Вэнь Чао было скучно. Сидя за крайним столом, он бездумно смотрел на внутренний сад, что был виден из учебного класса. Сад этот был скудненьким, но наблюдение за редко появляющимися птицами и качающимися на ветру ветками кустарника, было гораздо предпочтительнее, чем слушать лекции старика Ланя. Второй молодой господин Вэнь знал всё, о чем тот рассказывал. Если он чего-то и не знал, то значит оно было не таким уж важным. Нужно было просто отсидеть положенное время и потом он снова будет относительно свободен. Лань Цижэнь ожидаемо не трогал его, опасаясь его отца. Отца опасались все…

      Разве что кроме Вэнь Чжулю, потому что, по приказу отца, он не задумываясь, сам себе вспорет брюхо, да и придурочного шуфу, на то он и был придурочным. И если первый был верен отцу до мозга костей, то второй, видимо, был настолько унесëн ветром, что совершенно не боялся смерти.

      Наверное, именно этим дражайший дядюшка и бесил Вэнь Чао. Вэнь Чуньлэй несмотря на то, что вечно сутулился, ничуть не стыдился рассказывать, как ему порой приходилось зарабатывать на жизнь крестьянским трудом и вообще был жалким человеком без золотого ядра, не страшился не угодить Бессмертному Владыке Вэнь. Было в его взгляде нечто жесткое, холодное, на что второй молодой господин Вэнь не мог долго смотреть… И это его тоже бесило.

      Солнце медленно входило в зенит. И почему ожидание длиться столь долго? Время текло словно густая смола. Как бы Лань Цижэнь не опасался Бессмертного Владыки, над ним не получится подшутить так же, как над теми учителями, что не желали брать деньги и оставлять Вэнь Чао в покое. Они всë же не в Безночном Городе… Тем более старик Лань вел себя до зубовного скрежета безукоризненно и подловить его на чём-то было невозможно.

— На самом деле я знал ответ, просто думал о четвертом способе. — уверенный громкий голос привлек его внимание. Вэнь Чао повернул голову в сторону говорившего. Вроде бы, это был первый ученик Юньмэн Цзян. Он стоял вместе с Лань Ванцзи, видимо до этого отвечая на вопросы учителя.

      Юньмэнец был самонадеянным выскочкой, любимцем публики. Пока их жизненные пути не пересекались, Вэнь Чао не обращал на него внимания. Поведение улыбчивого юноши, что даже не имел клановских одежд, рядом с Цзян Чэном, порой заставляло задастся вопросом: кто все же из них наследник ордена Юньмэн Цзян? Может слухи о том, что Глава Цзян притащил в орден своего бастарда правдивы? Он во многом затенял Цзян Чэна, (что уж говорить, когда наследник ордена не был первым учеником этого же ордена?) и был ему кем угодно, но не слугой.

      Кажется, сейчас произойдёт что-то интересное…

— Почему бы заклинателю не вскрыть могилы жертв палача, пробудить в них жажду убийства, собрать их головы, а потом использовать их в битве против лютого мертвеца? — увлеченный своей идеей, поинтересовался юноша. Глаза его горели энтузиазмом.

— Да, как ты смеешь! — учитель Лань с силой хлопнул по столу ладонью. Многие из учеников вздрогнули от громкого звука, Вэнь Чао же не повел и бровью. Его подобным не удивишь. Что показательно, выскочка из Юньмэна также не шелохнулся.

      Второй молодой господин Вэнь ухмыльнулся, заняв позу поудобнее, чтобы наслаждаться разворачивающимся представлением. Всë хоть какое-то разнообразие.

— Упокоение — это сама квинтэссенция заклинания тварей! А ты отказываешься изучать способы их упокоения, и даже предлагаешь повысить их злобу?! Ты отрицаешь этику и мораль. Извращаешь естественный порядок вещей! — разразился гневной тирадой Лань Цижэнь, встав с места. Его крик вызывал легкое раздражение нежели какие-либо иные чувства.

— Духовное начало — это светлая ци, затаенная злоба — темная. — воодушевленно продолжил высказывать свою идею юньмэнец. Не было понятно наверняка, действительно ли он не понимает, что Лань Цижэнь последний человек, с которым стоит вести дискуссии по поводу темной ци или всë же злит старика веселья ради? Так или иначе, он был забавным. — Светлая ци копится у человека в даньтяне, и с еë помощью можно раскалывать горы и осушать моря. Так почему бы нам не научиться использовать и темную ци?

      Всë же, они не в Безночном Городе находятся… Второго молодого господина Вэнь озарило. Он внутренне подобрался. Лучшего момента не найти. Желание насолить дяде тлело в нём обжигающими углями. Безумный старик зря его недооценивает. По приезде сюда дражайший родственник перед Ланями строил из себя ничем непримечательного пьяницу и миролюбиво калякал странноватые пейзажи, помалкивая как рыба о всех тех мерзостях, о которых обычно заливался певчей птицей. Пусть понервничает…

— Ты хочешь стать таким же безумным как мой шуфу? — намеренно безразлично поинтересовался Вэнь Чао, не вставая с места. Не давая неугомонному юньмэнцу вставить слово, он продолжил. — Темный путь — путь отчаяния. Только унесëнные ветром по собственной воле днями будут копаться в мертвых, восхищаться, как удачно получилось содрать с них кожу, и зарисовывать их обезображенные тела в Книгу Плоти. Да, ты сможешь заставить вырванное из груди человеческое сердце биться вновь, но стоит ли это жизни, что превратится в бесконечный кошмар?

      На самом деле, Вэнь Чао не было никакого дела до того, чем занимается его дядя. Если бы тот не имел привычку заливаться соловьем перед Вэнь Цин о их атласе человеческого тела, и что им с этим телом нужно сделать, то второй молодой господин Вэнь никогда бы не поинтересовался, как именно служит отцу этот приблуда.

      Но шуфу эту привычку имел. Порой они с Вэнь Цин начинали обсуждать это прямо посреди семейного ужина, но, впрочем, замечая, как у жены Вэнь Сюя резко портился аппетит, в молчаливом согласии начинали говорить о поэзии и прочих отвлеченных темах.

      Вэнь Чао тоже смущало подобное, но он пытался подавить эти мысли, делая вид, что его это нисколько не волнует. Он знал, чем его отец занимается в Огненных Палатах, потому боятся сумасшедшего дяди, который десять раз подумает, прежде, чем к кому-нибудь прикоснуться, было откровенно глупо. Он и не боялся, а просто… не понимал. С мертвыми обращаются по-разному: с почтением хоронят, соблюдая все обряды, с ненавистью уродуют, желая лишить покойного перерождения или равнодушно проходят мимо, но Вэнь Чуньлэй ни соблюдал первого, не стремился ко второму и до неузнаваемости извратил третье. Он относился к трупам, как к материалу... и этого Вэнь Чао не понимал и не хотел понимать.

— Второй молодой господин Вэнь, ты своими глазами видел это? Видел, как сердце мертвого человека снова начинает биться? — переспросил юньмэнец, обернувшись к нему. Он был… в восторге.

      Вэнь Чао опешил от его прыти. Этот придурок вообще его слушал?! Любой нормальный человек должен был ужаснуться! Ответить он ничего не успел.

      Мимо головы юньмэнца просвистела книга с учительского стола. Парень еле успел уклониться в сторону.

— Довольно! — на висках учителя Ланя заходили желваки. — Я не собираюсь выслушивать эту мерзость от вас обоих! Вэнь Чао, идешь со мной. — он стремительно вышел из-за стола, встав перед ними. Второй молодой господин Вэнь неторопливо поднялся на ноги. Взгляд Лань Цижэня остановился на первом ученике ордена Цзян. — Ты же, пошёл вон!

— Разрешите откланяться! — юньмэнец дурашливо улыбнулся, сложив руки в жесте почтения, и счастливый выбежал за дверь.

— Ты… Ты…! — Лань Цижэнь захлебнулся своим возмущением, ожидая, что юноша упадет на колени, слезно моля не выгонять его, не иначе. — Передайте Вэй Ину, что сегодня же ему следует хорошенько подумать о своих словах!

      Урок был безвозвратно сорван. Учитель Лань послал слуг за лекарем Вэнем. Ожидая прихода шуфу во внутреннем дворе перед Храмом Предков клана Лань, Вэнь Чао не мог скрыть своего довольства. Он уже предвкушал, как тот будет униженно оправдываться, поджав хвост, и что-нибудь жалко блеять в свое оправдание перед гусуланьскими праведниками.

***

      Вэнь Чуньлэй старался убедить себя в том, что не всё так уж и плохо. Правда. У его младшего племянника были положительные стороны. Главной из них было умение довольствоваться тем, что он имел. Когда ты второй на очереди наследования самого большого ордена, это невероятно хорошая черта. Вэнь Чао понимал, что быть наследником, а уж тем более главой ордена это тяжело, трудно и очень геморройно, а потому не стремился как-либо соревноваться со старшим братом, признавая, что тот будет лучшим правителем. Второй молодой господин Вэнь жил на широкую ногу, вечно кутил, часто пользуясь своим положением. Он просто на просто наслаждался жизнью, чем самую малость вызывал у лекаря укол зависти. Ольга давала себе отчет в том, что в его возрасте так спокойно бы не смирилась со своим вторым местом…

       Хваткий, ушлый, но при этом менее норовистый, чем его отец, Вэнь Сюй на самом деле виделся более достойным наследником ордена, если, конечно, Жохань прикажет им всем долго жить. Он имел невероятный талант договариваться с кем угодно и о чем угодно, из-за чего его тихо ненавидели в каждом уголке Поднебесной. Лекарь сам не заметил, как наобещал ему чуть ли не луну с неба достать. В отличии от Чао, который умел находить себе подпевал, Вэнь Сюй умел окружать себя полезными людьми, всегда зная им цену. У него были амбиции и стремление достичь своих целей, но при этом он не изменял своим принципам, уважал и чтил отца, создавая впечатление разумного молодого человека.

      Но, по правде, сказать, нахождение подпевал не такая уж простая задача, как бы не казалось на первый взгляд. Несмотря на его отвратительный характер, люди тянулись к Вэнь Чао. Даже после того нелицеприятно случая на праздничном ужине, он не стал изгоем и заимел собственную компанию. Он обладал некоторыми лидерскими качествами, ораторским мастерством и харизмой. К сожалению, эти вполне неплохие задатки напрочь перебивались неумением вовремя заткнуть свой рот и правильно оценивать обстановку.

      Вот и сейчас Вэнь Чао с самодовольным лицом сдавал своего шуфу с потрохами. Правильно расставил акценты в речи, говорил с выражением, заслушаться можно! Выложил все что знал, а что не знал, виртуозно додумал. Вэнь Чуньлэй сам почти поверил в то, какой он вызывающий омерзение темный заклинатель, и почти захотел сам залезть от стыда на костер.

— Что вы на это скажете? — сложив руки на груди, Лань Цижэнь перевел свой тяжёлый взгляд на лекаря. Лицо учителя было непроницаемым, лишь верхняя губа приподнялась в раздражении. Намерений его угадать не удавалось.

      Умом Вэнь Чуньлэй понимал, что Лань Цижэнь абсолютно точно не поверил Вэнь Чао на слово. Это было бы просто смешно. Для подобных обвинений нужны доказательства повесомее выкрика взбалмошного мальчишки на одном из скучных уроков. Его позвали сюда как присутствующего старшего родственника, чтобы он поучаствовал в воспитании, встав единым фронтом с учителем, а также чтобы он воочию увидел, что его племянник потерял всякий стыд. Он понимал это умом, но под ложечкой крайне неприятно засосало. Если появятся какие-либо сомнения в его человеческой природе, Лань Цижэнь точно припомнит этот случай. Его не успокаивало даже молчаливое присутствие Вэнь Чжулю, который ненавязчиво стоял за левым плечом. Нужно было что-то сказать. Что-то, что не подтвердит и не опровергнет слов Вэнь Чао, потому что ярое опровержение лишь подкрепит их.

— Племянник… — потеряно выдохнул Вэнь Чуньлэй, невзначай схватившись за сердце. Брови его болезненно надломились. Получилось хрипло, невнятно и от того даже немного жалостливо. То, что надо. — Я и не надеюсь на то, что займу в твоих глазах место близкого человека, но что же я тебе сделал, что ты говоришь обо мне такие вещи?

      Лань Цижэнь тяжело вздохну. В его слега прищуренных глазах появились отблески презрения. Он понял, что не дождется праведного возмущения от лекаря. На его лице так и читался упрек в том, что Вэнь Чао разбаловали сверх меры.

— Это возмутительно! — на мгновение искра страха зажглась в груди лекаря, чтобы тут же потухнуть в море успокоения. Лань Цижэнь развернулся к Вэнь Чао, чтобы продолжить свои нравоучения. — Я думал ты постыдишься говорит подобную мерзкую клевету в лицо своему шуфу, но твоя наглость воистину не знает границ.

— Ч-что сделал мне? — оглушёно и сипло повторил Вэнь Чао, отступив на шаг. Он тупо уставился на шуфу, пропуская слова старика Ланя мимо ушей. Дядя никогда прежде не называл его «племянником». Никогда. Понимание, как он играючи перевернул всю ситуацию в свою пользу, ударило под дых. На несчастного любящего старика наговаривает неблагодарный племянник. Второму господину Вэнь хотелось рассмеяться, только вот этот смех застрял в глотке, заставляя его задыхаться. — Близким?! Да, ты никто!

— Как ты относишься к старшему родственнику, паршивец?! Не видишь, как твои слова ранили твоего шуфу? — укоризненно уставившись на Вэнь Чао, учитель Лань указал рукой в сторону лекаря.

      Тот продолжил поддерживать на лице выражение скорби и обиды. Но по мимолетной тени, пробежавшейся в глазах дяди, Вэнь Чао понял, что его неосторожные слова будут иметь крайне неприятные последствия. Справившись с потрясением, он зло нахмурился, сжав кулаки.

— Как он вообще мог додуматься до таких отвратительных вещей? — вопросил Лань Цижэнь уже у Вэнь Чуньлэя. Неосознанно взгляд учителя Ланя скользнул на Сжигающего Ядра.

— Я не знаю… Книга Плоти, зарисовки частей человеческих тел… Уму непостижимо… — лекарь сокрушенно покачал головой, утомленно помассировав переносицу и отведя взгляд. — Я и вообразить не могу таких гнусных вещей…

      Вэнь Чао задохнулся от возмущения. Щеки его зарделись. Не успел он и шагу сделать, как по мановению руки учителя Ланя невзначай стоящие рядом адепты, схватили второго молодого господина Вэнь под руки.

— Старый, мерзкий, скользкий!.. - его опаляющий взгляд был устремлен лишь на его шуфу.

— Молчать! — прервал поток его брани, Лань Цижэнь. Повернувшись спиной к тщетно пытающемуся вырваться юноше, он обратился к лекарю: — Какое наказание вы хотите избрать для… своего племянника?

      На лице учителя явственно читалось раздражение и недовольство. Ему было от чего кривиться. Как бы все не хотели сделать видимость обратного, но Вэнь Чао был ровнее прочих. Начиная с того, что никто не желал бы навлечь на себя гнев Вэнь Жоханя, заканчивая тем, что только вместе со вторым молодым господином Вэнь вместо его шиди или шисюнов прибыли его шуфу и Сжигающий Ядра.

— Думаю, никто не справится с этой задачей лучше, чем вы. — подняв взгляд на Лань Цижэня, произнес Вэнь Чуньлэй. Глаза его удовлетворенно прищурились, а спина и плечи литым незаметным движением выпрямились. — Вы же его Учитель.

      Почему-то, от этих слов у Вэнь Чао сердце ушло в пятки. Он ощутил себя невыразимо преданным и от того начал вырываться ещё яростнее, проклиная всех и вся.

— Вэнь Чжулю, помоги мне! — взмолился он, но тот лишь нахмурил брови. Хватило лишь одного предостерегающего мимолетного взгляда Вэнь Чуньлэя, чтобы Сжигающий Ядра остался стоять на месте.

— Только на год. — не обращая внимания на выкрики юноши, сухо подметил Лань Цижэнь, начав задумчиво перебирая бородку.

— Тем не менее. — кривовато улыбнулся лекарь.

      Вэнь Чао потащили в центр внутреннего дворика для наказаний. Ударом под колени, адепты опустили его на землю.

— Мой отец узнает об этом! — взвыв, заголосил он. — Ты поплатишься за это, шуфу! Вы все поплатитесь!

      Учитель, лекарь и Сжигающий Ядра остались стоять в стороне, под крышами павильона. Вэнь Чжулю неотрывно следил за сыном своего господина и окружающими его адептами чужого ордена. Лань Цижэнь хмуро покосился на Вэнь Чуньлэя.

— Твоего отца здесь нет. — его реакции не пришлось долго ждать. Холодная усмешка не сходила с его губ. — Что ты можешь, кроме пустых угроз?

— Это наказание послужит вам уроком, юноша. Неуважение старших и тем более клевета на них недопустимы. — назидательно произнес учитель Лань, дав отмашку старшим адептам своего ордена начинать экзекуцию.

      Двое из них держали в руках длинные ферулы, изготовленные из сандалового дерева и сплошь покрытые резными иероглифами. Ещё двое продолжали силой удерживать Вэнь Чао. У него не было и шанса на сопротивление.

      Представшая перед глазами лекаря сцена не вызывала трепета или благоговения. Она вызывала лишь желание закурить. На спину Вэнь Чао посыпались первые удары.