На следующий день в офисе было потрясающе спокойно, несмотря на все мои самые жуткие ожидания. Почему-то мне казалось, что после всего случившегося над крышей нашего здания как минимум должна была образоваться пространственно-временная воронка, всасывающая в себя всех, кто провинился в этом столетии. Однако, вопреки страхам, небо радовало безоблачностью, а на начищенном кафельном полу в холле первого этажа не было ни трещинки.

— Доброе утро, Яманака-сан. — Перед моими глазами вырос начальник охраны и понимающе улыбнулся, когда я едва не отпрыгнула от неожиданности. — Слышал, вам вчера нездоровилось. — Он многозначительно посмотрел на мою перебинтованную коленку и, перекатив языком зубочистку из одного уголка губ в другой, приподнял бровь. — Смею надеяться, сегодня вам лучше?

— Доброе, — пробурчала я, испытывая в данный момент не самые светлые эмоции от того, что приходилось торчать тут и общаться с тем, с кем я предпочла бы не видеться всю ближайшую вечность. Тем более что меня совсем не тянуло с ним флиртовать, как позавчера. И чем я вообще думала, блин, давая ему свой номер телефона? — Да, спасибо, мне полегчало.

Сомневаюсь, что смогу внятно объяснить, чем именно меня так раздражал в данную минуту Ширануи Генма, но все его притязания, высказанные двумя днями ранее, теперь представлялись лишь докучливостью с его стороны и не более. Встречаться с ним мне расхотелось ещё вчера, а сегодня с утра я только уверилась, что подобные отношения в пределах нашей компании — лишняя штука. Даже если объект вполне симпатичен и готов первым сделать шаг навстречу.

В конце концов, мне замужество предложил сам директор! Что мне до какого-то начальника охраны?

— Как грустно, что вы не в духе. — Мне показалось, что в его голосе в этот момент скользнуло лёгкое разочарование, будто бы он услышал мои мысли. От этого мороз пробежал по коже, а в ушах неприятно зазвенело. — Быть может, в другой раз?

— Да, когда наступит «пожарный» случай, — с сарказмом усмехнулась я, стараясь прикрыть смятение.

Мне не хотелось его обижать, потому что я сама отчасти была виновата в слегка фривольном тоне с его стороны, но детально разжёвывать Генме, почему именно я так себя вела, мне хотелось ещё меньше. Поэтому я предпочла ретироваться с места происшествия.

Гордо подняв голову, я прошествовала к лифту, стараясь не сильно хромать при этом, но прожигающий мне лопатки внимательный взгляд всё время мешал держаться прямо и ровно, поэтому практически возле лифта я всё-таки едва не навернулась. Удержал меня от звонкого знакомства лицом с кнопочкой лифта только счастливый случай. Рыжий такой, противный, от взгляда которого по позвоночнику струился озноб, перемешанный с мурашками…

Какого чёрта, ну?!

— Доброе утро, — ледяным голосом поприветствовал Сасори, вернув меня в вертикальное положение и зачем-то вытерев руку о карман пиджака.

— Оно уже недоброе, — огрызнулась я, демонстративно повторив его жест.

Странно ухмыльнувшись, Сасори шагнул в подъехавший лифт и нажал на кнопку удержания дверей, уставившись в мою сторону так, что мне моментально захотелось пройтись пешком по лестнице, несмотря на «боевое» ранение.

Отступив на всякий случай, я отвернулась от лифта и попыталась прикинуться офисным фикусом, чтобы Сасори побыстрее потерял интерес к моей персоне и уехал на свой этаж. В принципе, мне не составляло труда подождать немного следующей очереди. Куда сложнее было бы шагнуть в узкое пространство и на некоторое время остаться наедине с этим субъектом. Пугающим, чёрт подери, до колик в желудке.

— Чего застыла? — скучающе поинтересовался Сасори, не снимая пальца с кнопки и высверливая взглядом в моём лице дыру.

— Жду, когда освободится лифт, — сквозь зубы процедила я, упорно изображая растение и демонстративно не реагируя на его тон.

— Очень зря, — пожал плечами Сасори, мастерски сделав вид, что он ради меня, собственно, и старался. — Если не поторопишься, опоздаешь на летучку. Хочется на ковёр к директору?

«Нет!» — возопило подсознание, когда перед глазами вновь всплыла картина, как мы уже побывали с этим самым директором на ковре, только совсем не в том положении, в каком должны были бы.

— Нет, — повторила я вслед за голосом разума и с тоскливым вздохом шагнула следом за Сасори, решив, что пять минут страха для бодрости не помешают.

Двери лифта моментально захлопнулись за спиной, обдав лопатки лёгким ветерком, и температура в тесном пространстве упала как минимум градусов на пять.

Моргнув для острастки, я поджала губы и демонстративно повернулась спиной к Сасори, который продолжил странно смотреть на меня и молчать, словно воды в рот набрал. Это, признаться, чертовски настораживало и пугало, поэтому заветной циферки на табло с нумерацией этажей я ждала больше, чем собственного дня рождения.

Однако мироздание сегодня, видимо, решило некрасиво пошутить, потому что когда до долгожданного этажа оставалось всего ничего, свет в кабинке несколько раз мигнул и потух, вызвав в душе такой шквал отчаяния, что меня едва не стошнило им прямо на пол.

— Что за чёрт?! — вырвалось у меня, когда движение прекратилось и лифт замер на середине пути, слегка покачиваясь. Хотя, может, это было всего лишь моё больное воображение, решившее посмеяться вслед за гадским мирозданием.

Повернувшись к панели с кнопками, я несколько раз истерично потыкала в нужную и задрала голову в ожидании, когда свет снова включится. Однако в лифте по-прежнему оставалось темно и… тихо.

Последнее, впрочем, было не так уж важно.

— Ну, бли-и-ин! — тихо простонала я, снова ткнув в кнопку с этажом. — Это не могло произойти со мной! Ну только не сейчас! Не сегодня!

Ощущение, что удача снова повернулась ко мне задницей, усилилось. Впору было садиться на пол, обхватывать голову руками и тихо подвывать себе на одной ноте. Причём я настолько увлеклась своими мысленными стенаниями, что напрочь позабыла о второй жертве мироздания. И очень, очень зря!

— Что между вами вчера произошло?

Голос, раздавшийся в практически осязаемой тишине кабины лифта, заставил меня вздрогнуть и покрыться липким потом. Я с трудом оторвалась от не самых замечательных картинок с вариантами возможного ближайшего будущего и оглянулась на стоящего позади Сасори, которого зажёгшийся после отключения электричества аварийный красный свет делал похожим на демона.

Заморгав, я на всякий случай сделала шаг назад и прижалась лопатками к дверцам лифта. Спасти это меня в любом случае не могло, но ощущение чего-то твёрдого и надёжного за спиной почему-то немного успокаивало.

— Ты… о чём? — стараясь выглядеть как можно глупее, улыбнулась я.

В моём случае закос под дурочку всегда срабатывал безоговорочно, потому что от хорошенькой блондинки с мечтательными голубыми глазами люди по умолчанию не ожидали ничего умного, но Сасори слишком хорошо меня знал. И в этом крылась основная проблема.

— О том, что между вами вчера что-то произошло. Мне нужно знать, что именно, — с нажимом повторил Сасори и тоже подпёр спиной стенку лифта, не сводя при этом с меня взгляда.

Ну, что ж, я и не ждала, что он купится на этот образ.

— Мы поругались, — дёрнула плечом я и хихикнула, ощутив пробежавшийся по коже мороз. — Ты Дейдару, что ли, не знаешь? Он же та ещё истеричка. Стоит что-нибудь не то сказать, пиши пропало.

— Да, правда, — нехорошо усмехнулся Сасори, оборвав моё неправдоподобное веселье. — А кто тогда ты?

Едва не проглотив язык от удивления, я непонимающе уставилась на него и нахмурилась, постепенно понимая, что разговор у нас всё-таки состоится. Причём, складывалось ощущение, что Сасори его начинать хотел даже ещё меньше, чем я. Но деваться нам было некуда. Вернее, деваться было некуда мне, а у Сасори просто накипело, что называется.

— Прости, что? — решив максимально оттянуть судьбоносный момент, уточнила я, умоляюще глянув на табло с цифрами.

Надежда на то, что лифт починят раньше, чем Сасори вцепится мне в горло, никак не угасала, но ощущение, что всё происходящее сейчас случилось неспроста, росло с каждой минутой.

— Я говорю, что вы друг друга стоите, — надменно произнёс он. — Две истерички, которые постоянно ругаются и никак не могут найти точку соприкосновения. Всего одну. Точку. Соприкосновения.

Едва не задохнувшись от возмущения, я сжала губы и зло посмотрела на демонстративно расслабленного Сасори, мечтая испепелить его взглядом. Да кто он такой, чтобы заявлять мне подобное?!

— О чём ты? — Мне на мгновение стало так обидно из-за явной насмешки над нашей многолетней дружбой, что я даже подалась вперёд, намереваясь дать отпор, но быстро пришла в себя и снова прижалась лопатками к дверям. Ну же, чинись давай, электричество! — Мы с Дейдарой с детского садика дружим, между прочим. С чего ты взял, что мы не можем соприкоснуться?

— Ты идиотка или прикидываешься? — Сасори прищурился и одарил меня новой порцией презрительного взгляда, вызвав уже не леденящий душу озноб, а здоровое раздражение.

Кое-кто, кажется, слишком охамел в последнее время.

— Ты не имеешь никакого права оскорблять меня! — прошипела я, сжав руки в кулаки. — Думаешь, если вы с Дейдарой настолько близки, я и тебе подружка? Хрена с два! Я тебя терпеть не могу и была бы рада никогда в жизни не общаться!

— Это взаимно, — холодно улыбнулся в ответ Сасори. — Причём ты даже представить себе не можешь, насколько.

Подавившись воздухом от негодования, я едва подавила желание топнуть и наорать на него. Остановило только то, что организм прекрасно представил, какая сильная боль пробежится по нервным окончаниям от этого жеста — больное колено пока что давало о себе знать. Поэтому я лишь сжала зубы, надеясь, что моя неприязнь прилипнет к этому холёному лицу и оставит на нём вечную печать негатива. Желательно в коричневом эквиваленте.

— Впрочем, мне наплевать есть ли в твоей голове мозг или там всё забито фантиками от жвачек, — ехидно протянул Сасори. — На данный момент мне интересно другое: что между вами произошло вчера?

— Да о ком ты, чёрт подери, говоришь?! И кто тебе вообще сказал, что я обязана тебе отвечать, а? — совсем разобидевшись, рявкнула я.

Мнение Сасори о моих умственных способностях открытием не стало, но его дотошность вызвала неконтролируемую волну самого праведного гнева. Мне захотелось размазать этого выскочку по всей кабине тонким слоем. Он не имел никакого морального права лезть в мою личную жизнь, но всё равно лез, несмотря на активное сопротивление.

Момент, когда Сасори из своего угла перекочевал в мой, от сознания почему-то ускользнул, оставив после себя лёгкий звон в ушах. Когда обе широкие ладони хлопнули по хромированным дверям лифта над моей головой, а лицо Сасори почти вплотную приблизилось к моему носу, я смогла лишь изумлённо моргнуть, проверяя память на профпригодность. Память проверку не прошла в большей степени из-за того, что сверкающие от ярости серые глаза Акауна Сасори выжигали её на корню, вызывая изнутри неудержимый вопль ужаса. Который я, впрочем, сумела подавить.

— Я не перевариваю тебя, а ты не перевариваешь меня — едва слышно прошелестел Сасори, не отводя взгляда от моих испуганных глаз. — И лично мне доставило бы просто неземное удовольствие нажать на тебя ногтём и выдавить из своей жизни, как надоедливого клопа. Однако, боюсь, один наш общий знакомый вряд ли оценит это, хотя ему тоже давно пора перестать изображать из себя верную подругу и показать зарвавшейся девчонке её место. — Он прикрыл глаза и выдохнул, обдав меня густым запахом зубной пасты и отголосками крепкого кофе. — Я знаю, что между тобой и директором что-то произошло. Я также знаю, что творится между тобой, твоей подругой и её парнем. Однако пока ещё ни разу за всё это время я не видел Дейдару настолько подавленным и расстроенным после разговора с тобой. И если ты сейчас же не скажешь, в чём причина, я сделаю так, что твоя жизнь станет в разы невыносимее, чем у Дейдары. Это ты поняла, курица глупая?

Закончив столь длинную обличительную речь, Сасори замолчал и выжидающе уставился на меня, всем своим видом демонстрируя, что лифт не сдвинется с места до тех пор, пока я не заговорю. Странно, наверное, но в этот момент я почему-то не испытала того душераздирающего страха, который он обычно вызывал во мне одним лишь взглядом. Его заявление о Дейдаре, его беспокойство и даже угрозы, вызванные этим беспокойством, говорили красноречивее любых самых громких и пафосных слов: как бы Сасори ни выказывал своё негодование, он дорожил Дейдарой — это факт. И это меня отчего-то обрадовало, хотя коленки всё равно затряслись.

— Я не вижу ни одной причины, которая заставила бы меня выложить тебе всю подноготную, — с той же интонацией прошипела я, поразившись своей дерзости.

В любой другой момент я бы давно пала ниц и вывалила всё подчистую, включая все тайны Мадридского двора. Но в момент, когда намерения Сасори повисли между нашими лицами, соединив их тонкой паутиной откровенности, мне стало невероятно спокойно.

Он не смог бы мне ничего сделать. Не посмел бы.

— А с Дейдарой я разберусь сама. Без постороннего вмешательства. Это ты понял, индюк надутый?

В ту же секунду, словно по мановению волшебной палочки, механизм лифта чихнул, крякнул и нехотя потянул кабину вверх, вернувшись на заданный маршрут, а лампы, несколько раз мигнув, зажглись снова.

Сказать, что я едва не расплакалась от счастья, — это ничего не сказать.

Сасори в ту же секунду отпрянул и, поправив галстук, засунул руки в карманы, стараясь при этом не смотреть в мою сторону. Казалось, он был одновременно и разочарован, и доволен, хотя я не берусь утверждать, что способна разгадать все эмоции этого человека. Лишь когда дверцы лифта распахнулись, выпустив на волю красную от напряжения меня и полного ледяного спокойствия Сасори, я услышала его тихий голос и снова покрылась колючими мурашками:

— В следующий раз я скреплю твой рот степлером.

Изумлённо проводив его взглядом, я передёрнула плечами и решила никогда в жизни больше не оставаться с ним наедине, потому что, судя по рассказам Дейдары, он очень даже мог исполнить любые свои угрозы, даже самые садистские. И, что самое страшное, сделал бы это с удовольствием.

В очередной раз подивившись вкусовым предпочтениям Дейдары, я спохватилась и поспешила к Итачи, чтобы не опоздать на утреннюю летучку, которая, судя по времени, уже должна была начаться. Лишь когда я взлетела на нужный этаж и почти ввалилась в кабинет директора, пыхтя от напряжения и боли в колене, мне вдруг с ясностью, которая, мать её растак, могла бы и раньше появиться, осознала, что Сасори почему-то сюда не пошёл, хотя сам меня предостерёг от опозданий. Это могло означать только одно.

«Соврал, га-а-ад!» — пронеслось в голове, когда я круглыми от удивления глазами уставилась на не менее изумлённого Итачи.

— Ино… -сан, — слегка обескуражено произнёс тот, приподнявшись со своего места, — что-то случилось?

— Ах ты ж собака страшная! — Слова вырвались быстрее, чем я успела зажать себе рот, поэтому глаза директора из круглых превратились в квадратные. — Простите! Это я не про вас!

Я замахала руками и нервно засмеялась, надеясь таким образом скрасить образовавшуюся в воздухе неловкость. Итачи неуверенно улыбнулся в ответ.

Ситуация получилась не из приятных, да.

Наконец, он не выдержал и, выйдя из-за стола, приглашающим жестом указал на кресло напротив.

— Присаживайтесь. Я… эм… польщён вашим вниманием.

Его, видимо, не учили экстренному обращению с девушками в обстановке, приближенной к боевой, поэтому дежурная фраза, которая могла бы сработать в любом другом случае, сейчас смотрелась нелепо. Оставалось только хлопнуть в ладоши, извиниться за беспокойство и быстренько покинуть опасную зону, чтобы не спровоцировать ненужную реакцию. А по пути к себе придумать план отмщения, потому что шутить подобным образом жестоко, Сасори следовало бы проучить, чтобы впредь не ходил по лезвию.

Но сначала следовало выскользнуть из кабинета директора без жертв, потому что Итачи, оправившись от первого шока, стал постепенно приходить в себя, а это могло породить не самые приятные вопросы, ответы на которые я пока не могла ему дать.

— Я, наверное, пойду, — пробормотала я, учтиво поклонившись, и сделала шаг назад… но кто же знал, что всё может так нехорошо обернуться?

В момент, когда я мысленно взялась за ручку двери и плавно нажала её, собираясь покинуть помещение, эта самая ручка пребольно впилась мне в поясницу, а сама дверь хлопнула по спине так, что тело практически швырнуло вперёд. Изумлённо распахнув глаза, я сделала шаг вперёд и, неудачно подвернув ногу на довольно высоком каблуке, шлёпнулась на четвереньки прямо перед ногами Итачи, который как раз отступил. Видать, от неожиданности он не догадался даже руки подставить, чтобы помешать падению.

Подумать только, и ради этого человека я позавчера лишилась офисного гардероба. Десятой его части, если быть точной.

Зажмурившись от вспыхнувшей в уже изрядно пострадавшем колене острой боли, я зашипела и призвала на голову беспардонно ворвавшегося человека все казни египетские, чтобы в следующий раз он всё-таки для начала стучал. Или хотя бы менее резко открывал двери!

И за всей этой бушующей в голове какофонией я не сразу разобрала голос вошедшего, о чём потом очень пожалела.

— О, так ты занят, — равнодушно раздалось сзади, и по позвоночнику тут же пробежался табун мурашек, из-за чего захотелось нервно поскрести кожу ногтями.

С трудом повернув голову, чтобы видеть дверь, я уставилась на замершего на пороге Саске и едва не откусила себе щёку изнутри, стараясь скрыть отчаянный мученический стон.

Ну почему именно он?! Почему?! Бли-и-ин!

Судя по всему, удача всё-таки повернулась ко мне задом основательно и надолго.

— Давай я тебе подарю табличку «Не беспокоить»? — язвительно усмехнувшись, произнёс Саске, кинув на меня такой уничижительный взгляд, что зуд на спине только усилился. — А то в следующий раз я могу застать менее приличную картину. Сомневаюсь, что тебе и твоей… даме сердца такое придётся по душе.

— Чтобы этого не случилось, — холодно откликнулся Итачи, нахмурившись, — стучи, когда собираешься войти в чужой кабинет. — Он присел на одно колено и поднял мне руку, чтобы помочь подняться из крайне неудобного и очень смущающего положения. — И ещё: извинись перед девушкой, а то ты похож на невоспитанную свинью.

— Может, я такой и есть? — Саске бросил на меня очередной презрительный взгляд и нехотя процедил: — Прошу прощение, что оторвал вас от важной процедуры.

— Да, ты такой и есть, — скорбно поджав губы, согласился Итачи. — Надо было лишать тебя сладкого в своё время.

— Поздно уже, — хмыкнул Саске. — Теперь я сладкое не ем.

Ощутив себя беспардонным вторженцем в чужую личную жизнь, я поднялась и постаралась наступить на уже изрядно настрадавшуюся ногу, но лишь болезненно скривилась, потому что боль моментально прострелила до самой ступни, мешая нормально передвигаться. И колено отчего-то совершенно не сгибалось. Это вызывало некоторое беспокойство, но паниковать я пока не торопилась. Скорее всего, это была реакция на шок и дикое смущение, вызванное появлением Саске.

Итачи, отпустивший мою руку, когда я более-менее оклемалась, тут же вновь подхватил меня под локоть, заметив, что пол под моими трясущимися ногами покачнулся. Обеспокоенно взглянув на перебинтованную ногу, он сжал губы и оглянулся на стоящее неподалёку кресло.

— В который раз удивляюсь твоему вкусу, брат, — насмешливо протянул Саске, наблюдая за моими попытками сохранить равновесие и снова не ударить в грязь… вернее, в ковролин лицом. — Раньше твои барышни были более грациозными, а тут такое жалкое зрелище.

— Не слушайте его, Ино-сан, — слегка нервно пробормотал Итачи, стараясь добродушно улыбнуться мне. — Он не такой плохой, каким хочет казаться.

— Да-да, скользкий подоконник, коляска без дна, игрушки, приколоченные к полу, — я в курсе, — процедила я, стараясь сдержать разгорающееся внутри желание убивать, которое изрядно подзаряжалось от тянущей боли в ноге.

Чёрт, я раньше и подумать не могла, что Саске такое хамло, а тут вон как оказалось…

— А рыбка-то зубастая, — присвистнул тот, холодно сверкнув глазами. — Смотри, братец, как бы она тебе чего лишнего не откусила.

Неодобрительно покачав головой, словно сетуя на невоспитанность младшего брата, Итачи вздохнул и аккуратно подтолкнул меня к креслу.

— Ты что-то хотел? — деловито поинтересовался он, придерживая меня, пока я садилась.

— Я бы хотел, чтобы ты был более разборчив в связях, — подражая его чопорному тону, ответил Саске.

— Не хами мне, — нахмурился Итачи, сжав мой локоть чуть сильнее.

— Я забочусь о тебе, — сделав самые честные глаза, заявил Саске.

— И в чём же заключается твоя забота? — усмехнулся Итачи.

— В том, что я предлагаю тебе обзавестись постоянной женщиной, вместо того чтобы размениваться… по мелочам. — Саске вскинул брови и красноречиво глянул на меня.

Гад ползучий!

Нет, я честно пыталась не вмешиваться и не грубить начальству. Даже нет, не так — я старалась сохранить хотя бы видимость нормальных отношений с Саске ради Сакуры. А Саске, судя по всему, намеревался унизить меня и полить сверху фекалиями, чтобы побольнее ущипнуть старшего брата. Я, конечно, была в курсе только одной стороны медали — того, что Итачи хотел обеспечить младшему счастливую жизнь путём принесения собственной свободы в жертву, но причины, по которым Саске так откровенно пытался задеть его в ответ, оставались для меня самой настоящей загадкой. И чем больше я слушала его, тем больше поражалась тому, что когда-то могла так беззаветно любить этого мерзавца.

Как можно быть настолько эгоистичной сволочью?! Особенно по отношению к тому, кто действительно желал помочь всеми доступными способами!

В общем, я не сдержалась.

— Мог бы и поуважительнее отзываться о будущей жене своего брата, — холодно процедила я, стараясь как можно более величественно расположиться в кресле.

При мелко подрагивающей от боли ноге, конечно, было сложновато сохранять язвительную ухмылку, но отпечатавшееся на красивом лице Саске искреннее изумление оправдало все мои старания. Таким я его видела впервые.

— Прости… что? — переводя взгляд с меня на Итачи и обратно, переспросил Саске. — Я же ослышался?

— Нет, — неожиданно твёрдо отозвался Итачи, подхватив мою спонтанную игру. — Ино-сан всё сказала правильно. Я сделал ей предложение, а она его любезно приняла, согласившись стать моей женой.

Я чувствовала, как за спиной выросли и расправились белоснежные крылья. Если бы я могла, воспарила бы к потолку от всепоглощающего чувства удовлетворения. Умойся, Учиха Саске! Вот так возьми и упрись в собственные принципы, потому что сейчас они не стоят выеденного яйца! Есть вещи, которые сильнее твоего эгоизма.

— Вот как. — Саске вынул руки из карманов и даже слегка поаплодировал, язвительно улыбнувшись. — Тогда примите мои поздравления с помолвкой, о которой я, кстати, слышу впервые. Разве родственников не принято знакомить с будущей женой? Или я где-то что-то перепутал в общепринятых традициях?

— Мы с Ино-сан как раз обсуждали все нюансы, — сдержанно ответил Итачи, хотя его пальцы снова ощутимо сжали мою руку. — Знакомство планировалось чуть позже.

— Так я вас прервал в самый разгар планирования? — ядовито выделив последнее слово, притворно ужаснулся Саске. — В таком случае, не смею мешать, продолжайте.

— Повторяю, Саске, не хами, — изменившимся от раздражения голосом произнёс Итачи. — И прояви хотя бы немного уважения к старшему брату и его будущей супруге.

— Ну разумеется. — Саске отвесил поклон и улыбнулся мне. — Рад познакомиться, Яманака Ино-сан, будущая старшая сестра.

Покрывшись ледяной корочкой от его тона, я смогла только сдавленно промычать что-то похожее на одобрение, а затем дверь с треском захлопнулась, оборвав практически осязаемое напряжение.

Как только младший брат скрылся с глаз, Итачи заметно расслабился и, выдохнув, всё-таки отпустил мою руку, которую до сих пор сжимал, видимо, для удержания себя в рамках приличия. Хотя я не могла его осуждать в такой ситуации. Будь я на его месте — влепила бы по морде Саске, честно слово. Более неблагодарного, эгоистичного и узколобого брата сложно даже врагу пожелать, не говоря уже о таком хорошем человеке, как Итачи. И за что ему такое досталось?

— Учиха-сан? — тихо позвала я, подёргав его за рукав.

— Всё нормально, — слабо улыбнулся он, заметив отразившееся в моих глазах беспокойство. — Саске, на самом деле, хороший… Лучше, чем хочет казаться.

— Ага, у него язык просто плохой, его следовало бы отрезать, — проворчала я и вздохнула, пытаясь прикинуть, каким образом мне теперь ковылять на свой этаж.

Вся произошедшая ситуация почему-то целиком в голове не обрисовывалась, хотя первые зачатки паники уже дали о себе знать.

— Не стоит на него сердиться. — Итачи неожиданно подхватил мою руку и очень осторожно прижался губами к внешней стороне ладони. — Хотя, признаться, мне доставило истинное удовольствие наблюдать, как вы сбиваете с него спесь. В обращении с девушками Саске не так силён, как в умении язвить.

— Это уж точно… — У меня пропал голос из-за этого прикосновения, поэтому пришлось нервно прокашляться, что не ускользнуло от внимания Итачи.

Сознание впервые с момента откровенного ликования над растерянной физиономией Саске встрепенулось, подсовывая фрагменты слов, которые я вовсе не собиралась произносить. Вернее, не собиралась так скоро произносить. Поэтому паника из зачатков стала постепенно оформляться в самый настоящий ужас от содеянного.

— Кстати, Учиха-сан, по поводу моего… тех слов о помолвке…

— Я польщён и безмерно благодарен вам за понимание, — перебил Итачи и присел на край стола, не выпуская при этом из ладони мою руку. Большим пальцем он очень бережно и нежно водил по внутренней стороне запястья, вызывая в голове сумбурное желание вскочить и с воплями умчаться в закат, а заодно обрывая всякое сопротивление на моменте зарождения.

Видимо, всё умение обращаться с девушками досталось именно старшему из братьев, в то время как младший брал симпатичной мордашкой и хамоватым обаянием.

— Я просто… не знаю, правильно ли поступаю… — сбиваясь, пролепетала я.

— Никто не посмотрит на вас косо за это решение — это я вам обещаю, а на Саске не обращайте внимания. Он злится на меня, — улыбнулся Итачи, безошибочно определив в моём голосе неуверенность, — за то, что я иду на жертвы ради него. У него с детства такой бзик: добиваться всего самостоятельно, чтобы не приходилось просить о помощи посторонних. Однако отец всегда распределял обязанности так, чтобы мы нуждались друг в друге. Аналогично получилось и с женитьбой.

— Но зачем же так реагировать? — Я недоумевающе пожала плечами. — Вы же не отказали ему, в самом деле, а очень даже наоборот — решили пожертвовать своей свободой ради того, чтобы он смог жениться. Это разве не эгоистично?

Итачи вдруг тепло улыбнулся и, наклонившись, поцеловал меня в щёку. Внутри тут же вспыхнуло смущение, разлившееся по лицу румянцем, а ладони вспотели, поэтому я резко и не очень вежливо выдернула свою руку из тёплого плена его пальцев.

— М-мне пора работать, — пробормотала я, стараясь подняться.

Двигаться по-прежнему было не сильно-то комфортно, но колено уже не простреливало от боли, так что шансы доползти всё-таки до рабочего места росли с каждой минутой. Оставалось только выпутаться из приятной паутины обаяния нашего директора. Самый сложный в моей жизни квест.

— По поводу даты помолвки. — Итачи мягко придержал меня за локоть и не менее мягко, но настойчиво отправился провожать до лифта. — Как считаете, какой день лучше всего подойдёт, чтобы сообщить о ней общественности?

— Да… понятия не имею, — пробухтела я, стараясь не обращать внимания на шокированный взгляд сидящей в приёмной Хинаты. У неё, кажется, даже папка из рук выпала при слове «помолвка».

— Как насчёт моего дня рождения? — после некоторого молчания предложил Итачи и нажал кнопку вызова лифта, продолжая аккуратно перебирать пальцами мою ладонь.

Как хорошо, что он не догадывался, что меня в этот момент обуяла практически бесконтрольная паника, ведь это мог кто-то увидеть! А слухи? Сплетни? Толки? Дейдара не переживёт, если кто-то узнает подобные новости раньше него.

А что будет с Сакурой — это даже представить страшно!

— Пр… почему бы и нет? — воровато оглядываясь, пожала плечами я. Вышло немного нервно, но мне было, откровенно говоря, наплевать, потому что я только что согласилась выйти замуж. За Итачи. За Учиху Итачи.

Пиздец…

— Значит, решено, — улыбнулся Итачи и снова поцеловал мою руку. Как раз в тот момент, когда распахнулись двери лифта.

Медленно повернув голову в сторону недр небольшой тёмной кабины, я наткнулась на изумлённый взгляд светло-зелёных глаз и мысленно пожелала себе провалиться сквозь землю, потому что я пока что совсем не представляла, что именно нужно было сказать Сакуре о произошедшем. А она вот… взяла и явилась тут мне на радость. И, судя по всему, тоже готова была провалиться сквозь пол — лишь бы избежать повисшего между нами неловкого молчания.

— И-Итачи-сан, — пролепетала Сакура, не отрывая взгляда от наших рук, — доброе утро.

— Доброе утро, Сакура-сан, — добродушно откликнулся тот, выпустив мои пальцы. — У вас что-то срочное?

— Нет, оно… подождёт, — пробормотала Сакура и вперилась в меня горящими от любопытства глазами.

— Тогда вынужден вас покинуть. Дела. — Итачи вежливо кивнул ей, улыбнулся мне и, отвернувшись, скрылся за дверями кабинета.

В следующую секунду я даже пикнуть не успела, потому что тонкие, но удивительно сильные руки Сакуры вцепились в воротник моей блузки. Она рывком втянула меня в кабину и ткнула кнопку первого этажа, что могло означать только одно — разговор предстоял долгий и суровый. Сакура и её любопытство — две неделимые личности, живущие в одном теле. И мне каждый раз приходилось иметь дело с ними обеими, если я, конечно, хотела сохранить собственную голову нетронутой.

— А теперь, — Сакура повернулась ко мне и плотоядно улыбнулась, словно собиралась расчленить меня на месте и съесть в сыром виде, — всё по порядку и очень-очень подробно.