Тэхён отдыхал на скамейке запасных, упираясь локтями в колени, и исподлобья наблюдал за Чонгуком, который, не стесняясь в выражениях орал на игроков второго состава, вымученно бегающих по полю. Младший тренер всегда был строг, но в последнее время просто лютовал. И Тэхёну казалось, что перемены в поведении наступили после того утра, когда он в последний раз ночевал у Чонгука. Чон стал холоден, ходил с непроницаемым лицом, но чуть что шло не по его — мгновенно раздражался и не сдерживал свой нрав. Тэхёна же он просто игнорировал, смотрел словно сквозь него, отделывался сухим приветствием и не заводил разговора. А сам Тэхён не решался навязываться, хотя стена, ставшая между ними, мучила его, заставляла чувствовать вину, хотя в чем он был виноват? В том, что проснулся не вовремя?

Чонгук в очередной раз подбежал к кому-то из игроков и пихнул того в плечо, гаркнув что-то. Бедняга отлетел от него в сторону, оглядываясь.

— Чон такой злой в последние дни, — неожиданно заговорил подсевший рядом Пак Чимин. — Случилось что ли чего.

Тэхён пожал плечами. С тех пор, как он побывал на празднике у Чимина, они стали вроде как приятелями, хотя Тэ не стремился сближаться с ним. Слишком общительный, популярный и нагловатый Чимин не казался ему искренним, вызывал тревогу. Каждым своим вопросом он словно лез под кожу, нарушал личные границы, которые для Тэхёна были болезненно важны. Вот и сейчас, пристально посмотрев ему в глаза, Чимин, не удовлетворившись немым ответом, допытывался:

— Не знаешь, что там у него? Вы ж вроде друзья?

— Да нет, — неуверенно ответил Тэхён, — не друзья мы.

Зачем так сказал? Не Чимина это дело. Просто мысль, которую он обдумывал весь день, сама сорвалась с губ.

— Странно, а Чон говорил, что вы сдружились, — с прищуром посмотрел Чимин, — и что ты прикольный парень. Ну лады.

С этими словами он хлопнул Тэхёна по плечу и ушел. «Прикольный парень?» — Тэхён уронил голову на ладонь с сожалением. Чем же он провинился перед Чонгуком? Надо разобраться и извиниться, если есть за что.

Полный решимости, после тренировки он бросился наперерез Чонгуку на парковке, шутливо преграждая путь.

— Слушай, Чонгук, ты меня извини, если что, — неуверенно начал Тэхён, глядя в недовольное лицо младшего тренера.

— Если что? — сухо переспросил тот.

— Ну, тогда… — Тэхён сам не знал, что говорить. — В тот день, когда тот парень пришел к тебе… я не хотел подслушивать. И сожалею, что… так вышло у тебя… с ним, — наконец, выдавил он из себя и выжидательно посмотрел Чонгуку в глаза.

— Забей, — это было все, что ответил Чонгук, даже не изменившись в лице, и отодвинул Тэхёна с дороги, уходя к машине, издалека открывая двери брелком.

Тэхён разочарованно остался на том же месте. Это означает: «Не твое дело» или что-то вроде того? Отчуждение между ними становилось для него невыносимым, и, наплевав на гордость, парень бросился вслед за Чонгуком, который уже сел в машину, и заглянул в приоткрытую дверь, только сказать ему было нечего. Он просто таращился на Чонгука, глотая воздух и пытаясь выразить лицом сожаление. Тренер заговорил первым:

— Я знаю, как ты относишься к геям, ты говорил не раз. И я понимаю тебя, — он кивнул, не улыбаясь. — Надеюсь, ты никому не сболтнул?

— Нет! — воскликнул Тэхён. Ему это и в голову не приходило.

— Ок, — Чонгук снова кивнул и потянул дверцу, которую удерживал Тэ, на себя. — Позволь, я поеду.

Парень отскочил от машины, позволив Чонгуку уехать, и посмотрел вслед машине задумчиво. Так вот в чем дело. Чонгук вспомнил те слова о геях и почему-то решил, что Тэхён расскажет кому-то о его ориентации. С чего он это взял? Он совсем не знает Тэхёна, не знает, какой он человек и чего от него ждать — они по-прежнему чужие друг другу. А Тэхён уже размечтался. С досадой он покачал головой и понуро побрел в сторону автобуса.

Все ж что-то хорошее ожидалось и сегодня — обычно вечером в последний день месяца на карточку перечисляли зарплату. И сегодня был как раз такой день. Уже в автобусе Тэхён услышал заветный звук уведомления от банковского приложения, и удовлетворенно ухмыльнулся — сумма была почти в два раза больше, чем раньше, он получил доплату за игру в первом составе. А, значит, можно было позволить себе расслабиться и повеселиться. Парень решил сходить в клуб, может, удастся с кем-нибудь познакомиться — он мечтал о девушке, постоянных отношениях, но ничего не клеилось. Девчонки не цепляли, быстро пропадали, А он и не жалел особо — слишком закрытый, Тэхён хотел бы впустить кого-то в свою жизнь, но не решался.

<center>***</center>

После того, как Тэхён изрядно перепил на дне рождения Пак Чимина, ему хватило ума не пить в клубе, потому звонок будильника в 8:00 не стал для него катастрофой, хотя трех часов сна было все же маловато. А вот новой знакомой, которая спала сейчас на его кровати, пришлось тяжеловато. Со стонами девушка перевернулась на другой бок, хватаясь за голову. Красивая девчонка, удача, что он познакомился с ней. Тэхён подошел ближе и осторожно потряс девушку за плечо. Та с недовольным лицом, не открывая глаз, отмахнулась.

«Надеюсь, она помнит меня?» — пронзила Тэхёна мысль. Что, если девушка пошла с ним только потому, что была не в состоянии критически оценить, с кем связалась, а теперь, проснувшись, будет разочарована. А Тэхён даже не переспал с ней — не решился делать это с почти бессознательным телом. Хотя это был неплохой шанс попробовать себя в деле. Тэхён был не то чтобы девственник, но опыт его был столь мизерным и нелепым, что им можно было пренебречь. Вот Чонгук, наверное, в постели мастер. И с девушками, коих менял каждый месяц, и с парнями. От этой мысли Тэхёну кровь прилила к лицу. Он обхватил щеки ладонями, приседая на кровать.

Он не хотел думать об интимной жизни младшего тренера, понимая, что это совсем не его дело, но Чон слишком сильно интриговал, чтобы можно было просто отбросить мысли о нем прочь. Интересно, как это происходит? Он представил Чонгука таким, каким видел в душе — с полотенцем на бедрах, голым торсом, влажными мускулистыми плечами… Черт, это уже начинает напоминать не любопытство, а какие-то голубые фантазии! Тэхён, разозлившись сам на себя, вскочил на ноги и резко толкнул девушку, силясь вспомнить ее имя.

— Джинэ, проснись! Мне нужно на поезд, слышишь? Просыпайся!

Девушка нехотя открыла глаза и присела на кровать.

— На какой еще поезд? — она сонно посмотрела на Тэхёна. — Где ванная?

Парень провел ее в ванную комнату, сгорая от смущения от висящих на полотенцесушителе трусов, но не решился убрать их при гостье, тем более, что белье было не его, а соседа. Пока Джинэ была в ванной, Тэхён чувствовал себя совершенно неуютно оттого, что малознакомый человек ходил по его квартире и купался в его ванной. Он с трудом свыкся со своим соседом. И вообще с большим трудом впускал людей в свою жизнь, свой дом и свою душу. А вот Чонгука впустил, все ему выболтал, рыдал на его глазах — решил, что раз тот видел, как его насилуют, то куда уже интимнее, давай душу выворачивать перед ним? Дурак! Тэхён досадой вздохнул. Все, нет больше Чонгука рядом, он опять остался один. В горле встал ком.

Слишком погруженный в мысли о Чонгуке, он даже не заметил, что Джинэ вышла из ванной, соблазнительно обмотавшись полотенцем. Безразлично проскользив взглядом по обнаженным плечам девушки и ее очаровательному лицу, Тэхён просил сухо:

— Завтракать будешь?

— Нет, — голос девушки почему-то прозвучал разочарованно, после чего она развернулась и ушла в комнату Тэхёна одеваться.

Уже у порога Джинэ все же одарила печального Тэхёна очаровательной улыбкой и вдруг мягко поцеловала в губы так неожиданно, что парень отпрянул, вздрогнув. По досаде, промелькнувшей в ее глазах, он решил, что теперь точно все, Джинэ будет очередной его неудачей. Но девушка игриво сказала:

— Ты милый! Надеюсь, мы еще увидимся? — и упорхнула за дверь, оставив парня с надеждой и вкусом своей помады на губах.

<center>***</center>

С тех пор, как Намджун приехал за остатками своих вещей, Чонгук не находил себе места. Ему казалось, будто жизнь его, и без того безрадостная, окончательно рухнула. Нет, конечно, его сердце было разбито давно, когда он понял, что Намджун отключил номер намеренно и уже не включит. Но три месяца он жил бессмысленной надеждой, ждал чего-то, обнимался с футболкой. Теперь ничего не осталось: ни надежды, ни чертовой футболки. И дом, до того пустой, но родной, стал холодным и чужим, словно кто-то открыл все окна настежь, пока Чонгука не было, и выстудил воздух — так он ощущал, заходя в коттедж после работы, ежась и нехотя снимая куртку.

Если дома Чонгук будто впадал в спячку, тупо таращась в вечный полумрак своего дома, освещаемого одной лампой в холле, кутаясь в плед, то на людях, раскачиваясь на эмоциональных качелях, он раздражался, заводился с пол-оборота, не в силах сдержаться. Еще и Ким Тэхён постоянно попадался ему на глаза. Парень был не виноват, оказавшись свидетелем крушения его надежд и слез. Но лучше бы его в тот момент не было.

Что ж, теперь они с Тэхёном квиты — видели унижение друг друга. Конечно, сравнивать произошедший с Тэхёном кошмар и ссору давно бывших друг для друга любовников было дико, но Чонгук чувствовал себя настолько растоптанным, что аналогия невольно приходила ему на ум. А то, что Тэхён был отчаянным гомофобом, добавляло остроты — наверняка, сейчас парень захлебывался презрением, перенося свою горькую обиду на Ли Джусо на всех геев планеты, включая бывшего друга — Чонгука. И тот просто не находил в себе мужества разговаривать с Тэхёном, даже сталкиваться с ним взглядом было неприятно.

Вот так Чонгук, единственным оказавший поддержку Тэхёну, когда тот нуждался, сам был вынужден переживать свою боль как можно дальше от Тэ. Впрочем, душевное одиночество было для Чонгука привычным: с самого детства он сам варился в своих горестях, даже с Намджуном не открывался до конца, и не зря. Никому нельзя доверять, если не хочешь быть ранен. С этими мыслями Чонгук стоял у окна, прижимаясь лбом к холодному стеклу, когда увидел на улице то, что меньше всего хотел бы видеть в этот и без того паршивый вечер — красная машина матери подъезжала к его дому.

Как всегда, визит начался с осмотра дома. Чонгук был аккуратен — вымуштрованный с детства, он на автомате поддерживал порядок, но того матери было недостаточно. Первое, что он услышал вместо приветствия:

— Ну, что за бардак тут вечно? — мать элегантным жестом сдвинула дверь шкафа-купе в прихожей и небрежно провела рукой по висящим на крючках в глубине курткам. — Одежду надо вешать на плечики, сынок. Пойдем, — она по-хозяйски пригласила Чонгука вглубь дома, — посмотрим, что в гостиной.

— Мам, — выдохнул устало Чонгук, но повиновался и пошел в гостиную.

Надо просто потерпеть, ничего не говорить, иначе скандала не избежать. Терпеть придется недолго, мать никогда не задерживалась в гостях, приезжая ради дела, а не праздных разговоров. Чонгук уже догадывался, что ее привело на сей раз, по чехлу с костюмом, который мать принесла с собой и повесила в прихожей на тот самый крючок, с которого Чонгук покорно снял куртку. После беглого обхода дома женщина заявила:

— Нас пригласили на прием к судье. Ты обязательно идешь! — мать угрожающе выставила перед его лицом палец, не давая ничего ответить.

— Я не в настроении, — отмахнулся Чонгук, зная, что сопротивляться бесполезно.

— Ты должен сопровождать меня. Я вдова! Я принесла тебе костюм, — мать властно ткнула пальцем в чехол.

— У меня несколько костюмов, зачем мне еще один! — закатил глаза Чонгук.

Денег и так не оставалось, все счета отца были заблокированы на время тяжбы о наследстве, но мать словно не понимала этого и продолжала жить на широкую ногу. И если до смерти отца родители помогали Чонгуку деньгами и дорогими подарками, то теперь уже ему приходилось оплачивать коммунальные счета матери из своей смехотворной зарплаты младшего тренера.

— Ты выглядишь, как физрук из муниципальной школы, — проворчала мать. — Вся твоя одежда совершенно не подходит приему, куда мы пойдем, — перехватив недовольный взгляд сына, она успокоила. — Я взяла костюм в прокат, это недорого.

Господи, костюм еще и арендованный. Чонгук промолчал, опустив глаза. Он давно свыкся с новыми условиями и старался жить по средствам, но видеть, как выкручиваетмя мать, хватаясь за старые привычки и не меняя запросов, было больно. К этому примешивалось еще и чувство вины — он не оправдал надежд родителей, которые стремились дать сыну прекрасное образование и задел на блестящую карьеру, однако Чонгук спустил эти возможности, предпочтя учебе в универе спорт. Нет, он получил диплом, но грош цена ему с оценками, балансирующими на уровне «едва-едва удовлетворительно», и с полным отсутствием знаний. Вряд ли кто-то решится нанять такого адвоката, без опыта, и представления не имеющего о юриспруденции. Тогда Чонгук грезил спортивной карьерой, он был блестящим нападающим, но планы рухнули из-за травмы. Теперь еще и тренерская карьера висит на волоске из-за проблем с влиятельным Ли Джусо, полностью зависит от его прихоти.

Вздохнув, Чонгук снял с крючка чехол и понес костюм в спальню, чтобы подобрать галстук.

— Завтра забери меня в 17:00! — крикнула из прихожей мать. — И машину вымой!

Вместо прощания прозвучал хлопок входной двери. Прохладные отношения между матерью и сыном с приходом тяжелых времен стали совсем холодными.

<center>***</center>

В назначенное время Чонгук, одетый иголочки и в наполированной машине, приехал к родительскому особняку. В самый разгар зимы темнело рано, в соседних домах горел свет, однако окна дома Чонов оставались темны, лишь на первом этаже брезжил неяркий отблеск лампы. Мать раньше требовала, чтобы свет горел во всех комнатах и коридорах просторного дома — так ей было комфортно, и так она могла видеть дорогой интерьер и коллекционные вещицы, расставленные повсюду. Сейчас же из-за экономии женщине пришлось перенять привычку сына жить в полумраке.

Мать была уже готова к выходу. Одетая в элегантное темно-красное платье, женщина выглядела роскошно. Ей еще не было пятидесяти лет, и, если бы не сварливый характер, мать вполне могла бы найти себе ухажера, о чем Чонгук втайне мечтал. Может тогда она перестала бы изводить сына придирками, переключив внимание на мужчину.

Знакомство с семьей судьи было значимо для матери. Всячески стараясь быть подругой его жене, таким образом госпожа Чон рассчитывала склонить суд на свою сторону в спорах за наследство покойного мужа. Чонгук не первый раз бывал в том доме, и всегда на душе оставался неприятный осадок. Даже привыкший быть в центре внимания парень в трудом переносил десятки оценивающих взглядов, от которых нельзя было скрыться — стоило ему забиться куда-то в уголок, как мать тут же оказывалась рядом и увлекала за собой знакомиться с очередной светской львицей или здороваться с бывшим партнером отца.

А еще девушки. Девушки всех возрастов и внешностью на любой вкус, с хищным взглядом ищущие себе достойного мужчину. Как же Чонгуку хотелось сказать кому-то из них, что он физрук из муниципальной школы, попавший на этот прием по ошибке, но всегда обещал матери поддерживать благородный имидж и выполнял обещание. После нескольких часов бессмысленных разговоров, натянутых улыбок и неестественных поз, Чонгук всегда чувствовал себя измученным и истощенным. А учитывая, что он почти не спал в последние дни, сегодняшний вечер обещал быть особенно утомительным.

С этими мыслями он вошел в большой зал, где проходил фуршет, сразу ища глазами место, где можно было спрятаться — для этого неплохо подходили два дивана в углу зала. Необходимость в укрытии стала еще острее, когда к своему изумлению Чонгук увидел среди гостей Ли Джусо. Сердце замерло на мгновение, а по спине пробежал холодок. Что это мудак здесь делает? Чон знал, что старший тренер близок с верхушкой полиции города, но в доме судьи увидел его впервые. Джусо тоже заметил его, одарив свирепым взглядом. Вечер обещал быть томным.

Чонгук плюхнулся на диван, сжимая в руке бокал коктейля, который даже не пригубил. Ни аппетита, ни желания пить не было совсем. Поскорее убраться отсюда — вот все, чего он хотел. Искоса парень посматривал на мать, порхающую от одной группы гостей к другой. В этой обстановке она чувствовала себя как рыба в воде. Не имея после смерти мужа возможности самой проводить званые вечера, мать отрывалась на чужих приемах, ведя себя порой активнее хозяйки. Правда, в доме судьи она немного сдерживалась, ведь его жена считалась лучшей подругой госпожи Чон.

— Скучаешь? — неожиданно раздался рядом теплый, чуть игривый голос.

Чонгук обернулся и увидел перед собой сидящую на диване красивую девушку. О, новое лицо, раньше он ее не встречал. Стройная и миниатюрная, с большими черными глазами и пухлыми губами, девушка была очаровательна. Хоть Чонгук и осознавал себя геем с подросткового возраста, это не мешало ему ценить женскую красоту. К тому же, взросление под неусыпным контролем родителей, не отличавшихся толерантностью, да и вообще не стремившихся узнать и понять своего единственного сына, научило его не только заводить отношения с девушками, но и преуспеть в этом настолько, что мать начала делать замечания из-за большого количества женщин в его жизни. Что ж, лучше прослыть бабником (а этим можно было объяснить то, что ни один роман не затягивался надолго, и уж тем более не перетекал в брак), чем гомосексуалистом.

Аёнг, как звали красотку, оказалась интересным собеседником и в целом приятным человеком, и Чонгук ей явно пришелся по душе. Несмотря на юный возраст — девушка была младше, она четко знала, чего хочет и не скрывала этого. Поразмыслив, Чон внутренне согласился на ее инициативу — у него давно не было секса, в который был ему жизненно необходим. Пусть секс женщиной был не совсем то, чего нестерпимо требовало тело парня, но все же давал некоторую разрядку и расслаблял. А перехватив одобрительный взгляд матери, он понял, что надо действовать. И спустя пару часов он облегченно выходил из банкетного зала под руку с Аёнг, заручившись разрешением матери покинуть прием.

Чонгук никогда не приводил девушек домой, его передергивало от одной мысли, что на их с Намджуном постели будет лежать чужая женщина. Но сейчас, потеряв всякую надежду и связь с бывшим любовником, парень осмелился пригласить Аёнг к себе. Хотел ли он отомстить Намджуну, или просто истосковался по близости, но увидев на кровати трепещущую обнаженную девушку, впал в неистовство, твердо решив, что эта ночь станет незабываемой для них обоих.

У Чонгука плохо вставало на девушек, сколь бы красивы они ни были, потому он привык фантазировать в душе перед сексом, вспоминая жаркие моменты с Намджуном и лаская себя. Но сейчас, стоя в наполненной паром душевой кабинке, он прогонял возлюбленного из головы, не желая ни думать о нем, ни вспоминать, это было слишком больно. Сам собой на ум пришел Ким Тэхён — красивый парень, стройный, сильный, которого он не раз видел обнаженным, пусть эти моменты счел бы эротичными только безумец, но они все равно засели в голове Чонгука. Он дал волю воображению, переместив голого Тэхёна из душевой стадиона в собственную спальню, стерев кровь с его тела, вообразил на лице парня вожделение, а не страх — и тело отозвалось.

Чонгук задышал чаще, лаская просыпающуюся плоть, одной рукой упираясь в стену кабинки, а другой стимулируя член. Несколько движений, и тот напрягся, Чонгук обнажил головку, проводя пальцем по ее пока сухой горячей коже, растирая воду, затем захватил в кулак, непроизвольно начав ритмично двигать тазом. Когда пошла смазка, а желание возросло настолько, что парень прикрыл глаза и чуть хрипло застонал, свободной рукой он стал гладить шею, переходя на грудь, поймав пальцами возбужденный сосок. Хотелось поцелуев, прикосновений, фантазия уже не подчинялась ему, выхватывая из памяти какие-то отрывистые флешбэки: влажное, горячее от страсти тело, упругие мышцы блестят в неярком свете, горячее дыхание в ухо, поцелуй, глубокий, долгий, с накусыванием.

Чонгук стонал едва ли не в голос, рвано двигая рукой по члену, а другая рука сама потянулась к заду. Пальцем он стал размазывать смазку по анусу, массируя набухшее кольцо, проникая пальцем внутрь. Он присел на корточки, не переставая стимулировать член, чуть болезненно сдавливая головку, палец скользил по заду, то входя внутрь, то опять переходя на чувствительную область вокруг, доводя парня до исступления. Хотелось большего, тело требовало, кричало, болезненно скручиваясь в тугой узел в низу животу, огнем обжигая кожу внутренней поверхности бедер, истосковавшуюся по ласкам.

Он усилием воли удержал себя в шаге от разрядки, нехотя вспомнив о девушке, ждущей его в спальне. Намотав полотенце, Чонгук нетвердой походкой вышел из ванной. Аёнг лежала на кровати, накинув покрывало, с недоумением поглядывая на парня. Наверное, он был в душе слишком долго. Но вид стоящего члена, приподнимающего полотенце, не оставил ее равнодушной, и похотливая улыбка заиграла на красивом лице, пока парень надевал презерватив.

Чонгук бросился на девушку, как хищник, почти без ласк входя в горячее влажное влагалище. Аёнг покрывала его тело сотней поцелуев, не скрывая страсти, охватывала талию руками, обвивая с силой, притягивая к себе. Парень же старался не прикасаться к девушке, оставляя руки на постели — ощущение мягкого податливого женского тела были ему неприятны. Ему хотелось ощутить мужчину под собой, чувствовать другой запах — опустив голову и зарывшись в волосы Аёнг, Чонгук сразу поднялся обратно, запах женских духов сбивал его.

Он закрыл глаза и постарался отрешиться от звука ее голоса, забыть лицо Аёнг, представить другого, вообразить и унестись в фантазиях. Так ему было хорошо, разрядка приближалась, сообщая о себе пульсирующим горячим удовольствием в паху, девушка посасывала его соски, и это заводило его еще больше, заставляя дрожь бежать по телу. Чонгук закусил губы, стон вырвался из горла, когда сладкая судорога прошла по животу, переходя на член, истекающий смазкой, еще несколько движений внутри, и он излился, шумно дыша и открывая глаза.

Чонгук утомленно упал на спину сбоку от девушки, глядя в потолок и приходя в себя, просто позволяя Аёнг целовать лицо, шею. Девушка прошептала что-то приятное, он не расслышал, но посчитал нужным сказать комплимент:

— Ты такая красивая, — повернулся к ней и поцеловал в губы.

— Спасибо, — Аёнг засмеялась, сужая глаза. — Ты тоже. Надеюсь, мы будем видеться теперь часто, и, может, еще раз… — она смущенно провела пальцем по его груди, рисуя круги вокруг соска.

— Да, — только и мог выдавить из себя Чонгук, все желания которого теперь сводились к тому, чтобы Аёнг ушла прочь из его дома, оставив отдыхать. — Буду рад увидеться.

— Тебе придется! — девушка рассмеялась громче, поднимая брови. — Мы будем работать вместе! Дядя пригласил меня стать помощником менеджера вашей команды! — лицо ее торжествовало.

— Дядя? — скрывая зарождающуюся тревогу, спросил Чонгук.

— Ли Джусо, ваш старший тренер. А мой отец — владелец команды, ну ты знаешь, наверное.

Да, Чонгук знал, что Ли Джусо — брат жены владельца команды и всего стадиона. Не в силах скрыть захлестнувшие его эмоции, парень откинулся на подушку, выдохнув едва слышно:

— Ничего себе! — спустя время добавив с усмешкой, которую пытался выдать за улыбку. — Повезло мне с тобой познакомиться.