Единственная улица притулилась в глуши леса, обступив большак. Всего за месяц деревня опустела — не хватало только гнильцов для полной картины. Лишь в некоторых домах  шевелились пропащие тени. Чудом уцелевшие мужики, передвигались по деревне крадучись, словно ожидали  недоброе. Селяне смотрели на пришлых испуганно, но разбегаться не спешили. Бабы посмекалистее поняли, что ведьмаки помочь могут, а потому внимательно следили и помалкивали.

Не найдя ничего, похожего на конюшни, Куроо остановился в самом центре улицы и упер руки в бока. Позади отстояла таверна, где спрятались выпивохи и калеки. 

— Ну и где тут хоть одна хромая кляча? — посетовал он. — Нам обещали заплатить лошадьми!

— Мы всю деревню обыскали. Естественно, что их здесь нет, ведь всех «чудь утащила». 

Поблизости сгрудилась компания селянок, занимавшихся домашним хозяйством. К одной из женщин Куроо и пристал:

— Хозяюшка, а куда мужичье делось? 

— Эва невидаль! Ушли все из деревни — токмо их и видели! И лошади не возвращаюця, а ведь давно пора. Словно держит их всех Лихо страшное, не дает воротиться. 

— Что за Лихо, хозяюшка? — еще более участливо спросил Куроо, игнорируя хмурый ведьмачий взгляд. 

— Страшная гнида! Выползает из болот по ночам, кровь из оной сочится не прекащась! Подношений не принимает, только пожирает все живое на своем пути… Хорошо в деревню не суется. 

Повздыхав, хозяйка оторвалась от развешивания тряпок и ушла в дом. Остальные тоже начали разбредаться, не желая втягиваться в диалог.

Кто-то потянул Дайшо за эглет, и он разжал руки, посмотрев под ноги. На него уставилась рябая девчушка лет шести, с ясными голубыми глазами. 

— Ведьмари… дядечки… Вы токмо в лес не ходите, ладно? 

— Это наша работа — ходить в лес, — строго возразил Дайшо. — Почему спрашиваешь?

Девчушка потупила глаза, цепляя подол рваненького платья. 

— Не дави на нее, ладно? — Куроо сжал ладонь на плече Дайшо. 

Тот даже не обернулся и повторил вопрос. Девчушка всхлипнула, но решительно посмотрела на него:

— Папенька ушел. И другие дядечки тоже в том месяце ушли. Уводит их всех красивая тетя. Чернявая, иньше на черном коне. Как ночь. И лошадей уводят вослед. Как подарок. Это неправда, что Лихо всех увело! Но никто не слушает…

И снова всхлип. 

— Только ты одна их видела?

— Нет, еще Ватрушка… Но разве нам поверят старшие? Ы-ыыы…

Дайшо похлопал девочку по голове, прерывая:

— Достаточно. — Он протянул ей блестящий орен, кажется, пятьдесят девятого года чеканки. Только вот как он умудрился достать его? Новые монеты оседали у зажиточных купцов да господ, а не у ведьмаков. — Вот, купи себе передник или хороший обед.

Обрадованная девочка взяла в руки орен, не отводя взгляда от благодетеля. Вскинула брови и так забавно приоткрыла рот, будто хотела сказать что-то еще. Ведьмак нахмурился, скрестив руки на груди. В конце-концов она поклонилась до земли и убежала в сторону окраины. 

— Не думал, что обнаружу приступ благородства в змеином сердце.

Куроо обошел Дайшо сбоку. Тот открестился и уставился на таверну в центре улицы. Заживающая рана мучила его все меньше и меньше, но по взгляду читалось, что он бы не отказался от передышки.

— Зайдем, выпьем, — предложил Куроо, подталкивая Дайшо в спину. — Никуда от нас монстр не денется. Сам слышал, он выползает погулять не раньше сумерек. Так схватим его на проклятых болотах.

Дайшо упираться не стал, да и сбегать не решался в нынешнем состоянии. Таверна была погружена в тревожный полумрак. Из всех покосившихся конструкций он выбрал самый дальний столик, на котором чадила долговязая свечка, неумело выщербленная из дешевого сала и бересты.

Попросив ковшик медовухи и рябчика, Куроо присел напротив с двумя кружками. 

— Ты решил просрать не только коня, но и выручку? — колко поинтересовался Дайшо, приглушая голос. 

— Беру пример с благодетелей. Если дело не выгорит и мы помрем, то я хотя бы нажрусь напоследок. К тому же, — Куро осмотрел таверну поверху, — грех вкусной еде пропадать, когда нет лишних голодных ртов.

Дайшо помолчал, проводив взглядом внушительного рябчика. Запах от него расходился такой сильный, что он не выдержал и отщипнул ножку, вгрызаясь зубами в мясо. Куроо удовлетворенно усмехнулся и тоже принялся за еду. 

Спустя полчаса, насытившись, Куроо отметил: 

— Время здесь какое-то… стылое. Нехотя идет. Раз уж мы наконец-то перестали бегать друг за дружкой, пришло время исполнить обещание.

— Ну так давай, жги.

— Не торопись! — Куроо махнул чаркой. — Факт за факт. Я рассказываю, а ты продолжаешь. 

Дайшо вскинул бровь.

— Иначе я охрипну раньше, чем мы пойдем закалывать тварь. 

Тихим хмыком Дайшо дал понять, что согласен на странные условия и внимательно слушает. Куроо решил пойти в ва-банк и заодно проверить, действительно ли Дайшо что-то чувствует или только умело притворяется:

— Ты плетешься за старой ведьмой. Мика, кажется, так ее зовут? 

— Как женщина в самом расцвете сил может быть старой ведьмой? А ты и рад верить слухам.

— Нет же! Информация из доверенных рук, от ее коллег. Ей уже больше пятисот лет. Ты вообще знал? За это время она подстроила множество политических трагедий. Не удивлюсь, если грызню Фальки и Вриданка Полуэльфа тоже. Конечно же, такой могущественной и древней ведьме не нужна лишняя известность, вот она и меняет внешность и имена. А заодно мужчин, как перчатки. 

— У тебя нет доказательств. — Дайшо вздернул подбородок, а по щекам заходили желваки. 

Вот тут Куроо торжествующе поставил чарку и наклонился, вперившись Дайшо в глаза.

— Если бы она была в ладах с магическим сообществом, разве стала бы скрываться невесть где, общаясь с тобой только по мегаскопам? Почему шантажировала ведьминской ложей….

— Потому что у магичек свои…

— Нет же! У них вообще нет ложи на данный момент. Распалась полвека назад. Финита!

Дайшо злобно щурился, не моргая. Пальцами он схватился за края стола, будто вот-вот перевернет. Он тоже подался вперед.

— И потом, — продолжил Куроо, иронично оскалившись, — печень утопца, да не абы какого, выползень — все это ингредиенты омолаживающего зелья. 

— Тебе-то почем знать? 

— Как-то близ Керрака я наткнулся на манускрипты по гоэтии. Один старый болван полностью переписал их с трудов Альзура. Там же были запрещенные зелья, на которые ведьминская ложа наложила вето. Сам догадаешься, на какие, или мне начать перечислять? 

Дайшо мотнул головой, еще сильнее сжимая пальцы. Его зрачки сузились до размера игл.

— Может, ты мнишь себя убийцей королей или покорителем Хлада, хитрейшим ведьмаком всего континента,  — Куроо откинулся назад, следя за напряженной физиономией, — но одна старая карга обвела тебя вокруг пальца, как младенца. 

И то была самая искренняя правда, на которую Куроо был способен. Такой он не потчевал ни стражу в Цидарисе, когда за ним пришли, ни наставника-ведьмака. Правду эту он надеялся выменять на то единственное, на что мог рассчитывать одинокий путник на большаке — чужое внимание. Даже если правда звучала хлесткой пощечиной.

Какое-то время в таверне было слышно только злобное сопение змееныша, после чего тот опрокинул свою чарку и рухнул на место. 

— Ладно тебе, — утешительно проговорил Куроо, сковыривая с рябчика особо мясистый кусочек. — Меня тоже не раз обводили вокруг пальца бабы. Так что все ведьмаки, по сути, одинаковы. 

— Ведьмаки разные, — глухо возразил Дайшо.

— Ну да, разные. Как лапоть и болотные сапоги. 

Дайшо смолк, смерив его злобным взглядом. Долил себе хмельного. Видимо, он все еще не оправился от новостей про Мику, и на трезвую голову вспоминать о прошлом было неудобно. Куроо понимал и не торопил, давая время собраться с мыслями.

— Году в пятьдесят третьем в Гортур Гваэд прибыли Мантикоры на зимовку. К тому моменту их школа уже распалась, а те, кто выжил после Дня Огня*, пустились в странствия. Эти пустынные ведьмаки редко уходят на Север, вглубь континента. Старшие сочли их визит прекрасным поводом для обмена знаниями о ядах.

Куроо улыбнулся своим мыслям. О Мантикорах ходило больше слухов, чем правды. Один из таких — что им доводилось сражаться с опасными ядовитыми монстрами, покрытыми панцирями. Для тяжелых сражений требовалась особый стиль и мощная броня.

— Они были… странными. Змеи обычно цепляются за лишний повод померяться силами. Слабаков у нас никогда не держали — те умирали раньше испытаний. А эти… Эти молчуны предпочитали молиться перед боем, не проливать лишнюю кровь и хоронить жертв и товарищей в одном жальнике. И это — при убийственных навыках охоты! Не знаю, наверное, так и должны выглядеть выжившие, цепляющиеся друг за друга. Даже думать не хочу, что однажды моя школа будет выглядеть точно так же. 

Дайшо передернуло от неприятных мыслей и он прервался на глоток. Его как будто снедало дурное предчувствие, которым он не спешил делиться. Он цеплялся за школу, ставшую вторым домом. Куроо мог понять: если что-то случится с Яку и старшими, он места не найдет от горя, пока не отомстит.

— Они учили мое поколение всю зиму. Даже сказали, что у меня лидерские замашки — представляешь? — Дайшо иронично хохотнул, водя пальцем по краям чарки. — Стоило случиться разногласию, как они они разводили нас, как ужат, по углам и долго препирались со старшими, не давая выяснять отношения. Однажды на охоте мы выслеживали беса…

Дайшо запнулся, делая глубокий выдох. Отпил, неприятно морщась, словно эти воспоминания были из разряда «лучше бы не случалось».

— …Пошли и старшие, и мантикоры. В решающий момент они не смогли договориться, убить его или же спугнуть с насиженного места. Беса, блять! Перепуганное страшилище дало стрекача в лес. Старшим удалось схватить беглеца. Когда же они собирались отправить его в замок на истязание, вмешались южане. 

Странные они, правда. Сжалились над мучениями животинки, прикончили на месте, пока та извивалась в сетях. После этого случая старшие вконец с ними разосрались и по весне Мантикоры покинули замок. Даже Злобоглаз, старый дурак, не захотел слушать оправданий.

Куроо хмыкнул про себя. Для змей жестокость равнялась обыденности. Таким образом из каждого мальчишки вырастал подобный Дайшо мерзкий тип.  Немудрено, что между школами случилась размолвка. Мантикоры чтили ведьмачий кодекс — змеи же почитали только смерть. 

— Чем им не угодил единственный чудила? Подумаешь, беса закололи, — крякнул Куроо вслух. — Мы вот вообще из монстров шкуры делаем и продаем. 

Дайшо скривил губы и выдал скептическое:

— Пещерные люди. 

— От скального тролля и слышу, — хмыкнул Куроо. 

Некоторое время они переваривали историю, разглядывая дно чарок. Дайшо приподнял голову, когда свечка в очередной раз зачадила.

— Ты планировал удивить меня только одним фактом? Если так, то слабо постарался.

Куроо покачал головой и ткнул вилкой в сторону Дайшо:

— Держи карман шире! Думал ли ты, когда-нибудь, откуда ты такой взялся? Хотя бы сделай предположение, змееныш. 

— Откуда-то из Виковаро, наверное. Это все, что мне рассказывали. — Дайшо пожал плечами. — Какая, к черту, разница? 

— А такая, что в Виковаро гнездятся либо знатные ублюдки, либо маги. И раз уж ты до сих пор не швырял в меня заклятья, то и магии в тебе, как и во всех ведьмаках, кот наплакал. Остается только одна вероятность, — Куроо с размаху вставил в рябчика вилку, наслаждаясь чавкающим звуком, — что ты — выродок с большой буквы. 

— Даже если бы я был отпрыском знатного семейства, право на наследство я просрал еще в самом начале, став ведьмаком. 

 Дайшо устало откинулся на спинку стула и развязал крысиный хвостик. Волосы опали на плечи, прикрывая бритые виски. Если бы ведьмак за ними ухаживал, они бы были ничуть не хуже локонов вельможи. Но после болот они напоминали скорее тину.

Этот факт заставил Куроо поджать губы. Дайшо продолжал задумчиво ковырять рябчика, отщипывая по маленьким кусочкам и не обращая внимание на любопытный взгляд. Дурацкая привычка кусочничать, лишь бы не началась дележка, возникла явно не от хорошей жизни.

— Знаешь, а было бы забавно провернуть дельце, где ты вернулся бы в Виковаро вместе с неким адвокатом и предъявил право на наследство. Такой бы цирк поднялся с воем вельмож. Может быть, они бы даже позвали хорошо обученного мага, чтобы оспорить твою принадлежность к древнему роду.

Куроо пустился в догадки, все больше и больше раскручивая теорию. Дайшо поднял заметно потеплевший взгляд, усмехнулся и бросил короткое «идиот». Неловкая полуулыбка вдохновила позабыть об уговоре с чередованием историй.

— Ну и в-третьих, скорее всего ваши мастера заключили некий договор с Императором. Доказательств у меня нет, кроме того, что один посол прибыл в Гортур Гваэд двадцать лет назад и достаточно продуктивно провел время.

— Если это действительно так, — Дайшо задумчиво уставился на медальон — кошачью голову на груди ведьмака, — то Император плохо помнит свои обещания. 

Его и без того тонкие губы сжались в узкую линию, содрогаясь от бессильной злобы. Куроо не стал расспрашивать дальше: чувствовал, что тема для Дайшо такая же болезненная, как прошлое в Цидарисе для Куроо. 

Некоторое время Дайшо молча постукивал пальцами по столу, уставившись на нервно пляшущий огонек свечи. Завораживающий, маленький всполох — одно неверное движение, и он может превратиться в пожарище. 

— Ты старательно собирал информацию, — вздохнул Дайшо. — Неужели так сильно хочется работать со мной? 

Он поднял тусклый взгляд, в котором слабое недоверие отступало перед пляшущим огоньком свечи. 

— А что тут такого? Сам же видел, что мы можем отлично работать в команде, — пальцы Куроо прошлись по столу и будто невзначай коснулись подбородка ведьмака, — мне доставляет огромное удовольствие твой вид в бою. Может, с тобой я чувствую, что наконец-то живу, а не плетусь по большаку. Тем более, мы работаем над одним и тем же заказом. Почему хотя бы не попробовать? 

Куроо чуть не ляпнул, что еще большее удовольствие Дайшо доставил бы ему на плоской поверхности. Желательно, нагим. Но не стал вдаваться в подробности, ведь Дайшо только начал подавать признаки доверия.

****

Смеркалось. За богато украшенной занавесью заливалась кукушка, не вполне осознающая, на чьих охотничьих владениях она решила распеться. Лес вокруг утопал в шепоте травы, в свисте птичьих крыльев. 

Все это не мешало наслаждаться темерской ржаной настойкой. Соглядатаи у дверей косились с долей скепсиса, но вставить слова не решались. На столе расположили и вина, и изысканные нильфгаардские коньяки, но выбор пал на самый незатейливый напиток.

— Вы, северяне, весьма странный народ. 

Напротив уселись двое. Один из них был ряжен в пестрые лоскуты, шитые на манер разбойничьих одеял, а второй предпочел лоск черно-белой парчи, богато отделанной. 

— Bloede D’hoine*, — пробурчал лоскутный эльф, скрестив руки на груди и откидываясь на спинку софы. 

Удивительно, как стража вообще пропустила его внутрь, да еще и не связанного. Нильфы недолюбливали эльфов, но держали их под боком на случай внезапных поползновений соседей.

— Не жалуемся, — пожал плечами Сугавара, делая внушительный глоток. 

Он придержал бокал двумя пальцами на солдатский манер, за чашу, а не ножку. В глазах южан мелькнуло некое чувство небезразличия и тут же исчезло. Эльф скривился, как будто его по заднице полоснули каленым железом. 

— Говорят, на юге любят необычные марьяжи с белками, — как бы между прочим пробормотал Сугавара, глазами стреляя в эльфа. 

Кита зажмурился на секунду. 

— Господин мастер тайной разведки хорошо разбирается в местном климате. Уверен, он очень часто отдыхал в Аттре* и в курсе, что кавалерия Аэн Сидхе скоро присоединиться к нашим доблестным солдатам.

— Так ли вы уверены в своих силах, господин посол? — Сугавара смешливо сощурился, будто речь шла о домашней выпечке, а не о союзах с эльфами, еще не догадывающихся, что их решили использовать в качестве расходного материала. — Или просто предпочитаете прикрывать глаза на собственных солдат, втихую балующихся фисштехом, и на царящее на границе напряжение?

За дверью чересчур громко поперхнулись. Кита приподнял бровь, а белка насупился, буравя взглядом разведчика. Как ни крути, он сейчас находился в менее выгодном положении между двумя чрезмерно осведомленными людьми. И пока что они не стояли по разные стороны баррикад.

— Весьма уверен, мистер Сугавара. Силы и помыслы Императора направлены в другую сторону. 

— Полагаю, наша разведка должна благодарить вас за заверения. Ведь мы можем расположиться вдоль Бренны*, как у себя дома. — Сугавара хмыкнул в бокал. — А белки* будут потчевать нас, как дорогих гостей, пока не настанет время нашпиговать зазевавшуюся добычу стрелами. 

— Не паясничай, D’hoine, — буркнул эльф. — Мы здесь не за этим собрались. 

— Правда же? — Сугавара умиленно приподнял брови, покачивая бокал в руке. — Я весь внимание. 

— Скажите честно, мистер Сугавара, — Кита все же дотронулся до бокала — его тут же наполнили изысканным полусухим, — почему темерцы терпят на своей территории ведьмаков? Только ли из-за практической пользы в борьбе с чудовищами?

— Не только. Ведьмаки еще и хорошие бойцы и превосходные убийцы. — Сугавара пожевал губами. — Случись какая оказия, они же окажутся первыми на плахе. 

— Удобные пешки. — Кита качнул головой. — И хорошие следопыты. 

Заминка плясала в глазах нильфгаардского атташе саркастичной искринкой. Сугаваре пришлось поторопить его кивком.

— Так уж вышло, что наследство, которое оставили после себя старшие расы, затерялось в слоях веков. И единственные, кто знал о нем достаточно хорошо, были ведьмаки-змеи. 

Сугавара еле заметно вздрогнул. Опять эти змеи. Входит, не зря он начал копать под конкретную ведьмачью школу. 

— Продолжайте.

— Слыхали ли вы когда-нибудь легенду о ведьмаке, что влюбился в дриаду?

****

Много еще трепались до наступления темноты. О чем Куроо не стал расспрашивать — так это почему Дайшо продолжает путешествие, несмотря на обычаи замка Гортур Гваэд. По словам господина Киты, змеи были привязаны к своей крепости. Только что-то серьезное могло заставить Дайшо продолжать охоту, отступиться заведенного порядка зимовок.

С приходом сумерек сборы пошли споро. На стол выпотрошили содержимое двух сумок с эликсирами и отварами. Дайшо сразу же спрятал по рукавам несколько тонкостенных вытянутых колб с пузырящейся золотой Иволгой. Куроо хмыкнул: они шли на ядовитую тварь и не питали иллюзий о чрезмерном ведьмачьем везении. Он и себе отхватил карманную фляжку-наперсток с эликсиром, лишь бы не помереть в процессе бойни.

Среди множества отваров выбрали самые действенные: Куроо прикарманил отвар из Грифона* на случай, если его все же выбьют из равновесия, а Дайшо решил воспользоваться отваром из волколака*. Кроме того Куроо вспомнил про приз в карты с шулером: так называемый «поцелуй»*. Особо ценный эликсир против сильного кровотечения, ингредиенты для которого встречались крайне редко, а потому проще было найти готовый вариант у алхимиков-мастеров. Только вот те попадались раз в жизни.

На небе уже повисла полная луна, когда они направились к месту «свиданий». Там неоднократно замечали барышню, уводящую из села мужиков и лошадей.

Тропка пустовала, не подавая признаков жизни. Решив, что дело тут нечисто, Куроо настороженно поглядывал по сторонам. Зрачки привычно сузились и тьма отступила на пару шагов. 

Редкий лес затаился, как перед грозой. Живность стихла, предоставляя слуху лишь шелест травы. 

— Не нравится мне все это, — крякнул Куроо, чувствуя, как нутро шевелится, — будто сейчас выскочит какая тульпа болотная и….

Медальон на груди подскочил от резкого магического скачка. Он крутанулся. Дайшо оказался ближе всех к угрозе.

****

— Это была не дриада, — возразил Сугавара, подвинув пустой бокал за ножку так, чтобы его нехотя пополнил эльф. — Дриады не водятся ни в лесах Нильфгаарда, ни в окрестностях. 

Солдаты, награжденные званием доблестных нюхателей фисштеха, к середине разговора стремительно исчезли из комнаты, предпочитая подслушивать снаружи. Теперь подливать изысканные напитки было некому, кроме самих гостей.

— Откуда такая осведомленность, господин разведчик? 

— Немного знаю о местной фауне. Бывает полезно на большаке. — Сугавара забрал наполненный бокал. — Вы остановились на том, что ведьмак полюбил сверхъестественную девицу. Будь у меня больше фактов, я бы мог назвать монстра лучше.

Кита рассмеялся. Его смех тек мягким бархатом, и Сугавара не был уверен, что внутри не спрятано заточенных ножей. 

— Воистину, вашим разведчикам не нужны пытки. — Сугавара приподнял брови и выжидающие наклонил голову. — Что ж, хорошо. Вот как это было. 

Всем известно: ведьмаки созданы, чтобы истреблять нечисть. Кодексы у них разные, но неизменно одно: они с большой охотой примут заказ на нечисть. В вопросах, как с ней поступить, только личная мораль выступает для них советчиком. Или же ее отсутствие. Не было еще случая, когда бы ведьмак испытывал к твари чувства. Этих мутантов взращивают в аскезе, лишают ненужных эмоций. Терпеливо вылепливают из человека охотника, загоняющего дичь. Поговаривают, что и чувств лишают тоже. 

— Клянусь сиськами Мелителе, ничего смешнее я не слышал! Наш давнишний знакомый — прямой пример того, что и у ведьмаков случаются отклонения от нормы. 

— Действительно, у ведьмаков-Котов произошло сильное отклонение от других школ. Если не вдаваться в генетику… Что ж, можно вкратце описать, что они самые нестабильные. 

Однако речь пойдет о Змеях. Они строго табуировали любые взаимодействия с тварями, кроме убийства. В старые времена даже подумать было страшно о том, чтоб соприкоснуться с изнанкой человеческого существования. 

Однажды появился ведьмак, что стал задавать неудобные вопросы. Стал сомневаться. Ставить под сомнение мастерство старших ведьмаков. 

Был он силен и крепок, и немало порубил монстров, заработав состояние и имя убийцы нечисти. Сокровищницу он долгое время хранил в Гортур Гваэде, замке Змей. Время шло, и неудобные вопросы вынуждали старших применить меры — только вот были ли они способны обуздать уже взрослого ведьмака?

Именно тогда у них и появилось радикальное решение.

В те времена на западе Империи бушевал мор. Деревеньки нищали и исчезали с лица земли одна за другой, становясь легкой добычей для монстров. В одной из них объявилась таинственная дева.

Никто не знал точно, что за существо это было. Призрачница али болотница, ее звали просто — Дух Леса. Где танцевала она — там трава не росла, а ее спина являла собой вуаль, за которой виднелась душа нежити.

— Так это ж всамделишная мавка! — воскликнул Сугавара, хлопнув себя по коленкам. Темерская ржаная сладкими каплями рассыпалась на руках и штанах.

Эльф напротив вздрогнул, выплывая из сна, а Кита кивнул. 

— Она окутала туманом ужаса несколько деревень и земли окрест. Стоило путникам оказаться внутри, как они теряли связь со внешним миром. Наемники и рыцари пропали все до единого. 

Тогда ведьмаки скликали совет, на котором было решено отправить в зону забвения неудобного послушника. Ведь никто не будет искать вредителя, если его не станет, верно?

— В этом все Змеи, — фыркнул Сугавара, — только и ждут, как бы подставить товарища. 

Кита дернул уголками губ, но не стал отвечать на укол. 

— Поговаривают, что ведьмак дал бой Духу Леса, но толку от него было немного. Он понял, что не в силах одолеть тварь, и применил хитрость, чтобы втереться в доверие к деве и изгнать ее с насиженных мест. Только вот время шло, и сердце его размякло. Любовь оказалась сильнее змеиного коварства, и он добровольно ушел в изгнание, признав, что преступил запрет.

Только вот он забрал с собой все свои сокровища: и деньги, и знания, которые копил для братии все эти годы. Были там и данные разведки, и информация о Белом Хладе, и важные документы для самих Змей. Лицедей обманул лжецов на их же поле.