ладно?
Предыдущий проектный образец так и не был пойман тем проклятым ведьмаком из Змей. Я не доверяю ему. Никогда не доверял. Он видит насквозь меня, он знает мои помыслы, которые я бы не доверил никому другому. Он пришел, потому что одна из магичек, Мика, неожиданно решила заключить со мной союз в обмен на поддержку Редании, чтобы те нас пропустили. И ведь нас действительно пропустили, несмотря на их нелюбовь к магам. Неплохо так устроилась, да?
Она послала ведьмака с тем, чтобы он поймал опытный образец. Помнишь, сколько сил мы в него вложили?
Я никогда не рассказывал причину этого проекта. Всем нам хочется побыть героями, помочь близким. Я думал, что так смогу вырастить из подопытного существа биологический материал для лекарства Акитеру. Близится его смерть и я чувствую, как ты все больше и больше замыкаешься в себе. А ведь ради него ты и поступил в Бан Ард: чтобы иметь возможность овладеть целительной магией.
Наш эксперимент мог бы стать очередной неудачей, но я не хотел, чтобы подопытный образец погиб сразу после рождения, поэтому я… Что же, я призвал из другого мира мощного духа. Ты бы поправил меня, уточнив, что их следует называть демонами. Я так люблю эту черту в тебе.
Клянусь, только он мог продлить жизненный цикл подопытного образца и вырастить необходимый материал. Но все пошло не по плану.
Я обменял наш образец на деньги у Барона из Хагги. Этот обрюзглый тип не подозревал, на что подписался. Он думал, что получил чудодейственную охрану от лазутчиков с других земель. Пусть. Хагга послужила отличной теплицей, если бы не глупость тамошних солдат.
Неделями позже я получил известие, что Образец вышел из-под контроля, вспорол пару-тройку селян и сбежал. Согласись, иногда требуются небольшие жертвы. Я уверен, что образец, подобно любому ребенку, обязательно вернется к своим родителям.
Я оставил треклятого ведьмака охранять наш лагерь, чтобы он не зарывался длинным носом не в свои дела. Я слышал, что Змеи крайне опасны. Я бы не советовал тебе пускать их дальше собственного порога, но ты и сам не очень-то любишь ведьмаков.
Помню наш спор и то, как ты жарко отговаривал меня оставлять ведьмака в лагере. Как будто это было только вчера. Будь моя воля, я бы запер его в башне и никогда больше не выпускал, не позволил дальше расследовать пропажу Образца. Он может в любой момент встать нам поперек горла.
Прочти эти строки со всей ответственностью. Те книги, которые похитил ведьмак, были вовсе не трудами Альзура. Это демонописание и способы подчинить своей воле. Я успел тщательно их исследовать, однако нельзя, чтобы они попали не в те руки. Ведьмак наверняка попытается подменить их, распихать по всему свету, чтобы никто больше не смог собрать коллекцию. Весьма благородный порыв.
Однако и ему воздастся. Я видел, как он копошится среди архивов, выискивает там определенные рукописи. Кажется, его интересуют вполне конкретные труды о Мертвом Хладе. Раз так, придется и ему побегать по всему свету либо же вернуть на место мое собрание. Я сотворил обратное заклинание, так что все книги о Белом Хладе также рассыпались по континенту, приняв облик других книг. Будет достаточно забавно стравить обоих ведьмаков и поглядеть, как они попляшут.
Но довольно об этом. Вероятно, сейчас я уже мертв. Сим завещаю тебе забрать все мои наработки и использовать их во благо. Излечить Акитеру, как ты и хотел.
С искренней любовью,
Ямагучи.
***
С тяжелым сердцем Куроо дочитывал послание, спускаясь по лестнице в западном крыле. Маг, которого он первым сбросил со счетов, оказался самой опасной крысой во всей истории. А он-то, болван, думал, что совершает благое дело.
Даром что на полпути начал что-то осознавать. Каждый, кого он встречал, стремился отхватить свой кусок пирога. А кем был Куроо в этой истории? Посыльным, может, детективом? Или мелкой сошкой, которой слишком удобно помыкать за деньги?
На душе коты скребли. Куроо рассерженно помотал головой и вышел из тьмы башни на свет, щурясь. Что ж, теперь он хотя бы знал, что без мага-опекуна монстру осталось жить недолго. Он выполнит первоначальный заказ, срежет треклятую бошку и вернется за вознаграждением. А что потом?..
Перед Куроо неожиданно резко отверзся портал. Из него вылетел разозленный Тсукишима, держа в руках дорожную сумку. По классике, маг не стал тратить силы на приветственные расшаркивания:
— Где он?! — выпалил Тсукишима.
Куроо перевел заторможенный взгляд на разгневанного мага. Ему не сразу удалось понять, кого имеет ввиду Тсукишима.
— Только не лгите мне, — проскрипел Тсукишима, так выпучив глаза, что от злости разве что стекла в очках не лопались. — Я чувствую здесь колебания Силы, я видел, куда именно он телепортировался.
— А, — проронил усталое Куроо, и протянул прочитанное письмо, — держи. Тебе от него привет.
И похлопал поверх вскрытого письма так, будто и правда сочувствовал.
Тсукишима выхватил записку. Карие глаза быстро-быстро забегали по бумаге и чем дальше он читал, тем бледнее становилось лицо. Гордость не позволила ему проявить ни одной лишней эмоции.
Вместо этого он поднял побелевшее, как мел, лицо и пристально осмотрел Куроо. Вокруг него заклубилась недобрая аура, какая бывает, когда маг начинает формировать атакующее заклятье. Куроо с места не двинулся.
— Убирайтесь отсюда и больше никогда не приближайтесь ни ко мне, ни к остальным магам. — Тщательно подобранные слова Тсукишимы звенели, как удары хлыста. — Вы провалили свое задание. Если окажется, что это вы его убили — я найду вас в любом уголке континента, раздроблю на тысячу частиц и отправлю дрейфовать в междумирье.
Куроо опустил голову и устало хмыкнул. Так он и знал. Конечно же, никто не поверит, если попытаться объяснить, что руки его чисты. Впрочем, спорить он не стал и медленно двинулся своей дорогой, отталкивая грозного мага плечом.
Тсукишима за его спиной вновь телепортировался. Роща вокруг безмолвствовала. Не пели птицы, не трещали сверчки в траве. Только спустя долгое, очень долгое время, раздался надсадный вой.
Куроо цокнул языком и побрел вглубь Редании, насвистывая любимую похоронную мелодию из далекого теперь Цидариса.