You’ll sacrifice the truth to justify your sins

But I don’t need an excuse to let the darkness in.

Япония, Кавасаки, за несколько лет до событий в Сэре

Старик завернул в переулок. Всегда выбирал именно эту дорогу к дому, подальше от шумной улицы, мерцания неоновых вывесок и толп, сновавших повсюду, что и яблоку негде упасть.

Может, искал неприятностей.

Из мусорного бака неподалеку тянуло гнилью. Старик потер грудь сквозь тонкий свитер — молния на куртке давно сломалась, и все не доходили руки ее починить. Жилы звенели от плохого предчувствия, грозы, что вот-вот настигнет, но он отгонял напряжение. Его квартира темна, узка и холодна, как этот переулок, с той только разницей, что оттуда не видно даже отблесков неона — сплошная серость, а через восемь часов он снова пойдет на работу фасовать детали. Инстинкты выживания не подводили его никогда, но чего уж теперь бояться, когда жизнь подошла к закату?

Силуэты нахлынули на него неожиданно. Старик остановился, но не успел открыть рот, как удар в живот сбил с ног, а асфальт тяжело гупнул по скуле. Прикрывая голову руками и содрогаясь под градом пинков, он только и думал: вот и все. Вот так все и закончится, вот так, вот так, вот так. Жалкий конец его жалкой жизни, как и должно быть.

Удары прекратились. Он лежал на асфальте, жмурясь и неловко пытаясь утереть кровь со лба, а силуэты перекрикивались, приказывали пошарить по его карманам, забрать бумажник…

Миг — все звуки оборвались. Кто-то легко ступил на асфальт, будто большая кошка спрыгнула с высоты. В ушах зазвенело «Эй ты…» одного из нападавших и тут же оборвалось коротким булькающим криком, а рядом мешком шлепнулся человек.

Старик застыл. Пытался пошевелиться, но не мог, а на стену брызнула кровь, сталь лязгнула о камень. Второй человек сполз вниз, пытаясь зажать пальцами вспоротое горло, но вскоре тоже затих. Третий свалился на землю от мощного удара в челюсть, и нож вспышкой вошел ему в сердце через спину.

Старик с трудом приподнял голову, прикрывая правый глаз, что заливала кровь из раны на лбу. Над ним стоял худощавый молодой мужчина в пиджаке, белой рубашке и черных джинсах, а его глаза яркими спектрами горели во тьме.

Не человек.

Внутри все до боли стиснулось. Шинигами, ангел смерти, пришел за ним. Старик влез ладонью в лужу крови и тут же с испугом отдернул руку. Нет. Если бы ангел смерти существовал, то забрал бы его, а этот убийца забрал его мучителей.

Тот развернулся, собираясь броситься прочь, и старик тихо выдохнул:

— Спасибо…

Убийца замер. Медленно повернулся к нему. На миг почудилось, что окровавленный нож в его руке пронзит сейчас и тело старика, но старик, поборов страх, продолжил:

— Мне нечем как следует… вас отблагодарить, но… может, хотя бы угостить вас ужином?

Его тут же охватил стыд. Как глупо! Но даже если сейчас его просто убьют, это хотя бы достойная смерть.

Морщина на лбу убийцы разгладилась. Он изящно двинул левой рукой, и брызги крови, что попали на его рубашку, взмыли в воздухе в вихре красивого цветного мерцания — такого же, как его глаза.

— Ну можно, — сказал он и помог старику подняться.

Все закрутилось ураганом — только успевай ловить моменты. Вот убийца скрылся в аптеке, вот вернулся с бинтом и перекисью, вот занялся ранами старика, обрабатывая их и накладывая повязки с холодной жесткостью полевого врача, для которого главное — как можно быстрее помочь пациенту, и чхать, как уж тому будет больно.

Старик терпел, стиснув зубы. Наконец убийца залепил пластырем рану на его лбу, осмотрел его и с ухмылкой сказал:

— Видок, конечно… Но лучше, чем было.

При взгляде на него даже дух перехватывало. Самый необыкновенный человек из всех, что он встречал за свою долгую жизнь.

— Спасибо, что спасли меня, — повторил старик глухо. Убийца пожал плечами.

— Не пойми неправильно, но я их прикончил не чтобы тебя спасти.

И пусть. Так тоже устраивает.

Через несколько минут они уже сидели за стойкой открытого кафе, и старик разглядывал меню.

— Что вам взять?

— Что-нибудь горячее и с выразительной текстурой, — отрезал убийца, даже не взглянув на список блюд. Старик приподнял брови, но решил не удивляться. Этот человек его спас, так неужели не получится отблагодарить его хотя бы такой мелочью?

Себе старик взял собу — горячую лапшу с мясом, всегда ее обожал, — убийце, подумав, заказал рамен. Тот остался доволен. Его глаза сделались карими с желтым отливом, яркие волосы чуть поблекли, будто он слегка пытался скрыть свою необычную внешность, но только слегка. Какие отточенные у него движения, ни одного лишнего касания палочками…

— Значит, если я захочу обратиться к вам коротко, то скажу «Рэй-сан», а если длинно, то «Акияма-сан», верно? — спросил старик, отправляя в рот горсть лапши с удовольствием, какого давно не испытывал.

— Именно так, — подтвердил убийца… Рэй с кривой ухмылкой. Отчего-то казалось, что его ужасно бесит, когда его имя или фамилию коверкают. Интересно, что у него за корни? Вроде как европеец по виду, но фамилия японская и на японском говорит безупречно. Был ли он близок со своим отцом? Знал ли его вообще?

— Знаете… У меня было два сына, но оба погибли на войне. А дочь… уехала в Америку со своим мужем. Давно. Уже двенадцать лет я не слышал о ней… ничего.

Не хотелось говорить, но слова вырывались шквалом, потоком, вулканической бурей. Он потерял своих мальчиков в той отвратительной, страшной мясорубке, он потерял свою дочь, оттолкнув ее от себя! Он сказал ей, что ни за что не позволит выйти замуж за гайдзина*, что если она так решит, то больше не будет его дочерью, раз ее не волнует, что через поколения в ее потомках не останется ничего от истинного японца, ничего от корней. Каким же он был дураком! Как стыдно, как жжет глаза от слез, которым он не позволит вырваться! Он был плохим отцом, он разрушил свою жизнь сам. И все, что ему оставалось, — умереть в той вонючей подворотне от рук отморозков.

Судьба почему-то распорядилась иначе. Старик улыбнулся одеревеневшими губами. Не думал, что еще может.

— А ты, Рэй-сан? У тебя есть семья?

Тот ухмыльнулся, но не злобно.

— Все-то тебе расскажи.

Старик мягко рассмеялся. Подумать только, первый, с кем он говорит по душам за очень много лет, убил у него на глазах троих человек, и это почему-то ни капли не пугало.

— Эй, старик… — протянул Рэй с легкой иронией. Он, наверное, гораздо, гораздо старше старика, этот необыкновенный, выглядящий молодым мужчина с холодными спектральными глазами. — Хочешь изменить свою жизнь?

Старик с трудом проглотил лапшу. Хмыкнул и вдруг задрожал в своей тонкой куртке, словно на пронизывающем ветру.

— Не думаю, что это возможно.

— А что если я прямо сейчас сделаю тебе директором процветающей фирмы? И тебе даже не придется ничего делать.

Старик вздохнул. Отложил палочки.

— И что взамен?.. — спросил тихо. Рэй пожал плечами.

— Да ничего.

— Но я ничего в этом не смыслю. Не умею вести дела, да и опыта у меня никакого, — признался старик, сжимая взмокшие ладони. — Я в свое время даже школу не закончил.

— Тебе и не нужно, сказал же.

— Но… но зачем я тебе нужен? — выдал старик недоверчиво, сжимая палочки в руках. Веки Рэя дрогнули, опустились на миг, словно он примирялся с раздражением.

— Это же Япония. Никто здесь не поставит директором фирмы молодого человека и не будет вести с ним дел, а я выгляжу лет на двадцать пять, ну, от силы на двадцать восемь. Мне нужен старик-директор, официальное лицо моей компании, а ты идеально подходишь.

Старик кивнул. Неон мерцал, отражаясь в стойке перед ними и в пустых тарелках. Наверное, Рэй привык, что перед ним трясутся от страха или пресмыкаются, но мало кто может посидеть с ним вот так… как друг.

Хотя называть себя другом такого человека, наверное, слишком лестно.

***

Так тихо. И высоко. Сэйши скользил в потоках ветра, не открывая глаз. Близко. Совсем близко. Лицо секло вьюгой.

Миг — он оказался посреди белого холода, в мокрой заледеневшей одежде, дрожа так, что руки и ноги скребли по земле, оставляя борозды на снегу. Нет… он падал… утопал в воде… все ниже… ниже…

Ко дну.

Сэйши проснулся от того, что замерз: во сне сбросил с себя одеяло на пол, а прохлада поступающего утра была немилосердной. Он сел на кровати, морщась от пульсации в голове. За серо-лиловой ширмой, отделявшей спальное место от остальной части комнаты, где их поселили, угадывалась энергия Хаоса Рэссы. Ни шуршания бумаг, ни легкого поскрипывания стула, но она была там. Где бы им ни приходилось ночевать, они берегли сон друг друга.

Сэйши поднялся, разминая плечи, и отдернул ширму.

— Доброе утро, — сказала Рэсса, не оборачиваясь. В руках она держала выбеленные солнечным светом документы. — Я тебя разбудила?

— Нет, — выдохнул Сэйши. — Ты вообще ложилась?

Она работала, пока он тут дрых.

— Не волнуйся, я просто рано встала.

Потирая затылок, он прошел в ванную. Когда вышел оттуда минут через пятнадцать, Рэсса все так же изучала бумаги, а черные пряди свешивались на ее лоб. Свет подчеркивал разницу между ее глазами: правый искрился ярко-лиловым, левый тускнел еще сильнее, а зрачок превращался в серое пятно, похожее на затянутую тучами луну.

— Сегодня ночью убили заместителя главы Охотников Сэры, — обронила она и перелистнула страницу. Сэйши оцепенел, но быстро справился с эмоциями.

— Уже нашли кто?

— Нет. Но Маори подозревает Клинка Карателя.

Он опустился на свободный стул, сложил руки на коленях.

— Если я правильно понимаю… — протянул он, разглядывая карту Сэры на столе: вчера красным маркером проложил приблизительный путь от общежития Рей Харикен до того места, где загипнотизированный Клинком простой человек попытался спрыгнуть с крыши вместе с девушкой. — Он сначала появился здесь, в комнате Рей Харикен… Потом за те минут двадцать, ну, от силы полчаса, что она собиралась и бродила по городу, он прикончил троих простых людей, спустился к реке, чтобы смыть кровь, а потом еще и взял под контроль того мужчину… После чего поймал Рей Харикен в ловушку и сбежал. Он что, черт возьми, на батарейках?! Он должен был настолько тщательно все спланировать, чтобы не вышло заминки ни на секунду! А сколько энергии на все это ушло…

Рэсса не сводила с него взгляда, даже не моргала.

— К чему ты клонишь? — спросила она спокойно.

— Он сильнее, чем кажется. Или… — Сэйши замолчал. Нервно побарабанил пальцами по столу. — Не знаю. Тут что-то не так. Нам нужно поймать Клинка, и он выведет нас на Рэя.

Брови Рэссы чуть приподнялись. Тот, кто ее не знал, не различил бы едва уловимой тени, скользнувшей по ее лицу, но Сэйши сжал зубы. Ну да, пусть скажет, что он, идиот, запутался в своих догадках.

— Ты уверен, что Клинок — это не Рэй? — без тени иронии протянула она.

Он с трудом сглотнул.

— Я… Честно? Я уже ни в чем не уверен.

— Судя по досье Корнелиуса, у него изощренный ум, садизм и любовь к эффектным выходкам, — продолжила Рэсса все так же ровно. — На первый взгляд, вполне совпадает с поведением Клинка, но… Тебе не кажется, что после событий в Яшиме и до прибытия в Сэру Клинок старался не привлекать к себе внимания?

— Ну да, — отрезал Сэйши. — Особенно вчера он старался не привлекать к себе внимания.

— Вчера что-то было не так. Ты сам сказал.

Они раздосадованно замолчали. Прекрати, одернул он себя. Всегда неприятно, когда дело заходит в тупик, но это не повод срываться. Придержи свой гнев для Рэя.

Он закрыл глаза, утопая в мягком полумраке, как в паутине, а в груди так отвратительно жгло, будто его вот-вот вывернет наизнанку. Мог ли Рэй опуститься до того, чтобы преследовать девчонку?

Черт возьми, на самом деле Сэйши ничего о нем не знал.

— Он почистил архивы, — бросила Рэсса, помолчав, отложила на стол документы и откинулась на спинку стула. — В наших базах ни единого упоминания о его людях.

— Молодые Охотники Маори тоже ничего не знают, — ответил Сэйши. — Он даже им ничего не рассказал о Королях Хаоса!

Раз так, рано или поздно их ожидает весьма неприятная встреча. Есть вещи, которых не избежать, даже если о них не знаешь.

***

Айзен потянул дверь. Слишком резко — створка пронеслась у головы, потоком воздуха отбросив волосы со лба. На него навалился удушающий тесный холл, тускло освещенный по углам, а вышибала с незапоминающимся лицом преградил дорогу.

— Ты куда? — бросил он, нахмурившись.

Айзен попытался ответить, но во рту пересохло. Нет, нет, не думать, зачем пришел сюда, не думать, что может дальше…

— Я… к Тенши.

Какая спесь — назваться так*, но это совсем не казалось ни смешным, ни нелепым, только под кожей кололо иголками. Кем должен быть человек, чтобы взять себе такое прозвище?

— Проходи, — бросил вышибала и открыл узкую деревянную дверь.

Айзен пришел сюда, несмотря на страх, пришел, хотя все инстинкты кричали об опасности. Перед ним открылось задымленное помещение, озаренное тлеющим рыжим светом, темно-красные стены и ковер на полу, безвкусная лепнина и потертые игральные столы тут и там. Справа из полумрака выступил аквариум, отблеск высветил внутри черную чешуйчатую ленту, что шевельнулась в его направлении, и Айзен шарахнулся назад. Змея!

Это место как будто воплощало все, чего он боялся, но что будет, когда он встретит Тенши и наконец выпадет шанс изменить хоть что-то?

Айзен не искал нарочно именно его — просто пытался убраться из города, как и всегда. Даже среди самых опустившихся существ Хаоса Сэры его считали изгоем, да он особо и не пытался сблизиться с ними. Он родился Охотником, стал вампиром, а в итоге чувствовал себя ближе всех к простым людям, особенно к изгоям. К бездомным, гревшимся у труб. К ярко накрашенным молодым проституткам, что ночью мелькали то в барах, то у дорог. К парням со странными прическами, в татуировках и в потрепанной одежде, от которых навязчиво пахло табаком.

— У нас тут странный тип в салоне объявился, — сказал как-то один из них, когда они с Айзеном стояли за углом безликого дома, а ночь разливалась вокруг бескрайним чернильным морем. Обаши. Так его звали. Он курил, вытягивая полные губы каждый раз, как выдыхал облако серого дыма, отчего, казалось, плыло все его лицо. Айзен сигарету не взял, хотя предлагали. Не видел смысла в этом человеческом ритуале.

— Стремный какой-то, — поморщился Обаши. — Но играет будь здоров, главный сначала думал, что он мухлюет, но если и да, то хрен его поймаешь. Умелый парень, в общем. Знаешь… он вроде как ты. Ну, ты понимаешь.

Айзен застыл. Мышцы под футболкой и курткой словно превратились в камень, а в висках застучала кровь. В сознании царапался здравый смысл, но быстро стих, как всегда, уступая место адреналину. В принципе, что он теряет? Пойдет посмотрит на того парня, сыграет с ним пару партий. Интересно, какими будут ставки, учитывая, что денег у него нет?

Может, в этот раз сбежать наконец получится. Может, тот человек поможет ему… или хоть проиграется по полной.

И теперь он поднимался по лестнице салона, о котором сказал Обаши. Взгляд скользнул по столикам, по поддатым от вина и азарта посетителям. Яркие платья, черные пиджаки. Не то. Цветастые рубашки и тяжелые браслеты на руках. Не то.

Утопающий в тенях дальний угол. Одинокий человек за столиком, закинувший ноги на диван. От всей его фигуры веяло уверенностью и силой, хотя на первый взгляд он казался скучающим, даже расслабленным.

Он. Это он.

Профиль, очерченный тусклым рыжим светом, густые бирюзовые волосы, спадавшие почти до плеч. Бледная кожа, белая рубашка, черные джинсы и красные кеды. Выглядит молодым, но, скорее всего, ему несколько сотен лет. Айзен неспешно подошел, но мужчина не взглянул на него, пока его тень не нависла над столиком. Лишь тогда Тенши повернул голову и чуть вскинул подбородок. Взгляд его глаз, окруженных черными синяками, прожег Айзена насквозь: десятки цветков соединялись в радужках, плавно перетекая друг в друга, как на картине.

Неужели это… это… Клинок Карателя? Черты лица острые, и выражение насмешливо-злое, будто сейчас он схватит Айзена за ворот и приложит об игорный стол — раз, другой, третий, просто ради развлечения…

Айзен оцепенел. Взгляд Тенши опутывал липкой паутиной по рукам и ногам, не давал двинуться. Казалось, его вспарывают и изучают, пересыпают его мысли, чувства и воспоминания сквозь сито. Он судорожно вздохнул. Едва сдержал порыв обхватить себя руками.

— Вы Тенши?

Мужчина криво ухмыльнулся. Его тяжелый взгляд сделался презрительным, но Айзен не мог сказать точно, Айзен уже ничего, черт возьми, не понимал.

— Допустим. Покер? Бридж? Двадцать одно? Или еще что? Мне, в принципе, разницы нет.

— Покер, — решительно отозвался Айзен, пытаясь собрать крупицы потерянной уверенности.

Тенши пожал плечами, все так же ухмыляясь, и лентой перебросил колоду из одной руки в другую. Его правая рука двигалась немного неестественно и на долю движения отставала от левой.

— Только… у меня нет денег.

Только сейчас Айзен понял, как глупо это прозвучало. Кто вообще идет в казино без денег? Тенши хохотнул и бросил:

— Ну, знаешь, если бы у тебя были деньги, было бы жуть как скучно. Смотри, у тебя есть два варианта. Если ты, конечно, не собираешься развернуться и свалить отсюда.

Айзен отодвинул стул и сел за игорный стол. Задел ладонью вытертый зеленый бархат, и по коже пробежали мурашки. Тенши театрально развел руками. От его постоянной кривой усмешки делалось не по себе, но вместе с тем в груди все сильнее разгорался азарт, почти нежеланный, почти мучительный. Не хотелось терять голову. Не хотелось испытывать удовольствие от игры, как не хотелось шагать с пути гудящей машины в последний момент, как не хотелось прыгать с моста и выныривать из ледяной воды, как не хотелось стремглав убегать от Охотников, зная, что все равно поймают…

Так можно и с жизнью расстаться, вот только остановиться не получалось.

Тенши выхватил из воздуха увесистую пачку купюр, показательно взвесил на руке и шлепнул ею об стол. Затаив дыхание, Айзен во все глаза уставился на нее.

— Ты можешь взять деньги, если победишь. Только налом, у меня нет времени возиться с чеками и кредитками. Тут два миллиона йен… Около восемнадцати тысяч долларов, — его пальцы очень плавно и ловко перетасовали колоду. — Или второй вариант: маленькая услуга от меня. Допустим, достать какую-нибудь информацию средней защищенности. В твоем случае — помочь тебе выбраться из города. Или ты захочешь найти свою мать?

Айзен оторопел. Только и смог вымолвить:

— От-ткуда?..

Тенши иронично осклабился. Карты скользнули из его рук по столу мягко и плавно, как кинжалы. Это уже не похоже на авантюры, в которые Айзен обычно ввязывался. Впрочем… не на жизнь же свою он собирается здесь играть, в самом-то деле?

— О, — встрепенулся Тенши. — Конечно, если ты мне не доверяешь, можем позвать независимого крупье.

— Нет, — ответил Айзен, помедлив. — Все в порядке. Но вы не сказали, что будет, если проиграю я.

— Да-да-да, — пробормотал Тенши, поморщившись, будто ругая себя за забывчивость, и вновь усмехнулся. — Как я уже сказал, меня не интересуют деньги, да у тебя их и нет. Никакой ценной информацией ты, увы и ах, тоже не поделишься. В таких случаях мне нужно одно. Убийство.

Айзен сглотнул. Он же… он же не ослышался?

— Убийство? Человека, в смысле, убить?

Тенши язвительно фыркнул.

— Ну а как ты думаешь?

Айзен отодвинул стул с такой силой, что едва не опрокинул, и вскочил.

— Спасибо, но я ухожу.

— Так и знал, — рассмеялся Тенши. Его спектральные глаза рассеянно смотрели куда-то сквозь Айзена, и в них плескались отголоски безумия. — Сопляки вроде тебя готовы рисковать только в том случае, если у них под задницей будет подушка безопасности. Да, понимаю, что для таких, как ты, убийство — высокая цена, но взамен ты бы получил гребаную свободу. Или право узнать, что случилось с твоей матерью. Я думал, ты достаточно настрадался, но, кажись, песик привык сидеть на цепи.

Айзен рывком развернулся. Нарочно ведь провоцирует, ублюдок!

— Ладно! — выпалил он, снова опускаясь за стол. — Но если я смогу победить, ты будешь мне должен и побег, и информацию о матери!

Тенши снова хохотнул.

— А ты губу не раскатал? М-м… хотя, в принципе… учитывая, что ты никого и никогда еще не убивал… — левый угол его рта дернулся. — Ладно, хрен с тобой! Если выиграешь, будет тебе и побег, и информация о матери!

Айзен поскреб пальцами по вытертому бархату стола и сжал кулаки.

— Ко… кого надо будет убить… если…

— Это сложный вопрос, — отрезал Тенши. — Если ты проиграешь, потом я с тобой свяжусь и укажу цель. Это может быть нескоро. Возможно, даже годы пройдут.

— Я буду знать этого человека? Я… есть люди, которых…

— Не волнуйся: я подберу кого-нибудь, кто будет тебе по зубам и с кем у тебя не будет никакой особой связи.

Айзен выдохнул, хотя беспокойство, ясное дело, никуда не ушло. Он… он не убивал. Никого и никогда. Некоторые вампиры предпочитали осушить человека до последней капли, но он терпеть не мог бессмысленную жестокость, да и вообще… Он не такой, как другие вампиры. Не хотел всего этого дерьма.

— Ну что, играем? — спросил Тенши нетерпеливо, барабаня пальцами по столу. — Хотя стой-стой-стой, а как же клятва Хаоса? Клянусь Хаосом, что если ты обыграешь меня в покер в этом раунде, я помогу тебе сбежать из Сэры и дам тебе достаточно информации про твою мать. Твой черед!

Айзен сглотнул. Клятва Хаоса. Нерушимое обещание, что можно дать исключительно добровольно и нельзя нарушить, иначе наказание будет многократно страшнее любых условий клятвы. Развоплотит без возможности переродиться, или навсегда забросит в Хаос, или страшно изувечит. Если он поклянется Хаосом, то придется сделать все, что пообещает. Готов ли он к такому?

Вот только что терять? Его жизнь и так полное дерьмо, которое ничего не стоит.

Айзен сжал кулаки. Выпалил:

— Клянусь Хаосом, что если ты обыграешь меня в покер в этом раунде, я убью того, на кого ты мне укажешь!

Во мраке между ними едва уловимо заметались всполохи энергии.

***

За последние несколько лет в Сэре купили не так уж и мало исторических памяток. Сэйши методично пробил по базам одно за другим, отсеивая самые неподходящие: тот двухэтажный дом с древней пагодой* в центре города, переоборудованный под жилище богатого бизнесмена, где его регулярно видели вместе с женой и деловыми партнерами, и тот свайный дом известной в семнадцатом веке куртизанки, на месте которого построили ресторан. Вряд ли Рэй поселился бы посреди Сэры, привлекая внимание всех, кого только можно: это лишние проблемы — в конце концов, всем глаза не замылить.

Большинство исторических зданий на окраине города, записанных в реестре, уже даже не существовали, но одно привлекло внимание Сэйши. В архиве, куда он позвонил, едва смогли найти нужные документы. Дом, множество лет назад принадлежавший сёгуну Дербе Машимото, медленно разлагался от непогоды, времени и запустения, но держался как будто из чистого упрямства. Когда-то напитанный энергией Хаоса, он до сих пор хранил ее отголоски, пусть даже его хозяин давным-давно умер.

Сэйши в который раз одернул капюшон. Смеркалось, и сильный ветер пронизывал тело сквозь плащ. Каждый шаг давался с трудом — боже, что он делает, почему не послушался Рэссы и пошел в одиночку? Если будет сражение, он окажется один в окружении людей Рэя и с его непонятно каким уровнем силы.

У горизонта тлела багровая полоса последних закатных лучей. Дом — огромный и темный, как смерть, бросал длинную тень на холм, и травы волновались на ветру, почти черные под угасающим небом. Сёгун Дерба Машимото, герой войны Тэнгу… Не предок ли он Дербы Аой, главы Охотников Кавасаки? Впрочем, это не имеет отношения к делу.

Пыль поднималась над холмом — на деле он был круче, чем с виду. Лучше бы переместиться, но, чего доброго, попадет в засаду. Чем выше Сэйши взбирался, тем отчетливее видел, как дом обветшал — казалось, малейший порыв ветра мог его смести. Дом-призрак, мертвый дом. Такие любят показывать в фильмах ужасов.

Сэйши заглянул в давным-давно разбитые окна, остановился на трухлявом. Никакой энергии Хаоса, внутри темно и пусто. Помедлив, он потянул дверь и переступил порог. Под ногами захрустело стекло. Обвалившиеся балки вздымались посреди пола, как копья, а на них сквозь прореху в крыше лился солнечный свет. Сэйши провел пальцами по темному следу катаны на стене и поморщился, стряхнув с руки плесень.

Рэй правда мог поселиться здесь. Странно и нелогично, конечно, но так. Никто бы не купил этот дом — разве что под снос, но кому бы понадобилось место на пустыре, где на несколько миль вокруг нет ничего, кроме руин и травы? Никто, кроме человека, что хранил память о войне Тэнгу и хотел вдохнуть жизнь в руины, сохранившиеся даже после тех ужасающих событий. Никто, кроме человека, что мог почувствовать связь с древним домом героя из прошлого, пережившего ту же бойню.

Если так, то Рэю, несмотря ни на что, не чужда сентиментальность.

Сэйши внимательно оглядел пустую комнату. Слишком чисто как для заброшки: разве здесь не должны были гнездиться наркоманы и бездомные? Все в пыли и грязи, но мусора нет совершенно, будто его успели выгрести. Он поддел носком ботинка выпнувшуюся половицу — ничего.

Справа, прислоненная к стене в углу, белела табличка с нарисованным глазом. Зеленый, голубой, красный, желтый цвета смешались в его радужке, и надпись над и под ним гласила: «Собственность Королей Хаоса».

Что-то взорвалось в груди, раскатилось в голове. Да. Да. Это он! Они здесь! И опять языки разные, но здесь хоть только два — японский и английский…

С легким шорохом из воздуха соткался цвайхандер, и Сэйши перехватил его обеими руками. В нос забивался запах плесени. Подняться бы наверх, но лестница едва держится — того гляди рухнет под ногами, да и пол на втором этаже может не выдержать.

Рэй, чтоб тебя, какого ты прячешься?..

Справа темнела железная и неожиданно массивная дверь. Он подергал ее, толкнул плечом, но она не поддалась. Да уж, проще стену прорубить.

Точно так же Рэй заманил в ловушку тех Охотников, о которых говорил Корнелиус. Плетет свою игру, но сильно обожжется на том, что недооценивает противника! О, Сэйши прекрасно знает, что из себя представляет этот ублюдок, знал уже в детстве и сейчас точно не попадется на его примитивные фокусы!

За мутными окнами совсем потемнело, сгустились тучи, и первые капли дождя ударили по дырявой крыше. Собственность Королей Хаоса. Собственность. Кто-то из них — наверняка Рэй — выкупил этот дом, но не жил здесь. Даже не подлатал. Тогда зачем?..

Чтобы сбить со следа и заманить в ловушку. Собственность. Если Рэй так силен, как о нем говорят, какого черта он прячется?!

Решившись, Сэйши переместился на второй этаж. Треснула половица, он едва не покатился с лестницы, но смог удержаться на ногах. Пыль и паутина стелилась здесь еще плотнее, нетронутым серым покрывалом.

Он внимательно оглядел двери, провел клинком между половицами, чтобы не напороться на растяжку или пусковой механизм, и только тогда прошел в комнаты. Ничего. Прогнившие стены и покосившиеся потолки, а еще запах сырости, намертво пропитавший его одежду.

Когда очередная дверь не поддалась, Сэйши похолодел. А если бы за время, что он тут бродит, кто-то скрыл свою энергию и напал на него со спины? Нельзя отвлекаться, черт возьми!

Он ударил в дверь плечом. И еще раз. И еще. Замок взвизгнул и в ворохе щепок проломил косяк. Сэйши ввалился в комнату, выставив меч, но тут же его опустил.

Здесь тоже не было ничего. Одни только голые стены и лужицы дождя на полу. Позади что-то со звоном упало на пол, он стремительно обернулся и наступил на потускневшую латунную табличку. «Широги Аясе», — вилась по ней гравировка. Кто-то, кто жил здесь еще при сёгуне? Кто-то из Организации Рэя?

Сэйши переступил через нее и снова направился вниз.

***

Черная река впереди смыкалась с таким же черным небом: горизонт оттеняли лишь далекие огни зданий. Котта не двигался, вцепившись в перила моста. Казалось, стоит пошевелиться, и что-то внутри слетит, как машина в обрыв. Отросшие жесткие пряди то и дело лезли в глаза, но он не пытался их убрать — все равно бесполезно.

Нелл…

Против воли в памяти всплывали ее черты, чуть смуглая кожа, светло-розовые волосы, что она никогда не подбирала, — и взгляд.

Сначала презрительный.

Потом равнодушный.

Но все время одинаково ледяной.

Хотелось вцепиться в виски, стиснуть зубы до боли, упереться в перила лбом, но Котта стоял, только полные ничтожества падают перед своей слабостью вместо того, чтобы с ней бороться. Он почти ненавидел себя, потому что покой, воцарившийся за годы ее отсутствия, легко разбился от одной мысли, что Нелл приезжает в Сэру.

Нелл приезжает в Сэру.

Он, способный сражаться со множеством врагов одновременно и уничтожить любого противника, сейчас не мог справиться сам с собой.

— Котта дель Ирра! — взвился позади голос.

Котта обернулся, и в грудь врезался серебряный меч.

Десятки осколков впились в кожу, прорвав одежду, тело взорвалось от боли, он перевалился спиной через перила и рухнул в ледяную воду. В шлейфе крови течение потянуло его ко дну. Ребра раздирало на куски, воздух пузырями вырывался изо рта, и Котта замахал руками, но только глубже ушел вниз. Как… откуда они узнали, что серебро…

Он сильными гребками рванулся вверх. Потоки энергии Хаоса смешались с потоками воды и потянули его прочь.

Через миг Котта сильно ударился обо что-то деревянное и рухнул на землю. Глотая кровь с разбитых губ, он лежал среди жухлой травы, а над ним возвышались темно-коричневые, почти черные из-за старости и влаги стены. Какого?.. Это не его дом! Ужас сдавил горло. Котта попытался пошевелиться, но не смог, чувствуя, как неотвратимо пропитывается кровью одежда. Почему… почему его занесло в эти руины? Тут же вообще никого нет! Ни его сестры Тенн, ни…

До ушей донесся странный размеренный звук. Какой-то… скрежет. Котта чуть повернул голову. Метрах в десяти от него мягко вгрызалась в землю лопата — быстрые, легкие взмахи, неожиданные для мужчины такого худощавого телосложения, рядом с ним уже поднималась приличная горка, а к ней на высоком шесте прислонилась деревянная табличка с нарисованным спектральным глазом.

Это же… это Акияма Рэй. Когда он прибыл в Сэру?..

— Рэй… — позвал Котта, но сам не услышал своего голоса. Напряг горло, выдохнул из последних сил: — Рэй!

Рэй обернулся. С грохотом отбросил лопату, метнулся к нему, закинул его руку себе на плечи. Котта повис на нем, пытаясь передвигать ноги, но тело сделалось вялым, как тесто.

— Не теряй сознание, — выдохнул Рэй, без труда таща его вперед, к двустворчатым дверям огромного старого дома, что, казалось, рухнет от малейшего порыва ветра. Котта закашлялся, захлебываясь воздухом, и мир по краям подернулся черной колкой дымкой, что паучками пробежала к центру. Его протянули в дом и не слишком деликатно опустили на диван. Раны взорвались болью, и Котта против воли застонал.

— Они знали… — выдохнул он, морщась. — Знали, что у меня… реакция на серебро.

Рэй хмыкнул и приподнял брови.

— Серьезно? Котта, так ты прям натуральный вампир из книжек и старых баек. На солнце не горишь, нет? Кстати, у тебя тут осколки застряли… Чем они тебя приложили, черт возьми?

Котта мучительно закрыл глаза и провалился в черноту. Пришел в себя и увидел, что Рэй стоит рядом, а на маленьком столике у дивана разложены медицинские инструменты. Нос болезненно разъедал запах спирта.

— У меня осталось кое-что от аллергии, но нет обезболивающих, мы же ими не пользуемся. Увы, придется так.

Котта не успел даже осознать его слова, как в рану на плече вошел пинцет, и мир померк в ослепительной вспышке боли.