Мейс Винду стремительно взмахнул рукой и хлопнул себя ладонью по шее.

      Иит Кот вздрогнул и поднял вопросительный взгляд от голопада.

      Мейс пожал плечами.

      — Комар.

      Иит вздохнул.

      Мейс иногда "прозябал" — Иит называл это так. Уже много лет они жили в этом уединённом месте, вдали от всех событий, разрывавших галактику на части. Много лет назад они заключили этот договор. Мейс, чудом выживший, нашёл его здесь, тоже спасшегося чудом.

      — Всё кончено, — сказал тогда Иит.

      Мейс стоял перед ним, выпрямившись в струну и опустив в землю фиолетовый клинок, напряжённый, с этим своим упрямым, неподвижным выражением на лице — о Сила, какой же он упрямый, даже этот его меч, то, как он держал его, отказываясь дезактивировать клинок — всё говорило о его упрямстве. О его несгибаемости.

      — Нет, пока я жив, — процедил Мейс.

      Мейс позволял себе ярость, позволял эмоции, потому что Мейс умел управлять ими. Единственный джедай, владевший Ваападом — стилем, подводившим своего владельца так близко к Тёмной стороне, как не мог себе позволить ни один из них. Только Депа, его ученица, стояла рядом с учителем на этой грани, на шаг позади. И Депа едва удержалась там. Едва не поплатилась за самоуверенность своего мастера и собственную. Едва не сошла с ума. Но Мейс — Мейс был несгибаем. Мейс был лишён страха, основного инстинкта выживания всех рас, который, как знали джедаи, нельзя истребить, можно лишь взять под контроль и обратить себе на пользу, заменив страх осмотрительностью. Мейс был бесстрашен. И осмотрителен. Мейс шёл по тонкой грани, которая под его ногами превращалась в нерушимый мост — и исчезала позади, как только он делал следующий шаг. Только он мог пройти по этой зыбкой поверхности. Потому что не было равных его упрямству, его бесстрашию и его осмотрительности.

      И всё же он потерпел поражение, как и все они. И теперь отказывался принять его.

      — Мейс, — тихо сказал Иит и положил ладонь ему на плечо, подойдя ближе.

      Мейс напрягся ещё сильнее под его рукой и сглотнул, глядя невидящим взглядом перед собой, мимо него.

      — Мейс, — повторил Иит, — всё кончено. Всё. Посмотри на меня.

      Мейс нехотя, словно с усилием, перевёл на него взгляд.

      — Ты джедай, — сказал Иит. — И ты знаешь не хуже меня, лучше меня, когда приходит время отступить. Всё, что мы можем сделать сейчас...

      — ...перестать быть джедаями, — закончил за него Мейс.

      Иит кивнул.

      Мейс на мгновение прикрыл глаза и вздохнул, и Иит почувствовал, как расслабляются его плечи.

      — Мы живы, — сказал Иит. — Считаешь ты это справедливым или нет, но Сила дала нам выжить.

      Мейс деактивировал клинок и повесил меч на пояс.

      Иит знал, чего ему стоило тогда отказаться от борьбы. Несгибаемому Мейсу Винду. Мастеру-джедаю, едва не предотвратившему гибель Ордена. Раскрывшему заговор. Сделавшему всё, что было в его силах, и сделавшему безупречно. И тем не менее — проигравшему. Никто из них не сталкивался с поражением, подобным тому, что выпало Мейсу.

      И всё же он выжил.

      И всё же он принял его.

      И они остались здесь, сняв свои знаки отличия, сложив робы в походные сумки, укрывшись капюшонами простой одежды, схоронив мечи за пазухой — ушли от этого мира, не оглядываясь, оставив прах своих братьев и сестёр позади; ушли, потому что Сила увела их за собой.

      С тех пор они жили здесь. Время залечило раны, оставив напоминанием о них вечно барахливший протез Мейса, который Иит без конца чинил. Два джедая жили сегодняшним днём, и со временем тени прошлого перестали омрачать его, и остались лишь тишина и любовь, которую не нужно было больше скрывать. И это смирило с реальностью даже упрямого Мейса. Каждое утро он просыпался и видел рядом того, кого всегда хотел видеть вот так, едва открыв глаза и позволив свету нового дня коснуться роговиц. И тогда он улыбался и целовал его, мягко, едва касаясь губами губ. Иит открывал глаза, сонно улыбался ему в ответ и закидывал руку ему на шею, привлекая к себе, и Мейс знал: прошлое позади. Будущее неизвестно. Есть только сейчас. И в этом сейчас, пусть они и потеряли всё, они обрели то, чего никогда раньше не имели.

      Но иногда, конечно, он "прозябал". Ходил, как дикий зверь по клетке, снедаемый своей жаждой деятельности. Иит посылал его починить что-нибудь или прогуляться по дикому лесу — авось кто-нибудь там на него набросится и Мейсу будет развлечение. Мейс чинил — неизменно паршиво, гулял — неизменно встретив опасность, и обретал прежнюю благостность и покой.

      И тогда Иит улыбался ему, и Мейс улыбался в ответ, и снова не было ничего, кроме счастья этого дня.

      — Комар, — буркнул Мейс.

      Иит терпеливо кивнул и открыл было рот, чтобы предложить Мейсу что-нибудь починить или куда-нибудь прогуляться, как услышал приближающийся гул. Мейс тоже услышал его и в один прыжок оказался у окна.

      Гул усиливался, и в нём стали явственно различимы звуки барахлящих двигателей.

      Иит поднялся, подошёл к Мейсу и выглянул в окно из-за его плеча.

      — Падает, — констатировал Мейс.

      — Очевидно, — согласился Иит, следя взглядом за небольшим, быстро снижавшимся кораблём, за которым тянулся густой чёрный шлейф дыма.

      — Хороший пилот, — одобрил Мейс.

      Корабль шатало, как пирата после попойки, единственный рабочий двигатель кашлял и плевался искрами, вот-вот грозя заглохнуть, но пилот тянул машину, казалось, на одном упрямстве, и всё ещё сохранял призрачные шансы посадить её более-менее целой.

      — Давай, давай, — азартно шептал Мейс.

      — Давай же, — вторил ему Иит.

      Корабль, глухо грохотнув, тяжело приземлился, пропахал длинную борозду в земле, поднял облако пыли и наконец остановился. Помятый, но целый.

      — Да! — гаркнул Мейс.

      — Во псих! — восторженно поддержал его Иит.

      — Мы должны с ними познакомиться, — не терпящим возражений тоном заявил Мейс.

      — Мейс, — терпеливо ответил Иит, — тут на десять тысяч километров вокруг никого нет. Предлагаю заварить чай и подождать на крыльце. Через полчасика они будут тут.

      — Я сделал всё, как ты сказала!

      — Ты мазила, Кейнан, понимаешь?! МАЗИЛА!

      — Гера, ты летала со мной сколько лет...

      — И ты всегда был мазилой!

      — Я мазила?! Это Зеб не сбил тот... ЧОППЕР! Больно же!.. Нет, Чоппер, всё в порядке, мы не ругаемся.

      — Ещё как ругаемся.

      — Ты можешь не нервировать ребёнка?! АЙ! ЧОППЕР! Хватит бить меня током!

      — Он говорит, что он не ребёнок, а ветеран.

      — Спасибо, я понял. Так вот — это Зеб промазал по тому истребителю, я стрелял, куда ты сказала!

      — Я сказала, в правый!

      — Я стрелял в правый!

      — В какой правый?!

      — В правый правый!

      — А надо было в другой правый!

      — В левый правый?!

      — ДА!

      — Чёрт.

      Сабина сняла шлем и откинула волосы с лица.

      — Самое потрясающее, что они ведь сейчас поняли друг друга, — с искренним восторгом заметила она.

      — Согласен, аж страшно, — кивнул Эзра.

      Кейнан, стоя перед Герой с виноватым лицом, беспомощно развёл руками, признавая вину.

      — Ладно, — сказала Гера. — У нас ни хрена нет. Ну, то есть кое-что у нас есть, но в сумме — ни хрена. Там вон кто-то живёт похоже. Бери падавана своего и сгоняйте узнайте, может, помогут. Сабина — пошли со мной, будем разбираться. Зеб — будешь тягловой силой, тоже со мной пошли.

      Кейнан обернулся и жестом подозвал Эзру к себе.

      — Пошли, падаван.

      — Нам налево или направо? — невинно спросил Эзра.

      Кейнан сверкнул на него глазами.

      — Не умничай.

      На гравицикле путь занял минут пятнадцать. Это место, окружённое пустотой на километры вокруг, выглядело удивительно обжитым — крепкий дом, рядом — небольшой сад, расчерченный ровными, выложенными камнем дорожками и усаженный множеством разнообразных цветов и растений. Быстрый маленький корабль за домом — похоже, в отличном состоянии. Место, которое мог бы выбрать для уединённой жизни джедай, подумал Кейнан. Мастеру Биллабе бы понравилось здесь. Тут даже растут её любимые цветы — янтарные остроконечные лепестки, сложенные в бутон на высоком стебле. Они раскрывались на рассвете и в вечерних сумерках, и влажная нектарная сердцевина поблёскивала в косых лучах солнца.

      На крыльце дома два почтенных на вид старца попивали чай.

      — Добрый день! — обратился к ним Кейнан. — Мы тут разбились неподалёку. Ну вы, полагаю, видели.

      — Не может быть, — выдохнул Иит.

      — Не может, — шепнул в ответ Мейс.

      — Нам бы несколько деталей заменить, — продолжал Кейнан, не слыша их шёпот. — Я смотрю, у вас есть корабль...

      Он продолжал говорить, но они едва обращали внимание на его слова.

      — Не может, но ты прав, — произнёс Мейс.

      — Ты уверен? — переспросил Иит.

      — Да, — кивнул Мейс. — Я чувствую.

      — ...так что, может быть, и запчасти найдутся, — закончил Кейнан. — Мы расплатимся, обещаю.

      Один из старцев встал и сделал шаг вперёд.

      — Как вы оказались здесь? — спросил он твёрдым властным голосом, показавшимся Кейнану знакомым.

      — У нас случилась... небольшая поломка на орбите, — уклончиво ответил он.

      — Ты паршиво врёшь, — отрезал старец.

      Кейнан осёкся. Начало выходило не очень.

      — Кейнан? — шепнул Эзра.

      Кейнан положил ладонь на рукоять бластера, а другой рукой легонько отодвинул Эзру, подталкивая его встать у себя за спиной. Эзра знал этот жест — Кейнан был настороже и ожидал опасность. Потом он ещё спросит с Кейнана за это покровительство. Но сейчас он послушно отступил.

      — Надеюсь, вы не привели Империю за собой? — холодно поинтересовался старец.

      — Нет, — сухо ответил Кейнан.

      Старец сделал ещё шаг к нему, Кейнан завёл руку за спину, нащупывая меч. Эзра ощущал его напряжение.

      Старец остановился и откинул с лица капюшон.

      Кейнан замер, сжав за спиной рукоять меча.

      — Кейнан? — снова позвал Эзра, готовый выхватить собственный меч, но Кейнан будто не слышал.

      Старец удовлетворённо кивнул.

      — Значит, ты обучался в Храме, — сказал он.

      Кейнан разжал ладонь, отпустив меч, и наконец выдавил:

      — Мастер Винду?

      Мастер Винду качнул головой и усмехнулся, чуть покривив губами.

      — Интересные пути выбирает нынче Сила.

      Таким Эзра видел Кейнана, только когда они повстречали Чама Синдуллу. Обретя обратно дар речи, Кейнан немедленно представил его, как своего падавана, от волнения сначала перебрав всех членов команды, включая Чоппера, пока наконец, совсем стушевавшись, не добрался до "Эзры". Эзра почтительно ждал и не подсказывал, понимая, что момент, видимо, важный. Не стоит мешать Кейнану опозориться по полной.

      — Кто ты? — спросил Мейс.

      Иит к этому времени подошёл к ним и тоже скинул капюшон.

      — Мастер Кот! — воскликнул Кейнан.

      — Нет, это я мастер Кот, — поправил его Иит.

      Кейнан совсем смутился. Мучительное было, на взгляд Эзры, зрелище.

      — Я Калеб, — наконец ответил Кейнан и снова посмотрел на Мейса. — Падаван Депы.

      — Ты Калеб?! — шепнул Эзра.

      — Не сейчас, — процедил в ответ Кейнан.

      Мейс молча подошёл к нему, взял за плечи и вгляделся в его лицо.

      — Да, теперь я узнаю тебя, — тихо сказал он.

      Вскоре они все сидели на крыльце, Кейнан немного пришёл в себя, но почтителен был до дрожи. Эзра, конечно, со страстным интересом изучал этих легендарных мастеров-джедаев, но непривычно для себя робел под взглядом Винду и старался держаться в тени Кейнана. Мейс расспросил Кейнана о том, как он спасся, и молча выслушал про судьбу Депы Биллабы. Сам же он от ответов уклонялся, и Кейнан после пары проигнорированных вопросов больше их не задавал. На Эзру Мейс внимания почти не обращал, зато Иит принёс ему печенье и чай и присел рядом.

      — Тяжело нынче быть падаваном? — участливо спросил он.

      Эзра пожал плечами и ответил, жуя:

      — Мне норм. Я до падавана был беспризорником.

      Иит хмыкнул. Мейс, конечно, был прав, как всегда. В Кейнане ощущалась дисциплинированная сила джедая, пусть и немного импульсивная, расхристанная, но всё же — упорядоченная. Это не его присутствие они оба ощутили в первую очередь. Он умел скрывать себя. Этот же ещё вчерашний мальчишка был как реактор, перерабатывающий Силу, если бы такие существовали. Иит был готов биться об заклад, что людей тянуло к нему, как магнитом — они ощущали этот бьющий через край источник жизни. Это и увидели два старых джедая, когда Кейнан с Эзрой только появились перед ними, и уже только после поняли, что смотрят на тех, кого и не чаяли больше увидеть — мастера и ученика. Более того — и Иит знал, насколько важно и болезненно это для Мейса — на продолжение его линии. Мейс изучал Кейнана цепким, придирчивым взглядом, который в старые времена заставлял юнлингов притихнуть, прекратив свои игры, а втайне проштрафившихся падаванов замереть в испуге, словно под этим взглядом выходили на свет все их секреты. Но Иит знал Мейса. Лучше, чем кто-либо. И он знал, что под холодностью и строгостью, от которой так смешно робеет этот здоровый лоб, переживший мальчишкой геноцид своего народа и Сила знает что ещё во все последовавшие годы — под этой старой запылённой маской мастера павшего Ордена Мейс скрывает то, что питает его блистательный Ваапад, что приводит его на неуловимую границу между Светлой и Тёмной стороной и что никогда не даёт ему пересечь её: любовь, радость, волнение, доброту, верность, и более всего сейчас — надежду. Ослепительную и горькую, настоенную на могильных цветах и запахе страха, и всё же — несравнимую ни с какой другой радостью.

      А ещё Иит знал, что правы были напуганные падаваны — ничто не могло укрыться от взгляда Мейса. Эзра думал, что старый мастер не обращает на него внимания, но Мейс следил за ним, не поворачивая головы, прислушивался к нему так же внимательно, как к падавану своей ученицы, и уж конечно — видел и то, что видел сам Иит. То, как эти двое смотрели дуг на друга.

      "Только не смей их отчитывать", — подумал Иит.

      "Отчитать бы их как следует", — мысленно усмехнувшись, подумал Мейс.

      Но кто он был такой, чтобы отчитывать их? Павший магистр павшего Ордена, сам нарушавший его устав во имя того, что в итоге заставило его принять реальность и выбрать жизнь. Он бросил взгляд на Иита и улыбнулся уголком губ. Кто они такие, чтобы учить других жить без любви?

      Близился закат, но в этот день Призраку было не взлететь. В ангаре за домом нашлось всё необходимое, но подоспевшая Гера, осмотрев всё, нахмурилась и сказала, что работы ещё на целый завтрашний день. Иит пригласил их остаться на ночь в доме, Мейс пообещал отменную похлёбку из зарубленного на днях в лесу местного аналога кабана, Гера с благодарностью взяла еду, но отклонила приглашение. Кейнан не просил её об этом, но, конечно, отвёл в сторону и взволнованным срывающимся шёпотом рассказал, кого они встретили. И Гера решила за него. Пусть джедаи побудут с джедаями, им есть что обсудить. Так что она взяла всё, что было нужно, нагрузила Сабину, Зеба и Чоппера и погнала их домой. К счастью, внутри Призрак почти не получил повреждений и жить в нём было всё ещё можно.

      Джедаям и правда было что обсудить. Мейс детально расспрашивал о движении повстанцев, о встречах с инквизиторами, о слухах про других выживших джедаев, но стоило Кейнану заикнуться о том, как галактике помогли бы два таких прославленных мастера — поднял руку, останавливая его, и покачал головой.

      — Мы приняли своё решение, — сказал он. — И свою судьбу.

      Кейнан захлопнулся и почтительно склонил голову.

      Не таков был Эзра.

      — Я не понимаю, — не выдержал он, и Кейнан совершенно зря делал ему глаза — Эзра их игнорировал. — Как вы можете оставаться в стороне? — с жаром спросил он. — Вы же можете всё изменить!

      — Эзра! — шикнул Кейнан.

      Эзра снова проигнорировал. Иит с Мейсом с интересом обернулись к нему. Эзра слегка смутился, но не отступил.

      — Вы хоть представляете, сколько могут сделать два таких джедая, как вы, если мы с Кейнаном может сделать так много? — горячился он. — А какую надежду вы можете дать! Ведь все думают, что вы мертвы!

      — Ну да, — благодушно кивнул Мейс, — в этом и смысл.

      — Эзра! — снова окликнул его Кейнан.

      — Да что? — с чувством ответил Эзра. — Скажешь, я неправ? Ну скажи, давай.

      Кейнан осёкся и бросил неуверенный взгляд на Мейса.

      Мейс сделал подбадривающий жест рукой.

      — Скажи.

      Кейнан помялся, а потом смущённо признал:

      — Ну, вообще-то, я тоже думал об этом...

      — Сколько инквизиторов гонятся за вами? — спросил вдруг Иит.

      Кейнан растерянно обернулся к нему и после паузы ответил:

      — Мы знаем трёх.

      — Сколько миссий они сорвали и поставили под урозу? — спросил Мейс.

      Кейнан вздохнул.

      — Много.

      — Сколько чувствительных к Силе детей они забрали? — спросил Иит.

      — Я не знаю, — угрюмо ответил Кейнан.

      — Зато я знаю, скольких они заберут и сколько миссий сорвут, если начнётся новая охота на джедаев, — жёстко сказал Мейс.

      Эзра притих, а Кейнан выглядел таким виноватым, точно сам завёл этот разговор, и Эзре уже было стыдно.

      — Ситхи бросят все силы на это, — продолжил Мейс. — Если он узнает, что я жив, что живы другие, галактика снова утонет в крови. Ему будет всё равно, скольких он убьёт, пока не доберётся до нас.

      — Кто — он? — спросил Кейнан.

      Мейс и Иит переглянулись.

      — Дарт Вейдер, — наконец ответил Иит. — Лорд ситхов.

      Кейнан перевёл взгляд с одного на другого.

      — Вы знаете, кто он? Вы знаете его?

      — Нет, — резко ответил Мейс.

      Эзра сидел, понурившись. Мейс взглянул на него и спросил:

      — Я ответил на твой вопрос, падаван?

      — Да, — негромко ответил Эзра. — Наверное.

      Мейс вдруг широко улыбнулся и сказал:

      — Не унывай. Время придёт.

      Эзра ответил на улыбку, потому что на неё невозможно было не ответить, и ему стало легче. Мейс с Иитом обменялись взглядами. У Иита было много поводов любить его. Много воспоминаний, много моментов и чувств, из которых была соткана ткань его любви. И за то, что он видел сейчас, он любил его тоже. За эту лёгкость, которую не смогло истребить даже уничтожение Ордена, всего их мира. За радость, которая была в нём. За готовность смотреть на мир и видеть его красоту.

      К ночи с воспоминаниями, спорами и обменом печальными вестями почти двадцатилетней давности было покончено, и разговоры, на взгляд Эзры, стали принимать более интересные повороты.

      — Ну, не всё было так строго, — добродушно рассказывал Мейс о жизни в Ордене.

      — Некоторые даже женились, — вставил Иит, и Эзра открыл рот.

      Кейнан хмыкнул.

      — Я думал, что это слухи, а это всё-таки правда?

      Мейс пожал плечами.

      — Мало что может встать на пути настоящей любви.

      Кейнан слишком очевидно смутился и опустил глаза. Эзра бросил на него быстрый взгляд и тоже потупился.

      Мейс едва не расхохотался.

      Иит поспешно уткнулся в кружку с чаем, скрывая усмешку.

      — Кодекс Ордена джедаев, юный падаван, — обратился Мейс к Эзре, и тот поднял на него глаза, — немного сложнее, чем это может показаться. Как говорил один очень хороший джедай, кодекс — это скорее свод рекомендаций.

      — Не ты ли это осуждал? — снова встрял Иит.

      — Не мешай, мне и так нелегко, — без тени улыбки ответил Мейс, но Иит засмеялся.

      Эзра непонимающе переводил взгляд с одного на другого.

      — Я изменил некоторые взгляды за последние три десятка лет, — объяснил Мейс.

      Кейнан тоже поднял голову и пытливо смотрел на него, будто ждал, что сейчас услышит величайшую джедайскую истину.

      — Кодекс, — продолжил Мейс, — это свод предостережений и направлений. Именно предостережения и направления позволили мне сделать то, что я в своё время сделал — подойти к самой границе Тёмной стороны в своём стиле боя. Одобряет ли кодекс смешение Тёмной и Светлой стороны? — Он покачал головой. — Нет. Но запрещает ли мне кодекс искать новых знаний? Тоже нет. И главное — даёт ли мне кодекс необходимые предостережения, необходимые советы для того, чтобы я мог сделать это, оставаясь на Светлой стороне? — Он выдержал драматическую паузу, во время которой и Кейнан, и Эзра смотрели на него, как завороженные, а потом медленно кивнул. — Да. Кодекс даёт мне это. Кодекс — не свод запретов. Кодекс предостерегает и направляет тебя, как мастер направляет ученика, оберегая его, но позволяя идти своим путём. Вот что такое кодекс.

      — А ты не растерял красноречия, — заметил Иит.

      — Спасибо, — чинно поблагодарил Мейс.

      Эзра быстро взглянул на Кейнана — тот, кажется, задумался. И Эзра решился.

      — Так что же, — спросил он, — если, допустим, какой-то джедай неравнодушен к кому-то...

      — Эзра, — спохватился Кейнан, да было поздно.

      — ...даже, допустим, к своему ученику, — продолжил Эзра, и ухом не поведя.

      — Эзра, — настойчивей окликнул Кейнан, но Эзра не собирался останавливаться на полпути.

      — То этот джедай, возможно, не так непоправимо грешен, как ему кажется...

      — ЭЗРА!

      Эзра заговорил быстрее и закончил на одном дыхании, почти скороговоркой:

      — ...особенно если этот ученик отвечает ему взаимностью и вообще не видит, в чём его, джедая, проблема, потому что любит его и знает, что и джедай его тоже любит?

      И он замолк, сам напуганный собственной смелостью. Кейнан тоже как язык проглотил, и несколько секунд они сидели в полной тишине, и Эзра боялся даже пошевелиться.

      — Допустим, — наконец прервал молчание Мейс, — эти джедай и его ученик обладают большей свободой выбора, чем думает джедай.

      — Допустим, — добавил Иит, — они не первые.

      — И скорей всего не последние, — закончил Мейс.

      Кейнан несмело взглянул на Мейса и неуверенно повторил:

      — Не первые?

      — Нет, — качнул головой Мейс.

      — А я говорил, — шепнул Эзра, осмелев.

      Кейнан вздрогнул от его шёпота, взглянул на него, а потом сказал:

      — Ох, — и прикрыл глаза ладонью.

      Тут уж Мейс с Иитом не выдержали и расхохотались.

      Они просидели до середины ночи и говорили много о чём, и любимые цветы Депы Биллабы уже готовились поднять головки навстречу рассвету, когда Эзра положил голову Кейнану на плечо, и Кейнан обнял его, не отстранив. И они оба были счастливы одним этим, и не сказали друг другу ни слова, и так и заснули, накрывшись старым шерстяным одеялом. И солнце стояло уже высоко, когда они открыли глаза и Эзра несмело улыбнулся, подняв голову и взглянув на Кейнана, а тот улыбнулся в ответ, щурясь от пробивающегося сквозь жалюзи света нового дня.

      Иит открыл глаза. До полудня оставалась пара часов, но их гости, судя по тишине, ещё спали. Мейс стоял у окна, скрестив руки на груди.

      — Не спал? — спросил Иит, садясь в постели.

      Мейс обернулся к нему и покачал головой.

      — Ты уверен? — спросил Иит.

      — В том, что не спал? — уточнил Мейс.

      — В том, что решил, — ответил Иит.

      — А ты уже знаешь.

      — Конечно, я уже знаю.

      Мейс вздохнул и опустил руки. В правой ладони он сжимал свой джедайский меч.

      — Я не могу больше стоять в стороне, — сказал он.

      — Я знаю, — ответил Иит.

      — Может быть, это безрассудно, и всё, что я говорил вчера — правда, но я не могу.

      — Я знаю, — повторил Иит.

      — Ты со мной? — спросил Мейс, и Иит услышал в его голосе то, что так редко доводилось кому-либо слышать в голосе великого Мейса Винду: неуверенность.

      Он улыбнулся.

      — Всегда.

      Эзра ликовал, а Кейнан сдержанно сиял, когда они поднимались на борт Призрака в сопровождении двух мастеров-джедаев.

      Мейс и Иит чуть отстали, и Иит тихо спросил:

      — Почему ты не сказал им, кто он?

      Мейс остановился, опустил голову и ответил:

      — Потому что если он мог пасть, какая надежда останется у них? Всё, что им даст знание о том, кто на самом деле Вейдер — это сомнения в себе, в своём пути, во всём. Оставим сомнения себе, Иит. Им они не нужны.

      Призрак покидал планету на закате, и цветы Депы Биллабы покачивали распустившимися бутонами, провожая его, и их медовые сердцевины вспыхивали искрами под косыми лучами солнца.