Грохот от падения на землю гружёной платформы заставил вскочить на ноги всех, кто был поблизости. Первыми на помощь бросились рынды, помогая Алексею Романову встать на ноги. Адъютант поднял с земли упавшее кресло и усадил в него государя, одновременно пытаясь очистить его одежду, и тут же рядом засуетился одарённый медик. Шувалов тоже подошел ближе, но лезть вперёд не спешил. Там и без него помощников хватало.

— Как же так, государь-батюшка? — то ли возмущённо, то ли испуганно пробормотал Платон Юрьевич. — А ежели бы убились? Вон, всё лицо в крови!

— Бровь рассечена, — коротко оборвал адъютанта лекарь. — Сейчас всё уберу.

Но убрать «сейчас» не получилось, и через три попытки тоже. Усомнившись в эффективности своего дара, медик даже опробовал его на одном из рынд, которому упавшая платформа прищемила пальцы.

— Ничего не понимаю, — пробормотал лекарь, возвращаясь к государю. — Работает же. Так почему я не могу…

— Видимо, дело не в вас, а во мне, — тихо произнёс Алексей Романов, промакнув ссадину белоснежным платком с монограммой.

Это был не просто платок, а слабенький лекарский артефакт, предназначенный для мгновенного избавления от царапин, ссадин, заусениц и прочих мелких досадных травм, ради которых нет нужды беспокоить врачей. Вот только в руках Алексея Романова он превратился в простой кусок ткани, который не только не желал закрывать рану, но и легко пропитывался кровью, чего быть в принципе не должно было.

— Всё теряет даровые свойства… — задумчиво продолжил Романов. — Всё, к чему я не прикоснусь. Платон Юрьевич, дайте вашу руку!

Сжав пальцами протянутую ладонь, Алексей Романов внимательно взглянул на адъютанта и велел:

— Попробуйте применить свой дар, Платон Юрьевич. Просто ветер.

— Я не чувствую стихию, Государь, — через минуту признался тот. — Совсем.

— А так? — уточнил Романов, отпуская руку.

— Так чувствую, но Воздух откликается очень плохо.

— Шаг назад! — велел Романов. — Попробуйте поднять упавшие вещи или платформу.

От движения руки Платона Юрьевича перевёрнутый на бок ящик встал прямо, но платформа даже не сдвинулась. Когда государева свита осознала всю глубину той ямы, в которой они оказались, Алексея Николаевича взяли в оборот. Методом простого эксперимента было установлено, что первый барьер лишается всех своих свойств и незначительно проседает второй. Причём барьером могло быть всё, что угодно, но обязательно с даровым наполнением.

Так, например, сшитое из обычной ткани нательное бельё барьером не являлось, поэтому брюки и сорочка полностью потеряли свои грязеотталкивающие свойства. А вот надетый поверху сюртук, являясь второй преградой, со своей задачей справился. При этом сюртук легко чистился с помощью Воздуха, а вот брюки поддавались нехотя. Плетение то и дело норовило соскользнуть с них, а то и вовсе развеяться.

То же самое и с даровым оборудованием. Летающий поднос тут же падал, стоило Алексею Николаевичу коснуться его рукой, а вот стоящий на нём чайник с огненным плетением нагревал воду и даже поддерживал нужную температуру. Но самой большой проблемой оказалось то, что на Алексея Николаевича больше не могли воздействовать одарённые лекаря.

— Видимо, частицы метеорита попали вам в кровь, Государь, когда вы руки поранили, — наконец вынес свой вердикт лейб-медик. — Ничем другим я подобный эффект объяснить не могу. Я вас не вижу даром, совершенно, как будто пустота передо мной. Может переливание крови поможет? Или.

— Вы собрались ставить надо мной эксперименты? — как-то слишком ласково спросил Алексей Романов.

— Помилуйте, государь-батюшка! Да разве бы мне пришло такое в голову?! — весьма натурально возмутился медик.

Вот только загоревшийся жаждой исследований взгляд уже заскользил по членам экспедиции, будто выбирая на ком из них эксперимент поставить можно. Увы, желающих пожертвовать собой, точнее своим даром ради науки не нашлось. Места в экспедиции были ограничены и господин Шокальский подобрал её состав исключительно из одарённых. Единственным бездарным, помимо самого государя, здесь был только Роман Демьянович. Но он, словно по наитию, предпочёл остаться в обществе хайху.

— Алексей Николаевич, прошу прощения, что лезу не в своё дело… — подошел к Романову Алексей Шувалов. — Но не будет ли правильнее остаться сегодня здесь? Попробовать для начала подняться на малую высоту, посмотреть, как авиетка поведёт себя с вами на борту. Ведь случись что, вас даже Воздушник подхватить не сумеет. Мы так падали уже. Леониду Викентьевичу одарённый лекарь кость на ноге из кусков собирал. А с вами так не получится.

— Алексей Константинович… — вскинул голову Романов. — По-вашему, я этого не понимаю?

— Уж простите, Государь. Но предостеречь обязан.

— Спасибо, Алексей Константинович, — немного грустно ответил Романов и совсем тихо добавил: — Лучше бы вы меня раньше предостерегли…

— А вы бы меня послушали?

Алексей Романов только вздохнул, признавая правоту Шувалова. Прилететь сюда было его собственной инициативой. И желание обрести дар было тоже его. Ну что ж, получил.

— Платон Юрьевич, мы с Алексеем Константиновичем к авиетке пойдём. А вы соберите вещи и поднимите платформу. Думаю, в моё отсутствие вам это будет сделать проще.

Разумеется, к месту посадки они отправились не одни. Алексея Романова сопровождали двое рынд к которым присоединился Оболенский и Викентич. Только эта свита отстала, памятуя желание государя остаться вдвоём с графом. Первые минут пять они шли молча, а потом Шувалов не выдержал.

— Вы поговорить хотели, Алексей Николаевич?

— Сам не знаю. Но у вас, Алексей Константинович, порой рождаются самые неожиданные идеи. Я был бы не против послушать ваше мнение.

— Ищите во всём случившемся положительные моменты, — посоветовал Шувалов. — Вот, например, у вас появился дар.

— Разрушать всё вокруг…

— Зато отныне вы неподвластны влиянию разумников и можете снять любую даровую защиту.

— Вот именно. Где гарантия, что появившись в Зимнем, я не снесу государеву защиту полностью?

— Вот у меня и попробуете, Алексей Николаевич, — предложил Шувалов. — Даже если разнесёте — я потом восстановлю. Вот только, сдаётся мне, вам и правда лучше задержаться у нас подольше. Хотя бы до тех пор, пока не поймёте, как ваш дар можно контролировать.

— Мне бы вашу уверенность… — вздохнул Романов.

— Знаете, как говорят, Алексей Николаевич? Господь посылает человеку те испытания, которые он может выдержать. А если человек выдержать не может — значит эти испытания — не его.

— А чьи тогда?

— Всех тех, кто его окружает. Помогут ли они человеку справиться с ними или отвернутся от него…