Рассказ Георгия не занял много времени. О Шувалове он упомянул лишь вскользь, только отметив факт подмены и существование дара. Более подробно он остановился на письме и на заказчике оного.

— Но зачем это матушке? — удивился Романов.

— Видимо, Александра Фёдоровна никак не может смириться с потерей короны для своей семьи. Вспомни, мой милый друг, как в Константиновском она пыталась перехватить любую мою свободную минуту, причём не одна, а всегда в сопровождении дочерей.

— Будто не видела, как это неуместно, и не понимала, что евгеники не допустят такого брака. России достаточно одного бездарного наследника… — резко ответил Романов и прикусил губу.

— Ты снова их терзаешь? — тихо спросил Георгий. — Никогда не мог смотреть на это спокойно.

Георгий подался ближе, но в последнюю секунду остановился, вспомнив, что они в кабинете не одни.

— Моё расположение к Алексею Константиновичу давно уже порождает слухи разного толка, — отстранившись, продолжил он. — Только дать им объяснение без раскрытия его дара невозможно. А существование горевестника на данный момент является государственной тайной, которой владеет не больше десятка человек в России.

— Тогда зачем ты поделился ей со мной? — спросил Романов.

— Господин Шувалов сам предложил. Значит, в этом есть какой-то резон. После поездки в Амурск я в этом убедился лично. Не уступи я тогда его просьбе — и мы не успели бы во Владивосток вовремя. И если бы та волна обрушилась на берег — мы потеряли бы не один город. Боюсь, после такого океанская вода была бы даже в Амуре.

— Но ведь Старки… — начал Романов.

— Не удержали, — покачал головой Георгий.

Романов с удивлением посмотрел на Шувалова и уважительно склонил голову.

— Все ваши деяния достаются другим, да, Алексей Константинович? А вам вместо почестей — слухи и сплетни. Это должно быть тяжело.

— Я не гонюсь за славой. А что касается слухов… Павел Шувалов ещё до меня такого наворотил, что сейчас я фактически спасаю Род. А вся путаница пошла из-за имени. Там же был просто Алексей. На кого ещё могли подумать?

— Алексей — несчастливое имя для нашего Рода, — вздохнул Романов. — После убийства старшего сына Петра, ни один Алексей не стал императором, даже если и был наследником. Не знаю, зачем отец назвал меня так. Наверное, хотел снять проклятие. Я ведь был единственным сыном, да только судьба всё равно взяла свое.

— И жизни нить, запутавшись в игле,

Скользнёт за ней в другую быль.

Чтобы на проклятом челе

Смахнуть убийственную пыль…

— Что? — Романов шагнул ближе. — Алексей Константинович, вы о чем?

— Раньше думал, что это о Шуваловых и об их проклятии «старшего сына». А вот теперь в этом не уверен. Ведь взялся же я помочь.

— Только я не представляю как? Дворянское собрание этого не допустит, — покачал головой Романов.

— Почему? В России наверняка остались дворяне, преданные вашей семье.

— Таких очень мало. Дворяне преданы императору. Михаил Александрович принял корону в тяжёлые времена и сумел выправить ситуацию. Но даже при всём этом, его супруга, Наталья Сергеевна, подвергается всеобщему игнорированию. Ведь дворяне понимают, что его правление временно, что он фактически регент и сейчас ждут коронации Георгия Михайловича. Поэтому Его Высочеству сейчас нельзя портить отношения с дворянским собранием ради бездарного. Иначе начнётся вторая волна протестов и бунта.

— А если после коронации? — спросил Шувалов.

— А после не выйдет совсем, — поджал губы Георгий. — Вы же интересовались институтом брака, Алексей Константинович, когда решали вопрос с Василием. Сначала супружество, потом брак. Если наоборот, то развод, супружество и снова брак.

— Ну да, потому что женятся до́роги, как единый, — кивнул Шувалов.

— И коронуются тоже. Только в отличие от развода и повторного брака, вторая коронация после отречения невозможна. Именно поэтому, когда ещё была сильна связь с Европой, наследников престола спешили поженить как можно раньше. Ватикан супружества не одобряет. Их месть Наполеону Бонапарту в этом вопросе весьма показательна.

— А причём здесь Наполеон? — не понял Шувалов.

— Вы плохо знаете историю, Алексей Константинович, — хмыкнул Георгий. — Скажите, по какой причине Наполеон привёл свою армию в Россию?

— Чтобы захватить… — растерялся Шувалов.

— Если так, то почему он двинул свои войска на Москву? Ведь когда покоряют государство — стараются захватить столицу. Так почему он не пошел на Петроград? И почему форма французских солдат была так похожа на форму российской армии того времени? Настолько сильно, что разобрать где чьи войска можно было только вблизи или по флагам?

Этот вопрос заставил Алексея беспомощно клацнуть зубами. Он вспомнил ту, другую историю, и даже строки Лермонтова вспомнил: «Москва, спалённая пожаром, французам отдана…». Но даже тогда не задался этим вопросом, просто принимая информацию, как должное.

— Да потому, Алексей Константинович, что не собирался он захватывать Россию. А причина войны была в его романе с Александром I. Понимая, что другого пути нет, Наполеон решил основать свою империю, чтобы быть наравне со своим возлюбленным. А поскольку повторная коронация была невозможна, то единственным выходом было создать новую страну, присоединив к России французские территории, и взойти на её престол уже в паре с Александром. Он не желал громить столицу с её инфраструктурой, потому что иначе ему самому пришлось бы всё восстанавливать. Вот поэтому он и выбрал место битвы Москву — тоже значимый город России, но не настолько, как Петроград. Наполеон надеялся, что Александр I сдаст битву, но всё вышло иначе. Дворянский совет воспротивился, и Александр Павлович подчинился, поставив интересы государства выше собственных чувств. Ну а дальше всё было закономерно. Наполеон проиграл и вынужден был вернуться в Европу, которая не простила ему такой любви. Наполеона Бонапарта заточили на острове Святой Елены, а Александр I всё чаще заговаривал об отречении. В конце концов, он инсценировал свою смерть в Таганроге, и ушел жить старцем-отшельником на Урал.

Георгий замолчал. Ведь рассказанная история предрекала его собственное будущее, где он тоже должен будет поставить интересы страны выше собственных. Но зато заговорил Романов.

— Влияние дворянского собрания велико. Они ведь не просто аристократы, а одарённые и опора императорской власти. Их раздор с Александром I не прошел бесследно. После его ухода часть аристократии отказалась признавать императором слабого Воздушника Николая I, требуя на престол гранда Огневика Константина. Но тогда их оказалось мало, а против бездарного поднимется большинство.

— Я тут вспомнил свой первый разговор с Олегом Николаевичем, — задумчиво сказал Шувалов. — И его предложение поддержать меня, как наследника Шувалова. Знаете, как заставить людей выбрать плохой вариант? Надо им предложить выбрать из «плохо» и «очень плохо». Говорите, Алексей Николаевич, у вас мало сторонников? Зато, спасибо Павлу, у Шуваловых хватает врагов. Так давайте их объединим.

— Алексей Константинович, вы хоть понимаете, что предлагаете? — прищурился Георгий.

— Ну а что, слухи всё равно ходят. И вы же сами подливаете в них масла. Вон даже письмо, не задумываясь, передали Оболенским. Михаил Александрович, как вы думаете, ваш батюшка меня достаточно не любит, чтобы стать центром антишуваловской коалиции?

— Князь Оболенский слишком осторожен, чтобы ввязываться в интриги.

— Не может — научим, не хочет — заставим.

— Поделитесь своими идеями, Алексей Константинович, — прищурившись, попросил Георгий.

Обсуждение плана затянулось до самого вечера. А после Шувалов и Оболенский устроились на диване, поставленном напротив окна. Алексей лёг, перевесив ноги через подлокотник и положив голову на колени Михаилу. И они оба старались не прислушиваться к шепоту за своей спиной, тихим вздохам и влажным поцелуям. Прошло не меньше часа, прежде чем из дрёмы их вывел голос Георгия:

— Господа, отвезите Алексея Николаевича в училище.

На обратной дороге Романов был куда более весел и уверен в себе. Они снова приземлились перед самым входом, но в этот раз Романова никто не провожал. Только когда авиетка снова набрала высоту, Михаил спросил:

— Лёш, что ты задумал?

— Мы же вместе всё обсуждали, Миш.

— Я не о том. От тебя исходит такое удовлетворение, как будто ты получил роскошный приз. Но я не вижу причин для такого довольства. Ты ведь, фактически, губишь свою репутацию.

— Нельзя утопить то, что лежит на дне, Миша. Ты был прав, когда сказал, что в глазах всего общества мы с тобой выскочки-отщепенцы. Таких не любят. Поэтому хочу убить двух зайцев одним выстрелом. Оказать услугу Георгию и на волне всеобщего порицания свалить подальше от Петрограда. Георгий меня всё равно надолго не выпустит из поля зрения, но год-другой у нас будет пожить спокойно и вникнуть в реалии. Мне это время надо как воздух. Я всё ещё ничего не понимаю, но уже устал от придворных интриг.

— Ещё вопрос, кто при дворе главный интриган… — тихо фыркнул Михаил.

***

Вернувшись в свою комнату в общежитии училища, Алексей Романов предпочёл тихо лечь в кровать. Отбой уже был, а завтра на занятия. Только сон не шел. Сегодняшний вечер и подаренная надежда заставляли сердце колотиться и уводили мысли совсем не в сторону учёбы. В кабинете Георгия всё было почти пристойно. И из-за этого «почти» завтра придётся отнести форму в прачечную. А пока можно позволить себе помечтать о большем.

А на следующий день, перед самым ужином, Алексей Романов получил приказ явиться в кабинет начальника. Взбежав бегом по лестнице, он притормозил у дверей, одёрнул китель и четким шагом вошел внутрь.

— Ваше Превосходительство, Алексей Романов по вашему приказанию прибыл!

— Проходите, Алексей Николаевич, — как-то странно встретил его генерал-майор. — Скажите, в прачечной висит объявление снимать ремни, застёгивать пуговицы и убирать всё лишнее, перед тем, как сдать форму в стирку?

— Так точно, Ваше Превосходительство! — отрапортовал Романов.

— Так что же вы карманы не проверяете, Алексей Николаевич? — прищурился генерал-майор и протянул Романову сложенный в несколько раз лист бумаги.

Увидев сломанную императорскую печать, Алексей спал с лица. Он забыл о письме, зато сейчас вспомнил его содержание. И это заставило опустить глаза и закусить губу.

— Заберите это, — продолжил генерал-майор. — И сделайте одолжение, давайте впредь будем обходиться без визита рынд. Если вам нужно покинуть училище — просто поставьте меня в известность.