После чопорного ужина, на котором присутствовали не только члены семьи, но и приглашенные гости, Алексей остался ночевать у Оболенских. Как бы ни смешно это звучало, но в Петрограде податься ему оказалось некуда. Разве что в гостиницу, но против этого резко высказался Михаил, и князь Оболенский его поддержал.

— Алексей Константинович, оставайтесь, позвольте мне хоть немного загладить свою вину перед вами! — рассмеялся Александр Иванович.

О какой вине идёт речь — пояснять было не надо. Всё-таки последние два месяца князь Оболенский позволял себе много оскорбительных высказываний в его адрес. Зато Алексею сразу стало понятно: для чего этот ужин был организован. Разумеется, подробностей никто не выспрашивал — воспитание не позволяло. Но факт того, что Алексей Шувалов мирно общался за столом с устроившим на него травлю князем Оболенским, сказал гостям многое.

Пожалуй, единственным, кто не прочувствовал ситуацию сразу же после того, как князь в приветствии приобнял Алексея за плечи, оказался наследник Оболенских — Иван. Целый вечер он молчал, лишь бросая недовольные взгляды на Шувалова, а под конец не удержался от подколки в сторону брата:

— А вам, Михаил Александрович, друзей надо выбирать лучше, чтобы не ехать вслед за ними в ссылку.

Михаил ухмыльнулся и уже собирался ответить, но князь его опередил.

— Господь Вседержитель! — демонстративно-страдальчески закатил он глаза. — Ну чем я перед тобой так провинился, что ты наказываешь меня сыновьями? Хотя один, вроде, поумнел. Но с чего второй такой дурак?

— А вы, батюшка, ему тоже траты ограничьте. Глядишь, и этот поумнеет, — хмыкнул Михаил.

Сегодня они с Михаилом спали отдельно. Ничего личного — просто нормы приличия. Они не помолвлены и не венчаны. По сути: просто любовники. Как они живут за пределами родового дома — их личное дело, но в гостях всё же стоит проявить уважение. В конце концов, это все на одну ночь. Уже завтра они будут ночевать в Амурске.

Расположившись в выделенной ему князем гостевой комнате, Алексей прильнул к окну, рассматривая ночной Петроград. Середина декабря на календаре. Новый год скоро. Хотя в этом мире празднуют только Рождество. А 31 декабря такой же обычный день, как 31 марта или 31 июля. Но Алексей не хотел отпускать от себя память о волшебном празднике детства. Вот только Деда Мороза тут, наверняка, нет. Просто потому, что такого персонажа сочли бы одним из рода Морозовых, а это, в свою очередь, могло спровоцировать конфликт. Ведь с такой репутацией от них каждый год ждали бы благотворительности на всю страну.

Алексей продолжал рассматривать переливающуюся огнями улицу, а его мысли скользнули дальше. От Деда Мороза к лесным жителям — зайчикам, мишкам, которыми родители наряжали их в детстве на утренники, а от них — к будущей поездке. Она будоражила, манила новыми впечатлениями, эмоциями и свободой. Да, именно свободой от всех и вся. Когда можно делать, что захочется, не оглядываясь на других. Не нужно ежедневно выслушивать чьи-то наставления, пытаться угодить или подстраиваться под чужие интересы. Его ждут новые знакомства, новые проекты и Уссурийская тайга. И тут же на ум пришли строфы:

— …Он рассказал, как плачет тайга,

Без лесника она одинока.

Значит, нам туда дорога,

Значит, нам туда дорога!

Облака в небо спрятались,

Звёзды пьяные смотрят вниз.

И в дебри сказочной тайги

Падают они…

На последней строчке Алексей прикусил себе язык. Вот только не хватало им ещё упасть при перелёте! Хотя в песне говорилось о звёздах, но, тем не менее, рисковать не хотелось. Он пытался заставить думать себя о чём-нибудь другом, но увы, сработал принцип: «не думай о белой обезьяне». Проклятая песня не хотела покидать голову, и единственное, что сумел сделать Алексей, это лечь спать.

— Леонид Викентьевич, ещё раз проверьте перед вылетом состояние авиетки, — распорядился с утра Алексей.

— Алексей Константинович, машина полностью исправна, — с толикой обиды в голосе заявил пилот. — Да и я воздушник. Если даже что-то пойдёт не так — я сам удержу ее в воздухе без всяких двигателей. Далеко не улетим, но до населённого пункта дотянем и сядем, как полагается.

— Я не сомневаюсь в ваших способностях, Леонид Викентьевич. Просто сделайте, как я прошу. Проверьте всё, даже такие узлы, куда заглядывают раз в год. Можете считать это моей блажью. Что вам для этого нужно? Время? Оборудование?

— Если полная проверка — то станция, — нахмурившись заявил пилот.

— Лёш, что случилось? — спросил подошедший Михаил.

— Я дурак, Миш! Мне вчера на ум песенка глупая пришла и теперь я боюсь, что мы упадём. Ты знаешь какую-нибудь станцию, где можно провести диагностику авиетки?

— Вообще-то в каждом роду для этого есть свой специалист… — задумчиво начал Михаил. — Наш — в поместье. Но если сильно надо — я могу у Олега Николаевича спросить.

— Спроси, Миш, пожалуйста.

Разговора Михаила Алексей не слышал, но уже через час их авиетку приняли в лётном корпусе Вяземской. Алексей уже давно понял, что авиетки — это уникальное изобретение этого мира. Их ни в коем разе нельзя сравнивать ни с самолётами, ни, даже, с вертолётами. Авиеток существует несколько видов. Малый класс — размером с газель. До шести человек пассажиров и пилот. Скорость полёта не больше 500 км/ч, дальность — не больше тысячи миль. По большому счёту — это городской или пригородный транспорт. На таких главы родов добираются из поместий до столицы, и на них же и передвигаются по ней. Малые авиетки легко садятся на дорогу, корабль или крышу зданий, не создавая никаких завихрений.

Авиетка среднего класса напоминает тягач-длинномер. До пятидесяти пассажиров, до десяти тысяч миль полёта при скорости 1000 км/ч. Это междугородний транспорт. Примерно на такой они летали с Георгием Михайловичем в Амурск и Владивосток. И на такой Алексей собирался лететь сейчас. В городах садится только на площади или специально оборудованные площадки.

Тяжёлый класс размером с океанскую яхту. Это грузо-транспортные военные машины, которых во всей Российской империи наберётся лишь пара десятков. Дальность полёта как у среднего класса, а скорость как у малого. Их задача — переброска грузов, людей и техники. Но всё это были лишь общими сведениями, а пока специалисты разбирались что и как, Алексей спросил другое:

— Миш, ведь Петроград — столица. Почему здесь нет ремонтных мастерских по авиеткам?

— Да потому что все авиетки либо гербовые, либо государственные, — ответил Оболенский. — Гербовые обслуживаются специалистами рода, у государственных свой регламент. Так зачем нужны простые мастерские? К ним никто обращаться просто не будет.

— Но ведь небольшая авиетка, вроде «Стрекозы» не сильно и дороже автомобиля. Неужели их не покупают?

— Да кто ж мещанам их продаст? Нет, Лёша, небо — это вотчина одарённых, привилегия аристократии. Все остальные довольствуются передвижением по земле. В городах — автомобилем, на дальние расстояния — поездом.

— А почему? Неужели даже пассажирского воздушного транспорта нет?

— Нет, — усмехнулся Михаил. — Почему — я сказал раньше, но это оправдано. Они умудряются на земле сталкиваться, а допусти мещан в воздух — там столпотворение будет. Сейчас за упавшую авиетку можно спросить со всего рода. А если летать будут все — крайних не найдёшь.

— Правила полёта? Диспетчерская служба, отслеживающая все воздушные перемещения? — предложил Алексей.

— Не пройдёт. Главы родов не допустят такого закона. Ведь тогда эта служба будет отслеживать и их перемещения. А на это никто не согласится. Да и зачем такие сложности, если без этого всё работает прекрасно?

Ответа на этот вопрос у Алексея не было. То есть, было воспоминание о пассажирских самолётах, но даже там, в той жизни, он никогда на них не летал. Может поэтому и не видел в них большой необходимости. Кому надо — и день потратит, чтобы добраться поездом. Это проще, дешевле и безопаснее. Вот! Безопасность! А ведь он здесь именно за этим.

— Миш, может и мы — поездом? — спросил Алексей.

Ответить Оболенский не успел. В этот момент к ним подошел техник.

— Алексей Константинович, ваша авиетка в прекрасном состоянии. Износ деталей около двадцати процентов при допустимых восьмидесяти. Двигатели, щиты, управляющие системы работают идеально. Если нужен полный отчет — можем дать сегодня к вечеру.

— Спасибо, мнения достаточно, отчёт не нужен, — кивнул Алексей.

— У тебя ещё остались сомнения? — спросил Михаил.

— Нет, не знаю, может, я слишком мнителен?

— Лёш, что было в той песне? — спросил Оболенский.

— Облака в небо спрятались,

Звёзды пьяные смотрят вниз.

И в дебри сказочной тайги

Падают они.

— Так то звёзды! Не мы же! — рассмеялся Михаил. — Ты брал гитару?

— Нет. Говорю же, просто в голове вертелась весь вечер.

— Тогда перестань себя накручивать. Тем более там речь идёт о звёздах, но для надёжности мы просто не будем пить в полёте. Согласен?

— Хорошо. Леонид Викентьевич, поднимайте машину!

Им понадобилось ещё полтора часа, чтобы забрать из дома Голицына со всеми его вещами, и уже в три пополудни машина поднялась в воздух. Летели они дольше, чем с Георгием Михайловичем. Дорога до Амурска заняла почти семь часов против пяти на императорском транспорте. Правда, большую часть времени Алексей провёл в нервном напряжении, ожидая какого-нибудь подвоха, но, к счастью, всё обошлось. Так что рано утром по местному времени авиетка с гербом Шуваловых беспрепятственно села на пустую центральную площадь Амурска.

— Ну вот, а ты переживал, — усмехнулся Михаил, спускаясь на землю. — Лёш, нельзя быть таким мнительным. Иначе тронешься умом. Не каждая твоя рифма — это Весть.

— А если таковая будет — я предупрежу! — заявил Голицын.

— Дальше пешком, — вздохнул Алексей. — До дома Васильковых полчаса ходу, а «Стрекозу» только через пару дней доставят. Леонид Викентьевич, останьтесь здесь. Сегодня днём я скажу, куда перегнать авиетку и распоряжусь о доставке вещей. А пока — побудьте сторожем.

— Конечно, Алексей Константинович, — кивнул пилот и, проследив взглядом скрывшегося за поворотом улицы главу рода, заперся в машине.