Как он будет возвращаться в Облачные Глубины, Вэй Усянь не представлял. Лань Сичэнь приходил к ним снова. В первый раз он рассказал, как переговорил с Лань Цижэнем и старейшинами, а во второй позвал Лань Ванцзи и Вэй Усяня с собой. Его лицо за это время стало еще бледнее и тоньше.

Их встретили двое стражей, которые, как показалось Вэй Усяню, переглянулись между собой, а затем украдкой посмотрели на него. Наверное, если он собирается остаться здесь навсегда, ему стоит привыкнуть. Мужчины из клана Лань, насколько он знал, никогда не брали наложниц, даже если в браке не рождались дети. Неудивительно, если не все тут одобряли то, что теперь кто-то из них возьмет себе мужа.

Лань Цижэнь ждал их в своем кабинете. Переступив через порог, трое вошедших поклонились ему и поприветствовали. Когда тот жестом велел им подойти, Вэй Усянь встал позади Лань Ванцзи. Лань Цижэнь все равно нашел его взглядом и нахмурился, будто заранее не знал, зачем он здесь.

В последний раз Вэй Усянь видел его кипящим от злобы чуть ли не до пара из ушей. Сейчас же об этом ничего не напоминало. В конце концов, если старейшина клана Лань не справится со своими чувствами, то от кого этого ожидать?

— Сыграть «Расспрос» вам позволили, — сказал он, переведя взгляд на младшего из племянников. — Если будет ответ «нет» — значит, такова судьба. Ты ее примешь и не станешь спорить.

Лань Ванцзи снова поклонился.

— Спасибо, дядя.

Вэй Усянь принялся оглядываться по сторонам. Как-то раз Лань Цижэнь вызывал его сюда для беседы — вернее, вколачивания в его дурную голову правил и знаний. Насколько он помнил, ничего не изменилось. На столе — лишь четыре сокровища ученого, на ширмах — картины из истории клана в сдержанных цветах, на полу ни соринки. Он вспомнил свою спальню в Юньмэне, которая исчезла вместе с бардаком и рисунками, и невольно хихикнул себе под нос.

Лань Цижэнь, конечно же, заметил, и смерил его тяжелым взглядом исподлобья.

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — снова переведя глаза с него на Лань Ванцзи, заговорил он. — Хочется верить, что спустя столько времени ты руководствуешься не только страстью, но и разумом. Я также надеюсь, ты не попадешь в зависимость от желаний и не собьешься с пути.

Лань Сичэнь взял брата за руку.

— Дядя, поэтому, как я считаю, будет лучше, если он вступит в брак с молодым господином Вэем, ведь таким образом ему больше нечего будет настолько сильно желать. Лучше осуществить желание и потом пожалеть, чем не осуществить и всю жизнь изводиться. Это бы и стало утратой духовной независимости.

— Я не пожалею, — уверенно сказал Лань Ванцзи.

Лань Цижэнь кивнул и пригладил бороду.

— Вероятность высока. Ты уже не в том возрасте, в котором был твой…

Он не договорил, но все всё поняли. Цинхэн-цзюнь совершил глупость, когда женился на убийце своего учителя. И хоть она и подарила клану Лань двоих Нефритов, Лань Цижэнь не собирался менять свое мнение — его брат тогда совершил глупость.

Вэй Усянь устал стоять на месте и молчать и начал вертеть головой по сторонам, но его тронул за плечо Лань Сичэнь.

— Молодой господин Вэй тоже не тот, что прежде.

Вэй Усянь согласно кивнул, хотя и не был так уверен. Возможно, Лань Сичэнь тоже просто приукрашивал ради их с Лань Ванцзи блага. Пока он думал, стоит ли как-то подтвердить его слова или молчать, дабы случайно не ляпнуть что-нибудь не то, Лань Ванцзи заговорил за него:

— Наше решение вполне обдуманное и взвешенное.

Вэй Усянь вспомнил, как предлагал пойти в ближайший храм и не соблюдать больше никаких правил, и задумался. Действительно ли решение обдуманное? В Пристани Лотоса он просто представил их бракосочетание. Лань Ванцзи, конечно, любое его желание принимает всерьез. А он сам? За всю его жизнь про него чего только ни говорили, так какое ему дело, если люди снова будут судачить?

Хотел ли он стать мужем Лань Ванцзи? Разумеется. Теперь, когда его жизни больше ничего не угрожает, чего еще ему хотеть? Раньше он лишь мечтал об этой свадьбе, потом — надеялся на ее осуществление. Но назвал бы он это продуманным?

Вэй Усянь уже принимал такие решения. Вступился за Ло Цинъян вместе с Лань Ванцзи и Цзинь Цзысюанем, хотя следовало бы не соваться не в свое дело. Освободил Вэней, хотя они были врагами всего мира заклинателей. Он и сейчас думал — знал, — что поступил правильно. Но долго ли он размышлял перед этим?

Лань Ванцзи, похоже, действительно взвесил все «за» и «против», прежде чем пойти к дяде с, как тогда показалось Вэй Усяню, глупейшим предложением. На самом же деле для него это действительно был единственный выход помимо сокрытия их отношений от посторонних. Последнее ему было бы гораздо удобнее — выходит, он делает это для Вэй Усяня?

Погрузившись в свои мысли, пока решалась его судьба, он пропустил мимо ушей вопрос Лань Цижэня. Только когда его потряс за плечо Лань Ванцзи, он очнулся.

Лань Цижэнь нахмурился:

— Вэй Усянь! Я спрашиваю: ты оставишь заигрывания с нечистью и встанешь на путь меча?

 А вот, собственно, и цена, которую придется заплатить — и о которой ему стоило подумать заранее. Нет, он догадывался — в Гусу Лань точно не потерпят темного заклинателя.

— Вы имеете в виду, истреблять и подавлять нечисть, а не использовать ее в своих целях?

— Да.

Лань Ванцзи посмотрел на него в упор, ожидая ответа, но прекрасно понимая, почему он медлит. Вэй Усянь вздохнул и пожал плечами:

— Хорошо. Я согласен.

«Если мне все-таки будет надо, я постараюсь, чтобы старик об этом не узнал», — подумал он.

— Я не против, если ты продолжишь изобретать эти твои… вещи, — немного погодя добавил Лань Цижэнь, посмотрев в сторону.

Вэй Усяню показалось, будто тому было неловко это произносить, словно речь шла не про флаги и ловушки, а весенние картинки.

Лань Сичэнь легонько подтолкнул его в бок.

— Спасибо, — коротко сказал Вэй Усянь, почти не глядя на Лань Цижэня.

Тот в очередной раз пригладил бороду и наконец сообщил:

— Завтра Ванцзи будет играть «Расспрос» в присутствии нескольких старейшин и нас с тобой. Мы все знаем язык циня, так что солгать у него не получится. Если разрешения не будет, то Вэй Усянь уйдет. Если будет…

Он вздохнул и искоса посмотрел на него:

— …То пусть следует обычаю.

Вэй Усянь хотел сразу спросить, о чем именно идет речь, но Лань Цижэнь уже отпустил их. Все трое поклонились и вышли. Как только они отошли на безопасное расстояние от дверей, Вэй Усянь засыпал вопросами Лань Ванцзи:

— Так какие там правила? Я о них знаю? Надеюсь, не очередной ритуал с подвохом?

Успокоить его первым решил Лань Сичэнь:

— Больше никаких неожиданностей, все как у всех. Невесте… в данном случае, жениху, не полагается видеть будущего мужа до свадьбы. Как только ваш брак станет вопросом времени, вы будете жить отдельно.

Вэй Усянь неохотно кивнул.

— Полагается также не принимать пищу в течение трех дней до церемонии.

На это Вэй Усянь возвел глаза к небу, тяжко вздохнул и принялся жаловаться:

— А как же музыканты и хлопушки? А дары и застолья? А красный паланкин? Грустно как-то.

— Здесь нет злых духов, которых требуется отпугнуть, — объяснил Лань Ванцзи. — Ни к чему лишний шум.

Что и ожидалось от клана, в котором придумали заклятие молчания.

— После вас приведут в зал предков, где вы совершите ваши поклоны. Потом…

Лань Сичэнь набрал воздуха в грудь, едва заметно улыбнулся и продолжил:

— А потом поступайте как угодно. Можете остаться здесь, можете уйти охотиться и наводить порядок в других местах… Вся жизнь впереди.

Для исполнения «Расспроса» душ предков все собрались ни свет ни заря. Встать потребовалось даже чуть раньше, чем это обычно делали в Облачных Глубинах, но Вэй Усянь открыл глаза мгновенно и не валялся в постели «еще немножко». Они снова спали на одной кровати, прижавшись друг к другу — если все завершится успехом, то это станет их последней совместно проведенной ночью перед расставанием на недели. С самого пробуждения они почти не разговаривали, словно боялись нарушить несколько мрачную торжественность предстоящего им испытания. Лишь поцеловавшись перед выходом, они направились к залу предков.

«Расспрос» мог играть один человек, и присутствие там Вэй Усяня долго обсуждалось. В итоге ему разрешили пойти, а тем, кто убедил в этом остальных, оказался Лань Цижэнь. Как объяснил Лань Ванцзи, тот хотел показать клану, что Вэй Усянь действительно больше не тот, о ком ходило много разных слухов один страшнее другого.

Стояла прохлада, и Вэй Усяню хотелось потереть ладони и подышать в них или же ускорить шаг.

— Ты боишься? — спросил его шедший рядом Лань Ванцзи.

— Я же первый раз иду видеться с твоими предками, — натянул на лицо улыбку Вэй Усянь. — Вдруг я им не понравлюсь? Что им больше по душе? Мне им улыбаться и помахать или, наоборот, стоять с опущенным взором и изображать примерную невестку?

Глядя на растерянное лицо Лань Ванцзи, Вэй Усянь хохотнул в рукав и приобнял его за талию, но тут из-за одного из зданий вышел кто-то в белом, и Лань Ванцзи с неохотой снял его руку с себя.

— Теперь надо соблюдать приличия, — сказал он и понизил голос: — Или хотя бы… да, изображать.

С этими словами он незаметно ущипнул Вэй Усяня за бок, заставив его ойкнуть и осмотреться по сторонам.

Остаток пути они проделали, как показалось, уже не при таком холоде.

В зале предков собралось с десяток человек, из которых Вэй Усянь знал только Лань Цижэня и Лань Сичэня. На столике уже лежал цинь. От алтаря поднимался дым благовоний и шел запах от закусок. Свет сюда почти не проникал, и помещение освещалось лишь несколькими светильниками. Лани в своих белых одеждах в их мерцании сами походили на призраков.

Все они под руководством Лань Цижэня взяли палочки благовоний и по очереди поклонились предкам с просьбой снизойти в этот мир и решить спорный вопрос. Вэй Усянь мог только смотреть. На той табличке, которая стояла спереди, было выгравировано: «Цинхэн-цзюнь из клана Лань» и его личное имя. Рядом стояла табличка поскромнее, словно ее пытались сделать как можно незаметнее, но иероглифы на ней явно писал мастер. Вэй Усянь, конечно же, узнал почерк.

Все закончили кланяться и расступились. Лань Цижэнь жестом указал Лань Ванцзи на цинь. Тот обернулся к собравшимся и произнес:

— Сегодня я буду играть «Расспрос», чтобы просить разрешения на брак. Прошу господ старейшин засвидетельствовать ответ, который я получу.

Вэй Усянь все это время смотрел на него и кусал губы. Сделав себе больно, он наконец перестал этим заниматься, и начал сжимать и разжимать кулаки.

Лань Ванцзи же выглядел спокойным словно статуя Будды.

Верно, ведь если ответ будет «нет», никто не умрет. Они просто… Им просто придется сдаться и отказаться от мечты.

Лань Ванцзи сел за цинь. Его пальцы уверенно легли на струны, но он так и не начинал. Как будто удостоверяясь, все ли в порядке с инструментом, он осмотрел его и словно бы невзначай повернул голову, чтобы встретиться взглядом с Вэй Усянем. Это продлилось всего пару мгновений, но Вэй Усянь ощутил, как по телу разливается тепло.

Они теперь вдвоем и всегда будут друг у друга, даже если оба мира против.

Наконец, Лань Ванцзи сделал глубокий вдох, и по залу разнеслись первые звуки циня.

Несколько низких нот, переливы и перекличка высоких. Вэй Усяню подумалось, как сочетающиеся между собой звуки похожи на линии иероглифов — они то уплотнялись, то резко ломались, то взмывали вверх, отрываясь от поверхности. Мысль промелькнула и так же быстро покинула его, вновь уступив место тревоге, когда музыка стихла.

Лань Ванцзи убрал руки, и все застыли в ожидании. Спустя несколько мгновений цинь стал играть сам.

Одна нота, несколько — цинь как будто не собирался останавливаться. Собравшиеся начали украдкой переглядываться, и кто-то даже не сдержался и хмыкнул. Вэй Усянь почувствовал, как вспотели ладони, а сердце стало стучать в горле.

Стоявший рядом Лань Сичэнь едва слышно подсказал:

— Пока ничего страшного.

Цинь, наконец, умолк. Лань Ванцзи тоже смотрел на него немного озадаченно. Придя в себя, он снова положил пальцы на струны и сыграл несколько нот, а затем остановился.

Струны замолчали, и тишина стала вязкой и гнетущей. Вэй Усянь снова искусал себе все губы, пока всматривался в окаменевшее лицо Лань Ванцзи. Наконец тишину разрезала чистая и ясная нота.

Одно слово. Только Вэй Усянь не знал, какое именно.

Он завертел головой по сторонам: лица всех присутствовавших сделались мрачными.

Его сердце тяжело ухнуло вниз, когда он увидел, как глаза Лань Ванцзи заблестели от влаги. Наплевав на чужое присутствие, все устои и приличия, Вэй Усянь кинулся к нему:

— Лань Чжань!

Его голос хрипел, но в почти могильной тишине прозвучал словно крик. От этого оживились и все прочие. Лань Сичэнь попробовал его удержать, но схватил только за рукав.

Вэй Усянь присел на колени рядом с Лань Ванцзи и взял его лицо в свои ладони:

— Лань Чжань, да что с тобой?

Кажется, он начал понимать. Та длинная отповедь и одно слово… Этой нотой, которой ответили предки, было твердое «нет».

— Ну и что, пусть они… Ничего страшного, главное, мы вместе, мы рядом… Лань Чжань?

Лань Ванцзи лишь теперь отошел от потрясения и вымолвил, глядя ему в глаза:

— Это было «да».

— «Да»? Но… Это же…

— Они сказали: «Да».

Пораженный свалившимся на него счастьем, Вэй Усянь не смог сразу же осознать его. Лишь спустя несколько ударов сердца он стиснул Лань Ванцзи в объятиях, и тот положил ладони на его предплечья.

— Лань Чжань, ты меня напугал! Сидел с каменным лицом, а потом заплакал!

Сам Вэй Усянь тоже начал всхлипывать и быстро утер глаза рукавом.

— Кхм.

Лань Сичэнь напомнил им о присутствии здесь всех остальных. Старейшины с кислыми лицами качали головами, а кто-то даже ткнул пальцем в сторону Вэй Усяня. Но, похоже, помешать этой дерзкой затее они уже не могли.

— Вэй Ин! — прозвучал голос Лань Цижэня прямо у него над ухом. — Как ты себя ведешь?

Лань Ванцзи тут же отпустил его. Вэй Усянь прижал ладони к запылавшим щекам. Ему позволили прийти сюда с одной целью, а он сделал все наоборот. Лань Сичэнь взял его за плечи и развернул к себе.

— Молодой господин Вэй, поздравляю, — сказал он, спешно подталкивая его к выходу.

Вэй Усянь не мог сопротивляться. Перед глазами все поплыло от слез, дыма и усталости.

— Я отведу вас туда, где вы будете жить до свадьбы.

Они уже говорили об этом вчера. Помолвленная пара не должна видеться. Вэй Усянь осознал это и оглянулся: Лань Ванцзи только что поднялся с места и смотрел ему вслед. Вэй Усянь хотел было развернуться, подбежать и обнять его напоследок, но силы в руках Лань Сичэня, как и любого Ланя, оказалось достаточно, чтобы удержать его.

— Нет, молодой господин Вэй, — проговорил тот незнакомым Вэй Усяню голосом.

Наверное, им глава клана Лань отдавал приказы в бою.

— Хватит относиться к этому, как к вашей личной прихоти. Теперь вам лучше сидеть тише воды ниже травы и делать, что вам скажут, — вздохнул он и разжал хватку на его плечах.

Сидеть тихо и повиноваться Вэй Усянь ненавидел больше всего на свете, но ради Лань Чжаня мог и потерпеть. Всего несколько недель… Не сравнить с тринадцатью годами.

Когда они достигли выхода, за дверями внезапно раздался шорох, а затем топот. Они вышли и заметили смятую траву прямо у стен, а в одном из бумажных окон кто-то проделал две дырки.

Вэй Усянь усмехнулся. Лань Сычжуя и Лань Цзинъи, конечно же, не приглашали. Но кое-кто явно сказал им ни за что не ходить сюда в такой-то час и ни в коем случае не подглядывать. Лань Сичэнь заметил, куда смотрит Вэй Усянь, и улыбнулся.