Закадычная парочка друзей Рипто и Уилл путешествовали вместе уже продолжительное время. Какой-либо конкретной цели у них не было, им просто было интересно исследовать миры и наслаждаться компанией друг друга. Бродили по красивым местам, искали разные интересные безделушки и сокровища, и, конечно, находили неприятности на задницы. В общем, сами искали себе приключения.

Лезть и исследовать какие-либо развалины они не рисковали, но это не мешало им просто любоваться ими и невзначай откапывать что-то ценное, что еще не украли другие. Хотя брать бесхозные артефакты и украшения побаивался даже сам колдун, ведь у него не было возможности проверить их на проклятья, а уж про то, чтобы защититься от них и речи не шло. Поэтому они делали пометки в некоем подобии «журнала путешествий», и отправлялись дальше.

Разнообразные ландшафты и пейзажи поражали неискушенных приключенцев своей естественной красотой, ровно так же, как и вписывающиеся в них архитектурные строения различных народов. Наблюдать за различными локациями было не менее увлекательно, чем за проживающими там существами. Правда из-за последних эти двое частенько влипали в странные и порой опасные ситуации, из которых выбирались либо хитростью, либо грубой силой, при этом стараясь свести ущерб для всех к минимуму. Не потому, что они были добряками и их грызла совесть, все, потому что на Рипто и так висел нехилый послужной список нарушений, который удлинять никому из своеобразного тандема не хотелось.

К сожалению, путешествие только первые несколько месяцев несло в себе лишь удовольствие и радость, весьма быстро скатываясь в рутину и напряжение. Быть вечно в движении Уиллу было нелегко, он привык иметь место, в которое всегда можно вернуться, зная, что там тебя никто не тронет и не обидит. Поэтому кочевание его очень сильно угнетало морально и физически, но он не воздерживался от возмущений и высказываний своего мнения по поводу навигационных навыков ящера, которого данное мероприятие не напрягало и даже веселило. Колдун привык слоняться от одного пункта в другой, меняя планы на ходу и импровизируя, однако после года пребывания на одном месте и нанесенной ему ранее травмы немного подрастерял хватку, вынуждая его самого и фрукточеловека блуждать среди запутанных хитросплетений дорог, троп и даже портальных прорех.

Отсутствие плана как такового тоже не хило подкашивало уверенность в следующем дне у педантичного адвоката, годами вырабатывающего привычки и определенный режим дня, которые летели в тартарары из-за напористого экспромта динозавра и простых стечений обстоятельств.

Усталость и раздражение копились у мутанта очень долго, пока в очередной раз он и Рипто не сделали никому ненужный крюк, возвращаясь в исходную точку, преодолев кучу необязательных и тяжелых препятствий. У обоих просто сдали нервы.

Уилла расстраивало отношение к нему, что его чувства и желания зачастую игнорировались и он был вынужден угождать взбалмошному колдуну. Рипто же выплеснул скопившиеся в нем злость и неуверенность, просто срываясь на друга. Они орали яростно, взбешённо рыча и изрыгая из себя негатив, вымарывая друг друга в той грязи, что просто изливалась из их ртов. Обвинения, которые летели в адрес одного из них, порой не имели под собой основания или же были слишком меткими и болезненными, вынуждая получателя давиться воздухом от возмущения и обиды.

Кричали они долго и со вкусом, пока все не переросло в банальные оскорбления и унижения. Первым, на удивление, решил ретироваться именно динозавр, порывисто вскидывая свой рюкзак на плечи и стремительно шагая прочь от запыхавшегося от воплей друга.

— Куда ты собрался?! — крикнул ему вдогонку возмущенный Уилл.

— Куда-нибудь! Подальше от тебя! — рявкнул Рипто из-за плеча. — Иначе точно тебе въебу!

— Кто кому еще въебет, мудила! — порыв завершить разговор хотя как-то исчезал так же быстро, как и удаляющийся от фрукточеловека колдун.

— Завались нахуй! — на ходу обернулся к нему лицом ящер, бешено скаля зубы.

— Сам завались! — не менее злобно зашипел на него Чикс, но от ухода друга это не остановило, поэтому в душе мутант почувствовал еще большую обиду и разочарование. — Вот, правильно! Пиздуй куда хочешь! Это же твоё любимое занятие! Убегать от проблем!

— Сказал, тот кто со своими тараканами справляется через раз, педант хуев! — не желал оставлять последнее слово за адвокатом Рипто, продолжая орать ответы даже находясь уже достаточно далеко от него.

— От эгоистичного хуя слышу!

— Как услышал, так, блять, и расслышишь!

— А ты мне не приказывай!

— А ты мне не указывай! Понял?

— А ты меня на понял не бери, понял?!

— Да как же ты меня уже заебал!

Последний вопль был едва различим, а силуэт ящера уже давно исчез из поля зрения Уилла. Сам же фрукточеловек часто и тяжело дышал, сердце бешено колотилось в груди, душа клокотала в праведном гневе, а мысли все еще скакали от одной к другой, запальчиво оправдывая собственное поведение и обвиняя во всех неудачах именно ушедшего Рипто. Но уже через пару часов, когда мутант успокоился, он ощущал как у него болела не только голова от криков, но и душа. Он запоздало осознал, что не все из его высказываний было справедливым по отношению к колдуну. Что он во многом просто сорвался, чем подтолкнул и самого ящера на подобный выплеск эмоций, закончившийся моральным опустошением. Сидя в одиночестве, Уилл зябко повел плечами и невольно посмотрел туда, где скрылся его друг, надеясь, что тот все же вернется назад, когда остынет…

Сам же Рипто был готов рвать и метать. Горящая обидой натура требовала драки и забвения, чтобы не чувствовать екающего от резких вздохов сердца, которое все еще металось в груди. Он буквально срывался на бег, надеясь выветрить из головы ядовитый туман сомнений и страхов, которые словно голодные волки вгрызались в помутненное сознание. Мчался он без разбору вперед, порывисто и яростно расчищая себе путь, наконец выйдя на хорошо отслеживаемую тропинку. Пройдясь по ней еще какое-то время, колдун к своей радости вышел на маленькое поселение, имевшем в своем распоряжении такую же не большую таверну. А если есть таверна, то есть и алкоголь.

Динозавр завалился внутрь, никого не стесняясь и не прячась, чем вызвал несколько косых взглядов от завсегдатаев. Потребовав себе самого крепкого пойла Рипто, не нашел лучшего решения чем банально нажраться. Местный алкоголь жег горло и от него в груди расцветал горячий букет опьянения, прогоняя обманчивый холод отчуждения и обиды. Как-то очень быстро он набрался, после пятой кружки задумчиво разглядывая тару на предмет каких-то странных добавок, правда поплывший хмелем разум отказывался думать и что-либо выяснять. Его больше волновали брошенные самым нужным существом слова, которые словно раскаленные прутья вонзились в воспаленный мозг и теперь горькое самобичевание методично прокручивало каждый из прутов, нагнетая и убеждая своего носителя в том, что он сам виноват. Что это он довел своего единственного друга до подобного состояния. Что он действительно отгораживался от Уилла, порой игнорируя его потребности и желания в угоду эгоизму или недостижимых целей. Что он самый хуевый друг и не заслуживает той поддержки, что дает ему мутант, ведь сам он, в данный момент, вообще ни на что не способен, кроме как предаваться саморазрушению. А главное, он видит, как смотрит на него украдкой фрукточеловек и ничего с этим не делает. Потому что страшно. Потому что он не готов признаться самому себе в том… что тоже смотрит на него в ответ, такими же влюбленными глазами.

Алкоголь должен был помочь забыться, но делал сугубо наоборот. Чем сильнее пьянел Рипто, тем сильнее его терзали собственные тяжелые мысли. Он слишком сильно ушел в себя, не заметив, как к нему подвалил кто-то из местных что-то спрашивая. Колдун не хотел вникать и разбираться, поэтому грубо послал пришедшего, но тот лишь шире заулыбался и принялся издевательски набиваться в компанию. Мол, «кто с таким мелким и жалким будет пить как не он, самый благородный и великодушный», который не сводил жадных глаз со стоящего рядом с динозавром рюкзака. Колдун терпеть не стал и в ход пошли не только слова, но и руки.

Драка ему понравилась, гремучая смесь адреналина и хмельного приятно пульсировала по венам. Даже невзирая на смазанность движений и расфокусированность зрения, у Рипто были все шансы выйти в мордобое победителем. Правда все это стало причиной того, что его попросту вырубили одним точным ударом магически брошенной в него табуретки.

Дальнейшее напоминало один бесконечный калейдоскоп унижения и боли.

Его явно куда-то оттащили и принялись требовать компенсацию за нанесенный ущерб. Вскрыть рюкзак ножом у них не получилось, поэтому им занимался тот самый маг, что его вырубил, пока остальные развлекались поочередным избиением его связанной тушки. Прикрываться не получалось, руки были зафиксированы за спиной, а гады не чурались бить по голове, от чего ящер периодически отключался. Долго пребывать в забвении ему не давали, вытаскивая из спасительного омута тьмы специальным заклинанием. Мельтешащие фигуры перед глазами смеялись и говорили оскорбления, кто-то даже сплюнул в его сторону несколько раз.

В какой-то момент им надоело просто его бить, они хотели развлечения. Пока компашка спорила чем же таким интересным приложить динозавра из большого выбора проклятий и заклинаний, тот все же сумел чуть протрезветь и вернуть целостность зрению. Заминка давала возможность отдышаться, но тело болезненно отзывалось на глубокие вдохи и попытки высвободить руки. Даже сплюнуть скопившуюся кровь во рту не имелось возможности из-за стягивающей губы липкой субстанции, которая по структуре напоминала Рипто плотную паутину. Собственно, это же вещество крепко держало его руки. Свободны были только ноги, однако ничего полезного в их зоне доступности не было, да и присутствующие бдели за ним, видимо находя что-то эстетически приятное в его жалкой помятой форме.

Медленно обводя помещение взглядом, колдун до конца не понимал, где он теперь находится. Вроде какая-то лачуга или старый сарай, но за окном было темным-темно, словно глубокая ночь, чего по его скромным расчетам быть не должно. Однако прорезавшая за окном едва различимый пейзаж молния, рассеяла его сомнения, от чего в душе поселилось беспокойство. И что самое смешное, не за себя, а за брошенного где-то в глубине леса друга, ведь палатка осталась у него в рюкзаке.

В помещении горел тусклый свет от масляной лампы, подвешенной на потолке, над ним стояло трое насекомоподобных людей, у двоих из них было по несколько пар рук, что объясняло некоторые внезапности вовремя драки, которые тогда еще пьяный ящер списал на невнимательность. Четвертый, по совместительству антропоморфный паук с магическими способностями, все еще что-то колдовал над его рюкзаком, упорно пытаясь поживиться его содержимым.

Ситуация для Рипто была патовая. Без магии, без артефакта, без оружия, без поддержки. Только чудо могло вытащить его из приближающейся словно товарный поезд задницы, в которую он сам себя и загнал. По собственной глупости и несдержанности.

Тут гул голосов прервал легкий стук в дверь. Существа в помещении даже не напряглись, скорее всего они ждали кого-то еще чтобы продолжить, поэтому один из нападавших беспечно проследовал к двери, резко ее открывая и радостно кого-то приветствуя. Рипто морально готовился к чему угодно, но не к тому, что увидел дальше.

Открывшее дверь насекомовидное создание замолчало на полуслове, которое прервал хлюпающий звук вонзившегося в его голову топора. Тело повалилось назад, а через дёргающуюся в предсмертных конвульсиях тушу переступил до боли знакомый динозавру силуэт его друга. Не успевший отмереть от первого шока паук, едва ли вскинул искрящуюся магией руку, как та отделилась и полетела восвояси. Пока маг истошно орал, хватаясь за образовавшуюся культю, отмерли другие присутствующие, срываясь в сторону мутанта. Рипто же круглыми от удивления глазами наблюдал как легко и непринужденно расправляется с каждым из напавших на него Уилл. Его глаза сияли мрачным удовлетворением, губы растягивались в безумной холодной улыбке, руки не медлили и не останавливались, нанося удар за ударом, отрубая конечности и головы вертлявых существ. Его не смущали ни вопли, ни брызги крови, ни чужой животный ужас, навеки замерший на мертвенно бледных лицах.

Он убил каждого. Без какого-либо промедления или сожаления.

На самом деле Рипто до этого момента никогда не видел, как расправляется со своими обидчиками мутант. Битву в бункере Трекса он не считал, потому что тогда все убивали поднятых темных тварей, а не простых жителей, совершивших антисоциальный поступок. Он знал, что Чикс способен на убийство, холодное и расчетливое, но он никогда не был свидетелем подобного мрачно-красивого безумия. Эти ледяные пронзительные рубины, эта безуминка на удовлетворенном проделанной работой лице, эта дерзкая поза сытого хищника, наслаждающегося багровыми разводами на топоре и видом разбросанных тел по светлому деревянному полу.

Но стоило только ему неловко приподняться, шорохом ткани привлекая внимание, как лед в знакомых глазах стремительно растаял, наполняясь трепетным теплом и добродушным светом из-под полуприкрытых век. Лицо плавно перетекло в смягченную версию, губы мягко изогнулись, но отчего-то выражение лица фрукточеловека не спешило казаться менее жутким.

— Я тебя нашел, мой вспыльчивый мудила, — неспешно приблизился к нему Уилл. — Как замечательно, что эти идиоты хорошенько наследили в таверне. Долго искать не пришлось.

С окровавленным топором наперевес выглядело внушительно и пугающе, однако Рипто продолжал заворожённо наблюдать за другом. И пока к ящеру возвращался хорошо известный ему чуточку нервный, но эмоциональный друг, прогоняя образ социопатического убийцы тем, что Уилл принялся торопливо высвобождать его из паутины и расспрашивать о самочувствии, сам Рипто для себя решил, что никогда не хочет оказаться на месте тех парней, что повстречались на пути столь мстительного и захватывающего дух воплощения Ангела Смерти…