Ничто не даётся просто так, даже жукам благородных кровей. Тем более жукам благородных кровей. А Эмилитии особенно: тем более, когда ей даже в голову не приходило, что многих богатств в одно мгновение может лишиться. Но самое важное осталось всё-таки при ней, спасибо великому Черву! Эти олухи не могли отобрать ни дом, ни слуг. Уж Эмилития знает, что они падки на звон гео, но гордыня завистливых соседей не позволила им даже задуматься о том, чтобы снизойти до челяди. И Эмилитии это сыграло на лапку.

Но доброму соседству со слугами не помогало. Эмилития понимала, что она госпожа суровая, но раз такова воля Черва, то противиться ни к чему. Пусть каждый служит верой и правдой, а кто не служит, тот пусть грамотно распоряжается. И Эмилития старалась изо всех сил.

Слуги, конечно, заметили перемены в жизни госпожи. Практически с завтрашнего же дня после начала изгнания, когда всё дворянство выплеснуло на неё и ещё немногих разумных жуков своё недовольство. Эмилития прятала обиду, как могла, но слуги не ценили её выдержки и лишний раз о существовании старались не напоминать. Но она нет-нет, а слышала топот лапок, ойканья и прочие звуки, которые доказывали, что в этом доме жизнь всё-таки есть.

Исчезала она, когда приходило время отправляться за покупками. Через дверь выходить больше нельзя даже слуги, не хватало ещё, чтобы это увидели милые соседи! Нет, Эмилития лучше сохранит достоинство. А слугам оно ни к чему.

Эмилития госпожа суровая, но сочувствие не чуждо и ей. Было бы совсем грубо заставлять их пролазить через крохотное отверстие, куда сливают помои. Но без пути в Стоки не обойтись. Работу по его созданию Эмилития доверила жукам, которые прежде с дворянами и не работали, а значить, даже догадываться не могли о бесчисленном множестве интриг. За рабочими она следила лично, и пресекала все вопросы и беседы, которые они постоянно норовили провести.

Впрочем, вся, работа прекратилась, как только рабочие учуяли запах. Эмилития не чувствовала ничего, и работа их её вполне устроила. Она выплатила им щедрое жалование (оно могло бы быть больше, если бы они не нарушали шум работы своими голосами) и приказала слугам отныне и впредь пользоваться только этим проходом. Изучение дальнейших путей оставалось на их совести: благо, прокладывали их не дураки.

Впрочем, первый поход за покупками чуть не обернулся трагедией. Эмилития ждала слишком долго, в порыве нетерпения даже захотела даже послать за ними ещё слуг, но они в итоге вернулись. Хоть продукты и были безнадёжно испорчены. Могли бы и постыдится приносить такое в её дом! Конечно, Эмилития пожелала больше не видеть их подле себя ни минуты и жуки отправились вслед за испорченным.

Потом ей сообщили, что они нашли новый способ существования: сначала за еду, потом за гео помогали другим жукам в проходах. Эмилития, конечно, могла что-нибудь предпринять, но её слишком уж сильно забавляла мысль о том, до чего же могут опуститься жуки. Зато они показали свою натуру, марать о них лапки лишний раз ни к чему. Им самое место в стоках.

Сама же Эмилития старалась держаться от той комнаты подальше, не желая смотреть лишний раз на туши недовольных слуг, дышать спёртым воздухом и благодарить Черва за то, что ей не дано чувствовать запахов. Она уже благодарит его за это каждый день. Как и слуг, которые быстро научились беречь продукты от тины и помоев.

До чего же хороший был проход! Если бы не проклятая болезнь, пользовалась бы она им и по сей день. Только он уже не нужен. Как и добрая часть дома. Сейчас дверь в тот проход накрепко закрыта, а Эмилития коротает дни в той самой комнате нижнего этажа с крохотным отверстием, куда некогда сливали отходы.

Теперь в Стоки никто не спускается, а Эмилития никогда не проветривает комнаты. Но это ничего. Запаха ведь она всё равно не чует, а он к ней даже подняться не способен. Как и любая другая жизнь (и, хотелось бы надеяться, и смерть). Теперь слух услаждает лишь шелест воды, стекающей в стоки.

Может быть, там до сих пор кто-нибудь бродит. Но раз так, то пусть они никогда не найдут до неё дороги.