Все дела Флауи делил на два типа: интересные, и нет. Интересных с каждым сбросом становилось всё меньше, пока вся его жизнь не превратилась в рутину из сбросов, прохождений, опять сбросов… В таком круговороте совсем недосуг заниматься приземлëнными делами, вроде рисования, плетения макраме, счёт камешков на потолке. Кто в здравом уме будет считать камни, когда можно грохнуть очередного непися, и посмотреть, как по нему будут горевать родные? А потом и их можно грохнуть. А можно и нет.

…если так подумать, то на самом деле без здравого ума тут только Флауи. Хорошая новость: он все-таки смог это понять. Жаль только, что очень поздно и лишь с посторонней помощью, но ведь смог! А тут и плохая новость: теперь пора существенно пересмотреть приоритеты. Глобальный сюжет кончился, пора возвращаться к обычной жизни и заниматься обычными делами простых монстров. Только на ум уже ничего не приходит. За что ни возьмись (а точнее, о чëм ни задумайся) — так всё какой-то ерундой бесполезной кажется. Трата времени, не больше не меньше.

— И тебе всерьёз нравится вот этим всем заниматься? — спрашивал порой Флауи у проходящей Фриск, у которой в руках были то кисточки, то бумажки с непонятным почерком, то нитки с иголками. И они постоянно были либо запачканы, либо в пластырях.

— Ты спрашиваешь, как будто это что-то плохое, — улыбалась она, нисколько не обижаясь.

— Ну вот ма… Ториэль готовит всё время, это понятно, это что-то полезное. Тот мешок с костями… С ним тоже ясно. А у тебя какой резон руки марать?

— Ну, потому что мне нравится, — ответила Фриск, почесав голову свободной рукой, тоже измазанной. — Завидуешь, что не можешь также?

— Было б чему завидовать, — прыснул Флауи. — У тебя даже не так хорошо получается.

Писанину Фриск читать было невозможно, в рисунках угадывались какие-то очертания монстров и пейзажах, но не более, а шитьë и вышивка… Даже думать об этом кошмаре не хотелось. Нет, снаружи всë выглядело прилично, но с изнанки… Ужас. Сплошной ужас!

— Я только учусь! — и вот тут в еë голосе зазвучала обида. — Дорогу осилит идущий, слыхал?

— Ладно, ладно, извини, — вздохнул Флауи. — Чем руки пачкать, лучше бы в видеоигры поиграла…

— Ох, эти мальчики! — хохотнула Фриск. — Давай тогда я у тебя спрошу: зачем?

— …я мог бы сказать, чтоб было весело, но если так подумать…

В самом деле, Фриск хоть что-то создаёт руками, результат налицо. А игры? Сидишь, залипаешь, закрываешь. И всë на этом. А ведь в детстве он их обожал… В любом случае, у него было много времени это переосмыслить.

— Быстро же ты сломался, — вздохнула Фриск. — На самом деле, в играх и правда весело. Твой прогресс гораздо более заметен. Ты сам чувствуешь, как начинаешь лучше разбираться, как ты побеждаешь босса не с десяти попыток, а с пяти, пока не доходишь до одной. Как мир игры подчиняется тебе, и-

— Достаточно.

И Фриск тут же умолкла.

— Давай лучше эти твои макраме.

— Это совсем другое, — покачала она головой. — Может, ты имел ввиду мулине?

— Да, да, какая разница, — махнул он листком.

— Вообще-то, она есть.

— Объяснишь позже, — вздохнул Флауи.

— Ну, думаю, полноценно вышивать у тебя вряд ли получится, но разделять мулине на сложения можно.

— Какие сложения? — переспросил Флауи, заморгав.

— Сейчас я всë объясню…

Вот так, незаметно для самого себя, Флауи приобщился к хобби Фриск. Ему самому было непросто заниматься творчеством, но он не жаловался. Жаловался он, когда Фриск слишком сильно вовлекала его в процесс, заставляя держать нитки (или мулине, состоящие из шести сложений, которые оказались всего лишь нитями для вышивания), иголки или кисточки с ручками.

— Я тебе что, подставка-держатель? — брюзжал Флауи. — Кстати, у тебя вот тут клякса. А тут нить слабая, затяни ещё.

— О-о-о-ой, точно! Спасибо, Флауи! Чтобы я без тебя делала!

Флауи мог бы ответить что-нибудь колкое, чтобы не показывать, что ему приятно это слышать, но не стал.

Что же до дел, где Фриск не участвовала, то Флауи пристрастился к видео-прохождениям игр. Проще способа вызвать у себя раздражения он так и не придумал: то игра оказывалась неинтересной, и никаких способов взаимодействия с собой не подразумевала, то игрок оказывался слишком глупым и упëртым, и не хотел пробовать новые пути. Совсем как кое-кто, да, Фриск?

Аж хотелось самому взять в лозы контроллер или клавиатуру, и всем показать, как на самом деле надо играть. Фриск в этом деле была не помощница: она вообще не следила за игровыми новинками, а любимой её игрой был симулятор жизни человечков, которых можно было отправить в бассейн и убить там, убрав лестницу…

Флауи же находил кнопкам клавиатуры более достойное применение, он даже навострился не пачкать их землëй из своего горшка. Про-геймером ему уже не стать (да и не то, чтобы хотелось), но на стандартной сложности он вполне всё проходил, и был вполне доволен. Все достижения так не заработаешь, но он был доволен и так. Но, честно сказать, с Фриск было интереснее. Флауи уже не нужно, чтобы мир подчинялся ему. Теперь он хочет быть его частью, и никакая игра не могла ему этого дать.

Тот, кто говорит, что цветам нечем заняться, сам никогда не был цветком. Только, на самом деле, так никто не говорит.