Влетев в салон авиетки, Алексей непонимающе огляделся и заметил живого и невредимого Георгия. Всё-таки первое, о чём он подумал при слове ЧП, было покушение. Он уже успел себе представить новый виток революции, последующую за ним гражданскую войну и теперь ощутил облегчение. Это было неожиданно даже для самого Алексея. Когда императорская семья успела стать для него гарантом безопасности и мира?

А может дело в самом Георгии? Чем больше он проводил времени рядом с ним, тем сильнее нравился ему это парень. Нет, исключительно в деловом плане. Всегда собранный, целеустремлённый, знающий как поступить в той или иной ситуации. При этом не самодур и всегда готовый выслушать обоснованное мнение. Алексей вдруг понял, что уважает его. Как человека, как руководителя, несмотря на молодой возраст и некоторую снисходительность.

Подсев поближе к Михаилу, Алексей наклонился ближе и тихо спросил:

— Что случилось?

— От берегов Владивостока уходит море.

— И что? — не понял Алексей.

— Так бывает перед сильным штормом. Но в этот раз всё совсем плохо. Старки заподозрили работу грандов Воды. Они уже на берегу и запросили помощи в Петрограде. Мы ближе всех. Нам полчаса лететь.

— Ясно, — выдохнул Алексей. — А я уже испугался, что случилось что-то ужасное.

— Ты просто с настоящей стихией никогда не сталкивался, — покачал головой Михаил.

До Владивостока они добрались быстро. Но приземлились не в городе, а на какой-то пустынной скале, где был один единственный маяк, три авиетки и человек двадцать разного возраста и пола. А вот моря не было. Нигде.

— Оскар Юрьевич, что у вас? — спросил Георгий у подошедшего солидного мужчины.

— Беда, Ваше Высочество. Миль на пять вода от берегов ушла. Залив пустой, банка — как скала торчит. Катенька говорит, что в океане волна огромная, которую специально собирают. Она же у нас одна Водница, мы все Воздушники. Только расстояние точное она сказать не может. Маленькая ещё.

— Я могу с ней поговорить? — спросил Георгий.

— Конечно, — кивнул он и, развернувшись к толпе на берегу, крикнул: — Екатерина Яковлевна! Извольте подойти!

Маленькая девочка лет трёх спрыгнула с камня и в припрыжку подбежала к ним. Подхватив девочку на руки, дед представил:

— Екатерина Яковлевна Старк, моя внучатая племянница. Катенька, ты имеешь честь быть представленной его императорскому высочеству Георгию Михайловичу Романову.

— Это цесть для меня, — чуть коверкая слова ответила она и стеснительно спрятала лицо на плече деда.

— Екатерина Яковлевна, можно мне вашу руку? — попросил Георгий, а сжав в ладони детские пальчики спросил. — Вы слышите Воду? Почувствуйте её. Где она?

— Далеко, — всхлипнула девочка. — И там лыбам плохо. Они мецутся, мецутся, а выблатся не могут. Их не пускают.

Взгляд Георгий на секунду стал рассеянным, а затем он отпустил руку и улыбнулся.

— Благодарю вас, Екатерина Яковлевна. Вы нам сильно помогли. Вы с няней? Возвращайтесь к ней.

Дождавшись, пока девочка отойдёт на значительное расстояние, Георгий помрачнел лицом.

— У нас времени больше нет. Волна начала движение в нашу сторону. Узконаправленная, шириной не больше трёх миль, а вот высотой сейчас метров двести и всё время поднимается.

— Матерь божья! — выдохнул глава рода Старков.

— Оскар Юрьевич, сколько вы удержите?

— Если всем в одной цепи, то три мили в ширину возьмём. А в высоту не больше трёхсот метров.

— Ясно, идёмте, я вам помогу.

Георгий вместе со Старком направились к основной группе, а Алексей, Михаил и другие рынды следом. Только сейчас, глядя на влажный песок Алексей понял, что они не на скале, а на бывшем острове. А зелень там вдалеке — не трава, а водоросли, что упали на землю после ухода воды. И так до самого горизонта.

И всё же масштаб стихии Алексей представлял себе с трудом. Хоть и видел в той, другой жизни кадры с наводнениями и цунами, но в реальности верилось с трудом. Ведь ничего больше речки он в глаза не видел.

Тем временем Старки выстроились в цепочку, взявшись за руки. И мужчины, и женщины, и подростки. Только Катенька осталась в стороне вместе со своей няней и ещё пара человек. Георгий подошел к Оскару Юрьевичу и положил ему руку на плечо. Все замерли.

Минут пять ничего не происходило, а потом Алексей увидел ЭТО. Сначала он принял потемневшее небо за грозовую тучу. А затем пришел рокот. Низкий, вибрирующий, словно ссыпали песок с грузовика. А уже через минуту огромная волна ударила в невидимый воздушный щит. И нет, не откатилась, а начала взбираться вверх.

На эту мощь Алексей смотрел с трепетом, но без страха. До тех пор, пока огромного кита не расплющило о воздушную стену, словно комара. Только глядя на то, как громадную тушу выворачивает, раздирает на части и по кускам уносит вверх, он по-настоящему испугался.

— Миш, — шепнул он на ухо Оболенскому. — Может увезти отсюда Георгия Михайловича?

— Не вздумай предложить такого, — зашипел Оболенский. — Ты оскорбишь его этим. Он не уйдёт, и Старки тоже! Они будут стоять до последнего. На то они и благородный Род, чтобы защищать свои владения. Воздушникам не трудно взлететь без всякой авиетки выше воды, вот только как потом жить со своим малодушием?

Алексей снова перевёл взгляд на цепочку из двух десятков людей. Но сейчас он посмотрел на них совсем другим взглядом. Не как на зажравшихся аристократов, что живут за счёт труда простых людей, а как на тех, кто стоит один на один против океанской мощи. Не ради денег или славы, а только лишь затем, чтобы не дать ей стереть с лица земли целый город. Город, который и не знает, что его существование зависит от пары десятков людей.

А может, знает или хотя бы подозревает? Ведь есть же рыбаки, работники порта, кто просто не мог не обратить внимание на аномалию. Неужели они настолько уверены в своих дворянах?

— Алексей Константинович, — вдруг повернулся к нему Георгий. — Где ваша гитара?

— Осталась в резиденции. Я не брал её с собой на встречу.

— Жаль… Потому что сейчас вы наша последняя надежда. Старки не удержат волну. Трое из них уже на пределе. Минут десять — и цепь порвётся. Алексей Константинович, прошу вас, хоть что-нибудь! — голос Георгия почти сорвался. — Я могу заменить одного, но не трёх! Поймите, нас сейчас спасёт только чудо! Подарите его нам… — С этими словами Георгий развернулся, выдернул из цепочки какого-то парня и сам занял его место.

Алексей беспомощно оглянулся. Рынды охраны смотрели на него с изумлением. Никто не рвался к авиеткам, никто не пытался уйти от неизбежного. Даже нянечка маленькой Катерины лишь отвлекала девочку от причитаний о несчастных рыбах. Может они и не поняли всего, что имел ввиду Георгий, но одно уяснили точно — он может невозможное. И сейчас все они смотрели на Алексея с затаённой надеждой. И только Михаил подошел ближе и обнял со спины.

— Прости, это я не взял твою гитару, — прошептал он на ухо. — Все сорвались так быстро, что я просто упустил. Прости, Звезда моя. Я всегда буду с тобой!

От слов Оболенского повеяло каким-то отчаянием. Алексей невольно вздрогнул и перевёл взгляд на воздушную стену, на которую продолжала напирать громадная, выше небоскрёба, волна. Да что он может, против этого «девятого вала»?

— Когда минуты роковые настают, — прошептал Алексей, будто в трансе. — И волны чёрные до неба достают, в недобрый час…

Но уже через секунду его голос окреп и зазвучал над пустынным островом, перекрывая шум огромной волны.

Каждый раз, в этот час,

Мы решаем: Быть или не быть?

И надо берег нам от волн свой защитить.

Чтоб дальше жить.

Когда минуты роковые настают,

И волны черные до неба достают,

В недобрый час!

Я повторяю, как все люди на Руси:

— Помилуй, Господи, нас грешных и спаси! — вдруг раздалось хором со всех сторон.

— И если можно, эту чашу пронеси, мимо нас!*

С последним произнесённым Алексеем словом, волна вдруг загнулась на своём гребне и с рёвом ушла обратно в море. Это заняло не одну минуту, но с каждым ударом сердца волна становилась меньше и меньше. Когда она достигла высоты лишь пяти метров, Алексей облегчённо вздохнул. Они выстояли, справились!

Вот только его радость была преждевременной. Когда рухнула воздушная стена, окатывая всех присутствующих противной водяной взвесью, из двух десятков человек рода Старков на ногах осталось всего трое и Георгий.

— Спасибо, Алексей Константинович. Это было сильно — зацепить всех людей в России! Если взять от каждого по капле, то можно получить море, способное победить океан! — вдруг поклонился ему Георгий, шмыгнул носом и запрокинул голову, пытаясь остановить вдруг полившуюся кровь.

А Алексея, вдруг, затрясло, словно в лихорадке. Михаил сначала кинулся к Георгию, пытаясь стереть кровь платком, но был послан.

— Оболенский, лучше Шуваловым займитесь. Мне хватит помощников, а у него сейчас откат пойдёт!

Алексея трясло. На него разово навалился десяток противоречивых эмоций: радость, горе, раздражение, счастье, злость, облегчение, зависть… Все они сменяли друг друга с огромной скоростью, смешивались, рвали на части душу, грозясь свести с ума. Алексей тихо заскулил, обнял себя руками, пытаясь удержать себя и не потеряться в этом водовороте. И вдруг всё стало не важно. Нет, эмоциональный шторм не ушел, но между ним и разумом будто выросла стена. Его больше не волновали чужие проблемы. Да, чужие. Только сейчас Алексей понял, что все эти эмоции были не его.

— Лёш, так лучше? — спросил знакомый голос.

Открыв глаза, Алексей сообразил, что сидит на земле возле Михаила, который сейчас прижимал к груди его голову и осторожно гладил по волосам.

— Что со мной случилось? — равнодушным голосом спросил он.

— Откат, Лёша. Ты же Вестью своей каждого в России затронул. Бездарные легко отцепились, зато одарённые тянутся за тобой, как мёд за ложкой. Они тоже отцепятся, только подождать надо.

— Откуда ты знаешь?

— Понял. Я же Разумник. У нас тоже так бывает. Особенно с неопытными. Читаешь человека, а потом ещё какое-то время его эмоции ощущаешь. Со временем учишься обрывать сразу, а поначалу наставники помогают. Тебе лучше? Снять с тебя Благоденствие или ещё подержать?

— Так вот оно как работает: отключение эмоций, — хмыкнул Алексей. — Снимай, а то чувствую себя бездушной тварью. Спасибо тебе, Миш, только не пугай меня больше так. Ты же никогда раньше прилюдно не обнимал меня, а тут прижался так, что чуть рёбра не сломал. И я уж было решил, что всё, крышка нам.

— Без тебя — была бы, — вздохнул Михаил. — А обниматься на людях просто неприлично.

Михаил оказался прав. Через несколько минут внутренний раздрай прекратился, оставляя после себя чувство опустошения. Алексей поднялся, попытался почистить одежду от грязи и с завистью посмотрел на Оболенского. Несмотря на то, что тот тоже сидел на мокрой земле, на белоснежной форме рынды не было ни пятнышка. Это не какое-то там умение, а свойство ткани. Государева охрана должна быть безупречна, даже искупавшись в грязи.

Алексей заметил Георгия в окружении рынд и направился к ним. Охрана перед ним почтительно расступилась, позволяя подойти. По их ошарашенным лицам Алексей понял, что они догадались о его даре. Да и как тут не догадаться, если неведомая сила заставила их всех хором повторить одну и ту же фразу.

— Вы в порядке, Георгий Михайлович? — спросил он.

— Почти, но всё же лучше, чем Старки. Их род сегодня потерял пятерых. В том числе и Оскара Юрьевича. А те, кому повезло выжить, ещё не скоро встанут на ноги. Господа… — Георгий внимательно оглядел рынд. — То, что сегодня здесь произошло — является государственной тайной. Для всех — Старки удержали волну. Алексей Константинович, вы не станете возражать, если ваша роль в спасении Владивостока оглашена не будет?

— Ради бога. Славы такой мне не надо. Я же обещал, что буду помогать по мере сил.

— Спасибо, — кивнул Георгий.

Во Владивостоке Георгий решил остановиться в поместье Старков. Тем сейчас требовалась поддержка. Не только моральная, но и даровая. Среди рынд нашлись и лекари — оказать помощь, и земельники — укрепить прибрежную линию и восстановить порт после того, как его разбила вернувшаяся в залив вода. Десятки разбитых кораблей, смытые склады, испорченный товар. Всё это требовало внимания, а Старкам сейчас было не до того. Глава рода погиб, а его наследник пока даже с кровати подняться не мог, и Георгий решил навестить его сам.

— Как вы себя сегодня чувствуете, Феликс Оскарович? — спросил Георгий, располагаясь в кресле.

Алексей остался у дверей и теперь с интересом осматривался в комнате. Интерьер был впечатляющим. Если бы Алексей не знал, что это комната принадлежит парню, то решил бы, что попал в дамский будуар. Вычурная золотая отделка, обилие разнообразных занавесок, накидок, салфеток. Да и сам хозяин под стать комнаты. Глядя на него, Алексею пришла в голову фраза: «Типичный гей».

Тонкокостный, светлокожий с тёмными длинными кудрями, что сейчас были сколоты на затылке на японский манер. В нём чувствовалось наличие азиатской крови, но совсем немного. Феликс лежал на диване, обложенный горой подушек, в ярко-алом шелковом халате, под которым, похоже, ничего надето не было. А за спинкой дивана стоял крупный мужик и обмахивал его круглым веером.

— Уже лучше, Ваше Высочество, — манерным голосом ответил тот и тут же капризно выдал: — Гриша, не части! Ты мне дыхание сбиваешь! Дай, я сам! Иди, отдохни, пока.

Отобрав веер, Феликс замахал им, задышав часто-часто, затем снизил темп и выровнял дыхание.

— Ещё не дышите сами? — поинтересовался Георгий.

— Пока нет, — признался Феликс. — Но сегодня Гриша дал мне поспать.

Алексей вдруг понял, что грудь Феликса поднимается и опускается в такт движению веера. Вверх — вдох, вниз — выдох. Значит, тот заменяет ему ИВЛ? И только сегодня смог уснуть? Но это же как надо доверять человеку! Ведь если бы Гриша перестал махать, то Феликс мог бы и задохнуться во сне…

— Сегодня открыли торговый порт, — поделился новостью Георгий. — Пока только два терминала, но через неделю он должен заработать на полную мощность.

— А военные причалы? — спросил Феликс.

— Почти не пострадали. Там хорошие щиты. Выдержали удар. Ваша работа?

— Да, — смущённо признался Феликс. — Сделал, когда Мастера получал. На торговые причалы не успел. Там сложнее из-за того, что корабли разные заходят. Зиночка всё хотела… — Феликс резко замолчал и ускорил движение веером. — Её уже похоронили, да? Я даже не попрощался…

— Да, примите мои соболезнования, Феликс Оскарович.

Георгий делился новостями ещё минут десять, а выходя из комнаты, спросил:

— Позвать вам слуг?

— Гриша сейчас сам придёт. Он теперь почти не отходит от меня.

— Как вам новый глава рода Старков, Алексей Константинович? — спросил Георгий по дороге к столовой.

— Внешность бывает обманчива… — неопределённо сказал Алексей.

— Да, по его виду не скажешь, что почти готовый гранд и очень опасный противник. Феликс Старк никогда ничего не забывает: ни обид, ни помощи. Будьте готовы к тому, что он не только вас запомнит, но и о даре догадается. Но разглашения можете не бояться. Догадками своими Старки не любят делиться.

— Почему у них такая необычная для России фамилия? — поинтересовался Алексей.

— Шотландцы. Прадед Оскара бежал от их порядков триста лет назад и прижился на Дальнем Востоке.

— Гордые горцы, — хмыкнул Алексей.

— Перемешанные с айнами. Присмотритесь к их роду, Алексей Константинович.

— В каком смысле? — нахмурился Алексей. — Я не хочу…

— Алексей Константинович, никто не собирается вмешиваться в ваши отношения с Оболенским, — усмехнулся Георгий. — Просто присмотритесь. Именно Старкам мы обязаны тем, что имеем хорошие отношения с ниппонцами. А Феликс Оскарович несколько раз лично был приглашен в Хэйан. Поэтому я не думаю, что волна — дело их рук. Скорее отчаянная попытка цинов укрепиться в регионе…

Георгий замолчал, будто обдумывая только что пришедшую в голову мысль, и кивнул сам себе.

— Присмотритесь к региону, Алексей Константинович. Тем более, что у Шуваловых тут имеется имущество.

— Предлагаете мне остаться здесь? — прищурился Алексей.

— Ни в коем разе, — покачал головой Георгий. — Поймите меня правильно, я не отпущу вас из Петрограда. Я имел в виду вашего брата — Василия. Сейчас он молод и горяч, так пусть сбросит пар. Но если начать его учить прямо сейчас, то лет через десять-пятнадцать его можно будет поставить курировать регион. Вот только отчитываться он всё равно будет перед вами, как перед главой рода. Поэтому я и предлагаю — присмотритесь.