После приглашения господина Като, Голицын неспешным шагом вошел в круг. Он видел выступление первых участников и примерно представлял, чего ожидать. Ниппонская катана чем-то напоминала казачью шашку, только рукоять у неё была прямой и длинной, что позволяло использовать двуручный хват. Вот только более заметный изгиб клинка предполагал именно рубящие удары, а не колющие.

Но сейчас это не суть важно. Поединок не настоящий, а показательный. И настрой от него соответствующий. Нет необходимости убивать соперника, наоборот, тяжёлая рана, нанесённая в учебном бою, — это показатель низкого уровня владения оружием. Когда не ты контролируешь меч, а он ведёт тебя за собой. Настоящий мастер должен уметь остановить рубящий удар едва лезвие коснулось кожи. И не имеет значения, с какой силой и скоростью он наносился.

Взглянув на ожидающего его противника, Голицын пообещал себе быть внимательным вдвойне. Уж больно молодо тот выглядел. Да ещё одежда эта странная: штаны, похожие на юбку и короткий халат. С другой стороны, правильно определять возраст ниппонцев у него никак не получалось. Гладкокожие, без бороды и усов они все ему казались подростками. А те, кто с морщинами — сразу стариками.

Тем временем его противник низко поклонился и медленно извлёк из ножен катану. Голицын последовал его примеру, вот только ножны убирать не стал, а оставил их в левой руке. Отсутствие навершия затрудняло фехтование одной рукой, но Голицын сделал ставку на эффект неожиданности и совершенно иной стиль боя. Отбросить ножны в сторону и перехватить катану двумя руками можно будет в любой момент.

Едва прозвучал сигнал, как противник тут же встал в боевую стойку: ноги расставлены шире плеч, одна впереди другой и обе согнуты в коленях. Он дал Голицыну лишь секунду, и уже через мгновение тому пришлось отражать рубящий удар сверху наискось. А дальше закрутилось. Дмитрий видел, что его противник не пытается достать ударом тело, а всё время метит в оружие, и решил усложнить задачу. Удар катаной и ножнами крест на крест заставил ниппонца разорвать дистанцию, а самого Голицына нехило приложило звуковым хлопком.

«Воздушник! — понял Дмитрий. — Нет, второй раз у тебя этот фокус не пройдёт!»

Воспользовавшись секундной паузой, Голицын взбаламутил вокруг себя Эфир. Теперь круживший его вихрь будет работать как волнорез, но не для воды, а для Воздуха. И тут же сам пошел в атаку, заставляя ниппонца не только парировать удары катаной, но и уворачиваться от ножен, чтобы не получить ими по ногам, как тренировочной палкой.

Бой на мечах требовал предельной концентрации. Малая дистанция, быстрые многоплановые удары не оставляют времени на размышление. Его надо чувствовать, предугадывать действия по одной только смене позиции ног или по движению плеча. Будешь ждать, когда меч начнёт свой путь — проиграешь. Именно ноги противника, после очередного отбитого удара, заставили Голицына резко прыгнуть вверх и вперёд. Ступня, подвёрнутая на бок, говорила о планируемом падении и подкате, а значит — ударе снизу. Вот только его рука… Когда Голицын понял, в чём дело, то просто взбесился. Приземлившись на ноги, он отбросил в сторону катану, и со всей силы ударил ниппонца ножнами в плечо, разворачивая того, уже в падении, на спину.

***

Когда Като Мацуро пригласил выйти в круг гостя, Осами обречённо прикрыла глаза. Она надеялась упрочить положение своего клана? Увы, её переиграли. И это не Маруяма. Тот никак не мог приказать господину Като. Значит, Тамура! Правая рука сёгуна оказался умнее, хитрее и опытнее наивной Икэда. Вскинув голову, она обвела взглядом самураев, поддержавших участие гайдзина. Они не могли не понимать последствий своего решения. Неужели её клан мешает всем и ей специально не оставили выбора?

Ведь Осами в открытую заявила о своём «пути» и теперь не могла уйти с него не опозорив свой клан. Равно как и отказать в поединке. Но, точно так же, Осами не имела права навредить гостю, ведь это станет ударом по репутации тэнно. И не только потому, что сегодня её вымпелы развевались на фоне ко: родзэн. А значит, теперь у неё только один путь…

Противник ей достался интересный. В реальном бою Осами могла бы его достать, но только с помощью «шагов ветра». Простому воину против него выходить бессмысленно, даже с учётом того, что оружие было тому непривычно. Но сейчас пользоваться клановыми умениями Осами не стала. Ни к чему, чистый бой гораздо интереснее.

«А у него есть чему поучиться!» — промелькнула у неё мысль, когда пришлось резко разорвать дистанцию, чтобы не получить ножнами по ногам, словно учебным боккэном.

Но хватит. Пяти минут быстрого боя достаточно, чтобы оказать уважение противнику, продемонстрировав ему умения, за которыми он и вышел сюда. К чему тянуть дольше? Перехватив катану обратным хватом, Осами ослабила опорную ногу и начала падать. На гайдзина в этот момент она не смотрела — её взгляд был прикован к ехидной ухмылке Маруямы. Вот только в последний момент что-то пошло не так. Сильнейший удар в плечо опрокинул её на спину, а пинок по запястью заставил её катану отлететь в сторону. Гайдзин замер над ней, а затем разразился потоком брани.

На повышенных тонах он что-то зло высказывал Като Мацуро, при этом несколько раз указав на неё ножнами. Смысла высказанных претензий Осами не понимала, но и без того было ясно, ничего лестного там нет. Подниматься с земли она не спешила. Удар в плечо хоть и был сильным, но ничего страшнее синяка там нет. А вот собственную честь и честь клана уже не восстановить. Мало того, что она ушла с «пути», так ещё и не смогла довести до конца задуманное. Её оставили в живых — и это хуже всего.

***

— Дмитрий Александрович, богом вас прошу, только не через Эфир! — вскочил с места Феликс Старк и, повернувшись к Романовым, взмолился: — Государи, да велите же ему замолчать, пока ещё не поздно!

— Дмитрий Александрович, хватит! И подойдите сюда! — оборвал Голицына Алексей Романов.

Тем временем Старк о чём-то оживлённо переговаривался с непрерывно кланяющимся господином Като, то и дело отрицательно мотая головой.

— Феликс Оскарович, в чём дело? — нахмурившись, спросил Георгий, когда тот повернулся к ним.

— В том, Государи, что Дмитрий Александрович имел неосмотрительность заявить господину Като через Эфир, что он оскорблён таким противником. Видите ли, как я говорил раньше, всё, что касается гостей — напрямую относится к тэнно. Вот и получается, что для ниппонцев слова господина Голицына прозвучали так, что госпожа Икэда в лице господина Голицына оскорбила лично тэнно.

— В смысле, госпожа? — нахмурился Голицын и повернулся к недавнему противнику. — Это что, барышня?

— Да, — кивнул Феликс, чем вызвал невольное замешательство окружающих.

Голицын нахмурился, но всё равно упрямо вскинул голову.

— Ну ладно, пусть будет барышня. В конце концов, у нас тоже многие эмансипированные в армии служат. Но зачем она пыталась меня подставить? Я едва успел оттолкнуть её, иначе она бы напоролась на собственный меч?! Причём, специально! Я же видел: она не оступилась, а намеренно ушла в падение! Тяжёлое ранение в учебном поединке! Да меня бы на смех подняли за такое! Я что, клоун им?

— Не горячитесь, Дмитрий Александрович, — остудил его пыл Алексей Романов. — Пусть Феликс Оскарович выяснит этот момент.

Тем временем вокруг Российской делегации собрались два десятка ниппонцев. Голицын невольно отметил, что никто из них не возмущался и не предъявлял претензий. Напротив, все они имели вид подавленный и виноватый. Очередной этап переговоров Старка закончился тем, тот снова отрицательно покачал головой и взглянул на Голицына.

— Прошу прощения, но я, действительно, не знал всех тонкостей проведения подобных боёв, — со вздохом признался Феликс. — Как мне сейчас пояснили, у госпожи Икэда неспроста на лбу повязана лента со знаком клана. Если вы обратите внимание, то она одна здесь такая. Ни у кого другого такой повязки нет. Это ритуальная лента, она обозначает то, что самурай собирается ценой своей жизни отстоять честь клана.

Старк замялся, собираясь с мыслями, и продолжил.

— Если бы против неё вышел кто-то из самураев, то он должен был бы убить госпожу Икэда. Поэтому выйти в круг предложили вам, Дмитрий Александрович, выказывая вам, тем самым, уважение, как гостю.

— Хорошо уважение, — фыркнул Голицын. — Почти как варёная баранья голова за столом у кочевников!

— От вас не ждали решительных действий, она всё должна была сделать сама. То есть, это более почётно, чем быть убитым в бою. А вы помешали, из-за чего госпожа Икэда только обесчестила свой клан.

— То есть она собиралась сделать харакири? — вдруг спросил Шувалов.

— Не совсем, — покачал головой Старк. — Если вы имеете в виду сэппуку, то это другое. Мне сложно объяснить, я далёк от этой стороны ниппонской культуры. Могу лишь повторить то, что сказал мне господин Като. Ваши слова об оскорблении, Дмитрий Александрович, сильно ухудшили ситуацию. Теперь ей не позволят уйти с честью, как это планировалось. Если бы вы высказали свое мнение на русском, не прибегая к Эфиру, я ещё мог бы отговориться игрой слов или жаргоном, но вы передали саму суть вашей мысли и теперь уже ничего не исправить.

— Чем это грозит нам, Феликс Оскарович? — озабоченно спросил Георгий.

— Ничем. А вот для госпожи Икэда всё плохо.

Голицын глубоко вздохнул и нахмурился. Честь для него не была пустым звуком. Не только своя, но и честь дамы. А теперь, со слов Старка выходило, что он самолично барышню и оскорбил, а вовсе не она его. Воспитание требовало принести извинения. Но вот как?

— Феликс Оскарович, что мне сделать, чтобы исправить ситуацию? — спросил он.

— Только жениться, — хмыкнул Старк. — Правда, по ниппонскому закону девушка, лишенная чести, не имеет права быть женой, только наложницей. Но с другой стороны как раз официальным браком вы эту честь и восстановите. В любом другом случае её ждёт позорная казнь.

— Матерь божья, — процедил сквозь зубы Голицын. — Вот только я не могу жениться!

— Предпочтёте, чтобы по вашей вине казнили барышню? — вкрадчиво спросил Алексей Романов.

— Да меня отец проклянёт! Он только Одоевским отказал, а тут я с женой явлюсь!

— Вас останавливает только родительское мнение? — спросил Георгий. — Или то, что барышня ниппонка и вы видите её впервые?

— Да какая разница, — махнул рукой Голицын, который явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Хоть русская, хоть ниппонка… Можно подумать, у нас браки устраивают иначе? Не одна, так другая.

— Раз всё упирается в благословение князя, то соглашайтесь, Дмитрий Александрович, — заявил Георгий. — Для замужества барышню всё равно придётся крестить. А против нашей крестницы ваш батюшка возражать не будет.

Резон государей Голицын понял сразу. Как и то, что ему, фактически, не оставили выбора.