Питер проснулся от робкого стука в дверь. Пока акробат медленно садился в постели, Уэйд уже успел вскочить на ноги и кинуться к выходу. В руках наемника был нож, которым он только что резал хлеб. 

Уилсон распахнул дверь. На пороге стояла несуразная тонкая фигура, которая даже не шелохнулась от резких движений наемника. 

— ЭмДжей? — спросил Питер, пытаясь разглядеть с кровати непрошенного гостя. 

— Питер! — воскликнула девушка, отталкивая Уэйда.

Мэри была в костюме беспризорного мальчишки, в котором сложно было угадать в ней девушку. Рыжую шевелюру она полностью спрятала под шапку, а веснушки скрыла толстым слоем пудры. 

Девушка бросилась к Питеру и крепко прижала его к себе. Паук продолжал сидеть на кровати, туго соображая спросонья. Но боль от ран на спине, которые задела подруга, его отрезвили.

— ЭмДжей, — Уилсон схватил девушку за шиворот и отцепил от Питера. — У нашего Паучка вся спина истерзана, прекрати так его сжимать.

— Уэйд, — начал возмущаться Питер. 

Ладно еще перед Уилсоном он предстал слабаком, так теперь и перед ЭмДжей опозорился.

— О Боже, Питер, прости, я не хотела, — сказала Мэри. — Я так обрадовалась, когда тебя увидела, я даже не подумала… прости.

— Все в порядке, — Паук встал с кровати. — Уэйд, отпусти ее. 

Уилсон послушно разжал пальцы. ЭмДжей вновь бросилась к Питеру, но теперь она не дотрагивалась до спины, а сразу зарылась пальцами в его каштановые волосы. Паук здоровой рукой обнял подругу за талию. 

Как же он по ней скучал. 

— Я скучал, — прошептал Питер, зарываясь носом в плечо девушки. 

— Я тоже, Питер, страшно скучала и переживала тоже страшно. Пропал так внезапно, я места себе не находила, я… — голос ЭмДжей сорвался, и она сильнее прижалась к акробату. 

Они простояли так несколько минут, то пытаясь передать словами свои чувства, то снова беззащитно прижимаясь друг к другу. Уэйд не мешал им, стоял у стены и молча смотрел на двух совсем еще юных для таких бед людей. 

— Ох, Питер, у меня же новости, я… — Мэри отстранилась, но продолжала держать руки на плечах друга.

— Я знаю, вы с Гарри помолвлены, — перебил ее Паук, опуская глаза. 

— Я не об этом, но… Откуда ты… Уэйд? — Мэри обернулась, отпуская Питера.

— Я тут ни при чем, сам узнал от Питера, — Уилсон поднял руки. 

— Откуда? — Мэри снова посмотрела на Паука.

— Архидьякон сказал, — только пожал плечами акробат. 

— Кошмар, от него вообще можно что-либо сокрыть? — ЭмДжей выглядела напуганной. — Даже Барон об этом не знает, Гарри предложил мне обвенчаться всего два дня назад. 

— И когда ты мне собиралась это рассказать, ЭмДжей? Это ведь такая новость, а я узнаю это от отца Осборна, — возмутился Питер.

— Да, я знаю, я хотела рассказать, но не сегодня, это новость не такая важная, — девушка хмурилась.

— Что может быть важнее? — искренне удивился Питер. 

— Тони просил передать это, — Мэри вытащила из-за пазухи конверт и протянула другу. — Он в бешенстве от того, что творит архидьякон, и он не спрашивает тебя, но предупреждает о своих дальнейших действиях. 

Питер берет в руки конверт и неаккуратно его рвет, одной рукой сложно, но он справляется без помощи Уилсона.

— А что с рукой? — ахнула ЭмДжей.

Питер покачал головой из стороны в сторону, показывая, что скажет потом. Паук отвернулся от всех, карие глаза быстро побежали по строчкам, пока Уэйд шепотом рассказывал девушке, что приключилось с рукой акробата.

Тони писал ему:

“Дорогой Питер, 

Скажу сразу, что ты ни в чем не виноват. Даже не смей винить себя в поджоге замка или еще, бог знает, в каких кознях. Во всем виноват только Норман Осборн и его пешка Джеймсон. 

Я больше не намерен терпеть этот ужас. Сейчас во всю готовится восстание среди бродяг и нищих, которые ночью следующего дня нападут на Собор Парижской Богоматери. В этой суматохе ты сможешь сбежать незамеченным. Я вместе с Наташей и капитаном Роджерсом приготовим лодку, на которой ты сможешь уплыть подальше от этого проклятого города. 

Будь готов. 

И не вини себя ни в чем. 

Тони.”

— Что это такое?! — Питер обернулся, сжимая в руках послание. 

Теперь ЭмДжей отводила зеленые глаза, пока Паук яростно сверлил ее взглядом.

— Что такое? — Уэйд забрал у Питера письмо и принялся читать.

— ЭмДжей, ты сейчас же вернешься к Тони и убедишь его отменить этот абсурдный план, — зло говорил Питер.

— Нет, — замотала головой Мэри.

— Что значит «нет»?! Ты представляешь, сколько людей может погибнуть. Я не согласен. 

— Питер, никто не спрашивает твоего согласия. Тебя предупреждают и все.

— Я согласен, — внезапно подал голос Уэйд. — Лучше плана не придумаешь. Скрыться в этой суматохе будет проще простого. 

— Уэйд! На чьей ты стороне? Ты ведь мой… ты должен поддерживать меня! — Питер посмотрел на наемника.

— Питер, я выберу план Железного Человека, потому что ты не сможешь вечно здесь прятаться, — спокойно сказал Уилсон.

— Смогу! 

— Это вопрос решенный, да все наши люди с радостью пойдут против Бога, короля и его собора, только бы спасти тебя, — повысила голос Мэри. — Все мы хотим спасти тебя! И я, и Гарри…

— Только не говори мне, что ты с Гарри пойдешь штурмовать собор! — кричал Питер.

— И пойдем, — шикнула девушка. — Я пойду, потому что люблю тебя. И Гарри тебя любит, а еще он тебе жизнью обязан. Да он давно мечтает отдать тебе долг. 

— Нет! Я не согласен…

— Питер, — Уэйд дотронулся до предплечья юноши, обращая на себя внимание. — Будь ты на их месте, разве не бросился бы спасать ЭмДжей, запертую с ее злейшим врагом в одном здании.

— Это другое, — неуверенно ответил Паук.

— То же самое, — Мэри улыбнулась. — Питер, мы ничего не смогли сделать, когда тебя схватили. Ничего не смогли сделать на суде. Не смогли остановить пытки, чуть не опоздали на костре. Так прошу, позволь нам спасти тебя хотя бы сейчас. 

— Не позволю, — ответил Питер.

Он двинулся к выходу, по пути толкнув подругу в плечо. Юноша яростно хлопнул дверью, да так сильно, что с потолка посыпались щепки. Мэри и Уэйд переглянулись, но никто не спешил бежать за Питером. Уилсон положил письмо Старка на стол. 

Уэйд был рад, что Железный Человек принял такое решение. Питеру нельзя было здесь оставаться. Он чах здесь, этому парню нужно на волю и свежий воздух. Как молодому побегу греться в лучах солнца, а не гнить среди безумно красивых, но каменных холодных стен. 

— Мы с Гарри хотим бежать с вами, — сказала ЭмДжей.

— Чего? — не понял Уэйд.

— Ты ведь будешь с Питером, вместе убежите? Мы с Гарри решили, что хотим тоже сбежать. Ни мне, ни ему не хочется оставаться в городе, где его отец имеет такую большую власть. 

— Хорошо, мне, если честно, без разницы. 

Мэри улыбнулась. 

— Кстати, Мэри, нам ведь понадобятся деньги для побега.

— Барон сказал, что он все даст.

— Нет, не стоит. У меня есть сбережения. Большие. Ты не могла бы с Гарри забрать из моего тайника все, что там будет? Нам вчетвером этого хватит. 

Мэри кивнула. Уилсон в подробностях рассказал ей, где искать его тайник. Спрятан он был на совесть. Девушка, вроде, все запомнила.

Вдвоем они вышли из каморки. У самого края крыши на парапете сидел Питер. ЭмДжей взволнованного посмотрела на Уэйда, но тот только махнул ей рукой и одними губами произнес: “все в порядке, иди”. И Мэри ушла, постоянно оглядываясь на одинокую фигуру у края. 

Когда девушка скрылась, Уэйд подошел к Питеру и сел рядом. Юноша смотрел вниз, болтая ногами в воздухе. 

«Скажи что-нибудь!»

“Да, начни разговор”.

— И что мне сказать? — зло зашипел Уэйд на голоса в голове, отвернув голову от Питера. 

“Что-нибудь романтичное, скажи это самый красивый закат в твоей жизни, ведь ты встречаешь его с малышом Питти!”

— Сейчас полдень, — огрызнулся Уилсон.

“Злюка”.

— Голоса мучают? — тихо спросил Питер, дотрагиваясь до плеча наемника. 

— Да, — Уэйд повернул голову к Пауку. 

— Говорят гадости?

“Эй, кто тут еще гадости говорит!”

«Ну как обычно, Уэйд во всем виноват, но все шишки на нас. Больше не проси у нас помощи, говно неблагодарное».

— Как и всегда, Питер, не обращай внимание, — сказал Уэйд.

— Сложно не обращать, когда все твое внимание переключается на невидимых мне собеседников, — ответил Питер. 

— Ревнуешь? — Уэйду сложно было сдержать улыбку. 

— Может быть.

— Тебе не о чем переживать, малыш. Мы обсуждаем только тебя. 

— Обсуждаете то, как я вас достал?

— Нет, то, как мы тебя любим. 

“У-у-у очень мило”.

«Слишком сладко, меня сейчас вырвет».

“Но ведь это чистая правда. Все наши три сознания думаю только о Питере. Его светлый лик постоянно светится…”

Второй голос принялся громко петь, чтобы заглушить парад телячьих нежностей.

Питер же удивленно вскинул брови. Он явно шутил и точно не ожидал, что Уэйд скажет последние слова так серьезно. Акробат поджал губы и опустил голову, скрываясь за каштановыми кудрями. Волосы сильно отросли. Еще немного и можно будет заплетать. Непривычно, но красиво. Иначе быть не могло. Волосы теперь не казались легкими, кудри тяжелели и вились не так безумно и буйно. Интересно, как теперь ветер будет танцевать в волосах акробата?

— Есть у меня одна идея, — сказал Уэйд, поднимаясь.

— Что? — не понял Питер, но послушно встал. 

— Забирайся на закорки и держись очень крепко. 

Питер ничего не понимал, но спорить не стал и послушно залез на спину Уилсона. Паук крепко обнял наемника за шею. Уэйд несколько раз подпрыгнул, акробат только сильнее вцепился в него, сильнее сжав бедра. Прицепился намертво. Уэйд довольно хмыкнул и ухватился за ближайшую колонну. 

Питер вскрикнул от неожиданности, когда Уилсон стал ловко подниматься все выше, хватаясь пальцами за едва различимые выступы. 

Уэйд много раз взбирался на крыши собора, с каждым разом поднимаясь выше. Только впервые у него была такая драгоценная ноша, поэтому наемник прыгал не так безрассудно. 

Зимний ветер кусал щеки Питера. Юноша вертел головой, стараясь увидеть как можно больше. Ему не было страшно, детский восторг затопил его до краев. 

— Уэйд! — закричал Питер в ухо наемнику. — Как часто ты это делал?

— До того, как повстречал тебя, очень часто, — смеясь, ответил Уилсон.

Они забирались все выше и выше. Питер с восторгом наблюдал, как Париж становится все меньше и меньше. 

Уэйд добрался до ската крыши, ловко взобрался вверх по скользкой черепице, зацепился за окошко, подтянулся. Снова по черепице. Дальше к башне, что острой иглой уходила выше всех в небо. Зацепившись за уродливый водосток, Уэйд подтянулся на железных прутьях, что изображали цветы в четыре лепестка. И так снова и снова, пока они не добрались до самого верха. 

— Давай, — улыбнулся Уэйд. — Сможешь зацепиться?

— Не богохульство ли лезть на крест? — спросил Питер, но все же подтянулся одной рукой и уселся на поперечную перекладину. 

— Может быть, — пожал плечами Уилсон. — Но не переживай, всю вину я возьму на себя. 

Он был чуть ниже, цепляясь за основание креста. 

— Это какое-то чудо, — воскликнул Питер, вертя головой. — Я вижу весь Париж. Даже больше! Потрясающе! 

Паучок щурился, держась на месте одной рукой. Удивительно, как только он оставался на месте, так сильно оборачиваясь и озираясь. Его взгляд не мог сосредоточиться на чем-то одном конкретном. А Уэйд смотрел на Питера. Ветер играл с каштановыми волосами. Как темные волны, они поддавались и лезли в лицо Питеру. 

— Мне кажется, что я лечу, — сказал Паучок. 

— Только аккуратнее, не вздумай мне тут совершать прыжки веры, там внизу нигде нет сена. 

— Я сомневаюсь, что сено спасет, если прыгать с такой высоты. 

— У ассасинов же как-то получается. Думаю, мне надо попробовать, вдруг получится. 

— Давай ты попробуешь в следующий раз, когда меня не будет рядом. 

Уэйд поджал губы и кивнул. Другой раз навряд ли будет. Завтра они сбегут из собора. Сбегут из города. И Уилсон очень сомневался, что они захотят вернуться.