Another day in this carnival of souls
Another night settles in as quickly as it goes
The memories of shadows, ink on the page
And I can't seem to find my way home
© Five Finger Death Punch — Far from Home
Шорох песка вперемешку с чужим дыханием терзал обострившийся слух и натянутые нервы. В спину колко впивались редкие порывы ветра.
Вот и все ощущения.
Глаза можно было спокойно закрыть за ненадобностью: небо затянули тучи, погрузив пустыню во мрак. Чернота вокруг стала густой и вязкой, словно грязевое озеро — ещё немного, и начнёт булькать в лёгких на вдохе и выдохе. Каждый шаг давался с неимоверным трудом и казался шагом в пустое небытие.
Шшш… Шшш… — песок под ногами неустанно шептал свой мотив, размазывая минуты по плотной ткани темноты.
Шшшш…
Шаг.
Ещё шаг.
Ещё один. Вперёд.
Блуждали они сейчас по кругу или шли чётко вперёд — Нами и этого не могла сказать наверняка.
Она усомнилась даже в том, что ещё бодрствует, а не находится в одном из своих кошмаров, но тут в болезненном приступе заныло сердце, как строгое напоминание о недавно применённой технике. С кровью шутки плохи.
«Не сон», — сделала вывод Нами, потирая грудь и левое плечо.
Так или иначе, направление движения она потеряла давно и безнадёжно. Оставалось полагаться на чутьё Канкуро, который шаркал по правую руку с энергичностью столетнего деда. Луна редко-редко выглядывала на краткие секунды из-за туч, и Нами могла убедиться: рядом всё ещё идёт именно он, а не кто-то… чужой.
Температура, упавшая, судя по всему, до нуля, вполне позволяла совершить скоростной марш-бросок. Но сил хватало лишь на то чтобы вот так вот брести нога за ногу.
«Интересно, успеем до начала бури или нет?» — подумала Нами и невольно поёжилась от очередного кусачего порыва ветра. Казалось, что непременно будет буря, вряд ли такие облака — рядовое явление в пустыне.
— Хэй, Нами-сан. Устала?
Сначала она подумала, что ей послышалось, ведь Канкуро после первой и последней своей шутки про повелительницу мумий не произносил больше ни слова. Однако он повторил свой вопрос.
— Вроде того.
— Хочешь, отдохнём? — судя по шороху ткани, он потёр глаза. Следом послышался протяжный зевок. — Здесь недалеко есть подходящее укрытие.
— Ну уж нет. Ты будешь сходить с ума от волнения за Темари-сан, а я буду сходить с ума, глядя на это. Давай лучше идти. — Не удержавшись, Нами тоже зевнула. Это заразно.
— Угу. Давай…
И опять это молчание и надоедливое шарканье.
— Расскажи про технику свою, — не очень уверенно попросил вдруг Канкуро.
— Про переливание крови?
— Да. Как ты это делаешь?
Нами уставилась в слепую тьму впереди, задумавшись, безопасно ли здесь и сейчас говорить о техниках в открытую.
— Помнишь ручей? Вот и тут то же самое. Техника иссушения. — Её полушёпот почти сливался с шорохом песка.
— Это у тебя Кеккей Генкай?
— Нет, у меня нет никаких геномов. Это просто… очень специфическая комбинация моей собственной способности управлять стихией воды и… ну ты понял.
— Понятно. Очень специфическая… Но не очень надёжная?
Нами не хотелось расстраивать его ещё больше, но она чувствовала, что единственно правильным тут будет честный ответ. Пришлось сказать как есть:
— Строго говоря, это вообще не медицинская техника. Скорее моя медицинская самодеятельность.
— Что из этого следует? Высокие риски?
— Да. Примерно как если делать операцию кухонным ножом и не очень стерильной пилой в чистом поле. Но по-другому я не умею. Два раза мне удалось спасти жизни этим приёмом.
— А сколько раз не удалось?
— Тоже два.
Молчание.
Она с самого начала примерно представляла, как песчаные отреагируют на такое заявление. И что ждет её за стенами Суны, если Темари не дожила до госпиталя из-за шока от переливания. В случае неудачи неизбежно встанет вопрос, был ли шанс без вмешательства или всё же нет… Интересно, как у них там с отделом допросов и пыток дела обстоят?
Мысли Канкуро, похоже, были сконцентрированы совсем на другом:
— А кровь того человека ей подходила?
— Условно подходила, группа была универсальная.
— Как ты вообще определила группу?
«Любите же вы с братом вопросы каверзные…»
— Он мне сказал.
— Серьёзно? И ты ему веришь? — По зазвеневшему в голосе изумлению Нами легко представила, как округлились глаза Канкуро.
— Как правило, больше, чем кому либо. Пока не подводил, — слегка слукавила она. Неразумно было бы посвящать его сейчас в свои сомнения относительно праведности демона.
Марионеточник проворчал что-то неразборчивое, а потом продолжил:
— Ну и… Ты можешь отдать кровь другому только через убийство?
— Да, только так. Это не медицинская техника, говорю же. Это аналог… вот чего…
Из-за темных облаков как раз самым краешком выглянула луна, и Нами разглядела впереди в потёмках растение — небольшой кактус, судя по силуэту. Она шагнула к нему и аккуратно прикоснулась к стеблю, стараясь не задевать длинные иглы.
Кактус был самое то, что надо для наглядной демонстрации — полудохлый и сморщенный. Не прошло и минуты, как этот сморчок превратился в весьма бодрый суккулент, наполненный жизненной силой. Нами тут же укололась о воспрянувшие духом иголочки, заворчала, отдёрнув пальцы, и оглянулась на своего спутника.
Может, показалось из-за переменчивых теней, а может, он и впрямь был в лёгком шоке.
— Это работает с водой и растениями. Похожим образом и с людьми… и кровью. Опасная аналогия, но так оно и есть.
Она снова поравнялась с Канкуро и зашагала рядом.
— Жуть какая-то, — с чувством произнёс он и оглядывался на восставший из мёртвых кактус, до тех пор, пока луна снова не скрылась за тучей. — Твоё полное имя, случайно, не Идзанами?
Нами пожала плечами, не понимая, к чему ведёт этот вопрос.
— Нет, Нами — полное имя. Самое обычное для страны Воды. Идзанами — это же какая-то клановая техника, разве нет?
— Я про другое. Богиня такая есть в мифологии, которая дарует и смерть, и жизнь.
Нами рассмеялась... бы… Если бы не понимала слишком хорошо, что такая фантазия рождена всего лишь тающей надеждой на чудо.
— Нет, всё, что у меня есть для жизни — это одна недомедицинская техника.
— Жаль. — Канкуро шмыгнул носом. Ему явно хотелось задать ещё какой-то вопрос. И верно:
— Как ты думаешь, она спасла Темари?
— Я не знаю, Канкуро-сан, честно. Но надеюсь. Верю, что это был её шанс, а не верная смерть. Верила, когда вмешалась.
— А вот интересно, почему ты вмешалась?
— Разве не очевидно? Я в долгу перед вами.
— По большей части перед Гаарой. А Темари относилась к тебе не лучшим образом. Не думаю, что ты этого не замечала. И твой риск выглядит… не очень хорошо.
— Даже если ты прав, что с того? Знаешь, я не могу до конца понять ваших переживаний за Суну. Просто не могу. Никогда не приходилось бояться так за своё селение. Зато у меня были родные люди. С чувством страха за них и с болью от потери я слишком хорошо знакома, чтобы спокойно смотреть, как она умирает на ваших глазах.
Канкуро ненадолго замолчал. Наверное, сомневался в её искренности, а может, просто не знал, что на это ответить.
— Я думал, ты из приюта, — снова заговорил он спустя некоторое время.
— Так и есть. Но даже в приюте, представь себе, бывают друзья, которые друг для друга ближе кровных родственников.
— Что ж… Может быть, расскажешь про них? Ну, пока идём. Раз ты теперь будешь жить рядом, я бы хотел знать больше.
Нами сначала собиралась огрызнуться на него, так же, как на Гаару, за желание сунуть нос в её прошлое и поворошить как следует… Но то ли кромешная тьма случайно распахнула все потайные двери в душе, то ли невидимый собеседник показался лучшим слушателем из возможных… Неожиданно для самой себя она и правда начала рассказывать. Всё, что приходило в голову. Про двух братьев, которые когда-то были и целым её миром, и защитниками, и друзьями; про жизнь в приюте и больше всего про Хитоми, воспоминания о которой были совсем свежими.
На задворках сознания свербела мысль, что она снова будет жалеть о сказанном и мучиться во сне. И что Ооками, как обычно, не упустит случая напомнить о таком легкомыслии. Но тьма и ветер уже настойчиво шептали голосами ушедших друзей, заставляя открывать свои секреты в неосознанной пока тоске по человеческому теплу и доверию.
Канкуро слушал, ни разу не прервав, и даже дышать стал тише.
— А что ты сделала, когда поняла, что это Пятый Мидзукаге отдал приказ об эксперименте? — вдруг спросил он, когда Нами замолчала.
— Что? Да ничего… Я поняла это только лет в одиннадцать или двенадцать и сделала вид, будто он не знал о возможных последствиях. Он научил нас с Хитоми всему и обращался хорошо, как с родными детьми. Так что… У меня не получилось. Не получилось возненавидеть его при всём желании.
— Понятно. Мы вот тоже не знали что делать и думать, когда поняли, что это отец виновен в смерти мамы, как и в том, что Гаара превратился в монстра… Смотри-ка!
Их разговор прервали показавшиеся вдали огоньки, пляшущие наподобие светлячков. Они ритмично моргали, явно передавая какое-то сообщение.
Канкуро сказал:
— Свои.
А затем вытащил откуда-то крошечное зеркало и поднял руку, сжимая его в пальцах и ловя далекий пока отблеск.
Следующие несколько минут огни постепенно приближались, то исчезая, то вновь появляясь из-за невидимых барханов, и, наконец, к двоим изнурённым путникам, уже весьма отдаленно похожим на ниндзя, подошёл отряд из десяти человек. Свет фонарей в их руках выхватил из тьмы знак песочных часов Суны на протекторах.
Высокий суровый мужчина лет пятидесяти со шрамом и «занавеской», закрывающей половину лица, выступил вперёд.
— Баки-сенсей, — хрипло поприветствовал его Канкуро.
— Канкуро, — отчеканил тот и покосился открытым глазом на Нами. — По приказу Казекаге пришёл вас встретить.
— Сенсей, скажите…
— Темари жива. Пока что. То странное «лечение»… — Он снова окинул Нами подозрительным взглядом, явно взяв слово «лечение» в кавычки в своей голове. — Оно едва не убило её. Но при этом наш двуликий целитель утверждает, что без него она умерла бы быстрее.
Сердце Нами, подскочившее было к горлу, ухнуло обратно в грудную клетку и тихо заныло. На сей раз от облегчения. Всё-таки она умудрилась не испортить всё на свете. Хотя и была к этому близка.
«Спасибо тебе, Екиджу. Не могу поверить, что говорю это, но спасибо».
Канкуро переключился в режим начальника разведки и отдал приказ части отряда отправиться к месту боя для поиска улик, которые могли бы помочь в расследовании, а также попытаться найти и забрать тела павших товарищей.
— Будьте осторожны, там сейчас обширная площадь отравленных песков, не приближайтесь к ним, — предупредил он. — Если не успеете до бури… просто возвращайтесь обратно живыми. В случае нападения пользуйтесь призывными животными, мы будем ждать.
По его отмашке четверо шиноби сорвались с места и исчезли в темноте. А затем они снова шли и шли к Сунагакурэ в компании оставшихся шестерых. Дорога казалась такой бесконечной, а закончилась так неожиданно, что вид гигантских скал, окружающих деревню Скрытого Песка, заставил задремавшую на ходу Нами вздрогнуть: похожие в темноте на непреклонных воинов, они выросли словно из-под земли.
«Не деревня, а настоящая твердыня».
Запрокинув голову, она попыталась рассмотреть стражу наверху. Не получилось: слишком высоко и слишком далеко до рассвета.
После короткой проверки на входе и обмена приветствиями, Сунагакурэ встретила их обволакивающей тишиной и пустынными узкими улочками. Круглые бумажные фонарики, висящие тут и там возле дверей, расцвечивали теплыми оранжевыми пятнами стены из песчаника. Камень был приятно шершавый на ощупь — Нами зачем-то потрогала — и хранил остатки дневного жара. Дома прятались друг за другом, громоздились ярусами, сливались в бесконечно причудливые силуэты, отдаленно напоминающие термитники, зыбкие и неясные как мираж.
Такое суровое снаружи, внутри селение Песка казалось мирным и сладко спящим. Но инстинкты подсказывали: у этой уютной тишины есть глаза и уши, что неотрывно следят за каждым шагом ночных путников.
Озираясь по сторонам и впитывая новую, совсем чужую атмосферу с её пряными щекочущими ароматами, Нами следовала за Канкуро: тому родные стены явно придали сил, и он ускорил шаг.
Вскоре они вошли в высокое полукруглое здание. Стерильная белизна и смесь лекарственных запахов, ударившая в нос с порога, не оставили сомнений в том, что это госпиталь.
Канкуро уверенно топал по коридорам, короткими кивками приветствовал персонал и заодно выяснял местонахождение Гаары.
Поворот налево, поворот направо, ещё раз налево, через двойные двери. В конце длинного коридора горела тревожно-красная надпись «реанимация». Но им не туда.
Марионеточник толкнул белую дверь по правой стороне, и они оказались в палате. Свет здесь был холодный, почти что сиреневый. Лампочки на потолке слегка мерцали, на полу тихонько жужжали и помаргивали какие-то приборы. На единственной узкой кровати, небрежно скрестив ноги и прислонившись спиной к стене, сидел юноша, меньше всего походивший сейчас на грозного главу селения. Из-под блекло-синей больничной формы, состоявшей из штанов и рубашки, виднелись бинты; рядом болталась трубка капельницы, тянущаяся от стойки с лекарством. Но отдыхать и спокойно выздоравливать этот пациент явно не собирался: он сосредоточенно листал какую-то папку, а вокруг валялась пара десятков свитков. Ещё несколько папок были пристроены на тумбочке в виде шаткой стопки.
Канкуро тихо кашлянул. Гаара отложил бумаги в сторону и поднял голову, усталым жестом откидывая волосы со лба. Хмурая морщинка на переносице, выдававшая беспокойство, почти разгладилась, когда он увидел, кто пришёл, а губы дрогнули в еле заметной улыбке.
— Вы добрались. Хорошо.
— Да.
Канкуро со вздохом опустился на кровать брата, потянув за собой Нами, и бережно положил рядом огромный веер, на который все трое уставились в молчании. В холодном свете ламп оружие Темари выглядело совершенно обезображенным: оплавленные края пластин, торчащая жесткими лохмотьями кромка, бурые пятна и скрытая от глаз огромная дыра в сердцевине.
— Я только сейчас понял, какой он тяжелый, прикинь, — нарочито небрежно заметил Канкуро, водя большим пальцем по тусклой железной гарде, испещрённой царапинами. — Надо бы починить, кстати. А то ругаться будет, по голове настучит опять. Завтра посмотрю, что можно сделать.
Гаара кивнул.
— И Шике, наверное, надо написать.
Гаара кивнул.
— Где она?
— Операционная в конце коридора.
— Состояние критическое…
— Да.
— И?
— Никто пока не знает. Хисотэ-сенсей следит за ходом операции.
Оба замолчали, внимая беспечному жужжанию приборов на полу. Нами оторвала взгляд от веера и увидела, что братья смотрят на неё.
— Спасибо, — тихо сказал Гаара. — Темари дожила хотя бы до Суны благодаря тебе.
Встретившись с пронзительными бирюзовыми глазами, Нами пожала плечами и поспешно опустила голову. Вдруг нахлынуло иррациональное чувство стыда за свои несовершенные техники. И ещё необъяснимое желание спрятаться куда подальше от пристального внимания и мягкого печального голоса. Слишком мягкого. Настолько, что это вызывало неуместное сейчас смущение.
— Ваш сенсей вроде бы так не считает, — пробормотала она в ответ.
— В этом вопросе лучше довериться главврачу. А вот и он.
И действительно, в дверь как раз энергичным шагом вошёл высокий худощавый старик с длинными седыми волосами, убранными в хвост. При взгляде на Гаару на его добродушном лице тотчас же обозначилась крайняя степень неудовольствия.
— Пятый, чёрт бы тебя побрал, Казекаге! — рявкнул он, мгновенно рассеяв атмосферу чёрной меланхолии, царившую в палате. — Кому я сказал отдыхать всего проклятых полчаса назад? Что ты, как Дарума*, не лежишь ни секунды на месте, а?
— Капельница закончилась, я её снял. Всё. Я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы перекладывать бумажки, — невинным тоном ответил Гаара, не моргнув глазом.
— Ты, может, стремишься побыстрее освободить место для Шестого Казекаге? — взвился главврач.
— Сенсей, вы же знаете, что бесполезно. Он всё равно сделает по-своему. — Канкуро слегка ухмыльнулся, произнося эти слова, а сам незаметно отодвинулся подальше от клокочущего гневом мужчины.
— О, Канкуро! Слава Ками, вы все вернулись! — Врач, напоследок сердито дёрнув острой бородкой в сторону Гаары, переключился на посетителей. Его светло-карие глаза сразу стали добрее и засветились искренним мальчишеским любопытством, когда он увидел Нами. — А вы, должно быть…
— Куромидзу Нами, шиноби Скрытого Листа, — быстро сориентировалась она и с трудом поднялась для поклона.
— Сидите, сидите, пожалуйста. Хисотэ Окимура, главврач этой больницы, обречённый денно и нощно мучиться с беспокойными пациентами вроде Пятого, — скороговоркой представился он. — У вас очень интересная техника, Куромидзу-сан. Буду рад, если позволите мне как-нибудь познакомиться с ней поближе. Конечно, шок и аллергическая реакция — не самые приятные последствия, но, вероятно, можно как-то это дело усовершенствовать… А вот первая часть техники…
— Хисотэ-сенсей, прошу вас, — прервал его увлеченный монолог Гаара, — отложим этот вопрос на потом. Мы очень долго добирались до Суны. Всем нужно отдохнуть.
— Всем, включая тебя, между прочим! — тут же рыкнул врач.
Скорость, с которой он переключался между яростью и доброжелательностью, внушала уважение. И нежелание связываться. Это его, видимо, Баки-сенсей назвал двуликим целителем.
— Я не напрягаюсь, сенсей. Будьте добры, дайте нам пять минут. Потом я продолжу следовать вашим указаниям, — всё так же спокойно, но уже категорично сказал Гаара, пресекая дальнейшие споры, и повернулся к брату. — Канкуро, срочные приказы я отдал. Твоя задача найти место на одну ночь для Куромидзу-сан. Еды можешь попросить тут в столовой. Они уже готовят что-то к завтраку. Как закончишь, вернёшься сюда.
Канкуро покивал:
— Сделаю. Главное, дай знать, если будут новости.
— А вам медицинская помощь не требуется, Канкуро, Куромидзу-сан? — участливо поинтересовался Хисотэ-сенсей.
— Нет, мы в порядке. Присмотрите за Темари, пожалуйста, — ответил Канкуро за обоих и с этими словами схватил веер сестры и повёл Нами обратно в лабиринт узких улиц.
***
Нами проснулась на исходе ночи. Посмотрела на настенные часы смешной угловатой формы — четыре утра. По всему выходило, что поспала она не больше трёх часов, но дальше лежать не хотелось. Девушка сладко потянулась, села и потерла ладонями лицо, пытаясь вспомнить, как и чем закончилась эта длинная-предлинная ночь.
Вспомнила: «вчера», как только Канкуро со словами «Чувствуй себя как дома!» захлопнул за собой дверь, она просто стащила с ног чёртовы ботинки и упала на первое, что показалось хотя бы отдалённо похожим на кровать. Судя по тому, что сейчас она сидела на удобном диване в гостиной, приземление вышло удачным.
Нами встала, помотала головой, окончательно просыпаясь, и отправилась в ванную. Хотелось привести себя в порядок.
Потратив некоторое время на поиски полотенца и, в конце концов, отыскав его по соседству с набором инструментов, гаек и неких загадочных механизмов, она включила душ и понадеялась, что не лишит сейчас хозяина квартиры недельного запаса воды.
«Как же мало нужно для счастья».
Подставив лицо и тело под горячие струи и чувствуя, как поток смывает слой за слоем грязь, усталость, страх, боль и ночную тьму, Нами улыбнулась. Поначалу буро-коричневая от крови и песчаной пыли вода с каждой минутой становилась всё прозрачнее. Тело отзывалось благодарной лёгкостью.
С трудом поборов соблазн поплескаться в ванной пару часов, Нами выключила душ и рискнула выйти в гостиную в одном полотенце, внимательно прислушиваясь к звукам с улицы. Очень хотелось верить, что Канкуро или кто-нибудь ещё не ввалится сюда без предупреждения — ведь замка, который не отпирался бы ключом снаружи, на двери не было. Но на улице стояла тишина, в дверь никто не ломился, и Нами с обречённым вздохом уставилась на свои очень пыльные и грязные брюки неопределённого цвета и чёрную рубашку Гаары. Сменной одежды у неё, конечно же, не было, а в полотенце весь день не проходишь, как бы ни хотелось.
После секундного колебания она схватила вещи в охапку и понесла в ванную. Быстро прополоскав всё, надела только нижнее бельё, тщательно отжатое, но ещё мокрое. И снова замоталась в полотенце, чтобы не встретить потенциальных внезапных гостей в совсем уж неприличном виде. Штаны и рубашку она повесила в комнате, решив, что при здешней низкой влажности одежда гарантированно высохнет в течение получаса.
С одеждой было временно покончено, и Нами только теперь обратила внимание на кровавые следы, тянущиеся за ней. Внимательный взгляд на ноги подтвердил: переход через пустыню не прошёл бесследно. И ступни, и лодыжки были стёрты до кровавых мозолей. Но боли она раньше совершенно не ощущала — полностью сконцентрировалась на движении вперёд. Зато сейчас, после душа, хитрый организм понял, что в ближайшее время режим мобилизации не потребуется, и мышцы, как по команде, тут же заныли, а раны начали саднить и противно пульсировать.
В надежде, что хозяин жилища простит ей и такую вольность тоже, Нами аккуратно покопалась в кухонных шкафах, залила ноги найденным дезинфектором и наскоро перемотала бинтами. Вытерев с пола кровь, она босиком прошлёпала к зеркалу и с тихим «Ой!» схватилась за голову, не обратив внимания на полотенце, упавшее под ноги.
Что ж, увидеть себя впервые за восемь месяцев — довольно занятный опыт.
Самое главное отличие от сохранившегося в памяти образа — волосы. Непослушные вьющиеся локоны, отросли до лопаток и... больше не были чёрными. Теперь они казались в лучшем случае серебристыми: при снятии блокирующих печатей побелела, а точнее поседела, вовсе не пара прядей, как Нами думала, а бо́льшая часть волос.
Нами немного постояла, глядя на собственное отражение, одновременно знакомое и совсем чужое, а затем со вздохом пожала плечами: «Что поделаешь?» Расчесав влажные кудри пальцами, она быстрыми ловкими движениями заплела косу. Можно и отрезать всю эту красоту, да и дело с концом, но тогда будет не очень удобно убирать волосы.
В остальном же она, если верить зеркалу, почти не изменилась. В тюремной камере, где Нами провела столько времени, было достаточно просторно — хоть отжимайся, хоть на голове стой, хоть сальто крути. Что она и делала от скуки и чтобы не слышать занудного бормотания Ооками. Так что на физической форме заключение почти не сказалось. Ну, разве что все линии и в лице, и в теле обозначились ещё резче и острее, чем раньше, вместо того чтобы стать более мягкими и округлыми, как им вообще-то положено в восемнадцать лет. Да кожа покрылась бесконечными царапинами и розовыми отметинами ожогов, поскольку радовать свою джинчуурики регенерацией Ооками не торопился.
— Мда, — сказала себе Нами и, подняв полотенце, подмигнула отражению. — Но тем проще конспирация, Куромидзу-сан.
У неё никогда не было привычки предъявлять претензии к своей внешности. Вот и теперь она решила, что для человека, который чуть не умер в стране Воды, потом ещё раз чуть совсем не умер в стране Огня, а потом четыре дня тащился по пустыне, где тоже чуть не умер, выглядит очаровательно.
С этой мыслью Нами отвернулась от зеркала и, окинув взглядом изрядный бардак, виновницей которого была вовсе не она, решила, что стоит хоть как-то отплатить за гостеприимство. Чуть прихрамывая, она прошлась по комнате, подбирая мусор и сортируя валяющиеся по углам вещи — в основном разные инструменты и части механизмов. Вскоре комната приобрела более-менее опрятный вид, а Нами окончательно пришла к выводу, что хозяина этой берлоги, вероятнее всего, зовут Канкуро.
Закончив с уборкой и надев свою высохшую одежду, она потеряно застыла посреди гостиной, просто не зная, что делать дальше.
Часы показывали половину шестого. В квартире стояла звенящая тишина. Не гнетущая, не пугающая, а чистая, утренняя, наполненная обещанием нового светлого дня.
«В такой ранний час даже природе пустыни можно дать шанс проявить себя с лучшей стороны…» — Нами раздвинула занавески и, обнаружив за ними балконную дверь, вышла наружу.
Пол и перила устилал толстый слой песка. Значит, ночью до Суны всё-таки добралась буря. Когда Канкуро вел её сюда, ветер подвывал волком в узких улицах, но самой бури Нами совершенно не слышала — провалилась в сон.
Она коснулась перил, сметая ладонью прохладный песок и оглянулась по сторонам.
«Как высоко…»
Дом, как оказалось, стоял на одной из самых высоких точек селения. Квартира занимала последний, четвертый этаж, и отсюда открывался вид практически на всю Суну.
Одного взгляда вниз хватило, чтобы сердце забилось чаще в тихом восхищении. Лёгкая рассветная дымка окрасила мир в розово-золотые оттенки. То, что ночью представлялось мутным и бестелесным, постепенно обретало плоть и вес. И если в темноте местная архитектура напомнила ей зловещие термитники, сейчас Нами скорее сравнила бы здания с причудливыми драгоценными камнями или морскими раковинами — такими плавными и мягкими были все линии.
Дома походили друг на друга как близнецы, но это единообразие и монотонная бежевая гамма приятно успокаивали. А перепады высот, многоярусность и маленькие детали вроде лестниц и круглых окон, перемежающихся с арочными, не позволяли взгляду заскучать.
В одном из самых крупных центральных зданий Нами узнала госпиталь. А на другом, ещё более монументальном, красовался иероглиф «ветер».
Резиденция. Казекаге.
Человек, который парой решений умудрился кардинально изменить траекторию её судьбы…
Нами давно уверилась в том, что, приняв однажды по детской наивности и глупости решение стать джинчуурики, она навеки заблудилась в собственной жизни и никогда не найдёт уже выхода. Всё происходившее с того рокового дня напоминало одинокие скитания по болотам, коих в стране Воды было с избытком. Тропинка одна единственная, идти по ней скользко и мерзко, но и свернуть некуда. Вокруг ждёт только голодная топь и туман. А к сегодняшнему дню линия её жизни и вовсе должна была прерваться…
И всё же вот она: стоит в самом сердце пустыни, в месте, настолько непохожем на Кири, насколько это вообще возможно. Чувствует как ветер путается в волосах и как первые лучи солнца греют кожу. И ощущает неизведанную, пьянящую свободу от судьбы. И это всё наяву, а не во сне. И от этого ощущения хочется орать во все горло…
Живо представив, как ее вопль заставит охраняющих дом шиноби схватиться за оружие, Нами издала тихий смешок и вернулась в комнату. Как раз вовремя, чтобы услышать стук в дверь.
Рассветный гость не пожелал долго ждать и без церемоний вошёл сам. Нами тут же порадовалась, что у неё хватило ума оперативно одеться.
— Утречко, Нами-сан. О, а ты уже больше похожа на человека, — похвалил Канкуро с порога.
— А ты всё больше похож на Гаару, — сообщила в ответ Нами, намекая на глубокие тени, залегшие у него под глазами.
— Ещё бы. Думаешь, он мне дал поспать хоть часок? — Марионеточник устало плюхнулся на диван с каким-то свертком в руках. — Ты уже завтракала?
— Даже не смотрела ещё, что в том пакете.
Пакет с едой, который вчера им заботливо вручили в столовой госпиталя сонные, но приветливые повара, она, по смутным воспоминаниям, на ощупь запихнула в холодильник, прежде чем отключиться.
— Вот и хорошо, доставай запасы, будем чай пить, — обрадовался Канкуро. — А то с Гаарой завтрака мне не видать, как и сна. Только трудовое рвение в чистом, неразбавленном виде.
— Ты это… — Нами выразительно дернула бровями в сторону ванной, — в душ, может, сходишь, пока я чай ищу и завариваю? А то выглядишь, прости, конечно, но совсем паршиво.
— И то верно. Ладно, я быстро. А, стой, подожди. — Он протянул ей свёрток, который принёс с собой. —Вот, вещи у Темари одолжил, чтобы ты могла на улицу сегодня выйти. Не переживай, не убьёт, она это надевала на моей памяти всего пару раз, и то лет в шестнадцать. Тебе должно быть как раз.
Пока Нами задумчиво крутила свёрток в руках, Канкуро открыл один из шкафов с намерением найти там одежду для себя. Но вместо чистых вещей из шкафа с грохотом вывалилась половина марионетки и, чуть не сбив своего творца с ног, разлетелась по кускам в разные стороны.
Оба шиноби хором чертыхнулись от неожиданности. Нами, увернувшись от летевшей в неё беззубой челюсти, успела перекатиться через спинку дивана и вцепиться в сай, прежде чем поняла, что тревога ложная.
Когда грохот утих, и все мелкие гайки и шестерёнки завершили своё звонкое путешествие по полу, Канкуро преспокойно оглядел получившийся эпичный погром, почесал затылок, хмыкнул и, привычным движением распихав ногой фрагменты куклы по углам, продолжил свои поиски. Видимо, не впервой. Наконец он чудом откопал где-то чистую одежду и удалился в ванную.
Нами медленно положила сай обратно на диван, прислушалась к шуму воды и только потом раскрыла свёрток. Она ожидала увидеть там всё, что угодно, включая очередные запчасти. Но обнаружила всего лишь тёмно-синее платье, очень похожее на кимоно, которое носила Темари на миссии, чёрные майку и шорты, длинные перчатки, сандалии и светло-бежевую накидку с капюшоном.
«Мм… Узкое платье. Красиво. Но… когда ты боец тайдзюцу, не лучший вариант. Но уж точно лучше формы Кири, по крайней мере, на один день».
Нами принялась стремительно переодеваться, косясь в сторону ванной. Ситуация казалась странной. С другой стороны, по сравнению со всем, что за последние дни пришлось пережить, она была очень даже обыденной.
Закончив с переодеванием, Нами заварила чай и вытащила из холодильника еду. Контейнеры с рисом, овощами и онигири, оказавшиеся в пакете, составили на столе компанию чайным кружкам. Завтрак вышел нестандартный, однако выбирать не приходилось.
Скрипнула дверь, из ванной показался Канкуро… и под удивлённо-возмущённым взглядом Нами тут же спрятался обратно: вышел он оттуда в одном полотенце.
— Прости, извини, спросонья забыл, что не один в собственном доме, — со смехом сказал он, подходя к столу уже в одетом виде спустя несколько минут.
— Значит, это твоя квартира. Так и подумала. Спасибо, что приютил.
— По бардаку вычислила?
— Да. Он у тебя такой… специфический.
— Это потому что я частенько тут и работаю. Уж извини, не ждал гостей.
— И часто вы селите к себе домой малознакомых шиноби?
— Примерно никогда. Но в гостиницу после всего, что произошло, мы тебя не могли отправить. Здесь есть защита из печатей, да и работа для охраны проще и эффективнее.
— А если я всё же шпион?
— Но-но-но, — погрозил Канкуро пальцем. — Почему все считают, что раз я чуть жизнерадостнее Гаары, значит, сразу ещё и легкомысленный дурак в придачу? Ты просто с ловушками моими не познакомилась.
— От ловушек твоих разве что заикой можно стать.
— Ты про марионетку? Так это не ловушка была, это я просто прибрал её и забыл, — слегка уязвлённо признался он, отхлёбывая чай. — Ловушки там, куда лезть не следует. А ты никуда нос и не совала, раз он у тебя ещё на месте.
— Совала. — Теперь смутилась Нами. — Полотенце искала и аптечку.
— Типичный шпион! — радостно всхрюкнул Канкуро. — Ничего. Освоилась, выжила, вот и хорошо. Кстати, тут как-то подозрительно чисто стало. Чёрт, правду говорят, девушка дома — это к порядку. Остаться случайно не хочешь?
— Такие шутки могут навредить твоему здоровью, — заметила Нами и пододвинула к нему поближе контейнер с рисом, мол, больше ешь и меньше болтай.
— Я так понимаю, это «нет»? Жаль, жаль, а то уж понадеялся. Ладно, не напрягайся ты, я ж шучу. Сейчас найдём тебе примерно такую же квартиру… Так. А с ногами что? — указал он бинты.
— Ерунда, стёрла.
— Нет, ты показывай давай. В нашем климате воспаление быстро начинается. Вдруг обморок очередной приключится, я уже четыре раза насчитал, этот будет пятый, — ухмыльнулся он и сразу закрыл лицо руками — на случай, если Нами надумает воткнуть ему палочки в глаз за эти слова.
Нами ограничилась сердитым взглядом, допила свой чай и с трудом размотала бинты на одной ноге. Они уже успели высохнуть и намертво прилипнуть к ранам.
— Н-да. Ясно. Сходим сначала в госпиталь, заодно узнаем новости. А потом всё остальное.
— Как Темари-сан? — задала наконец Нами вопрос, который висел в воздухе всё это время и отравлял кажущийся беззаботным разговор.
Маску весёлости Канкуро сменили угрюмые морщины на лбу.
— Пока никак. Но хотя бы без изменений в худшую сторону.
Закончив завтрак в молчании, они покинули квартиру.
День в пустыне начинался рано, Суна уже проснулась и вовсю бурлила жизнью, готовой перелиться через край. Открывались двери лавочек, приветственно дребезжа колокольчиками; маленькие кафе манили аппетитными запахами; тонко и задорно верещали бегущие к одноэтажному белому зданию дети — вероятно, будущие генины; дружелюбно приветствовали друг друга их родители. А стремительные тени, то и дело проносившиеся по крышам — шиноби на задании — существенно омрачали эту идиллию.
Стремясь охватить взглядом все лица и впечатления сразу, Нами чуть не врезалась в спину Канкуро, когда он остановился у входа в госпиталь. Из двери навстречу им как раз выходил отряд людей в масках.
— Понятно, Гаара уже устроил тут совещание, — пробормотал Канкуро. — Теперь надо осторожно идти, бочком и по стеночке, а то Хисотэ-сенсей и нас покусает за несоблюдение его режима.
В госпитале тоже было далеко не так спокойно и тихо, как ночью. Врачи и медсёстры куда-то спешили, что-то везли, несли и о чём-то говорили. Девушки на стойке были заняты, и двое шиноби прошли сразу к палате Гаары.
Казекаге, кажется, не сходил со своего места, но каким-то образом ухитрился обрасти огромным количеством всевозможных свитков и документов. Папки уже не помещались на тумбочке, а громоздились на полу.
— Чем занят, братик? Филиал резиденции открываешь? — поинтересовался Канкуро, усаживаясь на стул рядом.
— Смотрю списки работавших на складе, — мрачно ответил Гаара, не отрываясь от чтения. — Пытаюсь понять, кто мог снабдить напавших на Коноху протекторами.
— И как успехи?
— Плохо, — вздохнул он и поднял на них глаза. — Доброе утро, Нами-сан.
— Доброе утро, Гаара-сан, — откликнулась она. — Тебе лучше?
— Да, я в порядке. Хотя меня отсюда и не выпускают.
— Гаара, там внизу беготня какая-то…
— Это отряд, который отправился искать улики. Только что вернулись. Их слегка потрепало бурей. Двое наткнулись на отравленный песок, несмотря на твоё предупреждение. Но все живы. Улик не нашли, как и тел.
Канкуро живописно выругался в ответ. Подумав немного, добавил:
— Хорошо хоть сами живы… Слушай, вызови-ка любого медика сюда. Надо подлечить нашего драгоценного дипломата.
Гаара нажал кнопку на стене. Спустя секунд десять в дверь уже наперебой протискивались шесть девушек-медиков. После недолгой борьбы они всё-таки оказались в палате и, сияя улыбками, нестройным хором вопросили:
— Что угодно, Казекаге-сама?
Он окинул их задумчивым взглядом, словно пытаясь понять, от кого будет меньше шума.
— Позовите, пожалуйста, Асакура-сан.
Столпотворение в дверях повторилось, и Нами заочно пожалела Асакура-сан, которую явно собрались позвать наперегонки все шестеро.
Асакура-сан явилась быстро и оказалась очень спокойной женщиной средних лет. Получив приказ Казекаге, она без лишних слов усадила Нами на стул в углу комнаты и, проворно размочив и сняв бинты, принялась за лечение. Зелёная чакра охлаждала и успокаивала боль. Раны быстро затягивались под умелыми руками целительницы. Братья молча наблюдали за процессом.
Когда лечение уже подходило к завершению, в палату, от души шарахнув дверью, ворвался Хисотэ-сенсей с победоносным воплем:
— Если можно обогнать смерть, то мы это сделали! Темари очнулась!