Когда в кабинет ввалился красный от злости Хидан, я сумел состряпать самую скучающую физиономию, на которую только был способен, чтобы у этого пройдохи не закрались крамольные мысли. Потому что если бы они закрались… Короче, будет плохо, очень плохо.

Однако всё равно оставалось гнусное ощущение, словно над моим столом висела указывающая на столешницу гигантская красная стрелка, на которой было написано большими жёлтыми буквами «Палево!». Из-за этого рубашка прилипла к спине, вызывая желание повести плечами и истерично захихикать, встряхивая руками, будто к ним что-то прилипло. Только какой-то частью сознания я всё же понимал, что сделать подобное равнозначно провокации. Хидан, почуяв неладное, разберёт мой кабинет по кирпичикам в поисках причины такого поведения. Он слишком хорошо меня знал, чтобы не обратить на это никакого внимания. Это, признаться, немного пугало.

Однако Хидан даже бровью не повёл, когда увидел мои красные уши и, в противовес им, бледное лицо. Он подлетел к столу и с размаху шарахнул о гладкую поверхность свеженькой газетой, от которой всё ещё пахло типографией и тёплой печатной краской. Обычно я любил этот запах, но сейчас почему-то от него затошнило, из-за чего моё лицо стало медленно наливаться нежно-зелёным цветом.

Переборов спазм в горле, я уставился на первую страницу, на которой красовалась фотография нашего менеджера по связям с общественностью, и приподнял бровь, узрев обличающий заголовок: «Короткий разговор с недовольной публикой — куда подевалась дипломатия?».

— Ты видишь?! — прошипел Хидан, тыча пальцем в собственную физиономию, изображённую на хрусткой бумаге. — Видишь это?!

— Нет, — сознался я, пытаясь разглядеть за мельтешащей рукой хоть что-то, что могло бы привести нашего многоуважаемого менеджера в такую ярость.

— Разуй зенки! — проскрипел он, резко отодвинувшись и плюхнувшись в кресло напротив. — Моей репутации пизда!

Я едва не подавился языком, стараясь как можно незаметнее скосить правый глаз под стол. Наверное, бедной Хинате слышать подобные словесные изощрения было не очень приятно, но тут уже ничего не поделаешь. Придётся ей потерпеть.

Пододвинув к себе газету, я пробежался глазами по строчкам, пытаясь понять причину паники, и когда взгляд наткнулся на сборник цитат, которыми, как я понял, Хидан сыпал в процессе разговора с порученной ему общественностью, я едва сдержал судорожный смешок, потому что фразы были… ну, высшего разряда! Теперь я не удивлялся, почему недовольные так быстро сливались: видать, пока расшифруешь, куда именно послал тебя менеджер, десять раз передумаешь связываться с ненормальной фирмой, где работают подобные кадры.

Покосившись на судорожно причитающего Хидана, я подумал, что и сам был бы рад не связываться с ним, но раз уж так получилось… чего же жаловаться? С другой стороны — не следовало попадать на острое перо газетным писакам, ведь их хлебом не корми — дай утопить кого-нибудь поглубже в фекалиях.

— Ну, подумаешь, — неуверенно пробормотал я, стараясь подавить желание сказать, что слог у барышни неплохой, — не самое страшное, что могло случиться. Вот если бы тебя застукали в гей-клубе в обнимку с несовершеннолетним парнем — тогда можно было бы плакать и рвать волосы на заднице, а так… — Всё ещё рыская глазами по странице, я вдруг наткнулся на фото журналистки, написавшей статью, и едва не откусил язык от удивления. — Карин?

— Ты хоть понимаешь, что если эта бумажка дойдёт до нашего директора, мне трёхлитровой банки вазелина не хватит, чтобы оправдаться перед ним!.. — провыл Хидан и вдруг осёкся. — Кто? Погоди, ты что, знаешь эту суку?!

Я заморгал, глядя на постепенно багровеющее лицо. Глаза Хидана сузились, а из ноздрей, казалось, стали вырываться тоненькие струйки пара, как у огнедышащего дракона.

Резко поднявшись с места, он навис над столом и вперился в меня таким взглядом, что будь я чуточку повпечатлительнее — сгорел бы дотла. Однако я, памятуя о замурованной под моим столом помощнице директора, молча взирал на теряющего человеческое лицо Хидана. И заодно пытался придумать отмазку, потому что говорить, что разгромную статью о нём написала сестра Сасори, как-то не хотелось. У этих двоих и так были достаточно сложные отношения.

— Отвечай, Дейдара! — прорычал Хидан. — Ты знаешь эту рыжую стерву?!

— Я… почитываю её статьи иногда, — обречённо соврал я.

— Не пизди! — прошипел Хидан, моментально разбив веру в то, что я умею правдиво врать. — Ты бы не удивился так, если бы не знал в лицо эту маленькую сучку с ядовитым жалом вместо языка!

— Ну… — Мысли в голове метались, как вспугнутые бабочки внутри стеклянной банки. — Ну-у-у…

Это было слишком мучительно и долго, поэтому моё лицо приобрело ну очень глубокомысленное выражение, на что Хидан фыркнул, стиснув кулаки и недобро так ухмыльнувшись.

Вот сейчас, что бы я ни сказал, я огребу. Даже если признаюсь, что Карин — сестра Сасори. В таком случае сначала получу в зубы я, а потом атаке подвергнется Сасори. И тогда настанет апокалипсис, потому что он не станет терпеть чужую истерику, а просто затолкает шумящему и отвлекающему его от работы Хидану линейку в глотку, как когда-то пытался затолкать мне. Я отвертелся только благодаря нашей многолетней дружбе. Хидана же не спасёт даже полк самураев за спиной.

— Куколка моя, — проскрипел Хидан, наливаясь краснотой из-за моих не самых успешных попыток выдумать себе оправдание, — я вежливо спрошу — кто эта милая девушка? И если ты, говнюк, попробуешь мне снова соврать, я возьму твои яйца в кулак и сожму так, что даже яичницу будет делать не из чего.

— Ты… это… — пробормотал я, опять глядя под стол и сетуя, что такими темпами точно обзаведусь косоглазием. — Полегче, что ли…

— Это когда, блядь, твои нежные ушки стали настолько восприимчивы к моим словам, а?! — взревел Хидан, грохая по столешнице кулаком, из-за чего подпрыгнули и я, и Хината. Последняя, к слову, приложилась макушкой изнутри, но разъярённый Хидан этого попросту не заметил, пылая праведным гневом и жаждой убийства. — Ты хоть понимаешь, бл…

— Эй.

— …дь, что подобная статья — это не просто крах репутации, а имитация огромного, просто оху…

— Кхе-кхе.

— …ть каких размеров фаллоса, который наш директор возьмёт и затолкает в мою же жопу так глубоко, что он из глаза торчать будет! Никто, кроме тебя, красавица моя, не знает о том, какими методами я заставляю эту ёб…

— Кхе-кхе-кхе.

— …ную общественность молчать! Поэтому если это дойдёт до достопочтенного Учиха-сама, мне не просто пиз…

— Фьюх!

— …ц, мне настанет такая жопа, что я буду лететь с двадцатого этажа нашего здания, пердеть и радоваться, что в полёте успею вытащить застрявший в анусе кирзовый сапог сорок пятого размера, потому что когда будут соскребать мои останки с асфальта, лучше пусть он лежит рядом — так эстетичнее. Теперь ты понял, в каком я дерьме?! И если ты, свет очей моих, не выдашь эту девку, чтобы я мог пойти и, бл…

— Кхе.

— …дь, на пальцах объяснить ей, что так поступать нехорошо, единственное место, куда меня возьмут работать, — это упомянутый тобой гей-клуб! А это полный пи…

— Эм…

— …ц!..

Хидан вдруг запнулся и вперился в меня недоверчивым взглядом, разом утратив всю воинственность.

— Что? — хлопая глазами, спросил я, всем видом изображая невинную ромашку.

— Почему у меня складывается ощущение, словно ты старательно цензуришь мою речь? — протянул он, быстро обшаривая взглядом кабинет. — Тут есть что-то такое, о чём мне следовало бы знать?

— Нет, вовсе нет, — быстро отмахался я и прикусил язык, поняв, что это прозвучало слишком поспешно.

Глаза Хидана резко распахнулись, а губы скривила такая глумливая ухмылка, что мне захотелось выложить ему всю подноготную Карин — лишь бы он отвалил от меня в кратчайшие сроки. Но Хидан был как раз из того типа людей, которым легче отдаться, чем доказать, что ты не хочешь. Плюс бульдожья хватка и нечеловеческое чутьё человеческих же слабостей, которыми можно было успешно манипулировать, если дёрнуть за правильную ниточку…

В общем, я понял, что попал в самую настоящую задницу.

— Сдаётся, птичка моя, что врёшь ты тут мне внаглую, — сладко пропел Хидан и закусил губу, разглядывая мою бледнеющую физиономию.

— Ты так делаешь, чтобы рот не треснул? — Я постарался ехидно фыркнуть, но получилось весьма отвратно — настолько, что я едва не высморкался на стол. — Короче, я достаточно давно знаю Карин, доволен? Но выдавать её местоположение не буду, потому что она потом пожалуется одному нашему общему знакомому, а он, в свою очередь, сделает мою жизнь такой невыносимой, что проще прямо сейчас взять и помереть.

— Хорошо, — неожиданно благодушно заключил Хидан и сел на мою столешницу, придвигаясь ближе.

Сказать, что мне это не понравилось — это ничего не сказать. Я, изо всех сил стараясь не палиться, как можно незаметнее подъехал на стуле вплотную к столу, чтобы даже маленького зазорчика не осталось, в котором этот проныра мог бы разглядеть не самое обычное соседство.

Почувствовав, как колено упёрлось во что-то мягкое и податливое, я постарался не слишком сосредотачиваться на этом, чтобы окончательно не выдать себя, ведь тогда не только моя жизнь окажется сломанной. Ко мне в уголок позора запихают ещё и Хинату, а она вот ну никак не заслужила такой участи.

— Детка, — вздохнув, начал Хидан, — я тут подумал… — Внезапно он осёкся и уставился на что-то под моим локтем. — О! А я этот контракт обыскался просто!

Я едва не взвыл, поняв, что Хината, собирая документы, что-то пропустила и теперь это что-то могло взять и испортить всё.

Чёрт побери, Дейдара, ну когда ты уже перестанешь влипать в подобные ситуации?! Ещё немного, и я сам себя педиком позорным называть начну!

— Он мне нужен сейчас! — рявкнул я, заметив, как Хидан собрался стечь со стола на пол, чтобы подобрать нужную бумажку.

От неожиданности тот даже замер, недоверчиво глядя на меня широко распахнутыми глазами.

— Он тебе нужен именно на полу? — уточнил Хидан.

— Да! — раздражено прошипел я, ощущая непомерную усталость от этой нелепейшей ситуации. Как же мне хотелось сейчас встать и уйти домой. — Он мне тут привносит свою изюминку в интерьер, так что не мешай контракту отдыхать и иди, пожалуйста, нахер, потому что ты меня уже заколебал.

— Любовь моя, у тебя ПМС? — склонив голову набок, поинтересовался Хидан. — Говорят, что в таком случае нужно шоколад жрать в непомерных количествах. Ты растолстеешь, конечно, но я тебя буду любить и таким.

У меня разом потух свет в глазах от ярости. Если бы не Хината, я сейчас разразился бы приблизительно той же тирадой, которую, тщательно позаботившись о цензуре, вывесила Карин в своей статье.

Я сжал ладони в кулаки и, мысленно сосчитав до десяти и зажмурившись, произнёс:

— Хидан, у меня сейчас нет ни времени, ни желания возиться с тобой и твоими заскоками, поэтому, будь добр, сгинь из моего кабинета. Я очень, понимаешь, о-о-очень хочу поскорее закончить работу и пойти домой. — Последние слова я практически рычал, вылупившись так, что тот только изумлённо моргал.

— Ну, говно вопрос, — фыркнул Хидан, пожав плечами. — Так бы сразу и сказал, что не в настроении.

У меня пропал дар речи. Хидан всё-таки вылитый мартовский заяц из Алисы в стране Чудес. Более непредсказуемого индивида я ещё не встречал.

Спрыгнув со стола и демонстративно потянувшись, Хидан развернулся к двери, и я уже успел испытать поистине неземное облегчение, словно от моего горла убрали острейший клинок. Только счастье было недолгим, потому что мгновением позже в мой кабинет, постучавшись, вошли Сасори и ещё какой-то молодой человек с встрёпанными каштановыми волосами и внимательными карими глазами. Я и Хидан застыли на месте, во все глаза таращась на внезапных гостей, а они, в свою очередь, так же молча и пристально смотрели на нас.

Я ощутил, как с моего лица стала постепенно сползать краска, из-за чего показалось, что кожа прилипла к скулам, чётко обозначив кости. Воспоминание о позоре на нудистском пляже вспыхнуло в голове таким ярким факелом, что заслезились глаза.

Молодой человек, стоящий рядом с Сасори и с некоторой долей подозрительности смотрящий на меня, был хозяином собаки, которая валялась вместе со мной на песке.

Тогда мне казалось, что больший стыд я вряд ли когда-нибудь в жизни испытаю. О, как же я ошибался!

Сасори, скользнув не самым радостным взглядом по Хидану, обернулся на своего спутника и, кивнув ему, сделал шаг вперёд.

— Извини, что отвлекаю, Дейдара, — начал он, выразительно покосившись на Хидана, — но вот этот молодой человек разыскивает Хьюга Хинату, а её в последний раз видели входящей в твой кабинет.

Я краем глаза заметил, как шевельнулись уши Хидана, затем он медленно, словно против воли, повернулся ко мне, расплываясь в такой похабной улыбке, что мне сразу поплохело вдвойне. Вот так встрял, блин! Как пить дать, он подумал (и даже правильно подумал), что я её тут прячу. Вот только он явно неправильно понял мои (да и её) мотивы. Извращенец несчастный!

Я, стараясь как можно спокойнее моргать, а не мигать, как поломанный светофор, посмотрел на гостя и столь же медленно кивнул ему, приветствуя.

Только не вспоминай меня, пожалуйста! Если вспомнишь, мне каюк — Хидан такого никогда в жизни не пропустит!

Парень, воссияв, тоже зашагал к моему столу, протягивая попутно руку, чем вызвал во мне истеричное желание схватить всю эту троицу подмышки и вытолкать за дверь, а потом схватить за шкирку Хинату и запулить ею в открытое окно, чтобы перестать, в конце концов, нервничать. Однако всё это сделать мне мешали разом ослабшие ноги, которые я даже чувствовать перестал от ужаса.

Добравшись до стола, молодой человек схватил мою ладонь и от души её сжал, стараясь выразить через это расположение и дружелюбие.

— Инузука Киба, — возвестил он, болтая руку так, что у меня стали клацать челюсти. — Приятно познакомиться… э-э-э…

— Дейдара, — откликнулся я, выдернув разом вспотевшую ладонь из его хватки. — Взаимно.

Я повернулся к Сасори, почти открыл рот и соврал о том, что Хината давным-давно покинула мой кабинет и что я понятия не имею, где её носит, но тут мой новый-старый знакомый прищурился и придвинулся чуть ближе, вглядываясь в моё лицо так тщательно, что у меня волосы на затылке зашевелились.

— А мы случайно… — заговорил он, хмуря брови, будто пытаясь что-то припомнить.

— Нет! — гаркнул я и устыдился, когда Киба изумлённо округлил глаза. — То есть я хочу сказать, что Хината…

— О! — Киба вдруг подскочил на месте и хлопнул по ладони сжатым кулаком. — Я вспомнил! Ты же тот…

Я понял, что у меня выпадают глаза, а заодно отваливается челюсть и степенно так планируют на пол уши. Кожа теперь не просто облепила череп сухим пергаментом, а потрескалась и местами слезла, обнажая белые кости. В этот самый миг у меня пронеслась перед глазами вся жизнь, наполненная суетой и обидным невезением. Ярко вспыхнул образ Ино. Любимая, родная, самая дорогая в мире, моя Ино. Она улыбалась и виновато пожимала плечами, словно извиняясь за то, что потащила меня в тот раз на пляж…

А я…

Я молча пучился на Кибу в ожидании, когда он озвучит свой приговор.

— …парень с нудистского пляжа! — закончил тот, довольно улыбаясь.

Он вспомнил — это его личная победа. И моя погибель.

— Да. — Я натянуто улыбнулся в ответ, надеясь, что Хидан и Сасори просто пропустили это мимо ушей.

Однако взгляды, которыми они меня одарили, это очень отрицали.

Хидан развернулся в мою сторону всем телом и вылупился так, словно старался выстрелить в меня глазами. Затем он скрючился, опершись на столешницу руками, и всхлипнул. Спустя мгновение кабинет вздрогнул от громового хохота.

Я умоляюще посмотрел на Сасори, который стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за адскими корчами Хидана, будто ожидая, когда он, наконец, скончается. Почувствовав на себе взгляд, он повернулся в мою сторону и промолчал. Однако я практически видел, как у него над макушкой пролетела бегущая строка: «Какой же ты всё-таки лошара, Дейдара», и это ввергло меня в пучину самого настоящего отчаяния, хотя я и сам прекрасно понимал, что друг прав.

Опустив голову, я подумал, что хуже просто быть не может… и тут же вспомнил, что под столом у меня находилось именно то, что обычно называют «ещё хуже».

Сжав кулаки, я заскрипел зубами и постарался взять себя в руки.

— Итак, как я уже сказал, Хинаты в моём кабинете…

Раздавшийся тихий чих, внезапно заглушивший и мои слова, и конский гогот Хидана, заставил меня подавиться языком. Я в очередной раз почувствовал, как меня с головой накрыло совершеннейшее отчаяние, которое, впрочем, моментально отступило, оставив на поверхности души столь же совершеннейшую апатию.

В голове мелькнуло не самое цензурное слово, почерпнутое из словарного запаса Хидана, а ладонь сама собой устремилась к лицу. У меня даже не возникло желания убиться ею. Просто уже сил никаких не осталось, честное слово.

Я запрокинул голову и застонал, вложив в этот звук всю свою усталость, всё своё раздражение. Этот грёбаный день достиг феерии своей говнистости. Вот теперь точно хуже быть не могло, мне осталось только споткнуться о собственную ногу и свалиться с двадцатого этажа, но при этом выжить, завершая порочный круг эпичного невезения.

— Пожелайте уже девушке здоровья, — произнёс я, отъезжая от стола и подавая Хинате руку, чтобы помочь ей выбраться.

Сложно описать словами выражения лиц присутствующих в кабинете людей. Разве что Сасори едва ли отличался от своего обычного вида, только побледнел чуть сильнее.

Хината, светясь как запрещающий движение дорожный знак, поднялась с пола и, прижав к груди увесистую пачку бумаги, в нерешительности посмотрела на присутствующих. Когда её взгляд остановился на Кибе, она вздрогнула и опустила глаза, побледнев.

— Будь… здорова, — пробормотал тот, быстро моргая от неожиданности.

Притихший Хидан молча кивнул, соглашаясь с его словами, а Хината, всхлипнув, вдруг сорвалась с места и вылетела из кабинета, растеряв по пути добрую половину своей ноши, чем вызвала в моей душе очередной всплеск практически нечеловеческой усталости. Теперь это точно придётся собирать мне.

Киба, спохватившись, кинулся за ней, по пути крайне подозрительно зыркнув на меня. Следом за ними пошёл и Хидан, молча показав мне оттопыренный вверх большой палец. Видать, эта ситуация лишила дара речи даже его, что уже о многом говорило.

В помещении остались только я и Сасори, смотрящий на меня с каким-то странным выражением лица. Я повернулся к нему и набрал полную грудь воздуха, попутно придумывая, как бы оправдаться, но он вдруг поднял руку, останавливая готовую сорваться с языка речь, из-за чего я с шумом выдохнул весь набранный воздух обратно.

Опустив руку, Сасори покачал головой и повернулся ко мне спиной, намереваясь покинуть кабинет.

— Я не знаю, в какие игры ты играешь, Дейдара, — произнёс он, застыв на пороге, — но если тебе настолько не нужна Ино, я с удовольствием займусь ею. — Он глянул на меня поверх плеча, продемонстрировав не самую приятную ухмылку из своего и так небогатого арсенала. И вышел, оставив меня в полном смятении.

Я нахмурился, пытаясь осознать сказанные только что слова, но сразу же отмахнулся, понимая, что слишком устал для тщательного анализа. Сасори просто обиделся, я потом ему всё объясню, чтобы не возникло никаких недоразумений, а то и в самом деле ситуация — не бей лежачего. Можно всякое подумать.

Когда рабочий день, наконец, закончился, я, потирая шею, отправился на стоянку, чтобы с чистой совестью поехать к болеющей Ино. Работы было не сильно много, но гнетущая атмосфера, оставленная в кабинете на прощание моим ненаглядным другом, вымотала меня так, что начинало казаться, будто на мне бетонные плиты возили, поэтому заветных шести часов я ждал так, как не ждал никогда. Мне просто жизненно необходим был глоток отдыха, которого я не получил за всю прошедшую ночь и весь день.

Еле передвигая отяжелевшие ноги, я как раз подбирался к высокому забору стоянки, как вдруг наткнулся на сидящего на бордюре Кибу, который играл поводком со здоровенным белым псом.

Собака, почуяв моё присутствие, моментально навострила уши и повернулась, отвлекаясь от занятной возни с хозяином. Не знаю, каким образом, но пёс узнал меня и дружелюбно замахал хвостом, моментально расслабившись.

Киба тоже посмотрел в мою сторону и сразу встал на ноги, отряхивая джинсы от уличной пыли. Чуть виновато улыбаясь, он подошёл ко мне и протянул руку, но затем, спохватившись, убрал её, растеряно усмехнувшись.

— Я это… Извини, не хотел тебя подставлять с этим делом, — пробормотал он, немного нервно почёсывая шею.

— Да ладно, — криво ухмыльнулся я, прикидывая, сколько ещё лет Хидан будет прикалываться надо мной по этому поводу. — Убить тебя я всё равно не смогу, тем более что мне легче покалечить нашего менеджера, поэтому не бери в голову.

Киба хохотнул и потрепал скулящего от ничегонеделания пса по загривку.

— Может, прогуляешься с нами? — предложил он. — Кстати, знакомься. Это Акамару.

Тот громко гавкнул, подтверждая слова хозяина, и радостно замахал хвостом, тыкаясь влажным носом в мою ладонь. Я погладил крупную морду по довольно жёсткой шерсти и почувствовал практически смертельную усталость. Мне захотелось прилечь хоть куда-нибудь и пожаловаться на весь мир из-за того, что он слишком жесток.

— Извини, — я бледно улыбнулся, — я сейчас не в состоянии резво шевелить конечностями.

— Понятно, — кивнул Киба и замялся, теребя в руках поводок. — Я тут хотел спросить…

— Хината? — опередил я его и удовлетворённо кивнул, поняв, что попал в точку. — Ничего криминального. Просто ситуация в тот момент требовала быстрого решения, а умные мысли, как известно, приходят только после того, как совершишь явную глупость. Поэтому она оказалась у меня под столом. — Я и сам удивлялся тому, как убедительно и спокойно звучал мой голос, хотя сам я чувствовал себя ну очень неспокойно, ведь вся эта ситуация знатно подпортила мне кровь. — Да и, к тому же, у меня уже есть девушка, которую я люблю. И зовут её точно не Хьюга Хината.

— Ясно, — кивнул Киба и улыбнулся. — Красивая?

— Очень, — поколебавшись несколько секунд, сдался я. — Но, увы, считает меня только другом.

— А почему ты ей не признаешься?

— Я… не могу собраться с духом, — нехотя ответил я, отводя взгляд. — И вообще, зачем ты спрашиваешь?

— Затем, что прекрасно тебя понимаю, — подмигнул Киба, садясь обратно на бордюр.

Я, поколебавшись, вздохнул и плюхнулся рядом, забив на то, что светлые брюки потом придётся стирать. Во-первых, стоять я уже просто не мог, а во-вторых, редко встретишь в наше время человека, который говорит о том, что может понять ситуацию, в которой ты оказался.

Акамару, увидев, что хозяин и его собеседник вновь вернулись в состояние статичных объектов, шумно вздохнул и лёг прямо на землю у наших ног, изредка пытаясь поймать зубами поводок, которым Киба махал перед его носом.

— Знаешь, — начал Киба, глядя на пса, — я ведь знаю Хинату ещё со школы. Мы вместе учились с первого класса, затем вместе пошли в университет, вместе же его окончили. Сколько я помню себя, столько же помню и её, а всё остальное время, проведённое вне этого ощущения, кажется мне каким-то бесполезным и неправильным. — Он повернулся ко мне. — Вот пойти вместе работать у нас не получилось, потому что я не прошёл собеседование в вашу фирму — уж очень там требования высокие. А Хината вот прошла. — Киба вздохнул. — Видел бы ты, как она расстроилась, узнав, что я слился — это сложно словами передать.

— Вот как, — пробормотал я, выдыхая и чуть запрокидывая голову. — Выходит, вы давно встречаетесь.

— Вовсе нет, — моментально отозвался он, вызвав моё крайнее удивление. Резко повернувшись к нему, из-за чего шейные позвонки противно хрустнули, я открыл рот, но Киба опередил меня: — Я — друг Хинаты, а она — моя возлюбленная.

Я прикусил язык и судорожно вздохнул, практически физически ощущая возникшее между нами родство. Как же я его понимал в этот момент. И этот безнадёжный взгляд, и эту кривую улыбку при слове «друзья», и стиснутые в кулаки ладони. Это всё было слишком знакомо.

— Вот как, — повторил я.

— Именно, — кивнул Киба. — Сегодня я собрался с духом и пришёл к вам в офис, чтобы, наконец, признаться ей, но произошла такая вот ситуация. — Он усмехнулся и вздохнул. — Я и сам не знаю, зачем тебе это говорю, но просто увидел в тебе человека, способного понять мою проблему.

— Я способен, — усмехнулся я, глядя на свои раскрытые ладони. — Вот только посоветовать ничего не могу, потому что сам по уши в этом же. Ино считает, что я — друг, но не более. Хороший такой, добрый друг, вечный, как мелочь в автобусе. Знала бы она, какие чувства во мне вызывает.

Киба поджал губы и на некоторое время замолчал, играя с Акамару поводком.

— Знаешь, — подал голос он, — а давай с тобой договоримся. — Повернувшись ко мне, он так решительно нахмурился, что мне даже чуточку нехорошо стало. — Давай сегодня же возьмём и расскажем нашим любимым о своих чувствах!

— Ч-чего? — глупо моргая, выдохнул я.

— Того! — Киба вскочил и рывком поднял меня на ноги. — Мы же мужики, в конце концов, так сколько же можно сопли жевать, а? — Он шарахнул меня по плечу и лучезарно улыбнулся. — Давай сегодня же разорвём этот порочный круг!

— Я не могу… — попытался возразить я, но Киба прервал моё сопротивление повелительным жестом.

— Кто сегодня сдрейфит, оплачивает потом успешной паре номер в гостинице, — провозгласил он и, коварно ухмыльнувшись, добавил: — В «Фейри Плаза».

У меня дыхание перехватило, когда я вспомнил, сколько там стоила ночь.

Замахав руками, я уже хотел бурно отказаться от такого расточительного пари, но тут Киба послал в воздух последний козырь, который я просто так никогда бы не спустил. Даже Сасори.

— Слабо? — прищурившись, спросил он.

Градус в теле подпрыгнул к горлу, обжигая гортань, а слова протеста провалились обратно в желудок, придавленные негодованием.

Мне? Слабо?! Пф!

— Говно вопрос, — вспомнив любимое выражение Хидана, хмыкнул я. — Надеюсь, ты достаточно зарабатываешь.

— Аналогично, — фыркнул Киба и потряс мою руку в прощальном жесте. — Успехов тебе! — жарко пожелал он и, развернувшись, трусцой припустился в сторону парка.

А я… так и остался стоять с разинутым ртом возле стоянки. В мозгу только сейчас оформилась здравая мысль, вернее, правильное восприятие того, на что я сгоряча подписался. Захотелось сесть на землю, подтянуть колени к подбородку и прикинуться страусиным яйцом, чтобы от меня все отстали.

Следовало ехать домой… ехать домой, чтобы не вляпаться в ещё какую-нибудь засаду.

Очнулся я только перед дверью квартиры Ино и тут же похолодел, понимая, что надо как-то выходить из положения, причём выходить срочно. Номера в «Фейри Плаза» были чудовищно дорогими, поэтому требовалось собраться с мыслями, с силами и совершить прыжок в бездну. И пусть я буду потом сидеть в этом номере в одиночестве и мечтать о том, чтобы быстро и безболезненно сдохнуть, но проигрывать — это не в моём характере всё-таки, поэтому…

Додумать мне не удалось, потому что дверь в жилище моей подруги распахнулась, и в меня едва не влепился высокий статный мужчина в деловом костюме. Быстро сфокусировав зрение, я почувствовал, что вся моя решимость, жалобно воя, отползала в сторону желудка и вызвала болезненный рвотный спазм.

Учиха Итачи смотрел на меня с высоты своего роста и слегка удивлённо моргал.

— Дейдара-сан. — Он учтиво кивнул и посторонился, пропуская меня внутрь, затем повернулся к бледной Ино, кутающейся в большой плед, несмотря на жару, и произнёс: — Ино-сан, подумайте, пожалуйста, над моим предложением.

Получив невнятное бормотание в ответ, Итачи ещё раз кивнул и вышел за дверь, пожелав нам хорошего вечера.

Я несколько мгновений постоял, глядя на коридор, затем прикрыл дверь и повернулся к хмурой подруге, угрюмо смотрящей в пол.

— Ты чего из кровати выползла, сопля в обмороке? — с шутливым ворчанием покачал я головой, расплываясь в улыбке. Всё-таки находиться рядом с ней было почти релаксирующим занятием. И все страхи становились не такими жуткими. — Давай-ка ты отправишься сейчас в комнату, а я приготовлю бульон, ведь ты наверняка ни кусочка проглотить не смогла за весь день.

Я отправился на кухню, по пути стаскивая галстук и стараясь как можно скорее скрыться с глаз, чтобы избежать чего-то… Я и сам не понимал, что именно меня настолько пугало, но ощущение того, что директорская морда не зря посетила скромную обитель Ино, наполняло душу не самым приятным предчувствием. Мне требовалась небольшая передышка, чтобы избавиться от этого гнетущего чувства.

— Дейдара, — хрипло позвала Ино, заставив меня замереть и моментально похолодеть от предвкушения, — я замуж выхожу.