В 9:00 Тэхён стоял на платформе, ожидая электрички в пригород. Там, в маленьком городке, он родился и жил до семнадцати лет, когда поступил в высшую школу при университете и перешел из любительской детской команды в основную. Если ездить на поезде на занятия ежедневно еще было возможно, то постоянные тренировки отнимали столько времени, что на поездки уже не оставалось. Тогда он снял квартиру в городе на двоих с одноклассником, оплачивая из своей спортивной зарплаты. На эти же деньги он питался, покупал одежду, оплачивал учебу, да еще и помогал матери с ипотекой, у которой постоянно возникали задолженности. Сказать, что это было трудно для молодого парня — ничего не сказать, денег постоянно не хватало, и он отказывал себя во всем. Но теперь его зарплата значительно выросла, и у Тэхёна появилась надежда на нормальное существование.

Сжимая в кармане карточку, он невольно улыбался, глядя, как яркое зимнее солнце играет на окнах с шорохом подходящего поезда. Эти выходные дни Тэхён собирался провести дома у матери, но не потому что скучал, хотя скучал, конечно. Но все же основной его целью было лично сделать ипотечный платеж — перечислять деньги матери он не рисковал после того, как в прошлом месяце она в очередной раз растратила частично сумму и засыпала сына слезными звонками с просьбой прислать еще. В то время ему буквально нечего было есть, и шантаж «Переведи деньги, а то дом отберут, и я окажусь на улице» вогнал Тэхёна в отчаяние. Он носился по универу, унижаясь и выпрашивая деньги в долг у малознакомых людей, а в в это время за спиной его ждал Ли Джусо, и мысль о нем сводила с ума каждую минуту. Теперь же все изменилось, и Тэхён чувствовал себя куда уверенней: зарплата выросла, тренер отстал, а еще…

Он подумал о Чонгуке, и сердце снова сжалось, не в первый раз. Обидно и больно, что они так отдалились. Тэхён твердо решил, что после возвращения в город, он встретится с Чонгуком, сам придет к нему домой, и пусть будет выглядеть навязчиво, но слишком соскучился. Войдя в поезд, Тэхён сунул наушники в уши и уставился в окно, стараясь не думать о Чонгуке, однако только о нем и думал всю поездку.

<center>***</center>

Мать купила дом совсем недавно, два года назад, когда она еще работала в магазине и смогла оформить ипотечный кредит. Но за это время дом был уже основательно загажен. Тэхён, зная, что его ждет, осторожно переступал порог, открыв дверь своим ключом. Когда-то он надеялся, что переедет сюда после окончания университета, но теперь ему эта мысль уже не казалась привлекательной. Мать пила, и делала это не в одиночку — постоянные компании ее друзей подолгу задерживались в доме, бросая бутылки, окурки и прочий мусор, который мать не убирала неделями.

На удивление, женщины дома не было. Недавно мать устроилась на работу дорожным рабочим и, видимо, была на смене. Шум, раздающийся с кухни, производила не она — полной неожиданностью для Тэхёна стала встреча с сестрой, которую он не видел, наверное, полгода. Дауль чистила губкой плиту, залитую чем-то темным, и напевала песенку.

— О, боже, Тэ! — вскрикнула она, резко обернувшись на его шаги, и бросилась брату на шею, противно коснувшись его спины грязной мокрой губкой.

— Дауль! Не ожидал тебя встретить! — Тэхён расплылся в улыбке, аккуратно снимая руку сестры с зажатой губкой со своего плеча и невольно отворачиваясь от ее лица, источающего запах алкоголя.

Каждый раз встретившись со семьей, Тэхён зарекался пить. «Ага, и накидался до блевоты на дне рождения Чимина, опозорившись перед всей командой и Чонгуком!» — досадой подумал парень, приседая за обеденный стол, накрытый грязной непромокаемой скатертью.

— Да вот, решила тут пожить с мамой какое-то время, — ответила сестра, поливая плиту новой порцией дешевого средства для мытья посуды. — Отмываю весь этот срач, — она с усмешкой пожала плечами.

— А как же твоя работа в Сеуле, в агентстве? — недоумевал Тэхён.

— Ты имеешь в виду тот бордель? — Дауль присела напротив, достав предварительно из холодильника баночку пива. — Будешь?

Она протянула баночку Тэхёну, на что тот протестующее помахал рукой. Около года назад сестра устроилась в небольшое модельное агентство в Сеуле, «для начала», как она сказала, помощницей: подносить кофе, распечатывать бумаги и мыть полы, но с надеждой засветиться перед фотографами. Судя по тому, что теперь Дауль вернулась в родной городок, карьера модели не задалась. И, как ни досадно было признавать это, Тэхён понимал, почему: с момента их последней встречи сестра не только подстригла некогда длинные густые волосы, теперь торчащие сухими ломкими прядями выцветшего изумрудного оттенка, но и приобрела истощенный вид, желтоватый оттенок кожи и синие тени под запавшими глазами. А главное, лишилась клыка на верхней челюсти. Пораженный переменами во внешности симпатичной Дауль, Тэхён не столько смотрел на ее лицо, сколько на широкую улыбку, обнажавшую темную прореху в челюсти, которая придавала двадцатилетней девушке вид бомжеватой старухи.

— Сеул — большая помойка, — продолжала Дауль, попивая пиво и не глядя брату в глаза, — а модельный бизнес… Там можно сделать карьеру только через постель! Я давно уволилась из агентства. Работала потом в клубе официанткой.

— Ты не говорила, — пробормотал Тэхён. — Вообще не звонила.

— Да чего звонить? — девушка развела руками. — Напрягать тебя своими проблемами? — она помолчала, а затем наклонилась вперед и заговорила тише: — Я сильно вляпалась, Тэ. Задолжала денег.

Тэхён с тревожным предчувствием поднял на сестру глаза.

— Кому?

— Да неважно кому, — отмахнулась Дауль, глядя на брата искоса. — Потеряла кое-что ценное. Теперь вот пришлось взяться за работу… — она перегнулась через стол и зашептала Тэхёну прямо в ухо, — курьером тут, в Соннаме.

— Курьером? — переспросил парень, не понимая секретности.

— Наркоту развозить, — усмехнулась девушка.

— Что?! — Тэхён аж подскочил и схватил Дауль за плечи. — Ты подсела на наркотики? С ума сошла?

Девушка вырвалась и отскочила в сторону, выставляя вперед руки.

— Я — нет! — она отчаянно крутила головой, — Я только курьер! Но ты пойми, я должна херову тучу денег! Я потеряла товар, — она смотрела на Тэхёна, ища поддержки, — должна была следить за сумкой в клубе, а ее умыкнули, — Дауль шмыгнула носом. — Теперь мне надо вот это отвезти в город и спрятать в укромном месте.

С этими словами она поспешно подошла к холодильнику и стала шарить рукой позади него, вытащив, наконец, покрытый пылью и паутиной пакетик с белым порошком.

— Ты с ума сошла! Тебе посадят, Дауль! — Тэхён обхватил голову руками, отшатываясь от девушки, протягивающей ему пакетик, как от чумной. — Давай я лучше дам тебе денег, оплатишь свой долг. А дурь верни туда, откуда взяла.

С этими словами он присел за стол и стал открывать в телефоне банковское приложение, чтобы прикинуть, сколько денег останется от зарплаты после того, как он оплатит ипотеку.

— Ха, — хохотнула девушка, отправляя пакетик обратно за холодильник. — Вернуть? Знал бы ты, каких трудов мне стоило привезти дурь сюда. Не буду рассказывать, куда я ее засунула!

— Да уж, избавь от подробностей! — Тэхён протестующее поднял руку.

— Да и не примет он обратно, — она обреченно покачала головой. — На самом деле, в этом нет ничего сложного — взять да отвезти…

— Сколько ты должна? — прервал ее Тэхён, дождавшись, наконец, когда загрузилось приложение — мобильный интернет в этом районе был слабый, а домашний мать, конечно, не оплачивала.

Дауль подошла к нему вплотную и прошептала сумму в ухо. Тэхён вытаращил глаза и отпрянул.

— Ты серьезно? Да мне… я не знаю, сколько мне пришлось бы это копить. У меня столько нет, — он пораженно смотрел то в экран телефона, то на сестру, глотающую слезы.

— Вот так, — Дауль развела руками с выражением лица «А я говорила». — Но ты мог бы мне помочь, — она осторожно посмотрела исподлобья.

Тэхён нахмурился.

— Понимаешь, Тэ, — сестра прильнула к нему, обняв плечи, — я же только сяду в поезд, как меня транспортная полиция возьмет.

Парень напрягся еще больше, пока не понимая до конца, к чему она клонит. Он развернулся к сестре так, что их лица встретились.

— Ну, посмотри на меня, — Дайль обвела себя руками. — По мне ведь сразу все видно. Вид у меня подозрительный, — она засмеялась печально, вновь напомнив об отсутствующем зубе.

Тэхён не мог не согласиться, выглядела она и правда не благонадежно.

— А ты — ты выглядишь прилично! — Дауль подмигнула, опустив глаза на его новые кроссовки. — Кроссы вон какие!

— Что? — до Тэхёна начало доходить, какая идея посетила сестру. — Ты хочешь, чтобы я повез наркоту?! — он задохнулся от возмущения и постучал пальцем по виску, дескать, вообще с катушек съехала.

Ухмылка и озорство покинули лицо Дауль, а глаза наполнились слезами.

— Они убьют меня, Тэ, не сомневайся, — изменившимся голосом сказала девушка. — Они уже били меня, — она пальцем показала на место выбитого зуба. — Они пытали меня, когда я упустила сумку.

С этими словами девушка подняла футболку, оголив тощий живот, который покрывало множество тонких косых шрамов и россыпь круглых ожогов, как от сигареты, а на месте пирсинга над пупком болталась зажившим лоскутом порванная кожа.

— Или смерть, или тюрьма, — она подняла глаза и разрыдалась.

Оставшееся время Тэхён ни о чем мог больше думать, кроме Дауль и пакетика с наркотиком за холодильником. Одна часть его сознания умоляла: «У тебя все только начало налаживаться, беги отсюда нахрен, пока не нагрянули полицейские», а другая… Следы издевательств на теле сестры, свалившейся на голову в самый неподходящий момент, не шли из головы. Дауль хоть и была старше Тэхёна на полтора года, но никогда не отличалась здравомыслием, а теперь, похоже, совсем потеряла голову, вляпавшись по горло.

Сестра не была ни удачливой, ни осторожной и с детства водилась не с теми людьми, всегда оставаясь наедине со своими проблемами, когда только Тэхён мог выручить ее. И к кому же ей обратиться сейчас? Не к матери же. Тэхён посмотрел на женщину, сидящую рядом за стойкой в банке с отсутствующим видом — он взял мать с собой в банк лишь для того, чтобы она подписывала бумаги, так как ипотека была оформлена на нее, а карточку свою, наученный горьким опытом, уже не выпускал из рук.

После банка Тэхён вернулся в дом с уже принятым внутренне решением. Он торопился уехать, больше не желая проводить с родственницами все выходные, да и просто хотел, чтобы опасный пакетик поскорее исчез из их жизни.

— Я уеду на вечерней электричке, — тихо сказал он Дауль, которая со скучающим видом отколупывала старый лак с ногтей, сидя за кухонным столом. — В это время людей в поезде больше, в толпе проще затеряться.

Девушка вскочила на ноги и с чувством поцеловала брата в щеку.

— Ой, котята мои, — проворковала мать не слишком внятно, умиляясь. — Есть будете?

— А есть что? — с готовностью отозвалась Дауль.

Мать пожала плечами, резко распахивая дверцу пустого холодильника. Тэхён смотрел на нее и Дауль, стоящую рядом, еще не растерявшую юную красоту, но уже побитую жизнью, и удивлялся, насколько эти двое похожи. Разве может он им помочь? Прикрутить свою голову, научить жить? Он и сам толком не умел.

<center>***</center>

«Тэ, ты не представляешь, как выручаешь меня, ты просто мой спаситель! Это всего один раз! И я отвяжусь от них!» — вспомнил он слезные заверения Дауль, приклеивающей ему пакетик на живот при помощи медицинского пластыря. Тэхён невольно коснулся опасного груза через толстый слой одежды. Хватит его трогать, это подозрительно! — билась в его голове здравая мысль. Парень не решился сесть и стоял у окна в начале вагона, прислоняясь лбом к холодному стеклу, за которым пробегали оранжевые фонари и догорал закат.

Он усилием воли удерживал себя от того, чтобы не обернуться в сотый раз на безучастно смотрящих на него пассажиров. Сказать, что Тэхён волновался — ничего не сказать. Его било дрожью, а сердце подскакивало к горлу с каждым ударом, кровь с жаром разливалась по лицу, покрытому испариной. Тэхён хотел бы распахнуть куртку, но боялся, что очертания пакетика станут видны через толстовку, потому обливался потом внутри. Не хватало еще, чтобы пластырь отклеился! Он резко выдохнул, пытаясь привести эмоции в порядок. Ехать в таком состоянии больше часа обещало стать тяжким испытанием. «Если раньше не загребут!» — промелькнула мысль в голове, и он все-таки дернулся и обернулся: полицейских не было, никто не таращился на него с подозрением, всем было плевать.

Когда поезд мягко въехал под крышу вокзала, Тэхён, едва живой, вздохнул с облегчением, в глубине души понимая, что ему нужно пройти еще и через вокзал и проехать через полгорода. Выйдя на привокзальную площадь, он уже твердо решил, что отправится на место закладки на такси — перенести еще и поездку в метро он был не готов. Совершенно продрогнув на ветру, взмокший в поезде Тэхён плюхнулся в такси и через час, миновав вечерние пробки, был на берегу. Он собирался пройти пешком вдоль реки до конца оборудованной набережной, а после идти по пляжу до того места, что ему указала Дауль.

Холодало, ветер усиливался, мокрый снег облеплял скамейки и деревья, летел в глаза. Тэхён радовался этому — плохая погода не способствовала прогулкам, и людей на набережной совсем не было. Борясь с ветром, злобно дующим с реки, парень дошел до последнего фонаря, за которым заканчивался асфальт и начинался природный берег, осторожно спустился на песок, не сумев не испачкать рук и коленей. Он шел по темноте до тех пор, пока далекий свет фонарей еще позволял видеть дорогу, а затем включить фонарик на телефоне.

Без конца озираясь и вздрагивая от треска ветвей, дрожащих под порывами ветра, Тэхён, наконец, дошел до места, где в кустах стоял ржавый ящик, когда-то бывший трансформатором. Туда ему следовало положить наркотики. Парень скинул куртку, задрал одежду и со скрипом между зубов оторвал десять слоев пластыря, которыми был закреплен пакетик. Вымокнув от снега, смешанного с дождем, трясясь от холода и тревоги, Тэхён освободился от наркотиков, сунув пакет в ящик, после чего почти бегом бросился прочь, не разбирая дороги.

Пару раз он запнулся, упав на колени, и подъем на крутой берег по размокшей от снега земле тоже дался нелегко. На набережную Тэхён вышел мокрый, с грязными локтями и коленями, слезящимися от ветра глазами и совершенно продрогший. Но главное, паника, стучащая пульсом в висках. Что если его кто-то видел? Что он натворил, во что влез?

Продираясь через снегопад, превратившийся в настоящую метель, Тэхен прошел через парк, выйдя на улицу, и стал озираться в поисках такси или остановки автобуса. А ведь это место было рядом с районом, в котором живет Чонгук, вдруг понял парень. Ну а что, он ведь хотел встретится Чоном и поговорить, так почему не сейчас? Эта мысль показалась Тэхёну заманчивой. Сейчас, когда на душе было так паршиво, просто теплое слово от Чонгука порадовало бы его. Вот только остались ли у того теплые слова для Тэхёна, или он надоел Чонгуку со своими проблемами? Решив не гадать, он двинулся в сторону дома младшего тренера, ориентируясь на навигатор в телефоне, на который так и норовить налипнуть противный мокрый снег.

Спустя полчаса Тэхён заскочил в супермаркет по пути и купил там пачку печенья. Увидев продукты на полках, парень осознал, что чертовски голоден, у матери-то за весь день так и не удалось поесть, и решил, что если Чонгук его прогонит, то он просто съест всю пачку печенья перед его дверью. А после направился к заветному дому с панорамными окнами, в котором, на счастье, горела привычная одинокая лампа где-то в глубине.

<center>***</center>

Чонгук приходил в себя после неожиданного свидания с племянницей Ли Джусо и приводил чувства в порядок, снимая смятое постельное белье с кровати, как будто постирав простынь, можно было смыть произошедшую ошибку. Чонгук с силой ударил кулаком в стену — ну и дурак! Зачем он пошел ней? Как теперь себя вести с Аёнг? Как донести до нее, что она ему совершенно безразлична? Он просто хотел слить куда-то накопившееся сексуальное напряжение, неважно куда, и вообще фантазировал в этот момент о том же человеке, который приглянулся ее дяде…

Черт, как же все запутано теперь! О чем думала Аёнг? Что она намечтала себе? Что, если ее планы были куда серьезнее, чем у Чонгука, а обидеть девушку означало еще больше осложнить отношения с Ли Джусо. Но если не отказать ей, то придется играть в любовь, да еще и перед всей командой, ведь она теперь будет постоянно находиться рядом с ним. Чонгук аж зарычал от гнева на самого себя. Неужели нельзя было просто подрочить в душе?!

Его мысли прервал звонок в дверь. Аёнг что-то забыла? С недовольством Чонгук скомкал простынь и пошел в прихожую, на ходу соображая, как ему вести себя теперь, и решил, что приветливая вежливость будет наилучшим вариантом на первых порах, пока он не разберется с тактикой дальнейших взаимоотношений с девушкой. Натянув улыбку, Чонгук открыл дверь.

Однако, к его изумлению, на пороге он увидел не Аёнг, а растрепанного Тэхёна. И, что удивило Чонгука не меньше, виноватое лицо парня с покрасневшим от холода носом и мокрыми щеками, по которым скатывались талые хлопья снега, по-настоящему обрадовало его. Давно Тэхёна не было в этом пустом доме, и его как будто не хватало.

— Можно войти? — кивнул Тэхён после быстрого приветствия.

Чонгук увидел в его руках пачку печенья, а на одежде — грязь.

— Да, входи, — ответил хозяин, отходя в сторону и пропуская Тэхёна. — Тебя кто-то повалял что ли?

— Да нет, сам упал. В парке.

Тэхён смущенно опустил глаза на грязные джинсы и новые кроссовки в комках липкой земли.

<center>***</center>

— Уборку делаешь? — чтобы завести разговор, спросил Тэхён, видя постельное белье в руках Чонгука.

— Вроде того, — буркнул тот в ответ. — Раздевайся.

Тэхён не мог понять, зол ли Чонгук из-за его прихода, но то, что настроение у тренера было плохое, было очевидно. Впрочем, в последнее время другого настроения у Чонгука не бывало. Тот молча взял у Тэхёна печенье и отправился на кухню. Парень, скинув куртку и обувь, поспешил за ним.

Вскоре, они молча сидели друг напротив друга на темной кухне, ожидая щелчка чайника. Тэхён осознал, насколько скучал по «своей» кружке и всей атмосфере встреч с Чонгуком, лишь когда снова оказался здесь. Невыносимое напряжение ужасно долгого дня постепенно отпускало его.

И лишь одна деталь нарушала умиротворение этого уютного мгновения, которую цепкий взгляд Тэхёна подметил еще у порога — несколько свежих засосов на шее Чонгука. Почему-то их наличие очень расстроило Тэхёна, а в голову так и лезли мысли, как некий любовник, с которым парень, кажется, разминулся буквально на минуту, целовал красивую шею тренера. Сердце кольнуло что-то вроде ревности. Ну и бред! Пусть хоть зацелуются, это их дело! И все же взгляд так и падал туда, а Чонгук, как на грех, без конца крутил головой, поворачиваясь к чайнику за своей спиной, отчего на его шее играли мышцы, а свет скользил по гладкой коже.

Тэхён поморщился, непроизвольно закрывая лицо руками.

— Ну как дела? — спросил Чонгук, наливая кипяток в кружки и прерывая молчание.

— Да вот, к матери ездил, — само собой вылетело у Тэхёна. — Она пьет, знаешь… Разруха там у нее.

Зачем он это сказал? Это так стыдно, о таком не рассказывают. Черт, почему один только взгляд Чонгука действует на него, как сыворотка правды, так, что хочется упасть на плечо и рассказать обо всех горестях, начиная с младенчества? Так недолго и про наркоту выболтать!

Чонгук ничего не ответил, просто кивнул головой, пододвигая к парню ближе печенье, которое тот поглощал одно за другим.

— Может покормить тебя, Тэхён? — осторожно спросил он.

Тэхён пожал плечами. Раньше он часто ел у Чонгука, сейчас же, после их размолвки, это казалось слишком интимным, что ли, для отдалившихся знакомых. Однако через несколько минут перед Тэхёном стояла тарелка с аппетитным ужином, а Чонгук с легкой улыбкой смотрел на то, как парень ест. Тэхён поглядывал на тренера мельком и гадал, затаив надежду, может все же Чонгук не так уж обижен на него?

— А как у тебя дела? — спросил Тэхён с набитым ртом.

На что Чонгук уклончиво пожал плечами, от чего ворот свободной домашней футболки сдвинулся, обнажив еще цепочку засосов на клбчице. Уперев подбородок в ладонь, Чонгук вдруг сказал:

— У нас в команде теперь будет новый помощник менеджера — девушка. Будь с ней осторожен, она родственница Ли Джусо.

Тэхён кивнул, приняв к сведению. Удивительно, как спокойно он теперь относился к упоминаниям Ли Джусо, от которых раньше его бросало в дрожь. Рядом с Чонгуком вообще было спокойно, словно тот мог защитить ото всех бед. И то тепло, какое сейчас Тэхён увидел в его глазах впервые за несколько недель, расслабило парня и сделало нагловатым. Чувствуя, какой запах исходит от его промокшей от пота толстовки, Тэхён внезапно выпалил:

— А можно в душ у тебя сходить?

Чонгук удивленно вскинул взгляд, но ответил спокойно:

— Иди. Сейчас дам полотенце.

Тэхён облегченно вздохнул. Этот дом, который успел стать ему почти родным, опять открывал перед ним двери. Это было настоящее счастье, на фоне которого потерялась и горечь встречи с опустившимися родными, и ужас быть пойманным с наркотиками, и липкий страх перед Ли Джусо, который, казалось, навеки вошел к нему в подкорку. Это счастье омрачали только чертовые засосы на чертовски красивой шее Чонгука.