Ханамаки опустошает очередную рюмку, а волнение Иваидзуми растет с каждой минутой. Они уже больше пяти часов сидят за столиком в довольно примечательном баре, а время близится к полночи. Все началось с того, что Ханамаки ворвался в скромное жилище Иваидзуми и Ойкавы, требуя пойти вместе выпить. Он выглядел очевидно раздраженным, а они не могли понять причину этого настроения.

А тем временем Ханамаки уже снова заполняет свою рюмку — решительно и бормоча какие-то ругательства. До Иваидзуми только сейчас дошло, что они с Ойкавой совсем забыли про его низкую переносимость алкоголя.

Ну, а теперь это уж точно заметно.

— Он меня не любит, Ойкава, — тяжело вздыхает Ханамаки, в отчаянии опускаясь на стол. Иваидзуми уже потерял нить разговора и задается вопросом: а нужно ли об этом беспокоиться?

Ойкава сидит рядом с Иваидзуми. В кои-то веки он старается вести себя ответственно и пьет так, чтобы не опьянеть. Он поглаживает руку Ханамаки, чтобы как-то его утешить.

— Макки, нет…

— Он меня никогда не полюби-и-ит.

— Тебе так только кажется…

Что, черт возьми, происходит?

Стенания и причитания Ханамаки почти не слышны из-за того, что он уткнулся в свои руки. Иваидзуми кидает Ойкаве встревоженный и недовольный взгляд.

«Что происходит?» — беззвучно произносит он, а Ойкава, сияя, только прикладывает палец к его губам.

— К тому же, он наверняка натурал! — невнятно произносит Ханамаки.

Ойкава снова накрывает руку Ханамаки своей и поглаживает ее.

— О, Макки, не-ет, нет.

— Иваидзуми, просто ударь меня…

«О, так все серьезно», — про себя стонет Иваидзуми.

— Макки, ты пьян, — говорит он вслух.

— Нет, вот сейчас я точно уверен, Иваи… дзуми, уверен.

— Но все немного не так, Макки… — снова пытается Ойкава.

— Может, он еще не определился, — услужливо добавляет Иваидзуми. Боже, да Иссей его убьет.

Ханамаки качает головой, продолжая причитать. Теперь-то сцена Иваидзуми кажется знакомой, и он смотрит на Ойкаву явно не в восторге:

— Он этим от тебя заразился, — без эмоций произносит он.

Ойкава выглядит глубоко оскорбленным.

— Боже, Ива-чан, как ты смеешь…

Ханамаки приподнимает голову, отчего Ойкава вдруг замолкает. Парень вдруг с уверенностью улыбается, да так, как будто только что что-то осознал.

— Я знаю, что сделаю, — храбро произносит он. — Сегодня я ему обо всем расскажу.

— Что? — одновременно говорят Ойкава с Иваидзуми, уже начиная сомневаться в этой идее.

Ханамаки стучит пальцами по столешнице.

— Я расскажу ему о своих чувствах!

Ойкава и Иваидзуми все еще насторожены.

— Ну, это не так-то и плохо… — начинает Ойкава.

А за этим следует:

— Я сделаю это грандиозно, так, чтобы все узнали…

— МАККИ, НЕТ.

— Макки, ты пьян.

— Я это сделаю! Это прекрасный план. Он точно все поймет. Я такой потрясный… — Ханамаки выпрямляется на сидении, сияющий уверенностью в себе, и продолжает распинаться о великолепии его плана. Иваидзуми слегка потрясен.

— Макки, слушай, ты сейчас не в себе. Почему бы не подумать об этом, когда протрезвеешь? — предлагает он.

Ойкава ободряюще улыбается.

— Да, Макки! К тому же, уже довольно поздно, надо тебя домой отвезти…

— Нет, нет! Нельзя! Нужно сделать это сейчас, или я забуду! — Ханамаки упрямо стоит на своем. С каждой секундой он все больше похож на Ойкаву. Невероятно.

Иваидзуми проводит рукой по лицу.

— Ладно, ладно. Давай договоримся: мы отвозим тебя к нам домой, где ты трезвеешь, а потом мы рассказываем тебе о том, насколько твой план нелеп. Хорошо?

Ойкава смеется, а Ханамаки ухмыляется.

***

Иваидзуми отвозит Ханамаки в жилищный комплекс, где они с Ойкавой живут вдвоем. Ханамаки что-то громко напевает на заднем сидении, а Ойкава то и дело смотрит на него с переднего.

Почти сразу после прибытия Ханамаки заполучил ноутбук Ойкавы. Он тут же собирается «погуглить, как эффектно признаться». Иваидзуми уже тогда готов был сдаться. Ойкава, напротив, довольно заботлив.

— Ива-чан, нужно ему помочь, — говорит он. — Чтобы он никому не причинил вреда… ну, разве что Маттсуну, — хихикает он.

Ханамаки отрывается от ноутбука и сверлит взглядом Иваидзуми.

— Помоги мне, — просит он.

Иваидзуми хмурится.

— Почему я…

— Иваидзуми, как ты признался Ойкаве?

Иваидзуми резко вдыхает, а Ойкава тут же разразился хохотом. Его смех не останавливался, наверное, целую минуту.

— Эм, — бормочет Иваидзуми, и он уже звучит так, будто его что-то терзает.

— Ну же, Ива-чан, помоги ему, — Ойкава давится смехом, тыкая Иваидзуми пальцем.

Иваидзуми смотрит на него так, будто готов убить, и шлепает по пальцам. В голове роятся до ужаса смущающие воспоминания о выпуске из старшей школы. Он даже почти помнит, как вторая пуговица на рубашке врезалась в его потную ладонь.

— Ну, это было совсем не пафосно, — в конце концов выдавливает Иваидзуми.

— Но расскажи… — настаивает Ханамаки.

У Иваидзуми уже щеки начинают гореть — плохой знак и прекрасный шанс, который Ойкава использует, чтобы начать его поддразнивать.

— Я-я просто сказал ему, что он мне нравится. Давайте сменим тему…

Ойкава кладет подбородок на плечо Иваидзуми и мечтательно вздыхает, хлопая ресницами.

— Цветы~ — Иваидзуми прямо-таки видит смайлик в виде сердечка в конце этой фразы. Он не поддастся своему смущению, он не…

— Заткнись, Ойкава.

Ханамаки выглядит так, будто очень сильно о чем-то задумался.

— Знаете, что я сделаю? Я подарю Иссею чертову тучу цветов, — он так растягивает слова, что их почти не понять. Парень снова утыкается в ноутбук, возможно, в поисках цветов, которые можно раскидать по порогу Матсукавы.

— Боже, — бормочет Ойкава.

— Точно. Ты присмотри за Макки, я предупрежу его, — вздыхает Иваидзуми.

Ойкава бодро кивает и подходит к Ханамаки, а Иваидзуми достает телефон и набирает Матсукаву.

Матсукава начинает говорить еще до того, как Иваидзуми успевает поздороваться.

— Иваидзуми. Ты видел Такахиро? Я уже несколько часов пытаюсь до него дозвониться, но он не отвечает. Ты его видел? Где?.. — он звучит искренне обеспокоенным. Иваидзуми дожидается, когда его поток вопросов кончится, а потом уже отвечает.

— Я его видел, да, — говорит Иваидзуми, бросая взгляд на сидящих на диване Ханамаки и Ойкаву. — Он в порядке, но, слушай, он пьян в стельку.

Ханамаки пьяно хихикает, пока Ойкава пытается изобразить серьезность.

— Он… что?

— Да, ты меня слышал. Пьян. Он же не так часто напивается, да? Это видно.

— Боже мой.

Иваидзуми не смог удержаться от смешка.

— Мы его скоро приведем домой, не волнуйся. Будь начеку.

— Иваидзу…

Иваидзуми бросает трубку и возвращается к Ханамаки и Ойкаве, все еще сидящими за ноутбуком.

— Ну что? — спрашивает он, хотя не уверен, хочет ли знать.

— У вас есть газонокосилка? — Ханамаки поднимает голову.

Этот вопрос застал Иваидзуми врасплох.

— Газоноко… что? Зачем?

— Он собрался косить траву, — очаровательно улыбается Ойкава.

— А это еще зачем?

Ханамаки нагло на него уставился.

— На языке цветов трава означает однополую любовь.

Ойкава с одобрением кивает.

Иваидзуми раскрыл рот от изумления.

— Я НЕ дам тебе подстригать наш газон посреди ночи.

— Почему нет? — возмущенно вопрошает Ханамаки.

— Да, почему нет? — эхом повторяет Ойкава, скорее дразня.

Иваидзуми шлепает его по лбу и, к разочарованию Ханамаки, закрывает ноутбук. Он подвигается ближе, чтобы посмотреть на парня со всей серьезностью.

— Ханамаки, послушай, нет, смотри не на ноутбук, а на меня. Ты чертовски пьян. Будь ты трезвым, ты бы ни за что не стал подстригать наш газон в первом часу ночи.

— Ну вот…, но мне же нужно ему рассказать…

— Я уверен, в смысле, очень уверен, что с вероятностью в девяносто процентов он это уже знает, Макки… — говорит Ойкава.

Ханамаки откидывается на спинку дивана, а Ойкава с Иваидзуми недоумевают, достигли ли они в этот раз успеха или нет. Ни одна лужайка не пострадает, как и чья-либо честь, никакую траву не станут косить…

Все сомнения развеялись в тот момент, когда Ханамаки снова садится прямо, а на лице его выражение еще более уверенное.

— Я это вручную сделаю! — заявляет он и встает раньше, чем Ойкава и Иваидзуми успевают что-то сделать. Он топает на кухню и по пути не продолжает громко вещать: — Я вручную соберу траву, это уж я смогу. Эй, Иваидзуми, у вас есть пакеты?

Оставшимся парням остается только смотреть, как он уходит. Иваидзуми чувствует себя беспомощным. Он поклясться на чем угодно готов, что больше никогда не позволит Ханамаки коснуться чего-то, в чем содержится даже небольшой процент алкоголя, если увидит.

Ойкава вздыхает, хоть раздраженным и не выглядит, скорее терпит упрямого ребенка. Он толкает Иваидзуми локтем.

— Ну же, Ива-чан.

— Ладно, — в конце концов он смягчается и встает, уходя за Ханамаки на кухню, пока он там чего-нибудь не натворил. Ойкава следует за ним по пятам.

***

Вот почему Иваидзуми оказывается на своей лужайке в первом часу ночи на холоде. Он держит средних размеров мусорный пакет, а Ханамаки бросает туда горсти травы, небрежно срывая ее руками из земли в до этого аккуратном садике Ойкавы и Иваидзуми.

Ойкава следит за Ханамаки и держит над ним фонарик: просто на случай, если тот случайно схватит садового ужа. Ханамаки выглядит подозрительно серьезным для человека, который настолько пьян, что не замечает уличного холода.

Когда пакет наполнен самой разнообразной травой уже наполовину, Иваидзуми останавливает парня.

— Так, этого достаточно, — говорит он.

— Наш сад тут выглядит не очень, — замечает Ойкава, а Иваидзуми прямо-таки бледнеет.

— Ты уверен, что этого хватит? — бормочет Ханамаки. — Думаешь, он все поймет?.. — взволнованно продолжает он, а его грязные, зеленые руки немного трясутся. Хорошо, что перед всем этим действом Иваидзуми настоял на том, чтобы тот снял все украшения.

— Да, Макки, точно тебе говорю, — убеждает его Ойкава и уводит обратно в дом. — А теперь давай вымоем руки, а потом ты отправишься к своему Прекрасному Принцу, хорошо? — он говорит с Ханамаки как с ребенком. Проходя мимо Иваидзуми, Ойкава ему подмигивает.

***

Когда Иваидзуми проверяет телефон, то обнаруживает пять пропущенных звонков и четырнадцать сообщений от Матсукавы. Он снова начинает вибрировать — очередной звонок — когда Хаджиме заводит машину. Ханамаки снова сидит на заднем сидении вместе со своим пакетом, а Ойкава — рядом с Иваидзуми.

— Иваидзуми, у тебя телефон, — сообщает Ханамаки, растягивая слова.

— Ага, — отвечает он и берет трубку. — Эй…

— Иваидзуми, где ты, черт побери? Где…

— Эй, эй, он прямо тут, не волнуйся.

Ойкава смеется.

— Это кто? — Ханамаки интересно. — Это что, Иссей? ИССЕЙ?

— О нет, — говорит Матсукава, а Иваидзуми ухмыляется.

— Я же говорил, он пьян.

— Это я виноват.

— Его немного занесло, — говорит Иваидзуми. — Может, вам просто пора перестать ссориться из-за пустяков.

Матсукава вздыхает.

— Мы в пути, увидимся, — Иваидзуми бросает трубку.

***

Матсукава ждет их на пороге, когда компания приезжает.

— О, — разочарованно говорит Ханамаки, — Как этот придурок узнал, что мы приедем?

Ойкава начинает хохотать.

— Любовь, наверное, подсказала, — шутит он.

Они выходят из машины, Ханамаки тащит с собой мешок. Матсукава было кидается на встречу, но останавливается, когда Ханамаки поднимает руку.

— СТОЙ! Не подходи! — восклицает он, и Матсукава даже делает пару шагов назад.

Иваидзуми с Ойкавой наблюдают, стоя у машины. Ойкава выглядит довольным, Иваидзуми — слегка обеспокоенным.

— Хиро, что происходит? — спрашивает Матсукава, ничего не понимая.

Ханамаки самодовольно усмехается. Матсукава всегда так невнимателен! Так слеп…

— Извини за то, что было ранее, ладно? — продолжает он. — Я тебе звонил несколько раз, но ты так и не ответил. Я знаю, что тебе неприятно из-за того, что я забыл о нашей…

Ханамаки больше не слушает, достает телефон из кармана и обнаруживает целых двенадцать пропущенных звонков. Как он не заметил их раньше?

Матсукава снова пытается подойти.

— Нет, нет, нет, — говорит Ханамаки, размахивая мешком. Он точно это сделает. Прямо сейчас. Расскажет о своих чувствах, чтобы этот идиот наконец узнал… Парень попросту вываливает содержимое пакета между собой и Матсукавой.

Трава заполняет все вокруг. Дорожку, другую траву, обувь Ханамаки… он отчетливо слышит радостные возгласы Ойкавы.

Матсукава выглядит напуганным, ну, или хотя бы потрясенным этим действием. То же касается и Иваидзуми.

Довольный своей выходкой, Ханамаки обращает все свое затуманенное внимание на Матсукаву.

— Ч-что это? — тихо спрашивает тот.

— Трава, — прямо отвечает Ханамаки.

— Я вижу. Ты что, все еще злишься?

А злился ли он вообще на него? Ханамаки почти не помнит. Наверное, слишком много выпил. Когда он вообще злился?..

— Трава означает «Я тебя люблю», только по-гейски, — говорит Такахиро так, будто это самый очевидный факт! Глупый Маттсун даже это понять не может.

Матсукава медленно моргает, похоже, все еще сбитый с толку. Кто-то смеется. Определенно Ойкава.

— Трава? — нелепо повторяет Матсукава.

Ханамаки закрывает лицо руками, ведь так его будет меньше слышно.

— Ну, знаешь, я… ик… люблю… я тебя очень люблю, а ты меня не-е-ет.

Шаги.

— Эм, Хиро, погоди-ка…

— Ты вообще все это время мог быть натурало-о-ом…

Матсукава смеется. Для Ханамаки это так неожиданно, что он тут же отнимает руки от лица и оскорбленно на него смотрит.

Теперь Матсукава криво улыбается.

— Слушай, Такахиро, — произносит он и хватает Ханамаки за плечи.

— Не трогай.

Матсукава качает головой и теперь берет обе руки Ханамаки — так, будто что-то показывает.

— О, — Матсукава снова растерялся. — А где твое кольцо?

— Что?

— А! — восклицает Иваидзуми и роется в своих карманах. — Оно у меня, — он перебрасывает кольцо Матсукаве, а Ханамаки на него смотрит волком.

— Он хотел повырывать нашу траву, поэтому я заставил его снять кольцо, пока он его не потерял, — объясняет Иваидзуми. Ойкава рядом с ним только улыбается.

Матсукава благодарно улыбается Иваидзуми и снова поворачивается к Ханамаки. Брюнет кладет кольцо ему на ладонь. Такахиро приходится приложить все усилия, чтобы сконцентрироваться на нем.

— Посмотри сюда.

Ханамаки поднимает взгляд. Матсукава показывает ему свою левую руку и указывает большим пальцем на точно такое же кольцо на безымянном пальце.

Ой.

— Тебя совсем унесло, да? — говорит Матсукава, одновременно довольный и немного грустный. — Я виноват, что забыл о нашей годовщине, а ты ушел до того, как я успел что-то сказать, — продолжает парень. Только тогда в голову к Ханамаки приходят обрывки воспоминаний, когда он театрально уходил. Как странно.

— Ты даже ночь провел с Иваидзуми и Ойкавой, а не со мной, — добавляет Матсукава.

— Ох, да он просто ужасен… ау! — язвительно комментирует Ойкава, за что получает болезненный тычок локтем от Иваидзуми.

— Так ты… — в сомнениях Ханамаки тыкает Матсукаву пальцем в грудь. — Ты меня любишь, да? Это правда? Не шутка?

— Ага, — смеется Матсукава.

Быстро, как молния, Ханамаки наклоняется и берет охапку травы, которую кидает Матсукаве прямо в лицо. Тот даже среагировать не успевает.

— Ты… ты… такой ублюдок, — бормочет Ханамаки, а потом просто падает на грудь Матсукаве, очевидно, уснув.

— Э? Хиро? — Матсукава ворчит и пытается удержать парня.

— Ах, любовь! — хихикает Ойкава, невозмутимо наблюдая за сценой и подталкивает Иваидзуми локтем.

Тот улыбается, проводит рукой по своим волосам и, к своему удивлению, достает оттуда травинку. Какое-то мгновение он тупо на нее смотрит, а потом тыкает ей Ойкаву в щеку.

Парень моргает, когда видит траву в руках Иваидзуми, со смешком ухмыляется, забирая ее, и чуть наклоняется, чтобы поцеловать парня в щеку.