То, что Канкуро наконец выспался и пребывал теперь в прекрасном настроении, Нами поняла сразу, с первых же звуков барабанной дроби по двери.
Она успела только проснуться, принять душ и одеться, а он уже тут как тут, стоял на пороге её квартиры. К счастью, здесь внутренний замок был на месте, но девушка всё же быстренько открыла дверь, опасаясь, как бы Канкуро со своим неумеренным энтузиазмом её не вышиб.
— Привет. — Она с любопытством оглядела свежие тёмно-фиолетовые полосы краски на его лице и одобрительно покивала. — Суми-эСуми-э — японский стиль живописи, рисунок тушью. своё обновил, смотрю?
Канкуро в ответ понимающе ухмыльнулся, что означало «вызов принял». Накануне главным его развлечением стало подшучивание над Нами всеми известными и на ходу придуманными способами. Наверное, Канкуро просто не мог выносить рядом кого-то чуть серьёзнее него самого. Нами в долгу не оставалась, и так, всего за один день, обмен беззлобными колкостями и насмешками, можно сказать, вошёл в традицию.
— Привет-привет! Глаз не отвести, признайся? — Он прислонился к косяку двери, принимая картинную позу «я красавчик» и параллельно строя глазки.
— Не то слово. — Нами кивком пригласила гостя внутрь. — Давай заходи уже, хватит портить мою репутацию.
— Ой, сестрёнка, когда я хочу испортить чью-то репутацию, то захожу в гости с вечера. А с утра, наоборот, выхожу, — всхохотнул Канкуро но всё-таки соизволил выполнить просьбу.
— Будешь чай? — Не дожидаясь ответа, Нами достала из шкафчика чашку.
— Чай буду. И завтрак тоже, — подтвердил гость, одарив её очередной широкой ухмылкой. И, удобно расположившись на единственном в квартире стуле, у окна, пояснил: — На правах твоего главного покровителя. Ты же не возражаешь?
Как тут возразишь?
Эта нахальная самоуверенность и раздражала, и смешила одновременно. Но правда его: почти весь вчерашний вечер Канкуро посвятил тому, чтобы оформить эту квартиру, показать Нами основные локации Суны, такие как рынок и магазины с одеждой и оружием. Он же помогал купить и дотащить до дома всё самое необходимое. Так что Нами улыбнулась в ответ и принялась за организацию чая и нехитрого завтрака.
Готовила она в последний раз довольно давно, тем более для кого-то, но подзабытый навык вспоминался без особого труда. Канкуро в ожидании выглянул в окно, поёрзал на стуле, а потом принялся мурлыкать себе под нос какой-то незатейливый мотивчик. Напевал он на удивление мелодично. Под этот смешной аккомпанемент всё получалось быстро и складно, и вскоре квартиру наполнили аппетитные ароматы. Канкуро замолк, покрутил носом и привстал, нетерпеливо заглядывая Нами через плечо.
— М-м. Смотри-ка, а неплохо получается. Я уж боялся отравиться.
— Эй! Иди-ка ты в болото! Я готовлю не хуже других, — возмутилась она.
— М? Что такое болото?
«А, ну да, мы же в пустыне»
— Болото, Канкуро-сан, это место, где тебе очень сильно не понравится, — пояснила Нами и поставила перед ним тарелку. — Вот, угощайся, приятного аппетита.
— А-а. Я почему-то так и подумал, — ничуть не смутился он. —Спасибо! — И принялся усердно поглощать омлет, но молчать при этом не смог:
— Флуфай, Нами-фан, а как квафтифка-то? Офвоилась?
Нами села на подоконник и обвела глазами помещение. Ей отвели небольшую, аккуратную квартиру в центральной части Суны, рядом с Резиденцией и квартирами Темари и Гаары. Здесь было даже слишком хорошо. Настолько, что с трудом верилось в реальность происходящего. Однако она избегала задавать лишние вопросы.
После месяцев беспросветного существования в тюрьме и безумной недели в компании шиноби Конохи и Суны, достаточно оказалось неполных двух суток относительного спокойствия чтобы… махнуть на всё рукой и позволить себе расслабиться, попавшись в лёгкие сети размеренной жизни. Деревня Песка вызывала давно забытое чувство защищённости и тихой гавани.
Думать так — непозволительная роскошь для шиноби Тумана. Но не для ронинаронин — это, конечно же, по классике, «бездомный» самурай без сюзерена, иногда и просто свободный воин. Здесь я использую это слово для обозначения ниндзя без лояльности к какой-то определенной деревне, но при этом не преступника-нукенина. , которым она стала.
Окончательно потерять бдительность не позволял только бубнёж Ооками на границе сознания и ещё ощущение чужого присутствия, которое он ей транслировал.
Да, кто-то, наверняка из АНБУ, постоянно был рядом. Следил или охранял? Скорее всего, и то, и другое…
— Эй, ты там жива? — Канкуро, оказывается, уже доел, пока Нами прокручивала в памяти свои диалоги с демоном. — Такие впечатления, что не описать словами?
— Задумалась, извини. Квартира прекрасная, спасибо большое, — собралась она наконец с мыслями. — Первая в моей жизни, если честно. Немного непривычно.
— В смысле первая? А где же ты жила в Ки… кх-кх… Конохе? — изумился Канкуро.
— В Резиденции.
— Ха, понятно. К слову о резиденциях, нам сейчас как раз туда. Я, собственно, чего пришёл-то. Гаара всё-таки сбежал из больнички, пока Темари отвлекала Хисотэ-сенсея. Он ждёт нас на аудиенцию этим ранним добрым утром.
***
Утро, на самом деле, было не такое уж раннее. И не такое уж доброе, если задуматься.
Солнце палило беспощадно и без устали и успело разогреть и воздух, и песок под ногами до запредельных, на взгляд Нами, температур. Был маленький повод и для радости: за стенами Суны сейчас наверняка в тысячу раз жарче. Громадные скалы самоотверженно накрывали улицы деревни спасительной тенью, оберегая их от прожигающего взгляда небесного ока.
А ещё Суна отличалась от большей части пустыни тем, что здесь, пускай и на огромной глубине, где-то в безграничной толще земли, можно было почувствовать тихий «зов» воды. Будто чья-то прохладная рука поглаживала Нами по затылку, намекая на подземные реки. Несмотря на это она всё равно закуталась в светлый плащ, обмотала лицо и голову шарфом и оставила только щель для глаз. Привыкание к местному климату обещало занять некоторое время. Немалое время.
Если сухой ночной холод пустыни казался приятной прохладой после влажных заморозков Кири, продирающих до самых костей, то днём Нами чувствовала себя крайне уязвимо. Меньше всего хотелось повторять «на бис» фокусы с обмороками, смешить этим Канкуро и привлекать внимание местных.
Часть жителей Суны были солидарны с ней в этом вопросе и тоже носили закрытую одежду с длинными рукавами, капюшонами и шарфами, защищая и руки, и лицо от солнечных лучей. Зато другая часть, в основном юные парни и девушки, бросала вызов ожогам и перегреву, щеголяя в коротких шортах или юбках с сетчатыми футболками, частично открывающими торс и плечи. В чём разница между теми и другими, Нами не поняла, но сам факт сочла забавным. И решила ещё, что в Суне требования к форме шиноби гораздо мягче, да и нравы в целом попроще, чем в Кири.
От нового дома до огромного здания с иероглифом «ветер» оказалось рукой подать. Неприметные двустворчатые двери, скрипнув, пропустили двоих шиноби внутрь. Резиденция дыхнула в лицо прохладой стылого камня и отозвалась гулким эхом шагов в просторных, неожиданно тихих коридорах.
«Кто вообще строил это чудовище? Термиты, что ли?.. Однозначно термиты. О, Ками, посмотрела бы я в глаза этому архитектору-садисту…», — комментировала Нами про себя каждый очередной поворот и загогулистый подъём по лестнице.
— Вот мы и на месте. Ну как? Запомнила дорогу? Не заблудишься? — лукаво поинтересовался Канкуро.
— Конечно, чего тут запоминать. В следующий раз просто с главного входа зайду, а не с чёрного, да и всё, — раскусила она его затею и усмехнулась, услышав досадливое цоканье в ответ.
Они пересекли небольшую проходную комнату, где в углу пустовал стол, и подошли к тяжёлой обитой деревом двери. Без стука и предупреждения Канкуро распахнул её и провозгласил:
— Вот твоя помощница, доставил в сохранности. Держи, не потеряй!
Нами огляделась по сторонам.
«Пом…что? Кто?»
Не обнаружив в просторном светлом помещении никого, кроме них двоих и Гаары, сидевшего за большим столом в официальном одеянии Каге, она вопросительно развернулась было к Канкуро. И тут же передумала — а смысл-то?
За прошедшие полчаса он успел прожужжать ей уши обо всём на свете: о погоде, о природе, о марионетках, о еде, о девушках. О чём угодно, но только не о внезапно открывшихся карьерных перспективах. Так что надежда осталась лишь на разъяснения из первых рук. Однако беседа не складывалась: Гаара молча поднял ладонь в приветственном жесте и продолжил смотреть в бумаги. Только дверь позади них медленно и величаво закрылась, да щёлкнул замок.
— А, неужели я забыл тебе сказать? У нас, видишь ли, проблемка с кадрами на эту должность, — громко пояснил Канкуро. Он явно знал, как быстро привлечь внимание брата. — Девушки обычно… как бы это объяснить? Теряют голову от мрачного очарования и героической харизмы Пятого и перестают работать. — С каждым словом ухмылка марионеточника делалась все шире и загадочнее. — Ну ты сама посмотри, как можно работать, когда тут такое? — Он широким жестом обвёл статную фигуру Казекаге в белоснежном хаори. — Вот они и начинают на него хм… любоваться и предлагать вся…
— Спасибо за бесценные сведения, Канкуро. Что с патрулями и проверками? — поднял голову Гаара.
— Там порядок. — Канкуро быстро, даже пугающе резко, переключился на отрывистый серьёзный тон. — Меры приняты, в том числе и самые строгие. Пока по нулям, ничего нового.
— Понятно. Источники воды?
— Охрана усилена. Утроена.
— Прекрасно. Квартира?
— Квартиру нашли, оформили, экскурсию я провёл, клиент счастлив, — указал Канкуро на Нами, и она кивнула, подтверждая.
— Хорошо. Нами-сан. — Гаара перевёл спокойный ясный взгляд на неё. — Канкуро хотел сказать, что для безопасности, и с точки зрения… дипломатической миссии, тебе лучше находиться в Резиденции. А мне действительно нужен ассистент.
Высоченная стопка бумаг на полу красноречиво подтвердила его слова, рухнув от сквозняка и превратившись в бесформенную кучу. Гаара поморщился и пробормотал что-то в адрес Баки-сенсея, но быстро вернулся к делу:
— Вопросы? Возражения? — подался он вперёд, опираясь локтями на стол и сцепив пальцы в замок. Требовательный, властный. Политик, что тут скажешь.
— Я не против любой работы. Хотя не совсем понимаю, что нужно делать, — отозвалась Нами.
Вряд ли он хотел послушать её недоумения по поводу поспешного назначения на должность, которая подразумевала работу с важными документами. Верно?
— Моя нынешняя помощница всё объяснит. Месяц поработаете вместе, потом ты её заменишь. Главное — не мешать. Ты же умеешь вести себя… прилично? — закончил Гаара осторожно, будто не был уверен, что правильно подбирает слова, и смерил её пристальным взглядом.
Нами прищурилась и скрестила руки на груди:
— О чём ты?
— Ни о чём, забудь, — передумал он.
Но кроме них здесь присутствовал Канкуро — совсем не тот человек, который мог упустить возможность повеселиться.
— Нами-сан, Гаара хотел сказа-а-ть, — протянул он, не слишком удачно пародируя брата, и яростно подмигнул сразу двумя глазами. — Он надеется на то, что ты не полезешь к нему с поцелуями и прочими чуждыми его тонкой нервной натуре пошлостями на второй день работы. Но, кстати, день на пятый уже можешь попробовать, мало ли передумает…
Явная провокация неожиданно сработала, задев струны гордости и напомнив об уязвимом положении чужака. Нами вспыхнула, как сухая трава от спички, даже щекам стало горячо. Это что же, они ожидают, что она будет добиваться расположения Каге таким вот способом? Ну нет, не дождутся.
— Я давала повод усомниться в своей адекватности? — холодно спросила она, расправляя плечи и глядя на Гаару сверху вниз. — Мне известно слово «субординация» и правила приличий. Не беспокойтесь, Казекаге-сама, я не собираюсь лезть к вам ни в душу, ни в постель.
Выдала она всё это на одном дыхании. Получилось резко, звонко; по углам полупустого кабинета разлетелось сердитое эхо. А через секунду Нами пришла в себя:
«Ой… что я… Канкуро, твою ж… Как же…»
Возмущение смыла горячая волна неловкости. Если бы не выдержка шиноби, Нами зажмурилась бы, закрыла лицо руками и провалилась сквозь землю. Или дала бы по лбу Канкуро. На деле она не позволила себе ни того, ни другого и просто застыла, не зная, куда теперь девать глаза.
Гаара медленно и вдумчиво моргнул, склонил голову набок… и виртуозно сделал вид, что ему озвучили самые что ни на есть стандартные условия делового соглашения:
— Чудесно. Меня оба пункта очень устраивают.
Повисла пауза.
Тишину нарушил хрип Канкуро, сильно смахивающий на предсмертный. Нами решила, что его душит песок, но всё оказалось куда прозаичнее.
— Это… — просипел марионеточник, — ну ты… вы… просто… до слёз!
«Да этот вредитель, никак, наслаждается моментом!»
А он уже кашлял от смеха и сгибался пополам, всхлипывая и одновременно хлопая её по плечу:
— Стойте… Идея! Можно… я эти пу-у-нкты в договор включу, а? А вы двое подпишете, а?
— Канкуро. Ты свободен.
Тяжёлая дверь распахнулась под давлением песка заметно быстрее, чем до этого захлопнулась.
— Понял-понял, оставляю вас и дальше соревноваться в правильности и невозмутимости… Ох, какое утро, а… Шедевр!
Как только он выкатился за дверь, из соседней проходной комнаты донёсся приглушённый заливистый хохот. Нами продолжила разглядывать пол и собственные ноги, стараясь найти подходящие слова. Где-то на задворках сознания от смеха подвывал демон, и это ничуть не упрощало мыслительный процесс.
Она никак не могла решить, что же лучше сказать. Сложный выбор стоял между «Простите, Казекаге-сама, я повела себя неподобающим образом» и «А какого щипаного енота ты имел в виду, когда задавал вопрос?». Однако, Гаара избавил её от необходимости решать эту проблему, заговорив первым:
— Забудь. Канкуро может даже своих марионеток довести до состояния аффекта. Даром, что они неживые.
Нами подняла на него глаза. Лицо Гаары так и осталось абсолютно безмятежным, как водная гладь в штиль. Ну, по крайней мере, он не злился.
— Вы точно из одной семьи? — уточнила она, решив не усугублять ситуацию ни извинениями, ни прояснением скрытых смыслов сказанного.
— Точно, — вздохнул он.
— А никогда не хотелось отправить его на долгосрочную миссию? На месяц?
— Часто хочется. Но Канкуро хороший начальник охраны. Без него никак.
«Канкуро в каком-то смысле опаснее самого Гаары, — подумала Нами. — С его-то длинным языком и манипуляторскими замашками развязать войну — дело двух минут. Настоящий кукловод, с марионетками вместо скелетов в шкафах… А я тоже хороша».
Гаара тем временем застыл, задумчиво глядя в пространство перед собой и ритмично прокручивая в пальцах карандаш, как будто хотел им в кого-то запустить, но не придумал, в кого. Нами немного постояла, не шевелясь, и, поняв, что продолжения разговора пока не предвидится, начала изучать нехитрую обстановку комнаты.
После общества трещотки-Канкуро гулкая тишина кабинета Казекаге казалась благословением. Для полноты впечатления не хватало только одиноко жужжащей мухи или тиканья часов. Впрочем, часы были. Песочные. Абсолютно бесшумные, как и всё здесь.
Аскетично. Весьма аскетично.
Мебели всего ничего. Стол. Кресло - две штуки. Огромное круглое окно за спиной Гаары с видом на селение, скалы и каньон — он же главные ворота Суны. Массивный старый шкаф с книгами. И много-много бумаг и свитков, куда ни глянь. Просто какой-то локальный бюрократический ад.
В дальнем углу скромно стояла пальма, которая, судя по жалкому виду, давно отчаялась привлечь к себе внимание человека с лейкой. Руки тут же зачесались привести деревце в порядок, но едва ли это входило в список обязанностей ассистента.
А что всё-таки за обязанности?
Нами вернулась взглядом к Гааре, мимолётно оценив, как чистый белый цвет хаори подчёркивает аномальную яркость его волос и глаз.
— Казекаге-сама?
— М-м? — ожил он и прекратил вертеть карандаш. — Извини, я задумался.
— Простите, что прерываю, но у меня будут функции, кроме как стоять в центре вашего кабинета?
— Непременно, — понял намёк Гаара и достал из ящика в столе тонкую папку. — Нужно дождаться Фукаи-сан. А пока вот. — Он протянул папку Нами. — Ознакомься со списком отделов. Их необходимо выучить.
— Разрешите? — кивнула Нами на кресло для посетителей.
— Садись. Переходить на «вы» не обязательно. Я и так верю, что ты умеешь соблюдать субординацию.
Если бы Гааре вздумалось написать отчёт о прошедшей миссии, первый черновик состоял бы исключительно из ненормативной лексики. Ну, кроме предлогов.
Возможно, со второй попытки он был бы более объективен. Нашёл бы что-то хорошее. Полезное, в конце концов.
Вот, например…
Он посмотрел на девушку, которая удобно устроилась в кресле для посетителей слева от его стола и просматривала бумаги, изредка перелистывая страницы с мирным шорохом.
Они не нашли на этой миссии Саске, как мечтал Наруто, но по стечению обстоятельств спасли джинчуурики.
И теперь джинчуурики восьмихвостого в Суне.
Хорошо ли это?
Скорее да.
Проблема ли это?
О да. Настоящая головная боль. Ведь джинчуурики — всегда угроза и проблема, ему ли не знать…
«Стоп», — раздраженно оборвал себя Гаара.
Что-то неправильное было в этих мыслях. Нечто нервирующее и отдающее противной горечью во рту.
Ах, да.
«Угроза». «Польза». «Проблема». Слова, в которых нет места человеку. А Джинчуурики? Дословный перевод: сила человеческого жертвоприношения «Сила человеческого жертвоприношения», вашу мать…
Одно это слово заслоняло собой всё. Всё, кроме единственного факта: «Вот, глядите, это сосуд, а в нём демон».
Твоё тело — лишь сосуд. Твой разум — пробка в бутылке с концентрированной смертью. А ты целиком…
Оружие.
Убийца.
Монстр.
Всё, что угодно, но не человек.
Звание джинчуурики было вечным, несмываемым, как клеймо на оружии. Не зря его так любили те, кто смотрел на медиумов биджу, как на слегка усовершенствованный вариант куная.
Наруто, как ни странно, не испытывал такого отвращения к термину «джинчуурики». Впрочем, он вообще не такой человек, чтобы придираться к словам. Зато у Гаары была на него настоящая аллергия.
И всё же, вот он: сидит и думает про «джинчуурики восьмихвостого».
Совсем как отец когда-то. И смешно, и грустно. Когда он пришёл к этому? Как? Последнее, чего он хотел — стать таким же. Но стоило уйти с головой в принятие так называемых правильных решений, и первое, что Гаара замечал в себе — эта схожесть. Будь она проклята.
Он разочарованно покачал головой и скривился, как от зубной боли. В такие моменты слишком остро ощущалось собственное врождённое душевное уродство, подкреплённое общением с бывшим соседом по черепной коробке.
Он видел в себе слишком много тёмного, с избытком. Много неоправданной жёсткости и жестокости. Авторитарности. Иногда, правда, казалось, что по мере взросления эти качества отходили на задний план, что удалось подавить их… Зато к ним давно присоединилось глухое усталое равнодушие к людям. Но ведь он стремился совершенно к другому. Он пытался любить их. А в итоге нередко сомневался: есть ли у него вообще сердце? Или же эксперимент Суны удался настолько хорошо, что даже после изъятия Шукаку остался не человек, а холодная машина?
Тяжело вздохнув, Гаара прикрыл на секунду глаза, и попытался подумать о чём-то более приятном. Нами подняла голову и посмотрела вопросительно. Умный, пронзительный взгляд. По-прежнему печальный, но очень ясный.
— Что-то не так?
— Всё в порядке. Продолжай.
Удивительно. Всего пара дней в человеческих условиях, и измученное существо с пустотой в глазах и жутким, пугающим даже его смехом, радующееся перспективе собственной смерти, сменила эта юная девушка. Значит, всё-таки воля к жизни в ней осталась?
«Начнем заново, — решил Гаара. — Она человек. И зовут её Нами».
— Как твоя фамилия? — спросил он вслух. — Настоящая.
— Игараси. А что?
— Просто. Стало интересно. "Пятьдесят штормов", значит? Точное попадание.
— Настолько, что тянет на проклятие, — невесело усмехнулась Нами. — Из тех, что успешно предопределяют жизненный путь своего носителя. Давно мечтала её сменить.
— Уже сменила. Не забудь об этом.
— Да. И то правда, — она улыбнулась уголками губ и вернулась к чтению.
Гаара внимательно вгляделся ещё раз, стараясь запомнить, но не зная, что именно. Наверное, то, какая она? Где-то он читал, что чтобы не пренебрегать человеком, надо увидеть его. По-настоящему увидеть, заметить. Хотя бы попытаться.
С виду тонкая, но не хрупкая, нет. О куноити так не скажешь. Как и накануне, Нами была одета в кимоно Темари. Кимоно слегка смягчало угловатости фигуры, но она явно чувствовала себя в нем некомфортно — то и дело одергивала край подола вниз, как будто считала его слишком коротким.
Гаара перевел взгляд на её лицо и не нашёл в нём прежнего напряжения, которое раньше искажало и ужесточало острые тонкие черты, делая их почти хищными. Лицо теперь было серьёзное и сосредоточенное, но почти безмятежное. Как будто кто-то взял и стёр с него часть тяжёлого опыта и горечи.
Тонкие пальцы, явно по старой устоявшейся привычке, опять крутили кристалл на ухе. Но без рывков и нервозности. Медленно, задумчиво, словно настраивая невидимый внутренний фокус.
Тяжёлая прядь волос, похожих теперь цветом на чернёное серебро, выбилась из косы и упала ей на глаза… И Гааре вдруг понравился уверенный плавный жест, которым Нами заправила волосы за ухо и затем перевернула страницу.
«Сибуми»*, — подумал он. — Вот её слово».
Девушка, которую вряд ли кто-то назовёт милой или сравнит с ярким нежным цветком, потому что куда больше она похожа на стальной клинок. Далёкий от глянцевого совершенства боевой клинок, покрытый царапинами и зазубринами, но по-своему благородный и красивый в своей чистой, острой, безыскусной простоте.
Чем дольше Гаара смотрел на Нами, тем неприятнее становилось думать о том, как придётся сейчас поступить. А ждало его довольно подлое решение. И, скорее всего, совершенно несправедливое. Однако, Темари права, необходимое. Похожий прецедент из прошлого нельзя игнорировать. Не сейчас. Он занимает кресло Каге не для того, чтобы заботиться о чьих-то чувствах. Он должен заботиться о благе и безопасности целого селения…
«Не смертельно, — сказал себе Гаара. — Это не смертельно».
В этот момент шестое чувство сообщило, что та, кого он ждал, подошла к кабинету.
— Фукаи-сан**, пожалуйста, заходите.
Дверь отворилась, в кабинет плавной походкой вошла женщина в бордовом кимоно. В возраст её Гааре всегда было сложно поверить, хотя цифры он прекрасно знал. Вроде уже дважды бабушка, но волосы чёрные, как смоль, без единой седой волосинки. И глаза — тоже чёрные, молодые и яркие.
— Гаара-сама, — ласково произнесла Фукаи-сан с приятной улыбкой. Голос её походил на звонкий ручей. — Пожалуйста, простите за опоздание. Эта милая девочка и есть моя преемница?
Не дожидаясь ответа, она невесомым движением положила миниатюрную белую ладонь на плечо Нами, которая как раз встала с кресла.
Нами вздрогнула от прикосновения, и Гаара на долю секунды решил, что ничего не выйдет, но уже в следующий момент она взглянула на Фукаи-сан доброжелательно и спокойно.
Гаара отвёл глаза.
«Не смертельно. Это не смертельно».
— Да, Фукаи-сан. Это Куромидзу Нами, шиноби Конохи. Поскольку между нашими деревнями мирный договор, я разрешаю доступ к документам до уровня S включительно. Нами-сан, это моя помощница, Фукаи Масуми. Она расскажет всё, что тебе нужно знать…
— Гаара! — В кабинет без стука вошёл нежданный посетитель. — Прошу, пойдём со мной. Это срочно.
— Хисотэ-сенсей? Простите, но я не вернусь в больницу, дела не ждут, — покачал головой Гаара. — Может быть, вечером, если вы так настаиваете…
— Нет. Я насчёт Темари. Идём скорей.
***
Темари не понимала толком, где находится. Она просыпалась, смотрела в белый потолок, видела странные блики и пятна света, проплывающие перед глазами, и снова засыпала. Точнее проваливалась. В глубокий тоннель.
Туда можно было падать бесконечно, дна не существовало. Но в своем свободном падении она сталкивалась со стеной страшного синего огня, и резко вздрагивала всем телом, и распахивала глаза, и снова смотрела на пятна и блики.
И так по кругу.
Она не понимала, день сейчас или ночь. Минуты или дни то рвались вперёд, то наоборот, ползли чёрной полуденной тенью по песку.
А потом Темари увидела маму.
Мама была такой, какой она запомнила её в свои три года и позже, по паре оставшихся фотографий. Мама смотрела серьёзно и грустно. Темари позвала её, но ответа не услышала. Вместо этого почувствовала прикосновение ко лбу. И чья-то рука, горячая и родная, сжала её ладонь.
Вдруг лицо мамы стало расплываться перед глазами, как будто слёзы навернулись. Но это точно были не слёзы — Темари ведь никогда не плакала.
— Мама… — сказала она.
Она хотела посмотреть на родное лицо ещё немного, но тот, кто держал за руку, сжал пальцы сильнее. Мама же улыбнулась напоследок, а потом её волосы и глаза поменяли цвет, лицо стало почему-то моложе и жёстче…
Темари приоткрыла глаза:
— Гаара, как же ты похож на неё, оказывается…
И опять провалилась куда-то.
— Хисотэ-сенсей? — Гаара тревожно обернулся к врачу, отпуская руку сестры. — Что происходит? Она шла на поправку, а сейчас сильный жар и бред.
Темари очнувшись накануне, узнала всех, бодро улыбнулась и сразу предложила отметить выписку из больницы ровно через неделю. Медики радостно поддержали инициативу, совсем позабыв о том, что до смерти боятся грозную Химэ. Все дружно выдохнули. Даже, по её же настоянию, провели короткое совещание втроём. А сегодня, буквально час назад, началось это.
— Гаара, я боюсь, дело в яде. Предлагаю пройти в мой кабинет, тут за Темари присмотрят.
В голосе врача не было ни обычной жизнерадостности, ни гнева, и Гаара счёл это плохим знаком. В молчании они следовали по коридорам госпиталя, сопровождаемые приветствиями и улыбками персонала и пациентов, но сами ни разу не улыбнулись в ответ.
— Итак, сенсей?
Главврач расположился в кресле, сцепив перед собой в замок длинные узловатые пальцы, а Гаара остался стоять. Он просто не мог заставить себя сидеть на месте.
— Как я уже сказал, думаю, что дело в яде.
— Она была ранена не оружием с ядом, а…
— Вспомни, — прервал Хисотэ-сенсей, — ожоги на своих руках. От контакта с единичными отравленными частицами песка. Они проникли даже через песчаную броню.
— Ещё не забыл. — Гаара ощутил, как медленно встают дыбом волосы на затылке. — Вы хотите сказать, что…
— Да. Я думаю, такие частицы могли попасть и в рану Темари. Ты ведь использовал песок, чтобы нести её, верно?
— Да… Но почему раньше…
— Потому что частицы слишком мелкие, их просто не обнаружили. Концентрации яда недостаточно, чтобы прожигать ткани так, как делает эта отрава обычно. Но попав в кровоток, теперь, когда мы восстановили целостность артерий, он медленно отравляет организм.
— И его невозможно извлечь?
— Настолько тонкой техникой владеет только Хокаге. И, насколько я помню, её ученица. Да можешь не говорить, — опять опередил он открывшего было рот Гаару. — Помню, какая ситуация в Конохе. Они не придут на помощь как в тот раз. Но есть ещё две новости, плохая и хорошая.
Гаара нетерпеливо дёрнул головой.
— Хорошая новость: я взял образцы яда с кожи тех, кто пришел с поисковой миссии. Они зацепили уже высохший песок, в небольшом количестве, но всё же. Так вот: противоядие, точнее, нейтрализатор, есть, довольно простой и эффективный. На этих парнях мы уже и проверили.
— Но?
— Но это эфирные масла из растения. А оно не выживает в наших условиях, даже в теплице.
— Одно из тех, что закупаются в Конохе?
Врач кивнул.
— Тогда в чём проблема?
— Этот препарат не хранится долго и к тому же весьма дорог. Вчера мы потратили остатки на лечение отряда после миссии. Больше у нас нет. Я только что проверил по бумагам: старейшины наложили запрет на его закупку без острой, обоснованной, необходимости.
После этих слов через всё тело прокатился острый импульс — что-то среднее между желанием начать биться о стену головой и порывом разнести эту стену до самого фундамента. Однако, Гаара сохранил спокойный вид. Взбесившийся Казекаге — совсем не тот человек, который сможет решить проблему. А желание убивать надо приберечь до ближайшей встречи со старейшинами. Уж он обоснует им необходимость…
— Сколько времени у нас есть?
— Дня четыре точно. Если Хокаге не откажет в помощи, мы успеем.
— Спасибо, сенсей. Я отправлю срочное письмо. Придется в очередной раз уповать на великодушие Цунаде-доно, — с трудом выговорил Гаара и хотел уже развернуться и выйти, но его остановил голос врача.
— Гаара, пожалуйста, будь осторожен со старейшинами, — осторожно произнёс Хисотэ. — Знаю, я не твой советник… но твои ближайшие советники так же молоды и категоричны, как ты сам. Прошу, помни, что старейшины — далеко не последняя сила в деревне и в стране. Ты — талантливый правитель, даже замашки диктатора не вредят пока ни тебе, ни Суне. Но не увлекайся. Не настраивай стариков против себя. Они могут стать опасны, если перегнуть палку. Я вижу, что ты хочешь крушить и метать, но постарайся не вступать в открытый конфликт. Я очень, очень не хотел бы увидеть за свою жизнь ещё одного Казекаге.
— Спасибо, Хисотэ-сенсей, я запомню ваши слова.
— И ещё. Мне очень не нравится одна вещь.
— Что песок остаётся ядовитым и опасным даже после высыхания?
— Именно.
— Я сейчас отправлю письмо Хокаге, а вы приходите в мой кабинет, как сможете, сенсей. Над этим нужно подумать за плотно закрытыми дверями.