Хорошо это - иметь благородную кровь. Истинного аристократа видно издалека, а Эмилития превосходит и это. О её приближении узнают по звуку шагов. Узнают и расступаются, жмутся по углам, словно личинки, которые прячутся от света. Поступают они совершенно правильно, чтобы ей не пришлось высматривать достойного жука. Эмилития заслуживает лишь лучшего.

Она выходит в центр бледного зала, чью красоту не могут умалить даже тени вечного дождя. Когда она приходит, многие уже находчт себе досуг в соответствии с умом и воспитанием. Кому-то, например, важнее набить брюшко. Эмилития же вкушать не торопится. У неё ещё будет время. Не спешит она и разминать лапки в пошлых танцах, место которым должно быть в кабаках. Как может наслаждаться тело, коль не насытился дух?

А потому Эмилития насыщает именно его. Беседа подойдёт лучше всего. Но не со всяким жуком заговорит она. Те, что прячутся по углам, словно дикари из Глубинного Гнезда, те, что морщатся за маской от взгляда на платье её - на тех она и не посмотрит. Выбирает она лишь тех, кто принимает её.

Лучшие собеседники - мотыльки. Они не появляются ни в чём ином, кроме белого. Таков цвет их бога, такой цвет принимает и Эмилития. Стоит только заговорить с ними, и кажется, будто душа взлетает выше, туда, где нет ничего, кроме спасительного бледного света... Там восседает сам Король, и каждый праведник может обратиться к нему.

Но, увы, хоть душа Эмилитии наверняка присоединится к белым небесам и уже сейчас готова внимать святым речам хоть целую вечность, разум же вскоре начинает уставать. Мотыльки со священной кротостью более не задерживают её, а потому Эмилития переходит к другим гостям. Они не смогут привести к просветлению, зато напомнят о том, что жизнь бренная может быть столь же яркой и значимой, как и духовная.

Нрав их так же благороден, как и у Эмилитии. Тут уже не важно, к какому виду относится жук. Тот, кто выбился ввысь сам, и взгляд другой имеет, и ведёт себя иначе. Но Эмилитию такие не интересуют. Им следовало бы знать место своё и бесконечно быть благодарными Королю за то, что Его волей смогли они предстать наравне с ней в этом зале. Таковы разговоры её дальнейшие, таков её досуг. Жаль только, что тех, с кем можно было бы достойно побеседовать и душу излить, совсем немного. И на каждом балу их всё меньше и меньше. Те, кто подвернулся к жукам низменного происхождения, уже не увлекают Эмилитию.

А потом она перестала увлекать всех остальных.

Но о последнем своём балу вспоминать совсем не хочется. Радует лишь, что те, кто до глубины души оскорбил её, ныне давно мертвы. Но до чего же хочется, чтобы фиолетовая комната вдруг стала белой, капли дождя обратились мелодией, а она сама воссияла звездой бала!..

И вновь Эмилития засыпает под дождливые ноты за окном, рисуя светлые картины несбывшегося и прошедшего.