Несколько минут четверо мужчин в комнате гипнотизировали взглядом грубую, неровную ткань с нанесённым на него рисунком. Первым молчание прервал Аймай.

— Мы на другую работу нанимались. Наше дело — довести Хаи до Пунха, а не лезть неизвестно куда, неизвестно зачем и неизвестно против кого. Говоришь, Санун, твоя карта? Ну так и забирай её, — Аймай подцепил мешковину носком и пнул в сторону мальчишки. — Завтра дойдём до Унма, а там делай, что хочешь.

— Убьют его из-за этой карты, — лениво заметил Гауд. — Проще её совсем сжечь и сделать вид, что не было никогда.

— Может быть, так действительно проще, но это не решит проблемы, — заметил Хаи, поднимая с пола бывший мешок. — Хочешь, Аймай, скажу, что в этом случае будет дальше? Мы оставим Сануна и сами уйдём на запад. Вы с Гаудом доведёте меня до Пунха, получите деньги и найдёте следующий караван. Только про карту вы не забудете. Вместо этого вы попытаетесь её восстановить по памяти.

В одиночку, для себя, на всякий случай. Потому что каждый из вас двоих в душе будет считать второго трусом. Гауд будет винить тебя за излишнюю осторожность, и в тяжёлый период выскажет, что вы могли бы жить лучше, если бы ты был посмелее. Ты же, Аймай, будешь считать, что защищал Гауда, который не остановил тебя, показав себя зависимым, а не равным. Ты тоже будешь считать, что вы могли бы жить лучше, если бы не слабохарактерность партнёра.

Ну, а дальше всё будет зависеть от того, как хорошо вы относитесь друг к другу. Вы либо будете жить, припоминая друг другу огрехи, либо рассоритесь и разбежитесь, либо соедините свои карты, что рисовали для себя, и отправитесь неизвестно куда искать неизвестно что. Но, неизменным будет одно — упущенная возможность навсегда изменит ваши отношения и вашу жизнь.

— А со мной что будет? — нервно спросил Санун.

— Тебя убьют, в любом случае, — ответил Хаи. — Потому, что следить за тобой не прекратят и когда ты останешься без защиты — выкрадут и станут допрашивать. Ты не сможешь молчать и обязательно расскажешь всё, как есть. Если карта будет у тебя — её заберут, если карта будет уничтожена, то ты это расскажешь. Но итог будет один — твоя смерть.

— Откуда ты взялся такой умный? — раздражённо дёрнул плечом Гауд и тут же удостоился прищуренного взгляда Аймая, до которого дошло, что Хаи прав был в своём предположении.

— Из столицы, — просто ответил Хаи. — Но я не озвучил ещё один вариант… Мы можем взять карту и точно узнать, куда она ведёт и почему её так настойчиво ищут.

— Хочешь взять нас наёмниками? — хмыкнул Аймай.

— Я не буду вас нанимать. Для этого у меня нет денег, — улыбнулся Хаи.

— То есть, ты хочешь, чтобы мы рисковали своей головой бесплатно, Хаи? А не боишься, что найдя что-то ценное, мы просто избавимся от тебя и Сануна, забрав всё себе?

— Нет, я не боюсь вашего предательства. Вы знаете, что я жрец Ахантэ, но это лишь часть правды. А в качестве оплаты я расскажу вам всю правду и после этого ещё раз спрошу: готовы ли вы идти со мной.

— И какое же знание может быть дороже денег? — хмыкнул Аймай.

— Скажи, Аймай, какое событие случилось в столице, когда ваш караван туда пришел.

— Делать мне больше нечего, как сплетни по базару собирать! — фыркнул тот. — Там, небось, каждый день чего-то происходит. Я что, всё знать должен?

— Это не сплетни, Аймай. И такую новость вы не могли пропустить. Об этом на каждом углу говорили.

— То, что правитель начал войну с Уматом? — предположил Аймай.

— Это, конечно, значимое событие, — согласился Хаи. — Но оно случилось на месяц раньше. А я спросил про то, что произошло именно в тот момент, когда вы были в городе?

— В храме Ахантэ сменился Верховный, — догадался Гауд.

— Верно, — подтвердил Хаи. — Вот только он, в отличие от Верховных других храмов, ушел не потому, что нашел свою пару, а просто ушел, потому что устал, потому что больше не видел для себя цели… Я это точно знаю, поэтому и старался как можно быстрее покинуть город, в котором меня знали. Аймай, Хаи — это сокращение от полного имени Хайнэ.

— Ты?! — недоверчиво переспросил Аймай, у которого в голове никак не укладывалось сказанное.

— Я, — кивнул Хайнэ, в секунду меняя выражение лица.

И вот уже в комнате стоял не просто юноша, а Верховный, от чьего взгляда когда-то падали ниц, чье слово могло повернуть историю, кого опасался сам правитель Кумаин.

— Я хочу увидеть, что же так упорно ищут наши преследователи, и я пойду туда, куда поведёт меня карта. А теперь я снова задам вопрос: Аймай, Гауд вы пойдёте со мной? Без денег, без обещания разбогатеть, но как моё сопровождение и охрана?

— Господин Хаи! — в каком-то благоговении выдохнул Санун и, робко приблизившись, упал на колени. — Я же чувствовал, как знал… — принялся причитать он.

А вот Аймай с Гаудом с ответом не торопились, но и Хайнэ их не торопил. Пара переглянулась между собой, Гауд вскинул бровь, Аймай ответил уголком рта, а после, оба перевели взгляд на Хайнэ.

— Откуда нам знать, что ты говоришь правду? — прищурился Гауд. — Если всё так, то почему Ахантэ не защитил тебя, когда на вас напали в комнате?

— Гауд, — вздохнул Хайнэ, — неужели ты считаешь, что Ахантэ больше заняться нечем, как только следить за тем, что делают его жрецы? Вот представь, есть у тебя стадо тухов. Большое стадо, просто огромное. Ты следишь за тем, чтобы у них всегда была еда и вода, а взамен получаешь молоко и шерсть. У этого стада есть несколько вожаков, которые, время от времени, показывают тебе, чего не хватает. А теперь скажи: ты будешь лично проверять, как живёт каждый из твоих тухов? Будешь ли ты вмешиваться, когда два сильнейших выясняют, кто станет вожаком? Или ты лично станешь отслеживать безопасность каждого?

Нет… Тебя будут волновать лишь общие вопросы, что задают тебе вожаки или те, кто кричит громче всех. Например детёныш, попавший в беду. Такого ты отобьёшь у стаи песчаных псов, но ведь дальше его судьба пройдёт мимо тебя. Как и судьба многих других…

— Что ты хочешь этим сказать, Хаи? — спросил Аймай.

— Лишь то, что Ахантэ не должен ограждать людей от их ошибок. Он Первозданный, а не слуга людей. Он не обязан выполнять все наши просьбы и прихоти. Он лишь может прислушаться к громкой просьбе, но не более. В момент нападения смертельной угрозы для меня не было. Мне лишь угрожали словами, но ничего не сделали действием.

Я не могу сказать, что бы было, если бы меня ударили тем ножом. Может Ахантэ бы вмешался и заставил нападавших поскользнуться и утонуть в ванной. А может он пропустил бы случившееся мимо себя, и я погиб бы. Жрецы не приказывают Перворожденному — это Перворожденный заботится о нас.

— Мы пойдём с тобой! — вдруг заявил Гауд. — Я пойду! Аймай, ты со мной?

В ответ на вопрос мужа Аймай вдруг рассмеялся:

— Умеешь ты манипулировать людьми, Хайнэ. Вот уже мой муж не хочет выглядеть в моих глазах зависимым, а чётко высказывает свое желание. Но и я признаю твою правоту… Мы идём с тобой!

В эту ночь все спали в одной комнате, несмотря на то, что оплачено было две. Хайнэ не пожелал возвращаться туда, где на него было совершено нападение. Санун, после всего, что он узнал — не желал оставлять Хайнэ, Аймай и Гауд могли бы уйти в пустующую комнату, но это значило оставить Хайнэ и Сануна без охраны. А на это они пойти не могли.

Утро началось как всегда рано. Завтрак, сбор, и снова грузить поклажу на тухов, наполнить бурдюки холодной колодезной водой и двинуться в путь. Кроме Хаи и его сопровождения никто не почувствовал неудобства ночлега. А впереди целый день в пустыне, прежде чем они достигнут Унма.

В этот переход незваные гости караван не беспокоили, как, впрочем, и в прежние дни. Но Гауд заявил однозначно: за караваном идут. Те же самые или нет — непонятно. Но вот в покое их никто оставлять не собирался.

— Заночуем в Унма и пойдём караваном дальше, — решительно заявил Аймай. — На второй день перехода — уйдём на восток. Караванщика в известность ставить не будем. Наш путь оплачен на девять дней, так что искать он нас не будет. Отстали — сами виноваты. До «двуглавого туха» дойдём за световой день, а там посмотрим на местности.

Этот день прошел спокойно. На ночь караван зашел за городские стены Унма, где изначально планировали оставить Сануна. Только сейчас избавиться от мальчишки можно было, лишь отправив его на перерождение. Потому что добровольно покинуть «господина Хайнэ» он бы не согласился ни за что.

Этот проныра за один вечер умудрился купить три дополнительных бурдюка, «огненный камень» у какого-то служителя Ушума, и приволок старого тощего туха, которого выиграл в споре.

— Я честно, господин Хаи! — причитал Санун, когда бывший владелец явился на караванный двор, чтобы вернуть свою собственность. — Он сам предложил спор, что сможет зажечь мокрый фитиль. И не смог! А я сделал! Это мой тух!

После вмешательства Аймая и Гауда тух остался у Сануна. У бывшего владельца просто не нашлось аргументов против хорошего клинка и натянутого лука. Вот так их маленький караван увеличился на одно животное и его поклажу. В Унме их никто не беспокоил. Аймай, Гауд, Хайнэ и Санун покинули город на рассвете вместе со всеми, а уже к обеду свернули в сторону, отставая от каравана и направляясь к скале в виде двуглавого туха.

— Санун, — велел Аймай, едва они увидели нужную скалу. — Доставай карту, что там дальше?

— На север пять тысяч шагов туха, а потом восток.

За световой день они так и не добрались до места. Ночевать пришлось в пустыне. Спали по очереди: Аймай и Гауд. А Хайнэ и Санун просто отсыпались. Но их никто не тревожил: ни караван их не искал, ни погоня, ни песчаные псы. На второй день уточнили маршрут и ещё дальше углубились на восток. Нужное им место, отмеченное на карте жирной точкой, привело их в небольшой оазис.

— А что, нельзя было просто написать «Кучукул»? — возмутился Санун, когда их маленький караван устроился на постоялом дворе. — Вот обязательно карту надо было делать?

— Ну и что и где мы должны искать? — скептически скривился Аймай.

— Подождём, — спокойно заявил Хайнэ. — Ведь не зря нас привели сюда.

Ждали они целую неделю, но так и ничего не узнали. Оазис жил своей жизнью и не обращал внимания на пришельцев.

— Вот что-то мне подсказывает, что мы чего-то упускаем! — решительно заявил Аймай. — Что там в карте?

— Да всё то же самое! — возмутился Гауд. — Место и всё! И ещё знак огня.

— Это поселение не под знаком Ушума, — заявил вдруг Хайнэ. — Мы не туда пришли.

— Но карта указывает здесь! — возмутился Гауд.

— Значит, либо в карте ошибка, либо мы её не так поняли! — заявил Хайнэ. — Но первое я исключаю — остаётся второе!

— И как её можно не так понять? — возмутился Аймай. — Место именно это, и время…

— Какое время? — удивился Хайнэ.

— Просто «время», тут как указано, — растерялся Аймай и вновь достал карту.

В этот момент грянул далекий гром. Местные побросали свои дела и упали на колени кто где был.

— Сезон дождей начинается, — меланхолично заявил Аймай, но Хаи его уже не слышал.

Что-то далёкое, но близкое родилось в его душе. Вместе с каждым раскатом его сердце замирало и начинало биться вновь. Здесь, сейчас, навсегда! Его Ахантэ пробуждался от спячки. Хайнэ захотелось скинуть с себя одежду и танцевать. Для своего Первозданного, для Ахантэ! Но всё не так просто. Огонь в его душе разгорался сильнее, а вместе с ним сильнее портилась погода. И вот уже небо беснуется в неистовстве. Но Хайнэ не замечал…