— Как он? — Оставив Лена в том переулке, Барри сразу же направился в больницу, остановившись в STAR Labs только для того, чтобы забросить костюм. Кейтлин и Циско немного взбесились из-за того, что он так надолго отключил наушники, но Барри сказал, что объяснит им всё позже, и убежал навестить Джо. Ему всё равно ещё придётся придумывать отмазку.

— Я в порядке, — ответил Джо, лёжа на кровати в больничной палате. Айрис сидела рядом с ним, а Эдди — на стуле у двери.

— Он не в порядке, — с нажимом сказала Айрис, бросая на отца взгляд, и Барри едва заметно улыбнулся. Айрис всегда будет так действовать на него, он был уверен. — Он на антибиотиках и болеутоляющих, и ему понадобится несколько недель, чтобы его нога вернулась в прежнее состояние на все сто процентов.

— Если она вообще вернётся. — Эдди поднялся со стула и подошёл к Барри. — Криопушка хорошо постаралась. Доктор сказал, что у него обморожение третьей степени. Они отогревали кожу. — Он указал на одеяло, скрывавшее какое-то устройство на ногах Джо. — Но повреждение тканей не редкость в таких случаях.

У Барри в горле встал ком, но Джо махнул рукой и покачал головой.

— Всё в порядке. Барри доставил меня сюда задолго до того, как ткани стали отмирать. Доктор сказал, что нога должна полностью восстановиться.

О, слава богу.

— А ещё доктор сказал, что тебе нужно отдохнуть, пап. — В голосе Айрис слышалась улыбка, и Барри поверил, что дела обстоят не так мрачно.

— Я рад, что ты в порядке, Джо. — Барри подошёл ближе, на губах играла улыбка, хоть и тусклая. Он сделал правильный выбор, оставив Холода позади, — это была его семья, и он не мог быть на одной стороне с людьми, причиняющими боль его семье.

— Всё благодаря тебе, Барр. Ты поймал их?

Он сглотнул.

— Я пытался. Они несколько раз сменили машину, и Циско потерял их на записях с видеокамер торгового центра. Я думаю, они отсиживаются где-нибудь на складах: я проверил их так много, как смог, прежде чем идти сюда.

Джо кивнул и устало улыбнулся.

— Я знаю, какой скользкой может быть эта змея. В следующий раз.

Пришла медсестра и напомнила, что Джо нужен отдых, а когда Айрис объявила, что остаётся здесь на ночь, отец выгнал её из палаты.

— Не-а. Ты отправляешься домой и тоже отдыхаешь. Это просто нога, и во мне столько обезболивающего, что я не знаю, что с этим делать.

Попрощавшись с Джо, Эдди предложил Барри отвезти его домой, но тот непринуждённо отказался. Сейчас ему больше хотелось пробежаться. Перед тем как расстаться, Айрис сказала, что хочет пообедать с ним в ближайшее время, и они договорились сделать это на следующей неделе. Он почти забыл, что должен поговорить с ней, но Эдди поднял брови и многозначительно посмотрел на Барри, напоминая, что с Айрис было что-то не так и он согласился спросить об этом. Барри кивнул им обоим и убежал, понимая, что, с Леном или без него, карточный домик вокруг начал шататься.

***

Барри было тяжело видеться с Кейтлин и Циско в STAR Labs. Единственной причиной отключения наушников, которую он придумал, было то, что он так разозлился из-за ранения Джо, что не хотел слышать голос разума, если вдруг наткнётся на Холода. Даже так неубедительно соврать лучше, чем сказать им, что он предпринял жалкую попытку зондировать своего соулмейта на расстоянии, основываясь на связи, — это можно было сделать, но получалось так редко, что не стоило и пытаться. Впрочем, с их связью было трудно угадать, что сработает, а что — нет.

Их узы были отдельным разговором. С тех пор как он оставил своего соулмейта стоять в переулке, Барри пытался либо подавить их, либо игнорировать, сосредотачиваясь на чём угодно, кроме этого. Лен — Холод, чёрт возьми, его звали Холод — был взволнован, зол, его переполняли грусть и боль, но Барри не мог позволить вине затопить его. Холод не чувствовал себя виноватым, Барри ощущал это, так почему он должен был? Это только заставило его задуматься, был ли он единственным в этой связи, у кого не спала совесть, был ли Холод на самом деле психопатом, не способным на раскаяние.

И ему почти стало бы легче поверить в это, полностью вычеркнуть его из своей жизни, но как только Барри приблизился к этому решению, он понял, что какая-то его часть всегда будет помнить беспокойство в узах, когда он едва не упал в обморок около STAR Labs, как Лен обнял его, как они держались за руки на скамейке, когда связь разбушевалась, как его соулмейт улыбался за завтраком в ресторанчике, как сдерживался после этого, как смеялся, когда они говорили по телефону, как он старался.

Часть Барри ненавидела то, как сильно он скучал по своему соулмейту. Большая часть его мечтала, что тот Лен, которого он видел в этих быстрых обрывках, был настоящим, а Холод оказался просто плохим сном, так что существовал только человек, рядом с которым он чувствовал себя и взволнованно, и в безопасности одновременно, а не тот, кто причинял боль его семье и управлял шайкой преступников. Большая часть мечтала, что Лен всё исправит, сделает что-то такое, что всё изменит, например спасет целый автобус детей или нечто в этом роде, признается в своих преступлениях и добровольно сядет в тюрьму — сделает хоть что-нибудь не только ради своей выгоды, и Барри воспримет это как знак того, что ему не все равно.

В основном он старался не думать об этой «большей части».

— На сегодня всё, Барр?

Барри вернулся в лабораторию после вечернего обхода города и снял костюм. Он плюхнулся на стул и ответил Циско:

— Видимо. Я ещё проведаю Джо, а потом отправлюсь домой.

— Супер. Передай ему привет от меня, хорошо? Холод правда постарался?

Барри нахмурился.

— А, чувак, извини. Мы поймаем Холода… или нет, ну, знаешь, вся эта хрень с секретной личностью, но, эй, не волнуйся. Когда-нибудь. И, эй, рука моего брата прекрасно зажила. Джо будет в порядке!

— Врач сказал, что он сможет полностью восстановиться. — Барри хотел бы чувствовать себя более радостным по этому поводу, но знал, что ведёт себя как несчастная задница, думая о Лене.

— Эй, Барри? — позвала Кейтлин. — Может, перед тем, как ты уйдешь, я смогу взять у тебя образец крови? Я хотела провести несколько тестов на твою регенерацию, посмотреть, смогу ли я выделить что-то, что могло бы помочь биомедицинским исследованиям. Я ищу новые пути развития исследования.

— О, ну конечно.

Циско помахал им на прощание рукой, а Барри пошёл за Кейтлин в кабинет, где она хранила всевозможное медицинское оборудование. Он сел и закатал рукав, а Кейтлин достала несколько флакончиков — они уже привыкли к этой процедуре. И только после того, как она поставила пробирки на стол, а Барри встал, Кейтлин снова заговорила, поворачиваясь к нему лицом.

— Ты в порядке, Барри? Я знаю, что ты был сам не свой с того полицейского гала-вечера.

— Да, я… Всё в порядке.

— Я понимаю, то, что Капитан Холод сорвал этот вечер, было ужасно, но, по крайней мере, никто не пострадал, да?

Он прищурился, неожиданно напрягаясь.

— Я… небольшая услуга, наверное?

Она кивнула и серьёзно на него посмотрела.

— Или твоё влияние?

Барри почувствовал напряжение в груди. Кейтлин знала? Но потом она продолжила.

— Я имею в виду, ты ведь убедил его согласиться не убивать людей. Кто знает, к чему бы он мог прийти, если бы ему немного помогли правильные люди.

Барри, зная, что он слишком напряжён, скривился, почувствовав, как что-то в груди болезненно затрепетало.

— А ещё он согласился не трогать мою семью. Не такой человек слова, как он утверждал.

Кейтлин опустила взгляд и быстро сжала его руку.

— Извини. Я знаю, что ты… я знаю, что ты начинал верить ему.

— Почему ты так говоришь?

Барри был слишком резким и знал это: сделал шаг назад, сбросил её руку, всем своим видом выражая подозрение. Кейтлин просто пыталась быть милой, а он вёл себя как мудак. Но Барри не мог перестать. Внутри закручивалось что-то первобытное, заставляющее защищаться и обороняться.

— Я просто говорю… Он помог тебе с Гроддом, спас всех, пришёл сюда.

Барри выдохнул, стараясь взять себя в руки, взъерошил волосы.

— Ну да. Конечно. Но то, что он помог мне с Гроддом и спас куратора музея, не служит оправданием случившегося на гала-вечере.

— Я… Он выстрелил, обороняясь. Это было очевидно из показаний.

— Это неважно! Его, и уж тем более Мардона, вообще не должно было там быть! Из-за него Джо чуть не умер!

— Но не умер же. И, может быть… если Погодный Волшебник всё равно собирался отомстить Джо, сейчас, может быть, он выкинет эту идею из головы?

— Почему ты защищаешь Холода?

— Я не защищаю Холода, Барри.

Он развёл руки в стороны и пожал плечами.

— Я… — Она открыла рот и закрыла его, сморщившись. Потом Кейтлин отвернулась и подошла к столу, проводя пальцами по образцам крови и осторожно подбирая слова. — Я не защищаю его поступки. Я просто знаю, что ты доверял ему и теперь разочарован, потому что хочешь верить, что во всех есть хорошее, да? Я просто пытаюсь немного поверить в него. После всего, что случилось с Ронни, я стараюсь видеть в людях большее.

— На Ронни повлиял ускоритель частиц, и он не мог управлять своим телом. Л… Холод — жестокий преступник.

— Я… Когда он похитил меня вместе с Миком Рори, он не позволил Рори ранить меня. Даже чуть-чуть. Холод был очень… приятным. Извинился за необходимые меры, сказал что-то вроде: «Я играю так, чтобы всё сработало, док». — Она повернулась к нему и изобразила голос Лена, возможно, стараясь заставить Барри улыбнуться, но даже он слышал, насколько резким был его смех.

— Точно, похитил. Идеально. Как я вообще мог довериться ему хоть на секунду? После всего, что он сделал, не только Джо, но и вам с Циско тоже.

Она вздохнула.

— Я не знаю, что сказать, Барри… ты заслуживаешь быть счастливым.

Он сглотнул. Как это вообще касалось его?

— Он заслуживает быть в тюрьме.

— Никто не ждёт, что ты посадишь своего… посадишь его за решётку, Барри.

Он почувствовал, как сердце на мгновение замерло при взгляде на Кейтлин, и она оперлась на стол, поморщившись.

— Барри…

— Кейт…

Она закусила губу, и Барри не смог, всего на секунду не смог скрывать этого.

— Я просто хочу, чтобы он был хорошим человеком, Кейтлин. Чтобы он действительно заботился… не относился к этому как к какой-то игре, а ко мне — как к какому-то призу! Разве я многого прошу? — Глаза жгло, голос был громким и грубым, и дерьмо, дерьмо, дерьмо. Барри прижал ладони к глазам и выдохнул, а потом открыл их снова, опустив руки. Кейтлин стояла прямо перед ним, всем своим видом выражая обеспокоенность, её рука лежала на его предплечье.

— Я… В нашей жизни есть вещи, которые мы не можем выбирать, Барри. Кап… Леонард Снарт — одна из них. Но иногда вещи не такие, какими кажутся на первый взгляд. Я знаю, что он не может быть плохим, если он твой… если ты доверяешь ему. Если он что-то значит для тебя.

Он всхлипнул и быстро обнял её, отстраняясь с дрожащим выдохом.

— Поверить не могу, что именно ты настроена так оптимистично.

Она немного натянуто улыбнулась, но и этого хватило, чтобы заставить Барри почувствовать себя лучше.

— Непохоже на меня, я знаю. Но тебе будет легче, если ты поговоришь с друзьями. Я не давлю, правда, но ты же знаешь, что всегда можешь прийти ко мне или Циско? Ты можешь поговорить с нами об этом или о чем угодно ещё. И с Айрис и Фелисити тоже. Она недавно звонила. Даже в Старлинг-Сити поняла, что с тобой что-то не так.

Он был слишком предсказуемым и знал это. Но Барри всё равно улыбнулся, а потом почти рассмеялся, представляя, что Оливер сказал бы по этому поводу. Это ещё долго будет веселить его. По крайней мере, сейчас он мог посмеяться, и всё благодаря Кейтлин.

— Я позвоню ей. Сейчас мне нужно к Джо. Поговорим позже?

На прощание она обняла его ещё раз.

***

Вместо того чтобы обедать с Айрис, Барри встречал её после работы во вторник, чтобы им не пришлось прерываться из-за её возвращения к работе. И хоть он в последнее время и не видел её толком, её сообщение встревожило Барри. Что бы ни происходило, это не было просто выдумкой Эдди, раз Айрис собиралась потратить на разговор много времени.

Он встретил её в «Джиттерс», чувствуя всё нарастающее волнение. Какая-то его часть постоянно порывалась рассказать Айрис о Лене. Барри хотел сделать это ещё до гала-вечера, до того, как Джо был ранен. Сейчас это казалось безумием: он покончил с Леном, и на этом всё, незачем было посвящать в это семью. Но Барри понимал, что Айрис хотела бы знать об этом несмотря ни на что. Они были лучшими друзьями, и он поклялся больше не лгать ей о действительно значимых вещах.

Но, когда Айрис предложила взять кофе с собой и прогуляться, все мысли о Лене вылетели у Барри из головы. Она никогда не брала кофе с собой, если можно было спокойно посидеть и насладиться им. А потом Айрис выбрала кофе без кофеина, и Барри подумал, что небеса рухнули вниз.

Когда спустя несколько минут она так ничего и не сказала, он не выдержал.

— Так ты расскажешь мне, что происходит? Потому что Айрис Уэст, которую я знаю, никогда не уйдёт из «Джиттерс» без дополнительного эспрессо с хотя бы двойной порцией карамели.

Она рассмеялась, но опустила взгляд, взяла его за руку, скрывая лицо волосами, и они неспешно пошли в сторону музея.

— Девушке уже нельзя взять кофе без кофеина?

— Это из-за Джо? Я видел его сегодня утром, и врач сказал, что уже завтра его выпишут. В участке его не будут сильно напрягать, пока он не…

— Это не из-за папы. — Голос Айрис был тихим, и Барри затормозил, заставляя её остановиться и посмотреть на него. У него сердце болело, когда она говорила вот так.

— Айрис, что…

Она взглянула на него со слезами в глазах, и Барри замолчал, ничего не понимая, сжимая в руке стаканчик с кофе.

— Барри, мне нужен твой совет, — прошептала Айрис.

— Всё что угодно.

— Мне нужно… — Она всхлипнула и опустила взгляд, по щекам покатились слёзы, и Барри хотел подойти к ней, обнять её, но потом Айрис заговорила, как будто эти слова давались ей с огромным трудом. — Я беременна.

Его сердце замерло. А потом забилось с удвоенной скоростью. Теперь Барри совсем ничего не понимал, но был рад, взволнован, возбуждён, и… вау. Айрис всегда мечтала стать матерью, она была со своим соулмейтом, они оба были счастливы, работали, и…

— Айрис, это… почему ты так… ты в порядке?

Она подалась вперёд и так сильно стиснула его в объятиях, что Барри едва не задохнулся. Айрис плакала в его плечо, а он гладил её по волосам. Барри терпеть этого не мог. Терпеть не мог, когда людям, которых он любил, было больно. Терпеть не мог, когда он не мог ничего с этим поделать, и терпеть не мог, когда не знал почему. Почему то, что у Айрис будет ребёнок, было… ох. Ох. Точно…

После сингулярности, после того, как он вернулся назад во времени и всё исправил — после того, как Эдди выстрелил в Эобарда, а не в себя, и тот попал в червоточину, в какое-то другое время, — Эдди решил сделать вазэктомию. Циско пытался объяснить ему, что, если у него не будет детей, это приведёт к возникновению временного парадокса, но Эдди было плевать, создадут ли его действия временные/пространственные аномалии, он только не хотел быть в ответе за потомка, который причинит столько боли.

— Я всегда могу взять приёмного ребёнка, — сказал он.

И либо вазэктомия не помогла, либо ребёнок был не от Эдди. Однако, учитывая то, как сильно Айрис его любит, и то, что они соулмейты, Барри был уверен, что всё дело в неудачной операции. Он знал, что шансы на это были невелики, но они были. А Айрис…

Барри прижал её ближе к себе, повторяя, что всё будет хорошо. В одной руке он всё ещё держал кофе, мечтая выкинуть его куда-нибудь, но для этого пришлось бы отпустить Айрис, а этого он делать не собирался. Поэтому Барри обнимал её, позволяя выплакаться. Через несколько минут Айрис притихла, сделала шаг назад, и он слабо улыбнулся, но она не смогла сделать того же.

— Айрис… Я знаю, что вы с Эдди хотели не этого, но я уверен, ты будешь замечательной матерью.

Она выбросила стаканчик в урну и обхватила себя за плечи обеими руками.

— Барри, я… я не знаю, что мне делать.

— Что тебе делать?

Айрис не могла посмотреть на него, только куда-то вниз, в сторону, и…

— Ты думаешь о том, чтобы не оставлять его?

По её щекам покатились новые слёзы, и Айрис кивнула. Барри было так больно видеть её такой. Айрис всегда мечтала о семье и детях, а сейчас… сейчас она боялась завести ребёнка из-за Эобарда. Даже исчезнув из их жизней, этот ублюдок продолжал портить их.

— Мы можем присесть? — тихо спросила она, кивая вперёд, в сторону скамейки. Они шли к ней в тишине, одной рукой Барри обнимал Айрис за плечи, пытаясь показать свою поддержку. Он понятия не имел, что сказать. Они сели, и Айрис обняла его, глядя на дорожку.

— Я записалась к врачу, — наконец сказала она. Барри почувствовал напряжение в груди.

— На каком ты сроке?

— Врач сказал, почти восемь недель.

Он удивился, что она уже успела сходить к доктору.

— И как долго ты знаешь?

— Несколько недель. Сначала это казалось невозможным из-за вазэктомии, но я читала, что такое может случиться, особенно если с операции прошло немного времени.

Он кивнул.

— Эдди знает?

Барри уже знал ответ. Эдди сказал, что Айрис была сама не своя, и на этом всё. Конечно, она была сама не своя: скрывать такой большой секрет от своих любимых, быть в ужасе и не знать что делать. Господи, он бы хотел, чтобы беременность Айрис не напоминала ему о ситуации с Леном — сейчас было совсем неподходящее время. Это казалось слишком эгоистичным.

— Я не сказала никому, кроме тебя, — шмыгнула носом она, и Барри обнял её сильнее.

— Хорошо.

— Барри, что мне делать?

Откуда он, чёрт возьми, знал? Откуда кто-то вообще мог знать это, кроме неё самой?

— Помнишь, как несколько месяцев назад, когда я думал, могу ли я спасти маму… помнишь, что ты мне сказала? Ты сказала, что я должен думать о себе, решить, чего хочу я, а не чего хотят от меня другие. Чего хочешь ты, Айрис?

— Я хочу… Я хочу, чтобы у меня была семья, — выдавила она, и Барри почувствовал, как её тело пробрала дрожь. — Я хочу оставить ребёнка, вырастить его и быть счастливой.

Его тут же накрыла волна окрыляющего облегчения. Барри понимал, что его мнение тут не имеет значения, но он знал, что Айрис хочет быть матерью, иметь детей, и мысль о том, что она откажется от всего этого из-за Эобарда, была невыносима.

— Тогда так и сделай, Айрис. Вырасти этого ребёнка с Эдди.

— Я не могу!

— Почему? Потому что когда-то, через сто лет, кто-то из твоих потомков окажется злодеем и вернётся в прошлое? Это безумие… ты ведь понимаешь это, да? Таймлайн… — Он подумал о сингулярности, а потом о полицейском гала-вечере. — Он возвращает всё на свои места. И мстит при этом. Эобард изменил таймлайн, вернувшись назад во времени, но всё встало на свои места, и ему пришлось помочь мне стать Флэшем. Если ты не оставишь этого ребёнка, вселенная всё равно найдёт способ сделать так, чтобы Эобард появился на свет во избежание парадокса. Но, Айрис, — он повернулся, чтобы смотреть ей в глаза, — это не твоя ответственность. Тебе всего лишь нужно решить, чего ты хочешь, и больше ничего. Это твоё тело и твой ребёнок, если ты хочешь оставить его.

А потом словно закончилась буря и вышло солнце — она улыбнулась.

— Барри… спасибо. — Она обняла его и крепче, и легче, чем до этого. — Я так боялась, Барри. Боялась сказать Эдди, папе, тебе, боялась, что все скажут мне, что я должна... что я не должна…

Барри выпустил её из объятий и покачал головой.

— Не думаю, что хоть в какой-нибудь вселенной Эдди попросил бы тебя отказаться от ребёнка — его ребёнка, — Айрис.

— Он был так непреклонен по поводу вазэктомии, Барр… Я думаю, он ненавидит Эобарда больше, чем кто-либо из нас, и что, если он…

Айрис не смогла закончить свою мысль, отводя взгляд. Барри знал, что Эдди никогда не попросит её отказаться от ребёнка, но понимал, как трудно верить в это в такой ситуации. Поэтому Барри постарался немного отступить.

— Айрис… расскажи ещё раз, как ты узнала, что вы с Эдди соулмейты.

Она грустно рассмеялась.

— Я уже рассказывала тебе об этом, Барр.

— Я знаю, но… расскажи ещё раз.

Она вздохнула и откинулась на спинку, едва не закатывая глаза.

— Мы выбежали на улицу, чтобы поймать этого воришку после речи в честь запуска ускорителя частиц. Эдди остановил его, сказал что-то глупое, и мы вместе вернулись в участок, чтобы составить отчёт.

— А потом…

— А потом я пошла домой и собиралась лечь спать, а ты отправился в свою лабораторию, и в тебя ударила молния. — По крайней мере, он помнил эту часть. Но не всё остальное. — Мне позвонили, и я пошла в больницу, но они не разрешили мне увидеть тебя, вокруг тебя собралось столько докторов, и Эдди тоже там был. Он ехал с твоим телом в скорой, потому что папа и Шир пытались остановить Мардонов. А потом он заметил меня, принёс мне кофе, потому что ночь обещала быть долгой, и увидел метку у меня на ключице.

Её рука машинально дотронулась до неё.

— Но в ту ночь у вас не было инициации?

— Нет, я… мы не касались друг друга. Он был взволнован и возбуждён, но понимал всю тяжесть ситуации. Потом пришёл папа, и Эдди дал нам побыть наедине, только в кругу семьи. В ту неделю он отработал все смены папы, чтобы он мог быть в больнице с тобой. Я пригласила Эдди выпить кофе, чтобы поблагодарить, и… — Она улыбнулась гораздо спокойнее, погрузившись в воспоминания. — Сначала я не понимала, в чём дело, — он казался таким встревоженным. А потом он сказал мне, и я… Когда это случается, ты всегда сначала не веришь в это, как будто это слишком странно, чтобы быть правдой. Ты нашёл своего соулмейта. И он сидит с тобой в «Джиттерс» и вываливает это на тебя. — Айрис засмеялась, вспоминая это. — Я потребовала у него доказательства! Как настоящий полицейский, господи… но я хотела удостовериться! И он показал мне свою метку, просто оттянул рубашку, и она была там.

Барри тоже улыбнулся; он слышал это и раньше, но не в таких деталях.

— А что случилось потом?

— Мы не хотели, чтобы инициация случилась на людях, поэтому ушли из кафе. Папа был в больнице с тобой, и я позвала Эдди к нам домой. Мы очень осторожно ехали, улыбались, но не касались друг друга, постоянно переглядывались — это было так романтично. Мы сели на диван и тогда наконец-то взялись за руки, и это было… я даже не могу объяснить, Барри. Инициация не похожа ни на что другое.

Он постарался не поморщиться, но Айрис всё равно заметила.

— Извини, я знаю, что ты ждущий, это…

— Всё в порядке, Айрис. Мы говорим про тебя и Эдди.

— Почему мы вообще говорим об этом?

— Потому что этот мужчина, которого ты встретила, который остановил того воришку, который ехал со мной в скорой, который ждал приличное время, чтобы сказать тебе то, что знал, чтобы тебе не пришлось чувствовать себя виноватой или запутавшейся, чтобы у тебя была хорошая инициация, а не в больнице той ночью… ты правда думаешь, что этот мужчина не хочет сделать тебя счастливой? Эдди любит тебя, Айрис, и я уверен, что любил с того самого момента, как увидел тебя. Он сделает для тебя что угодно, и я не думаю, что он хоть когда-нибудь попросит тебя расстаться с ребёнком, как бы сильно он ни боялся того, что это значит для будущего.

Айрис вздохнула и широко улыбнулась, обнимая его.

— Спасибо, Барри. Именно поэтому ты мой лучший друг. Спасибо, спасибо, спасибо.

Она вздохнула, и он почувствовал, как напряжение покидает её, а потом Айрис вздохнула ещё раз, уже громче, как будто все беды прошедшего месяца выходят из неё через голосовые связки. Это заставило Барри улыбнуться, наполняя сердце светом и теплом. Наконец она снова откинулась на спинку скамейки.

— Мне было так тяжело. Эдди, наверное, думает, что я сошла с ума.

Барри попытался скрыть смешок.

— Уверен, он просто волнуется.

— Спасибо, что выслушал меня, Барр. — Она накрыла его ладонь своей. — Мне правда нужно было… мне нужно было выговориться.

Он кивнул.

— В любое время, Айрис.

— А ты? Я знаю, что в последнее время мы почти не видимся, но папа сказал, что ты был сам не свой. Что у тебя на уме?

Барри усмехнулся.

— Что у меня на уме, да? Ладно, эм… — Он не хотел рассказывать ей о том, что его действительно беспокоило, сейчас, когда она так улыбалась. Она была беременна, ради бога, ей и без того было о чём волноваться. — Возможно, правительство собирается купить STAR Labs.

— Что?!

Они встали и немного погуляли, пока Барри рассказывал Айрис о том, что сказали Кейтлин и Циско, а также о поисках Гродда, как их пришлось забросить из-за Негодяев, даже просто о своей жизни, не упоминая дела Флэша — мафию и мелкие правонарушения, с которыми он справлялся. Вскоре она уже собиралась пойти домой, будучи готовой наконец рассказать Эдди хорошие новости, а Барри решил отправиться на пробежку.

Айрис ушла летящей походкой, и Барри улыбался ей вслед, пока она не пропала из виду. И тогда вся тяжесть его жизни снова вернулась. Все эти разговоры об инициации заставили его задуматься о Лене, о том, как сильно их ситуации различались, и Барри стал беспокоиться, правильный ли выбор он делал. Конечно, Лен не был таким, как Эдди, не был добрым, нежным, и ему даже не совсем стоило доверять, но он… Барри вздохнул, приготовившись бежать. Лен был Леном.

***

Следующие несколько недель пролетели незаметно для Барри. Айрис была беременна. Беременна! Каждый раз, когда эта мысль посещала его голову, Барри так радовался за них обоих. Эдди пришёл на работу следующим утром и сгрёб его в медвежьи объятия, и Барри никогда не видел человека счастливее. Даже одно присутствие светящегося Эдди заставляло его улыбаться.

— Я буду отцом, Барр. Отцом!

Его улыбкой можно было освещать целые города.

Они ещё не сказали Джо, решив подождать, пока тот перестанет быть таким хмурым из-за своей ноги. К концу недели он вернётся к бумажной волоките в участке, из-за чего он постоянно ворчал, но у них намечался семейный ужин, и Барри был по-настоящему взволнован. Джо, может, и не сразу смирился с отношениями Эдди и Айрис, но он становился всё более и более поддерживающим, и Барри знал, что будущий внук согреет его сердце (хоть и заставит постоянно волноваться).

Сообщение Холода с просьбой о встрече немного омрачило настроение Барри. Ага, как же. Барри только начал чувствовать себя нормально, и даже смутная грусть в узах не могла испортить этого. Однако это не помешало Барри несколько раз обежать парк Чаббак во время вечернего патруля в качестве Флэша, предотвратить кражу, несколько раз пройти мимо скамейки, реки, пересечь мост, а потом отправиться в Кейстоун, чтобы остановить вооружённое ограбление. Он ещё раз пробежался по парку, а затем вернулся домой.

Барри удавалось отметать мысли о Лене следующие несколько дней после того сообщения, не обращать внимания на мечты о том, как он ворвётся в его жизнь не просто несколькими словами на экране телефона, а с просьбой работать вместе с Флэшем, бороться с преступностью, поможет спасти STAR Labs от военных. Это было глупо, и он старался сдерживаться.

А потом Капитан Холод и Золотой Глайдер ограбили грузовик, направлявшийся в Mercury Labs, и его мечта лопнула, словно мыльный пузырь. Лен всегда будет только вором и ничем больше. Барри даже не попытался остановить их. Циско не понимал, почему Барри так упорно не хотел разбираться с ними.

— Никто не пострадает. Кроме того, мы с Холодом договорились не попадаться друг другу на пути.

Кейтлин бросила на него взгляд, но ничего не сказала, а Циско злился на это весь вечер и ушёл раньше. Барри не мог винить его: ему и самому было не по себе из-за того, что он позволил Негодяям просто так смыться с награбленным.

Позже этой ночью, перед сном, Барри наконец перестал избегать этих мыслей. Он лежал в кровати, не смыкая глаз — на самом деле он едва спал весь месяц, — и думал об этих неделях, которые прошли с последней встречи с Леном, о словах Кейтлин, об Эдди и Айрис. Наверное, он погорячился с этой ситуацией с гала-вечером: не то чтобы его злость не была обоснованной, в конце концов, пострадала его семья, но Барри помнил, как прервал оправдания Лена, не один раз впечатал его в кирпичную стену — боль в рёбрах была такой сильной, что проникала в узы, — а потом в какой-то момент стал душить его. Это… это, наверное, было ненормально. Они сражались не как Флэш и Холод, это было личным.

А поцелуй с Леном был ошибкой. Барри сделал это, будучи разозлённым, в ярости, но, почувствовав, что Лен отвечает, что он сам почти потерял контроль и способность мыслить рационально, он понял, что отчасти целовал своего соулмейта не из-за жестокости, а потому, что очень сильно хотел сделать это. И они практически зашли слишком далеко, так далеко, что Барри не был уверен, что сможет так просто расстаться с этим. А теперь ему пришлось провести целый месяц, чувствуя призрачное ощущение чужих губ на своих, зная, что Лен пахнет сосной, мятой и морозной свежестью зимы. Зная, как эти руки на самом деле ощущаются на теле.

Барри вздрогнул под одеялом, решительно настроившись не касаться себя, думая о Лене. Но он мог чувствовать его: мысли о его соулмейте привлекли внимание к узам. После кражи, которую Флэш пропустил, Лен чувствовал только отчаяние и что-то вроде безграничной грусти — лёгкое страдание? — боль с заострёнными краями. Но сейчас в узах было какое-то веселье — он смеялся? — какое-то любопытство. Он разрабатывал план? Какое-то возбуждение, и Барри порадовался, что решил не касаться себя и что не разделит это с Леном.

Но он не почувствовал призрачное прикосновение руки Лена к члену, знакомую хватку, которую слишком хорошо научился не замечать. Возбуждение росло, но оно как будто просто… продолжалось.

Барри собирался выбраться из кровати, выпить воды и, может быть, отвлечься на пробежку, но без всякого предупреждения в его мысли ворвалось ощущение, и довольно приятное. На секунду он подумал, что Лен наконец-то начал мастурбировать, но призрачное ощущение возникло снова, и он не было похоже на то, что происходило до этого.

А потом Барри сосредоточился на нём… блядь! Даже призрачное ощущение казалось возбуждающим, тёплым и скользким, обволакивающим член, который всё твердел даже от отголоска…

Минета, который делали Лену.

Барри запаниковал. По телу потёк пот, сердце стало биться почти до боли быстро. Он позвонил Лену на флэш-скорости — этот ублюдок взял трубку только после третьего раза — и стал кричать на него. Но голос Лена — господи, задыхающийся, хриплый — был твёрдым и непрощающим. А рот — это чувство — никуда не исчезал, даже когда Лен стал язвить, сказал ему, что какой-то парень на коленях перед ним выглядит точно так же, как Барри — блядь, — напомнил ему, что он сам отказался от него и не вызывался занять место этого парня.

Лен повесил трубку, и Барри почувствовал, что его сейчас вырвет. Он чувствовал язык, скользящий по члену, а потом резко и быстро отрезал узы, оборвал связь, будто ломая кость. Ощущения исчезли, оставив только белый шум, как будто узы были карманом, пузырьком в сознании, который он мог трогать и тыкать, но не ощущать, пока не решал сосредоточиться на нём. Барри сел на кровати, стараясь не дрожать, удержаться от обычного человеческого любопытства, которое подталкивало его к возобновлению связи, и не обращать внимания на то, как в горле застревали всхлипы, которым он ни за что не позволит сорваться с губ. Барри не мог сосредоточиться ни на чём, кроме контроля над своими эмоциями, пока не почувствовал что-то знакомое, скользящее по поверхности уз, и пропустил это в связь, понимая, что Лен только что кончил.

Барри выскочил из кровати, чувствуя себя слишком плохо, чтобы использовать скорость, но из-за тошноты, подступающей к горлу, нельзя было не бежать. Он влетел в ванную, и его желудок болезненно сжался. Его вырвало, от кислоты и желчи в горле горело, а на языке чувствовался едкий привкус.

Он порадовался, что было уже слишком поздно и Джо давно спал, порадовался, что в одиночестве сидел на полу в ванной, чувствуя себя невероятно несчастным.

Лен не принадлежал ему. Он сказал Лену, что даже не хотел его. И впервые со дня связывания Барри пожалел о своих словах.