«Любви с первого взгляда не существует! Хрень это всё несусветная!» — в который раз повторил себе Канкуро, ожесточённо продираясь через толпу людей на рыночной улице.
«Ксо! И как меня сюда занесло… Ксо! Ксо!»
Зазевавшись, он на полном ходу врезался в чью-то спину и чуть не сбил жертву своей невнимательности с ног. Жертва оказалась ловкой. Она не только на ногах удержалась, но ещё и резво повернулась к нему, уперевшись ладонью в грудь.
— Эй! Смотри куда идёшь!
— Нами? — растерялся Канкуро, увидев знакомые глаза над кромкой ткани.
— Канкуро? — Она потянула шарф вниз, открывая лицо. — Привет.
Канкуро тут же забыл о терзавших его размышлениях — умение быстро переключаться он считал одним из своих несомненных и многочисленных достоинств — и уже прикидывал, какая из роящихся в голове шуточек будет воспринята Нами с наибольшим энтузиазмом.
— Приветствую, сестрёнка. По рыночку, значит, гуляем? А рабочее время-то закончилось разве? А что это у тебя там такое? — Он с заинтересованным видом отогнул пальцем краешек бумажного пакета, который она держала в руках.
— Канкуро, клешни!
— Опа! Скорпиончик сегодня кусачий! — в притворном ужасе воскликнул Канкуро и попятился, но заглянуть внутрь всё же успел. — Да ладно? Чашечки, сувенирчики? — Теперь он был заинтригован по-настоящему. Она что, ушла с работы пораньше, чтобы прикупить сувениров?
— И? Что тебя смущает? — с ноткой вызова спросила Нами, подняв подбородок. Смотрелось это забавно, учитывая разницу в росте.
«Неужели обиделась из-за такой ерунды?»
Канкуро сощурился:
— А чего это ты? Так любишь всякую всячину покупать?
Нами угрожающе сдвинула тёмные брови, всем видом намекая, что любит душить излишне любопытных субъектов, и поплотнее прижала пакет к груди.
— Да не кипятись ты, — примирительно замахал он руками. — Я же не в плохом смысле. Это… мило по-своему. Просто думал, ты слишком серьёзная для таких штучек.
— Будто много ты про меня знаешь, — буркнула она, отворачиваясь. — Зарплата у меня есть? Есть. Хочу и покупаю. Хобби, может, такое, ненужную ерунду покупать.
Канкуро озадачился ещё сильнее. Во-первых, в голове не укладывалось, что эта хмурая девчонка коллекционирует безделушки, которые описать можно одним словом: «каваии», с тремя восклицательными знаками. Вот если б он увидел, как Нами скупает половину оружейного магазина, или, на худой конец, цветочного, никаких вопросов бы не возникло. Ну а во-вторых, он не мог уразуметь, почему она, всегда дружелюбно реагировавшая на его поддёвки ответными шутками, дёргается сейчас из-за безобидных вопросов.
— Хобби, значит. Серьёзно? И давно это с тобой?
— С рождения! — Нами обернулась с нескрываемым раздражением на лице, и Канкуро понял: ещё немного и он получит в лоб, так и не узнав, за что. Но она взяла себя в руки.
— Просто мне нравятся такие вещи, вот и всё. Красиво. Дома уютнее становится. В Суне чудесная керамика. Гаара, вроде, рассказывал, что это одно из основных ремёсел у вас. Ну, ладно, мне домой надо… —
И, опять отвернувшись, пошла вдоль улицы. Наверное, решила на этом закончить разговор. Только вот Канкуро не хотелось оставаться сейчас наедине с собой и своими думами. Он догнал Нами, ловким движением забрал у неё пакет потяжелее, с продуктами, больше не покушаясь на драгоценные сувениры, и пошёл рядом.
— Правильно всё помнишь, про керамику-то. Её по всей стране Ветра ценят и в других странах охотно покупают. А стекло! Видала какое красивое?
Нами задумчиво кивнула:
— Да. Я таких вещей раньше не видела. Хотя мы с Хитоми часто заходили на разные ярмарки после миссий… М-да. — Она опустила голову и натянула шарф обратно на лицо.
— Понятно.
«Ничего не понятно. Ну да ладно».
Канкуро круто свернул с рыночной улицы на другую, менее многолюдную, увлекая спутницу за собой:
— Так покороче будет.
«И тему лучше бы тоже сменить. Тему сменить. Тему… О!»
— А расскажи-ка, Нами-чан, как поживают наши ботаники? Гаара ведь дал добро на твою помощь в теплице?
Нами сразу ожила, расправила плечи и кивнула:
— Дал. По-моему, всё неплохо идёт. По крайней мере, за две недели саженцы остались живы и даже подросли. О Ками, ты не представляешь, до чего они капризные! То одно им не так, то другое. Но Кира и Кано-сан полны оптимизма и говорят, что мы близки к успеху. Первые побеги можно будет использовать для антидота. Было бы здорово ещё и ускорить процесс роста, но саженца всего два, а побег один. На такой риск рано идти. А…
Канкуро кивал не переставая, хотя слушал не очень внимательно. Растения не входили в сферу его интересов, что поделать. Если б речь шла про яды и противоядия… А тут зеленушки, всего лишь сырьё — совершенно не увлекательно. Тем не менее целей своих он достиг: удачно сменил тему после предыдущего провала и получил возможность ещё понаблюдать за поведением Нами.
— Отличные новости! — резюмировал он, прилежно выслушав самый длинный в своей жизни монолог о судьбе двух салазарий. — Но, я надеюсь, ты не сидишь целыми днями, скрючившись над грядками?
Нами весело хмыкнула. Чудненько, похоже, хорошее расположение духа возвращалось к ней.
— Нет, я в основном сижу, скрючившись над бумагами Гаары. И… Странный он у вас, Канкуро. Не спит, не отдыхает. Не боитесь, что с такой нагрузкой ваш брат загнется быстрее, чем та трава, вокруг которой мы все танцуем?
Канкуро улыбнулся про себя. Вот оно как, значит? Её заботит состояние Гаары? На душе стало как-то светлее, что ли… И сразу же колюче заворочалась совесть, намекая, что зря он сейчас играет в параноика.
— Ну, сестрёнка, а что делать? Из нас троих только он здесь Казекаге. Мы, поверь, пытались повлиять, но имеем то, что имеем. Я хочу сказать вот чего: лучше бы тебе побольше работать в Резиденции и поменьше вне, — добавил Канкуро, понизив голос. — Никто в Суне не сможет серьёзно противостоять Акацуки или им подобным, случись что. Никто, кроме Гаары. Он лично за тебя несёт ответственность. Ясно? И, между нами, по секрету, мне не нравятся последние новости о перемещениях Акацуки.
Похоже он её озадачил. Нами потёрла пальцами лоб и поджала губы.
— Я понимаю. Так Гаара ведь тоже в основном находится в теплице, пока я там. Всё и всегда проверяет. За две недели только пару раз пропустил. Но в те дни он и с работы почему-то уходил раньше обычного.
— Полнолуние. Тогда было полнолуние. Это единственный случай, когда он раньше заканчивает, — не удивился Канкуро.
— О, чёрт, и правда ведь…
— Ага. Гаара в это время уходит куда-то из деревни, чтобы никому случайно не навредить, — сообщил он доверительным тоном и покосился на Нами: как теперь отреагирует? Она только стала ещё задумчивее. Ладно.
— А ты в курсе, — снова громко продолжил Канкуро, — что тебя ждёт на днях?
— Что меня ждёт?
— О-о… Приемный день Казекаге же!
— А, да. Фукаи-сан говорила, что это испытание не для слабонервных. Но я так и не поняла…
При упоминании Фукаи-сан Канкуро поморщился — получил очередной ощутимый пинок совести под рёбра.
— Ты чего? — покосилась Нами.
— А, да ничего, пакет в руку впился, — неловко выкрутился он. — Так вот, насчёт приёмного дня: я марионетками своими клянусь, что после него ты перестанешь злиться на меня за тот первый рабочий день и «договор» с Гаарой. Кстати! Хочу похвалить, ты до сих пор его соблюдаешь, так держать! Зря я в тебя не верил.
Не удержался он от этого замечания. А как удержаться, если это было так весело? Упоминание того дня должно было по задумке сработать в качестве шутки и развеять напряженную атмосферу. Но не тут-то было.
— Канкуро… — протянула Нами без намёка на улыбку. — Ну сколько можно?
— Завтра своими глазами увидишь, что я не врал! Ещё спасибо скажешь, что предупредил.
Она отмахнулась и начала подниматься по лестнице:
— Конечно. И непременно напишу тебе отчёт, как всё пройдёт. Лучше скажи, Темари и правда послезавтра выписывают? Гаара говорил, что снова появились осложнения и что нужно повышение дозы лекарства.
— Да. Он одобрил повышение дозы, и вторая волна осложнений миновала. Так что всё хорошо, её действительно выпишут на днях. — Канкуро обрадовался смене очередной неудачной темы. Сегодня все разговоры с Нами получались какими-то неловко оборванными и невпопад.
В ком из них дело?
— А ещё я ей подарок заказал маленький, покажу, как будет готов. Тебе точно понравится, с твоей тягой к мелочам. Там мастер — просто… А, да это ерунда, как-нибудь потом расскажу, — резко оборвал он себя и протянул ей пакет через порог. — Счастливо, сестрёнка! Я б забежал на ужин, но долг не велит прохлаждаться.
К собственному удивлению, ему совершенно не хотелось говорить подробнее ни о подарке для Темари, ни о том, как и у кого он его заказывал.
— Да, в другой раз. Счастливо, Канкуро, — рассеянно ответила Нами и закрыла дверь.
«Тьфу ты. Что-то с ней не то. Неужели…»
Секунду помешкав, он начал рыться с подсумке.
«Какое дурацкое занятие. Это всё я и бардак в моей голове, не иначе. Но а что, если…»
А вдруг именно сейчас пора бить тревогу… А вдруг они с Гаарой и правда ошибаются, чрезмерно доверяя Нами, а Фукаи-сан опоздает? АНБУ все рассредоточены по другим заданиям, людей не хватает… А он в конце концов начальник охраны, и это его ответственность.
Канкуро нащупал в сумке ключ и, не позволив сомнениям одолеть себя, бесшумно открыл замок соседней квартиры на той же лестничной площадке. Вошёл внутрь. Ювелирно точным и деликатным движением прикрыл дверь. Осторожно ступая, он подошёл к стене, которая граничила с квартирой Нами, и нитями чакры приоткрыл замаскированную нишу. Во всех гостевых квартирах Суны были подобные механизмы для наблюдения, ещё со времён третьего Казекаге. Песок испокон веков ожидал неприятностей не только от явных врагов, но и от послов из дружественных стран. Часто небезосновательно. Союзы шиноби никогда не отличались прочностью. В случае Нами воспользоваться этим методом пришлось впервые.
Не переставая препираться с собственной совестью, Канкуро убедился, что тщательно скрыл свою чакру и приложил глаз к щели.
Нами пока не делала ровным счётом ничего шпионского.
Она поставила бумажный пакет на стол и вынула оттуда три похожих статуэтки — кого они изображали, Канкуро не смог рассмотреть — одну побольше и две поменьше. Следом на столе оказался маленький глиняный листик, покрытый яркой зелёной глазурью, и две чайные кружки в глазури глубокого синего цвета. Отодвинув кружки в сторону, Нами взяла статуэтки и подошла к полке. С этого угла стало видно получше. Фигурки имели форму мышек: маленькие, пузатые, словно шарики, с блестящими чёрными камешками на месте глаз. Канкуро наблюдал, уже сам не зная, зачем, как Нами неспешно выстраивает их в ряд. Мышка побольше и посветлее встала с правого края; две маленькие, тёмно-коричневые почти прислонились боками друг к другу левее. Завершил загадочную композицию листик, установленный по центру и чуть впереди.
Что ещё за алтарь мышиного божества?
Нами постояла, прокручивая в пальцах кристалл на ухе и оценивающе глядя на то, что получилось, а потом вернулась к пакету и вынула оттуда три тонкие палочки, положила их на керамический листик и подожгла.
В воздухе медленно выросла ленивая сизая струйка дыма и поплыл тёплый запах благовоний. Канкуро узнал его. Этот древесный аромат всегда использовали в святилищах Суны во время церемоний поминовения и похорон. Он пах тоской непрожитых дней, незавершённых дел и неслучившихся поцелуев. Даже на привычного к нему Канкуро этот аромат всякий раз навевал смутную печаль — словно тени погибших в разное время товарищей и знакомых мелькали за спиной и хлопали его по плечу, напоминая о себе.
Нами сложила ладони перед грудью и опустила голову. Её полушёпот был отчётливо слышен сквозь тонкую перегородку.
— Ичиро, Джиро. Ровно десять лет сегодня. Хитоми. Год и три месяца. Ребята, я всегда о вас помню. Простите, что я живу, а вы нет.
Она сделала паузу и продолжила тише:
— Знаете, это странно, но сейчас я хочу жить дальше. Как будто я проснулась после очень долгого сна. Или после комы прихожу в себя, учусь и видеть, и ходить заново. Такое вот ощущение. Видите, даже день рождения решила отметить, вон, подарок купила… — Она махнула рукой в сторону кружек, оставленных на столе и усмехнулась. — Глупо, знаю, но мне захотелось. О, и вот ещё что! Чуть не забыла, голова же дырявая, как и раньше. — Нами встала и взяла со стола нож, а из пакета с покупками вытащила яблоко. Большое, аппетитное. Чертовски дорогое в пустыне лакомство. Канкуро вытаращил глаза, когда, подтащив к себе стул и сев напротив мышек, Нами начала резать его на дольки, оставляя по одной перед каждой фигуркой.
— Праздничный обед, ребят. Вы не поверите, яблоки тут стоят как запас продуктов на неделю. Это что-то! Но не беда, могу себе позволить. Сейчас проверим, стоят ли они своих денег или те, что мы таскали из садов в Икагаве, получше были… М-м, а вкусное кстати! Надо будет узнать, в какой из теплиц их выращивают. Нет, воровать не буду, не подумайте. Хочу посмотреть, смогу ли помочь с выращиванием. Да, тут, кстати, ничего почти и не растёт вне теплиц. А вообще здесь столько всего! Здесь всё-всё другое, вам бы понравилось это место. Хотя вы бы точно ныли, что ужасно жарко. Я иногда ною про себя. И ещё… может быть, мне только кажется, не знаю… Но я встретила людей, которым могу доверять... Наверное. Хочу доверять. А ведь давно не хотела. Может ли так случиться, что я назову друзьями кого-то кроме вас? А они меня? Не знаю… Я боюсь, если честно. В общем, ребят, вы присмотрите там друг за другом, пожалуйста… и немного за мной. Вам теперь всегда есть место в моём доме. А я постараюсь жить так, чтобы не разочаровать вас.
«Ками… я сегодня точно идиот».
Сделав такой неутешительный вывод и отвесив себе мысленную затрещину, Канкуро хотел уже покинуть свой наблюдательный пункт, но застыл на месте, загипнотизированный шелестящими и в то же время напевными звуками чужого наречия. Незнакомые слова, которые старательно выговаривала Нами, взбудоражили, заставили напрячься, но потом шестым чувством Канкуро понял: молитва. Это всего лишь молитва. Почему-то захотелось узнать, чего она желает своим друзьям по ту сторону бытия. Безоблачного неба и места в оазисе, как это делают в пустыне? Навряд ли. Тихих вод океана, может быть?
Глядя на лицо девушки по ту сторону стены, Канкуро ожидал, что вот-вот она даст волю эмоциям, расплачется. Ничего такого не случилось. Договорив, Нами на мгновение прижала сложенные в молитвенном жесте ладони ко лбу, ставя точку, а потом обняла себя руками за плечи и, постояв так немного, пошла на кухню, где принялась греметь посудой.
Канкуро покачал головой, осуждая свою подозрительность, неслышно вышел из квартиры, так же неслышно запер дверь, запрыгнул на соседнюю крышу и помчался куда глаза глядят. На душе было тоскливо и погано из-за собственных действий, как будто там кошки нассали, но он умел быстро выходить из такого унылого состояния. Не сразу растаяла тревога. Какое-то время ещё скреблись внутри отголоски печали, которую пробудил запах благовоний. Однако, по мере того, как Канкуро удалялся от дома Нами, сожаления о сказанном и подсмотренном медленно вытеснялись яркими впечатлениями от другой встречи.
***
Час назад
Канкуро был озадачен. Он прислонился к стене в тени дома, почёсывая затылок и соображая, куда теперь податься. Цель стояла проще некуда: заказать крепежи для веера Темари и заодно кое-что из запчастей для марионеток — его запас деталей, казавшийся неисчерпаемым, неожиданно истощился. Тут он и столкнулся с проблемой: мастерская, где он обычно приобретал всё необходимое, оказалась закрыта. А поскольку Канкуро ходил по миссиям гораздо чаще, чем по магазинам, и сюда забредал в последний раз около года назад, сейчас он чертовски удивился при виде заколоченных дверей. Старик, который здесь работал, был отличным профессионалом. Очень жаль терять такого человека. Да и вопрос довольно срочный…
Канкуро потерянно вздохнул и окинул взглядом людей, спешащих мимо кто-куда. У него не так-то много времени, чтобы шататься сейчас по всей Суне в поисках подходящего мастера.
Вдруг в толпе промелькнула знакомая девичья фигурка. Блестящие каштановые волосы до плеч, джохьё, закреплённое на поясе. Ну так и есть, она. Вот, кто мог бы помочь.
— Мацури, а Мацури? Мацури-чан! — окликнул Канкуро девушку.
Та не обернулась.
— Хэй, Мацури! Прекрасный денёк, а? — Он догнал её и пошёл рядом. Девушка засопела, не глядя на него, явно была ещё обижена — за недавние допросы.
«Какого чёрта? Канкуро, придурок, какого?! Неужели ты меня мог заподозрить в предательстве? Меня! Ты же знаешь, как я… ла-ла-ла», — вспомнил он, как Мацури бесновалась сразу после допроса. А ведь Канкуро дал распоряжение проводить его максимально мягко. При этом мягкостью дознаватели Песка традиционно не славились, между прочим. Так что она могла бы и поблагодарить, вместо того, чтобы орать, пока у него кровь из ушей не пошла.
Сейчас же Мацури, упорно игнорируя его персону и надув губки, шагала вперёд. Как с такой диалог построить? Вроде не маленькая уже, должна понимать, что обязанности шиноби и безопасность деревни превыше личных обид.
— Мацури, извини, а? Хватит дуться.
— Как ты мог предположить, что я предам Гаару-сама? — срываясь на смешной возмущённый писк воскликнула она. Но так и не обернулась.
— Так! Хватит дурить! — грубовато скомандовал Канкуро. Её поведение враз выводило его из себя. — Ты прекрасно должна понимать, в чём дело! Это не моя личная прихоть и не Гаары. Вот устроим в следующий раз допрос по всей форме и не вспомню, что ты его преданная ученица! Посмотрю, как тогда запоёшь.
Девушка рассерженно хмыкнула, но, видимо, увещевания вперемешку с угрозами возымели эффект.
— Чего надо-то? — недружелюбно спросила, наконец, Мацури и остановилась.
«Ну наконец-то, слава Ками! А то мелкая, а несётся как сороконожка. Бегать ещё за ней!» — сердито подумал Канкуро.
Нет, вообще-то он считал Мацури хорошей девчушкой. Вот только порой её абсолютно детское поведение раздражало, ведь Канкуро вынужденно часто общался с ней на заданиях. И всё же она была доброй, открытой. Никто не мог бы всерьёз подозревать её в пособничестве шпиону. Слишком она любила Суну, да и вся её семья жила здесь — и погибшая родная, и нынешняя приёмная. Да потом эта привязанность к Гааре, которую не увидел бы только слепой. Собственно, даже Гаара видел. Просто в упор игнорировал.
— Ты же у нас тут спец по магазинам и лавочкам, разбираешься во всём, Суну знаешь, как свои пять, не так ли? — аккуратно начал Канкуро с небольшой лести. — Будь другом, подскажи мастера, который работает с ювелиркой и металлами. Мой мастер, Хозуно-сан, закрыл лавку. Видела может, заколоченная стоит.
— Ага, больше полугода назад уже закрылся. Тебе зачем?
«Так-то лучше».
— Ты же знаешь, Темари в больнице. А я занимаюсь починкой её веера. Нужна пара деталек. И это… Хочу сделать ей подарок, украшение! — придумал он в приступе вдохновения.
— Ооо… Это так мило! — тут же растаяла Мацури.
«Девчонка, что с неё взять. Любят же они всякие мелочи, — снисходительно решил Канкуро. — Счастье, что такая отходчивая, хоть и капризная».
А Мацури уже «на буксире» тащила его по людной улице, заставляя протискиваться между прохожими и рискуя сбить кого-нибудь с ног. При этом она без умолку тараторила:
— Сейчас! Я тебя к такому потрясающему мастеру отведу! Я заказывала там подарок Гааре-сама, просто чудесное, чудесное украшение вышло!
«Ками, пощади. Что ещё за украшение нахрен? Гаара отродясь украшений не носил. Серьги она ему, что ли, вручит? Колье? Ой, чую, будет скоро повод повеселиться», — думал Канкуро, волочась позади шустрой куноити. Они только успевали петлять и сворачивать.
«Что-то этот мастер далеко забрался. К ночи доберёмся до него хоть?»
— Пришли, пришли! АоиАои — синий. Универсальное имя подходящее и для мужчин и для женщин. -сан! А я тебе клиента привела, — звонко выкрикнула Мацури в дверной проём, закрытый шуршащей занавеской из длинных серебристых цепочек. Не дождавшись ответа, она затащила Канкуро внутрь. В полутёмной лавочке на прилавке под пыльным стеклом мягко поблескивало множество ювелирных изделий. Без драгоценных камней, но весьма искусных и изящных, выдававших немалый талант и мастерство своего создателя.
— Мацури-чан, это ты? — раздался из тёмного угла нежный женский голос.
«Аои, мастер — девушка? —изумился Канкуро. — Да вряд ли мастер, скорее всего продавец», — тут же обуздал он своё удивление, оборачиваясь на звук…
И встретился взглядом с самыми большими, самыми бездонными, самыми прекрасными синими глазами, которые только видел в жизни.
— Добро пожаловать. Вы Канкуро-сан, брат Казекаге-сама, не так ли? — проговорила девушка. И уверенно протянула руку.
Канкуро пожал. Рукопожатие было крепким, но хрупкая ладошка утонула в его широкой лапище. Он сглотнул и еле вспомнил вовремя, что пожатую руку надо бы отпускать.
— Что вы хотели приобрести? — поинтересовалась Аои, заходя за прилавок. Она словно и не обратила внимания на замешательство клиента. — У меня есть не только украшения, я закупаю и разные технические запчасти. Не всё в наличии, но поставка налажена быстрая, долго ждать вам не придётся. Металл — высококачественная сталь и сплавы с серебром…
— О, правда? Это замечательно! То, что надо, — ожил Канкуро, услышав о запчастях. И принялся перечислять список необходимого, украдкой рассматривая девушку, которая являлась, очевидно, как минимум хозяйкой магазина, а не простым продавцом.
Девушка была совершенно потрясающая. Но Канкуро и сам не мог разобрать, почему так решил. Мешал какой-то странный звук, колотивший по ушам и отвлекавший внимание.
Он не то чтоб мог похвастаться огромным опытом в отношениях, но брату с сестрой, даже вместе взятым, в свои двадцать один точно фору давал. Это было совсем не трудно, к сожалению: одна вздыхала по своему мелкому гению из клана Оленей всея Конохи, хотя на неё положила глаз половина самых крутых джонинов Песка, а другой вообще по уши закопался в бумажках и проблемах, отказываясь что-либо делегировать, и толпы обворожительных, на всё готовых девушек даже не замечал. И только Канкуро не стремился похоронить свою личную жизнь ни в песках между селениями, ни в политических разборках внутри него. Его опыт насчитывал четыре романа, причём два из них довольно долгие и серьёзные. Не так уж много, но количество и не было главной целью, хотя Канкуро с удовольствием про это шутил при любом удобном случае. Определённый вкус у него тоже давно сформировался: ему нравились высокие девушки, с приятными округлыми формами, желательно блондинки или шатенки с длинными волосами. А финальным штрихом к портрету его идеала были тёмные, почти чёрные глаза. На любую другую внешность он мог иногда полюбоваться, но не западал, так уж вышло.
Так вот эта Аои, стоящая перед ним, с какого ракурса ни глянь, выпадала из идеального образа. Совсем невысокая, ему по плечо, с прямыми короткими, чуть ниже подбородка, волосами странного тёмно-синего оттенка. Формы у неё были ничего, но недостаточно округлые, чтобы потрясти воображение. Зато глаза, заглянувшие прямо в душу в первую же секунду знакомства… Такие глубоко синие, пронзительные, как безоблачное небо. Они его действительно потрясли. Наверное, эти глаза и стали причиной того, что Канкуро влип. Влюбился за три секунды, словно какой-то двенадцатилетний мальчишка.
Идеальное знание названий необходимых для марионеток запчастей, которое продемонстрировала Аои, всё только усугубило. А уж тот факт, что украшения, выставленные на прилавке она сделала сама, да ещё за пару минут нарисовала эскиз серебряного веера для Темари, и пообещала, что всё будет готово в течение пары дней…
В общем, из лавки Канкуро вышел ничего перед собой не видя.
В странном отвлекающем шуме в ушах он наконец сумел распознать собственное сердцебиение и даже на секунду напугался, что клеймо «бесповоротно влюблён» отпечаталось у него на лбу, как «ай» у Гаары, и теперь все его увидят и будут смеяться.
Никогда, никогдашеньки с ним такого не случалось. Он встречался с девушками из симпатии, ухаживал, бывало, из спортивного интереса. Но такого чувства ещё не испытывал ни разу. И вообще считал, что россказни о безумной любви годятся только для малолетних куноити. А ведь он, вроде бы, не наивный генин уже. И не девчонка ни разу. Но что же тогда происходит?..
Со всей этой кашей в голове Канкуро угрюмо топал по улицам и спорил со своим неприлично колотящимся сердцем, до того самого момента, как столкнулся с Нами. А потом, проводив её, снова пустился блуждать по Суне и заодно по внезапно открывшимся лабиринтам собственной души. Он знал точно, что не сможет никому рассказать о своих переживаниях. Ни сестре, ни брату. Не в этот раз. Тут было что-то совсем личное, тайное. Пугающее и манящее. Небесно-синее.