Ещё вчера простые жители Амурска и предположить не могли, что готовит им день грядущий. Утро третьего июня началось как обычно. Но уже к полудню на центральную площадь с небольшим перерывом опустились сразу три гербовые авиетки. К трём часам площадь была заставлена полностью, а в единственной гостинице Амурска не осталось номеров. Такого наплыва высшей аристократии Российской империи Амурск не видел с момента своего основания. Каких гербов тут только не было: Белосельские, Разумовские, Горчаковы, Юсуповы, Вяземские…

К пяти вечера стало понятно, что гостевых мест на всех желающих не хватает. А поскольку прибывшие дворяне считали деньги не рублями, а сотнями, то самые предприимчивые горожане принялись сдавать собственные квартиры, съезжая на пару дней к родственникам, а то и вовсе, куда придётся. Глядя на то, как устраиваются на ночлег в тюремных камерах семьи двух приставов и околоточного, начальник Амурской жандармерии сам всерьёз задумался, чтобы подзаработать. А что, жену с детьми можно отвезти к матери, а самому переночевать на диване в кабинете…

Зато владелец «Злотого Якоря» — единственного в Амурске настоящего ресторана, искренне молился о здоровье и семейном счастье графа Шувалова, решившего устроить свадьбу у себя в поместье, а не в Петрограде. Потому как один единственный вечер обещал принести ему месячную выручку и баснословную прибыль на продаже дорогих вин и оставленных чаевых.

— Ну вот, Гриша, а ты мне верить не хотел, — усмехнулся князь Оболенский, разглядывая собеседника сквозь хрустальные грани бокала. — А в итоге, не только Алексей Николаевич задержался в Амурске, но и Георгий Михайлович второго дня как прилететь изволили.

— Да… Если бы не твой вопрос, я бы не полез копаться в той истории.

— Неужто откупались всё-таки Гагарины?

— Подряд на строительство железной дороги уступили Юсуповым. Да и за Марию Сергеевну такое приданное дали! Вот это поместье, между прочим и стекольный завод. Это что ж получается, Алексей Константинович мой двоюродный дед?

— Душой, Гриша, но не телом… Мне вот всегда интересно было, почему при Подмене меняется дар?

— Так потому, что Господь даром наделяет именно душу бессмертную, а не тело тленное! — многозначительно изрёк князь Гагарин.

— Ежели так, то отчего тогда для появления дара наследственность так много значит? — не унимался Оболенский. — Почему некоторые аристократами не являются, а одарённым родом — да. Как те же Морозовы? Тебе не приходило, Гриша, в голову, что Даром Божьим владеет каждая душа, да вот только не каждое тело способно его принять?

— Ты сейчас договоришься, Саша, до того, что у любого крестьянина можно дар пробудить! — фыркнул Гагарин.

— Пробудить нельзя, — покачал головой Оболенский. — У бездарных трубочек не хватает.

— Каких ещё «трубочек», Саша?

— А ты представь, что тело человеческое — это корпус, а душа — даровой двигатель, причём всякий разный. Вот попадает при рождении такой «двигатель» в корпус, подключается к «трубочкам», и ежели он с Землёй связан, то поедет машина, а ежели с Воздухом — полетит. Но коли «трубочек» нет, то подключиться двигатель не может, и оказывается такой человек бездарным. А «трубочки» те как раз в родах и выращивают. Поэтому и невесту такую выбирают, чтобы в родстве близком не была, да дар имела сильный.

— Ну и выдумщик ты, Саша! — рассмеялся Гагарин. — Сразу видно, что авиетками занимаешься. Сравнил человека с машиной! А как тогда по-твоему при Подмене бездарные дар обретают, а? Если «трубочек» у них нет?

— А может и есть, да не все. Вот была в теле душа с даром Скульптора, а для неё «трубочек» не хватало или не в тех местах были. А попал при обряде в тело Воздушник и полетел. Ведь бывают люди не одарённые, а просто талантливые. Прекрасные врачи, гениальные изобретатели, талантливые художники, музыканты и архитекторы. Может, у них как раз только часть «трубочек» есть, через которые просачиваются лишь капли Дара Божьего. А как иначе объяснить, что одаренный ребёнок влияет на свою мать? Катерина у меня тоже Разумницей была. И когда Мишеньку носила — в гневе да злости могла родовую защиту пробить. А вот с дочкой… Не задалось у них. Так крепко, что даже одарённые лекари не спасли…

— Чего это ты прошлое вспомил? — нахмурился князь Гагарин.

— Воронцов разбередил, — махнул рукой Александр Оболенский.

— А где он сам-то? Что-то я не видел его авиетки…

— У Шувалова уже. Вчера прилетел со своим Сергеем.

— А ты чего у Алексея Констатиновича не остановился? Так сказать: по-родственному?

— Государи там, — вздохнул Оболенский. — А я, Гриша, не умею, как Воронцов, без мыла в… Правильно его Кирилл Разумовский Кощеем Бессмертным назвал. Пока найдёшь способ его скинуть — и в утку залезешь, и в зайца. А как до яйца доберёшься, там не игла, а фига!

***

В гостиной особняка Шуваловых за карточным столом собрались четверо. Государи оказались любителями преферанса, да и Алексею карты нравились больше, чем бильярд. Игра шла на интерес. Ставить на кон деньги Алексей отказался сразу, заявив, что не настолько богат, чтобы проигрывать тысячи, и не так хорошо играет, чтобы попытаться их выиграть.

— Моя взятка, господа, — усмехнулся Георгий, собирая карты.

— Вот-вот, как тут бороться с коррупцией, когда даже Государи взятки берут, — фыркнул Алексей, понимая, что проиграл окончательно.

— Расстроились, Алексей Константинович? — с улыбкой спросил Алексей Романов. — Позвольте тогда преподнести вам подарок. Нет, не утешительный приз, а именно подарок к вашей свадьбе. Обычно их дарят после, но наш вам понадобится именно до.

Алексей Николаевич протянул руку, в которую один из рынд вложил небольшую коробочку, в которых обычно хранят украшения. Открыл её и поставил возле Шувалова.

— Свадебные кольца? — с удивлением спросил Шувалов, рассматривая два одинаковых перстня.

— Я же говорил, что Алексей Константинович без разъяснений не поймёт! — усмехнулся Георгий. — На своего жениха гляньте, Алексей Константинович!

Шувалов повернулся и растерянно замер. Михаил сидел с вытянутым лицом, неотрывно глядя на кольца, разве что воздух ртом не хватал.

— Миш, ты же мне расскажешь, да? Это ведь не просто кольца?

— Лёш, ты на герб внимательно посмотри, — посоветовал Михаил.

— Герб, вроде, мой…

— Да, но в каком обрамлении. Голицын же тебе показывал свой и даже рассказывал, чем его перстень отличается от родительского. У тебя золотая кайма, а наверху, видишь? Это княжеская корона.

— Да, — кивнул Георгий. — За заслуги перед государством Российским и лично перед Государями, за вашу Весть, которая в итоге пробудила Дар Божий у Алексея Николаевича, мы решили даровать вам княжеский титул. Надевайте, князь Шувалов, второй завтра вы наденете на Михаила Александровича.

— А что с графской печаткой? — спросил Алексей.

— Ничего, как только два перстня соприкоснутся — они сольются в один, — пояснил Алексей Романов.

— А можно не сливать? Можно оставить титул графа Шувалова?

— Зачем он вам? — удивился Георгий Михайлович.

— Я бы его Сергею Максимовичу подарил. Он заслуживает его больше меня.

— Лёша! — простонал Михаил. — Даже то, что ты стал князем, не даёт тебе права раздавать титулы. Это привилегия Государей!

— И всё же… — Алексей взглянул на государей. — Могу я попросить…

— Алексей Константинович, если вы хотите поделить род Шуваловых на две ветви, то вам придётся поделить и имущество. А его у вас и так не слишком много, — заявил Алексей Романов.

— Юго-Камский завод и соляные промыслы отдам Сергею Максимовичу. Юго-Камский почти убыточный и на последнем издыхании. Туда надо вкладывать очень много в модернизацию. Себе оставлю только Лысьвенский. Не хочу вешать мои обещания на Сергея Максимовича, но и подводить людей не хочу. Я обещал — значит мне и делать. Тем более, что он скоро заработает.

Алексей Романов взглянул на супружника, будто молча о чём спрашивая, Георгий усмехнулся, и протянул руку, забирая коробочку с перстнями. Михаил нервно опустил голову, но Алексей продолжал смотреть прямо на обоих государей.

— Тогда так… — сказал Георгий, достал оба перстня и провёл по ним подушечкой большого пальца.

Полюбовался на результат, удовлетворённо кивнул сам себе и снова поставил перед Алексеем.

— Платон Юрьевич, подготовьте указ о присвоении Сергею Шувалову титула графа, — приказал адъютанту Алексей Романов.

— Надевайте Алексей Константинович, и можете дарить графскую печатку. А что касаемо заводов… Дениса Давыдова вы убрали для нас с политической арены. Так что будет вам алмазный прииск. Здесь, на Амуре.

Алексей извлёк перстень и внимательно оглядел. Единорог на гербе остался, как и корона с окантовкой, вот только фон из красного стал белым, а сам герб превратился в щит, который держит перед собой, распахнувший крылья, двуглавый орёл.

***

После ужина Сергей Шувалов направился в библиотеку, чтобы выбрать книгу почитать перед сном. Вот только от этого процесса его оторвал появившийся Алексей Константинович.

— Как вам «Лесная Сказка», Сергей Максимович? — спросил он, видимо, чтобы начать разговор.

— Пусто… — честно признался Сергей Шувалов. — Видимо, дом ещё не проснулся, не пропитался родовой силой. Он же много лет мёртвым стоял.

— А вот мне здесь нравится. Тепло и уютно. Знаете, есть такое выражение: «Дома и стены помогают»… Дайте вашу руку.

Сергей Максимович был удивлён такой резкой сменой темы разговора, но руку всё же протянул. А через секунду впал в ступор, когда Алексей Константинович надел ему на палец графскую печатку.

— Алексей Константинович! Нельзя так просто взять и подарить титул!

— Я знаю, бумаги с государевой подписью вам передадут завтра утром. Поместье и так уже ваше. Заберёте Юго-Камский завод, соляные промыслы и половину наличности на счёте.

— А вы? — растерянно спросил Сергей Шувалов.

— А у меня другая, — усмехнулся Алексей Константинович и продемонстрировал руку с печаткой.

— Позволите полюбопытствовать?

— Пожалуйста, — ответил тот и протянул руку.

Сергей Шувалов рассматривал гербовую печатку долгую минуту. Герб был похожим, но всё же совершенно иным. Рисунок на щите — так часто изображают младшую или побочную ветвь. А вот княжеская корона… Да, просто княжеская, а не корона Великих князей…

— Но имущество, Алексей Константинович, — нахмурился Сергей Шувалов. — У вас же останется только Лысьвенский и тот стоит. Может, всё-таки хоть соляные промыслы себе возьмёте?

— Мне приятно, что вы обо мне беспокоитесь, но поверьте: меня голодным не оставят.

— Ясно…

— Позвольте пожелать доброй ночи, завтра тяжёлый день, да к тому же полный на сюрпризы для аристократического общества.

— Это точно, — вздохнул Сергей Шувалов, провожая взглядом идущего к дверям теперь уже князя Шувалова. — Алексей Константинович, вас можно спросить?

— Да, конечно, — обернулся тот.

— Вам нужна помощь с имуществом или вы предпочтёте сами?

— Было бы неплохо, — улыбнулся Алексей. — А вы сможете?

— Вполне, — кивнул головой Сергей Шувалов.

— А с алмазным прииском?

— Неожиданно… — удивился Сергей Шувалов. — Но не думаю, что возникнут проблемы. Опыта у меня хватит, чтобы разобраться что к чему.

— Тогда буду благодарен.

Сергей Шувалов несколько минут гипнотизировал закрывшуюся за Алексеем Константиновичем дверь, затем решительно закрыл библиотечный шкаф. Читать больше не хотелось.

— Олег, скажи мне, как так вышло? Как получилось, что при Подмене род Шуваловых выбрал чужого?

— Понял всё-таки, — хмыкнул Воронцов. — А теперь мне скажи: ничего странного в момент обряда не происходило?

— Да откуда же я знаю? — возмутился Сергей. — Я такой впервые проводил. Правда, род долго не откликался. Я уже с жизнью успел попрощаться, когда душа всё-таки заняла тело. Но почему так?

— А ты не думал, Серёжа, что род выбрал именно тебя? Нет, не на роль подменного, а на роль главы? Именно поэтому и вернул чужую кровь. Давая ему второй шанс и тем самым искупая вину рода за невинно убиенное им дитя, вся вина которого была лишь в том, что он оказался наследником. И вернули его Шуваловы именно для того, чтобы он разделил род, основав свой и отдав тебе твоё, граф Сергей Максимович Шувалов…