Для жителей засушливой Асьялы первый дождь — это праздник. Это знак, что закончился очередной цикл, и природа вновь пробуждается от спячки. Снова оживут стебли мали, что сейчас похожи на спутанные мотки верёвки и всего за неделю покроются сочными мясистыми листьями. Зацветут деревья, а у тухов начнётся брачный период и через два месяца каждый из них отложит по яйцу, ведь они несут в себе сразу два начала. В пустыне появятся озёра, а к ним прилетят птицы. Люди же будут благодарить Ахантэ за то, что тот подарил им ещё один год жизни.

Когда схлынула эйфория, Хайнэ даже порадовался, что гроза застала их на постоялом дворе, и никто не обратил внимания на его странное поведение. Ну, почти никто. Сопровождение не в счёт. Правда, Гауд после признался:

— Я до последнего сомневался, что ты и правда Верховный Хайнэ. А вот сейчас поверил.

— Наверное пустыня «высушила» меня. В храме вода была повсюду, и раньше я не чувствовал дождь так сильно, — вздохнул Хаи, подставляя ладони под текущую с крыши воду.

— Это было что-то удивительное! — выдохнул Санун и заметался по комнате, не в силах сдержать эмоции. — Мне казалось, что это вы управляете грозой, господин Хайнэ. Тучи как будто притягивались к вам, а молнии… Молнии били так, что ослепнуть можно было! Я даже испугался, что какая-нибудь сейчас прямо в вас ударит! Вот прям вспышка, а потом бабах!

— Угомонись, Санун, а то сам рот заткну! — тихо рыкнул на мальчишку Аймай и, дождавшись пока тот послушно усядется на пол, продолжил: — Начало сезона дождей — это хорошо. Но ведь мы сюда не за этим пришли. Что не так с картой?

— Всё правильно с ней, — вдруг ответил Хайнэ. — Посмотрите на улицу.

Хайнэ отошел от окна, освобождая место Аймаю и Гауду, а сам поднял с пола потёртую мешковину с рисунком.

— Эта карта не рисованная, а вытравленная на холсте. Как будто на выпуклый металлический рисунок нанесли едкую известь, а потом положили сверху ткань. Названия оазиса нет потому, что первоначальную карту создали раньше, чем тут поселились люди. Поэтому и знак Времени стоит. И знак Огня тоже…

— А вот со знаком Ушума мне непонятно… — задумчиво почесал затылок Аймай, глядя на улицу. — Почему местные достали его именно сейчас, когда небом правит Ахантэ?

Любопытный Санун протиснулся между двумя наёмниками и тоже высунулся на улицу. Хайнэ усмехнулся. Он прекрасно знал, что они там видят. На двери каждого дома, на груди каждого из местных появился красный треугольник — знак огня Ушума.

— Видимо, чтобы подчеркнуть свою преданность, — пожал плечами Хайнэ. — Показать, что даже когда с неба льётся вода — огонь горит в домах: на нём готовят еду и им освещают комнату. Только зачем это нужно? Все эти люди — не жрецы Ушума. Огонь не течёт в их крови, не загорается и не тухнет по их желанию. Глупо… Так же глупо, как если бы Санун опустил голову в бочку и захотел бы, как я, дышать водой. Вот только в этом случае он захлебнётся, а я — нет. Не понимаю я этого…

Всё ещё находясь под впечатлением прошедшей грозы, Хайнэ не захотел спускаться на ужин в общий зал, и Санун пообещал принести ему поесть прямо в комнату. Сегодня воды было в достатке, и Хайнэ не пришлось даже платить, чтобы искупаться. К сожалению, никакого бассейна или даже просто чаши для купания тут не было. Но Гауд с Аймаем притащили бочку с дождевой водой и сейчас, оставшись один, Хайнэ с наслаждением опустился в неё с головой.

Удобно усевшись на самом дне, Хайнэ поднял голову вверх и открыл глаза. Внутри было темно и ему пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть отблеск масляной лампы. Поверхность воды колыхалась прямо над ним, расходясь рябью от малейшего движения. Хайнэ улыбнулся и вдохнул полной грудью. Вода привычно наполнила лёгкие и растеклась по венам. Вновь нахлынуло чувство единения со стихией.

Опускаясь в бассейн храма, Хайнэ через время начинал чувствовать Воду во всех храмах Ахантэ Асьялы. Он мог узнать всё, что происходило в храмах Буна, Мадана, Пунха… Мог заглянуть в чей-нибудь дом через чашу для умывания или увидеть «глазами» фонтана, что журчал во дворце правителя…

Дождевая вода оказалась совсем другой. Пустив её в себя, Хайнэ распростёрся туманом высоко в небе. Стал лёгким облачком, что на секунду укрыло тенью их, ушедший на юг, караван. Грозовой тучей — тёмной, тяжёлой, будто мокрая вата, вот-вот готовой пролить себя над жаждущей пустыней. От этого ощущения перехватило дух. Восторг души взорвался молнией, Хайнэ захотелось закричать от радости и бушующей в нём силы, только вместо крика по небу прокатился раскат грома, а следом и он сам рухнул с огромной высоты вниз. Для полноты счастья Хайнэ не хватало лишь присутствия Ахантэ, но он уже смирился с тем, что никогда больше не почувствует этого.

Но до земли его дождь не долетел. Кто-то потревожил воду в бочке, и сознание Хайнэ вернулось обратно в тело. Подняв голову, Хайнэ увидел, как чьи-то ладони вновь зачерпывают воду и, подняв руку, коснулся их пальцами. А в следующую секунду дикий, полный ужаса крик разорвал тишину. Бочка качнулась и завалилась на бок, выплёскивая на пол всю воду, вместе с Хайнэ.

Поток вынес его на середину комнаты, прямо под ноги Аймаю, единственной одеждой которого была свёрнутая петлёй верёвка. А возле кровати стоял такой же голый Гауд, но с опасно блестевшим в руках клинком.

— Господин Хайнэ? — тревожно спросил Аймай, напряжённо наблюдая, как Хаи поднялся с пола и одним взмахом вернул всю воду в бочку, которая под напором снова встала вертикально. — А чего это ты там?..

— Заснул, наверное, — пожал плечами Хайнэ. — Вы меня разбудили, когда воду тронули. Я сильно вас напугал?

— Ну… Как сказать?.. — нервно дёрнул плечом Гауд. — Не каждый день из бочки с водой появляется утопленник и хватает тебя за руку!

— Я не тонул, — чуть улыбнулся Хайнэ. — Я же говорил, что могу дышать водой.

— Как-то в первый момент мы об этом не вспомнили… — облегчённо вздохнул Аймай и, бросив верёвку, накинул шурук прямо на голое тело.

Гауд последовал его примеру, а Хайнэ так и остался без одежды. На нём все ещё блестели капли воды и он совсем не хотел стирать их с себя.

— А где Санун? — спросил, оглядевшись, Хайнэ.

— Так он давно тебе ужин унёс, господин Хайнэ, — ответил Аймай. — Я, когда не застал вас двоих здесь, решил, что ты его с собой увёл. Может, вторую комнату снял…

— Я спал, — кивнул Хайнэ на бочку. — И ужин мне никто не приносил.

— Вот щенок песчаного пса! — выплюнул Аймай. — Небось сам сожрал. Ну ничего, вернётся — я ему доходчиво объясню, где его место!

К ночи Санун так и не появился на постоялом дворе. Гауд даже его вещи пересмотрел и убедился, что всё на месте. И карта в том числе.

— Что-то мне плохо верится, что Санун сбежал, — тихо сказал Хайнэ.

— Я не собираюсь его искать ночью, — заявил Аймай. — Оазис тут маленький и караванов нет. Некуда ему тут деться. Даже если и не сбежал, то нашел себе приключений. Если через голову не доходит, как вести себя надо, то, глядишь, через зад дойдёт. Ничего, ему полезно будет, а может и понравится ещё.

На следующее утро небо было затянуто облаками, но дождём не пахло. Было удивительно видеть, как всего одного хорошего ливня пустыне хватило, чтобы начать преображение. Растениям надо спешить — у них не так много времени на всё. За одну ночь на лозах малы успели проклюнуться листья, серые неопрятные шарики колючки потрескались, открываясь сразу бутонами, а каменный мох разбух и покрылся блестящими влажными капельками, красивыми на вид и такими же опасными. Их задача — привлечь насекомых, отравить их и получить питательные вещества. Жизнь в пустыне стремительна и жестока…

На вопрос о Сануне хозяин постоялого двора только покачал головой: не его дело, где шляются гости, лишь бы платить не забывали. На единственном в оазисе торге болтливого мальчишку не видели или не помнили. За полдня Аймай, Гауд и Хайнэ обошли весь оазис, но Санун будто в зыбучие пески провалился.

— Ну и пустынные демоны с ним! — в сердцах бросил Аймай. — Я не нанимался его охранять.

К обеду они вернулись на постоялый двор, куда как раз заходил караван. Небольшой, всего два десятка тухов с поклажей, семь ездовых и двенадцать человек.

— …не успел! — сокрушенно жаловался хозяину пожилой служитель Ушума. — Будто сам Варну гнал нам ветер в лицо! Три раза песчаную бурю пережидали, думали совсем не дойдём.

— Но вы дошли, господин Надар, — поклонился хозяин. — Так будьте моим гостем!

В этот момент караванщик заметил Хайнэ и расплылся в приторной улыбке.

— Что за дивная звезда сегодня светит над Кучукулом? Могу я узнать ваше имя, юноша?

— Господина зовут Хаи, — вместо Хайнэ ответил Аймай, выдвигаясь вперёд. — И господин не любит, когда его беспокоят без дела.

Караванщик оценил обоих охранников и понятливо кивнул.

— Меня зовут Надар и я бы хотел пригласить вас за наш стол. Я бы рассказал о своём путешествии и послушал о вашем.

— Скажите, уважаемый Надар, вы часто бываете в Кучукуле? — вдруг спросил Хайнэ.

— Каждый год приезжаю перед самым началом дождей. Вот только в этот раз задержался немного… Уважаемый Хаи, давайте присядем. Хочется опереться спиной с дороги и выпить холодной воды.

Надар усадил всех троих за свой стол, заказал еды и напитков, велел слугам принести сладости из того товара, что привезли на продажу. Кроме него самого за стол сели ещё пятеро из его каравана. Разговор шел ни о чем, но Хайнэ, время от времени, расспрашивал торговца про оазис и его жителей.

— Постоянно здесь живёт только тридцать семей и их всех я знаю, — кивнул Надар. — А почему тебе это так интересно, Хаи?

— У меня слуга пропал вчера вечером, — поджал губы Хаи. — Два ожерелья серебра забрал и десяток «стрел». Не мог он сам уйти из Кучукула, вот и спрашиваю я: кто его укрывать может?

— Здесь — никто! — решительно тряхнул головой Надар. — А вот на восток от оазиса есть Дырявая скала. Её часто используют кочевые как ночлег и даже селятся там ненадолго. Там маленький источник, всего три бурдюка наполнить. Но сейчас, в сезон дождей, в Дырявой скале может быть людно. Там поищите своего слугу.

— И как туда добраться? — поинтересовался Аймай.

— На восток полдня пути. Сначала до кривого разлома, а после него левее на хвост туха каждый час. Нет, мне сложно объяснить, — рассмеялся под конец Надар. — Показать проще. Один раз пройдёте — больше не заблудитесь.

— А ты что, к Дырявой пойдёшь? — спросил Хайнэ.

— Даже не собирался, — признался Надар. — Но тебя, Хаи, готов проводить. Просто затем, чтобы полюбоваться твоей красотой чуть подольше. А если ещё и слугу твоего найдём… Мои люди вернуть помогут: его и твои деньги. Тогда, может, ты, Хаи, уделишь мне пару вечеров?

— Я подумаю, — повёл плечом Хайнэ. — Когда сходим?

— Да хоть завтра! — ответил Надар. — Только высплюсь, поедим и отправимся.

К себе в комнату Хайнэ, Аймай и Гауд поднялись поздно вечером.

— Хаи, а зачем ты караванщику сказал, что Санун у тебя деньги украл? — уже в комнате спросил Гауд.

— А затем, что сбежавшего мальчишку никто всерьёз искать не будет, а вот два ожерелья серебра — легко.

— Ты действительно думаешь, что Санун в те пещеры сбежал? — прищурился Гауд.

— Не знаю. Но пещеры есть и они рядом с оазисом. А нам про них никто из местных почему-то не рассказал. Вот мне и интересно стало…