— Айрис, окажи мне услугу.

— Какую, Барр?

Барри проскользнул в комнату, в которой она сидела вместе с Эдди — они стали официальной исследовательской командой и обсуждали информацию, которая могла бы помочь им пробраться в Айрон Хайтс.

— В чём дело?

Барри встретился с ней взглядом.

— Каковы шансы того, что ты сможешь сделать так, чтобы я появился на 52 канале во время утренних новостей?

***

У них был план. У них была команда. Они могли это сделать.

Они должны были. О другом и думать не хотелось.

Они взяли час на подготовку. Айрис была в Picture News, быстро звонила по телефону разным людям. Шоне и Джеймсу нужно было взять что-то из квартиры Хартли и Джеймса, какие-то инструменты, а Мик «забирал» грузовик, который им понадобится.

— Как ты держишься? — спросил Барри у призрака Лизы. Просто у Лизы. Она разглядывала чертежи Айрон Хайтс, выведенные на большой экран, внимательно вглядываясь в каждую деталь, паря в футе над землёй. Когда она взглянула на него, бесплотные волосы соскользнули с плеча и начали развеваться.

— Лучше не бывает, — холодно улыбнулась Лиза.

— Ты же знаешь, что тебе необязательно это делать.

Лиза так взглянула на него, что Барри едва не отступил на шаг.

— Он мой брат. Об этом не может быть и речи.

— Ты всё ещё ранена.

— Снарты стойкие.

Барри сглотнул и кивнул.

— Ладно.

Кейтлин позвонила Ронни, но Огненный Шторм никак не успел бы вернуться из Питсбурга вовремя, даже с суперспособностями. Он прибудет в качестве подкрепления и останется на страже лаборатории. А это означало, что они должны были справиться с этим сами, Барри и Негодяи. Помощь Лизы была неоценима для их плана. Барри понимал это.

Но он также понимал, что Лен будет очень недоволен, если с ней что-то случится.

Кортекс кишел активностью, Барри встретился с Циско взглядом и кивнул в сторону двери.

— Я отойду на пять минут. Скоро вернусь, на случай если Айрис позвонит по поводу новостей.

А затем он исчез, по венам бежало желание двигаться.

***

После разговора с Эйлингом Лена держали в камере и не давали ему уснуть весь вечер и всю ночь.

К тому моменту ему было плохо от голода, а адреналин от напряжённой обстановки в лаборатории пропал. Энергия сильно понизилась, а настроение испортилось, лампы всё ещё слишком ярко светили и мерцали, и он не знал, сколько было времени, но внутренние часы подсказывали ему, что было уже поздно.

Лен не разговаривал с Хартли. Ему было нечего сказать. Спать ему тоже не давали, кто-то приходил и бил дубинкой по прутьям решётки или кричал, когда они с Хартли пытались уснуть. Вскоре они просто начнут шуметь ещё больше.

Губы и горло ещё никогда так сильно не пересыхали. Должно быть, он провёл без воды двадцать четыре часа, если не больше.

Головная боль накатывала волнами, почти как при похмелье.

Лен против своей воли надеялся, что Барри скоро спасёт его, немного ненавидя себя за то, что позволил этому чувству поселиться внутри, за то, что заметил его сейчас.

***

Было семь утра. Эйлинг должен был позвонить в лабораторию с минуты на минуту.

Ладони Барри внутри костюма потели. Он не в первый раз переживал из-за чего-то, будучи Флэшем, но впервые делал что-то такое, да ещё и специально.

Айрис позвонила ему и сказала, что камеры готовы и ждут его сигнала. Она не появится на экране рядом с ним. Барри бы не стал показывать её перед всеми, потому что связь между ними и так была слишком явной, а он пытался сделать так, чтобы дорогие ему люди не становились мишенью. Чтобы такого больше никогда не повторилось.

На экране два ведущих готовили зрителей к его появлению.

— Этим утром у нас есть специальный сюрприз для наших зрителей. Впервые Флэш из Централ-Сити согласился появиться на экране. Флэш говорит, что у него есть сообщение, которое он хочет передать жителям Централ-Сити и всей нашей стране.

— Прямой эфир ведётся из нашей студии. Вперёд, Флэш.

Барри добежал до студии — четыре секунды — и появился перед камерами, фотографию которых ему прислала Айрис. Оператор был профессионалом, он сосредоточенно повернул камеру, но остальные сотрудники, держащие оборудование, широко раскрыли глаза от удивления. Лицо и голос Барри размывались, он заставлял себя сохранять спокойствие.

— Жители Централ-Сити, вам нужно узнать о том, что происходит в этом городе. Что происходит в этом штате и в этом мире.

Айрис, стоящая позади камеры, кивала, глядя на него и крепко сжимая руки перед собой, её глаза блестели скрытой надеждой.

— Когда ускоритель частиц из STAR Labs взорвался и выпустил тёмную материю, у людей появился дар, они стали металюдьми, как я. Есть плохие люди с этим даром, но есть и хорошие. Военные… Генерал Уэйд Эйлинг хочет использовать таких людей, как я, в качестве оружия. Он предложил металюдям присоединиться к нему, но на этом ничего не закончилось. Он хочет принудить меня и остальных металюдей. Остальных невинных людей. А когда этого станет недостаточно, он хочет забирать таких людей, как вы, детей металюдей и других, которые, по его мнению, могут подойти, и превращать вас всех в металюдей. Генерал Эйлинг собирается превратить людей в живое оружие. Что бы он ни рассказывал вам, я не согласен с этим, я не одобряю это. Ни один человек не является оружием.

Айрис закивала сильнее, её глаза наполнились слезами. Барри едва заметно кивнул ей и повернулся обратно к камере, чтобы сказать последние слова.

— Единственный способ защитить страну — это защитить всех людей, живущих в ней. В том числе и металюдей. Я знаю, что жители Централ-Сити согласятся со мной.

А затем Барри исчез, и план оказался запущен. Этот фокус должен был отвлечь военных хотя бы на какое-то время.

***

Шаг 1: Пройти через северный вход.

Джеймс был в своей стихии. Никто из этих болванов не хотел пускать его, когда он вызвался. Что-то о том, что на него нельзя было положиться. Он фыркнул на них и повертел головой, растягивая шею и занимая центр сцены комнаты.

Чтобы впечатлить их, Джеймс избавился от следов своего акцента и начал использовать акцент, с которым говорили на восточном побережье, с нотками Новой Англии, севера Бостона, юга Метрополиса, а также произносил некоторые слова так, как произносил бы их человек, который провёл слишком много времени в Готэме. Он встал так, как стоял бы строитель, повернулся к милашке с длинными волосами — Рамону? Судя по всему, он тут всё планировал — и вжился в роль уставшего прораба, который просто пытался прийти на работу и просил просто, блядь, пропустить его мимо охраны, потому что ему нужно было работать, а платили ему не так много, чтобы работать рядом с заключёнными да ещё и мириться с этим дерьмом, и, возможно, ему не нужно было уезжать из Готэма, учитывая, сколько всяких чудиков появилось в этом чёртовом городе.

Джеймс протянул карточку, которую стянул прямо со стола перед Рамоном, чтобы продемонстрировать свои способности. У парня прямо-таки отвисла челюсть, и даже Флэш посмотрел на него с удивлением.

— А… о… окей, можешь присоединиться к нам.

Флэш и Шона достали костюмы, бейджики и удостоверения настоящих строителей, а Рамон быстро создал для них фейковые удостоверения. Джеймс был не особо польщён, но мог это пережить.

А затем они отправились в тюрьму Айрон Хайтс.

Он начал использовать акцент и положил в карман пачку сигарет и зажигалку, чтобы дополнить образ, да и лёгкая щетина не мешала. Охранники просканировали удостоверения Джеймса, Шоны и даже Рори, которого они не узнали несмотря на то, сколько времени он тут провёл, и который сидел рядом с Джеймсом в таком же костюме рабочего. Рамон взламывал их систему, сидя в фургоне на парковке, чтобы убедиться, что удостоверения просканируются нормально. Они проверили грузовик, который Мик достал для этой миссии час назад. Внутри, конечно, не было никакой контрабанды. Лиза проплывала через тюремную стену в каком-то слепом пятне камеры.

— Почему так долго, парни? Нам тут нужно работать.

— Да-да. С вами всё нормально, ребята.

Джеймс заехал внутрь на грузовике с лёгкой улыбкой.

***

Шаг 2: Достать оборудование.

Джеймс начал свистеть, как только они попали внутрь. Шона бы убила его за то, каким непринуждённым он казался, но его болтовня помогла охранникам расслабиться, и она тоже заставила себя успокоиться. Мик взглянул на камеры и отвёл взгляд, и Шона задумалась о том, как он чувствовал себя сейчас.

Они прошли через металлодетекторы при входе и позволили охранникам осмотреть их и их оборудование, прежде чем впустить. Шона ухмыльнулась, когда они прошли мимо охранников и попали в пустой коридор. Циско уже должен был взломать камеры. Она выглянула из окна, переместилась к сторожевой вышке и практически тут же исчезла, снова оказавшись на парковке, где стоял фургон Циско.

— Почему так долго? — улыбнулся Циско. Это ему шло, потому что тогда ему не хотелось зарядить в лицо. И всё-таки Шона закатила глаза.

— Не всем же быть Флэшем. — Шона перекинула сумку со снаряжением через плечо. Она была чертовски тяжёлой из-за пушки Мика и игрушки Джеймса.

— Новостной выпуск Барри скоро начнётся, это должно выиграть вам немного времени, пока Эйлинг будет злиться и сосредоточится на другом. Если нам повезёт, они отправят кого-нибудь в STAR Labs, но это отвлечёт их ненадолго.

— Хорошо. Пускай придут за нами.

Шона снова испарилась, оказавшись в том же месте, с которого исчезла. Пускай точно придут. Когда она найдёт Марка, их будет ждать та ещё буря.

***

Шаг 3: Найти (других) металюдей.

Лиза пролетала сквозь стены. Было странно, что ей не было странно, не возникало никакого сопротивления, словно она двигалась сквозь воздух. Внутри стены были, в основном, уродливыми, где-то бетонными, где-то деревянными, но, в общем и целом, неприятными.

Лиза старалась оставаться в стенах, чтобы не попасть на камеры, в потолках и в полу. В местах, где шло строительство, было много дерева, развалин, стекла, оборудования, а где-то и транспортных средств, через которые было легко пролететь и в которых было легко спрятаться. Вокруг ходили рабочие и охранники, которые с зевками начинали утреннюю смену, настраивали оборудование или принимали работу у тех, кто трудился ночью.

Здесь не было камер и никаких следов Ленни. Лиза спустилась ниже; понять, находится ли под ней земля или другой этаж, она могла, только пройдя сквозь пол.

Это была самая страшная часть: инстинктивный страх того, что она спустится вниз и окажется в полной темноте, погребённая заживо, но не совсем; на неё нападала клаустрофобия, пока она не проходила сквозь пол и не оказывалась в очередной комнате. Каждый раз она сглатывала это чувство. Страх был роскошью, на которую у неё не было времени.

Главной проблемой был наушник, через который можно было связываться с остальной командой, а точнее его отсутствие. Она была бесплотной, поэтому не могла вставить его в ухо. Лиза могла только найти Ленни и других и встретиться с Негодяями, если, конечно, ей удастся всех отыскать. Циско заставил её несколько часов изучать чертежи этого места, но, чтобы найти остальных и вернуться к месту встречи, ей придётся серьёзно проверить свои возможности.

А этого даже не было на чертежах. Под первым этажом должен был быть один подвал и несколько служебных тоннелей. Лиза проникла под землю и оказалась на совершенно новом этаже. Затем ниже. И ещё ниже, на подземелье четвёртого уровня. Лиза почувствовала, что бесплотное сердце начало биться быстрее. Пятого уровня не было. Только цемент и больше ничего.

Лиза поднялась обратно к открытому тёмному коридору, находящемуся на первом уровне подземелья, на котором хотя бы были охранники и камеры, резко вдыхая воздух, который был ей не нужен, потому что технически она не дышала. Лиза тихо выругалась себе под нос и взяла себя в руки.

Ленни нуждался в ней. Он был где-то в этом лабиринте подземелий, на одном из этих этажей, и она должна была найти его.

***

Когда Кейн снова пришла за Леном, он натянул на лицо раздражённую маску, но был уверен, что ему не особо удалось скрыть свои чувства. Когда он поднялся, перед глазами запрыгали чёрные пятна, голова закружилась, его затошнило, сердце забилось быстрее; Лен задвинул все эти чувства подальше и пошёл за Кейн к лаборатории.

Там стоял Эйлинг, и, как показалось Лену, он был зол. Лен остановился, но Кейн толкнула его вперёд, он споткнулся о толстый металлический провод и выругался, упав на землю и ударившись коленями, суставы вспыхнули болью.

Лен не успел ещё даже подняться на ноги, только пошевелился, когда Эйлинг сказал:

— Он не придёт за тобой.

Желудок Лена ухнул вниз, колени подкосились.

Нет.

Это было невозможно.

Барри… отказался?

Борец за добро, герой сказал… На это точно должна была быть какая-то причина. Лен сглотнул желчь, но руки задрожали от холода, и с этим он ничего не мог поделать. Барри спас бы щенка. Барри спас бы убийцу. Дело было не в нём.

Вот только дело было как раз-таки в нём.

Это было невозможно, так было нечестно.

Вот только так всё, скорее всего, и произошло.

Если бы на его месте была Айрис, Барри бы…

Лен не мог так думать. Он…

Что могло быть таким ужасным, что Барри не согласился обменять его жизнь на это?

Он правда был таким ужасным, что Барри наконец воспользовался шансом бросить его? Освободиться от связи, которая тянула его ко дну и привязывала его к Лену?

Лен покачал головой, перед глазами потемнело. Блядь, он так сильно хотел пить. Голова всё ещё болела. У него не было мыслей, как отсюда выбраться. У него не было плана. У него ничего не было.

— Слышишь меня, Снарт?

Лен дёрнулся — в голове гудело — и заставил себя подняться на ноги.

— Я услышал тебя, просто мне всё равно.

— Правда?

Лен сглотнул, чувствуя, как сильно пересохло в горле.

— Убей меня своей машинкой для металюдей, я же сказал, мне всё равно.

Генерал взглянул на него с отвращением, но Лен даже не обратил на это внимания. На него всю жизнь смотрели так люди, которые думали, что они лучше него. Эйлингу должно было быть всё равно на то, заботила ли Лена собственная жизнь. Возможно, если бы он выбрался отсюда, если бы у него был план, если бы у него остались силы провернуть это всё…

Но Лену стало плохо от того, что случилось дальше. Два солдата, которые следовали за Кейн, словно сторожевые псы, подхватили его под руки и потащили к огромной койке с креплениями, которые должны были удерживать его. Когда один из них взял ножницы, чтобы разрезать футболку, Лен начал дёргаться и сопротивляться, но к тому моменту было уже слишком поздно: его уже привязали, кожаные ремни удерживали ноги, запястья и грудь.

— Сэр. — Они отошли подальше, когда к ним подошёл Элиас.

— Ну-ну, мистер Снарт. Мы начнём процедуру с химических веществ и капельницы, ты не против?

— Иди к чёрту.

Доктор хмыкнул и достал шприц с самой большой иголкой, которую Лену не посчастливелось видеть. Он почувствовал надвигающуюся мигрень, боль прошила голову и шею, лампы над телом светили слишком ярко.

— Надеюсь, обезвоживание не доставляет тебе особых проблем? Я должен был предупредить тебя о том, что это часть процедуры. Чем меньше жидкости в твоём теле, тем меньше вероятность того, что ты умрёшь от инсульта. Это парадоксально, и, признаюсь, первые несколько подопытных пили слишком много воды, чтобы уменьшить урон, нанесённый инсультом, но сердечные приступы, которые мы наблюдали, были геморрагическими, а не ишемическими…

— Тебе, видимо, очень нравится звук собственного голоса.

Доктор прыснул, отложил в сторону пузырёк с жидкостью, которую набирал в шприц, и придвинулся к руке Лена.

— Надеюсь, ты не боишься уколов… — Внутренности прошило что-то раскалённое добела… — Но всё скоро закончится, обещаю.

Лену казалось, что у него пылал мозг, и вряд ли это было от того, что Элиас вкачивал ему в плечо, для этого было слишком рано, хотя рука и начала гореть. В сознании пронеслась картинка, ярко-красная ярость, но это было не его чувство…

Гродд?

В сознании что-то вздрогнуло, это было похоже на щекотку. А спустя мгновение Лен закричал.

***

Хартли и представить не мог, что ему могло быть так больно. Ему было так холодно, он не мог согреться, ему было больно от того, что его вырубили и бесцеремонно бросили на бетон, он так хотел пить… Он просто хотел спать. Он так сильно хотел спать. Он хотел плакать. Он хотел…

— Хартли!

Хартли распахнул глаза и вздрогнул всем телом. Над ним парила…

— Лиза?

У него были галлюцинации. Должны были быть. Она была золотой.

— Ш-ш-ш…

На Хартли никогда раньше не шикала галлюцинация. Но у него и не было галлюцинаций до этого. Это была новая территория.

— П-п-почему я п-п-представляю именно т-тебя? — У Хартли стучали зубы. Лиза посерьёзнела.

— Ты не представляешь меня. Поднимайся. Скажи мне, где все остальные. Где мой брат?

Он сел и вздрогнул.

— Чт-то?

— Хартли, мне нужно, чтобы ты сосредоточился. Где. Ленни?

Хартли показал пальцем на дверь; он был уверен, что сошёл с ума, но также он не думал, что лихорадочный бред мог быть таким чётким.

— Его з-забрали.

— Кто? Куда?

— Не знаю. Вниз. Кейн.

— Вниз, чёрт, там пиздец как жутко… Ладно, неважно. Где остальные?

Хартли зашипел, поднявшись на замёрзшие ноги, они онемели, но их кололо. Он прислонился к решётке и показал пальцем на коридор, ведущий к тому месту, в котором, по их с Леонардом мнению, держали металюдей.

— Мы думаем, что там. — Рот разминался от разговоров, но челюсть болела от болтовни.

Хартли так устал.

Лиза смотрела на него, паря в камере, словно прекрасный луч. Возможно, это был сон, который он видел перед смертью. Умирать было ещё рано, но сложно было быть уверенным в этом, он же раньше не умирал.

Если бы Хартли мог присниться кто-то сияющий золотом, он бы хотел, чтобы ему снился Джеймс.

— Помощь уже идёт, Дудочник. Будь наготове.

Затем Лиза исчезла, пролетев сквозь стену, и Хартли заморгал, глядя ей вслед.

Ох. Может… Может, это и не был сон. Это… имело смысл. Хартли потёр ладонями холодные предплечья. Быть наготове? Он мог попробовать.

***

Шаг 4: Встретиться и остаться незамеченными.

Удача рано или поздно должна была закончиться. Удача всегда заканчивалась, даже если всё контролировал Снарт, а это был план Лизы. Она хорошо справлялась, так было всегда, но ещё недостаточно хорошо.

Их удача закончилась, когда патруль военных врезался прямиком в Мика и остальных.

Они находились в одном из служебных туннелей и направлялись к месту встречи с Лизой. Военные спросили, что они тут делали, и сказали им идти обратно. Джесси проделал свой фокус, но это были не какие-то ничтожные охранники или тюремные надзиратели.

Мик достал пушку, а они достали пистолеты. В то же мгновение они загорелись, пламя сияло оранжевым и красным, плясало и становилось всё больше, военные кричали.

Этого было недостаточно.

Этого никогда не было достаточно. Но обычно этого хотя бы хватало. А здесь и сейчас, когда ладони были так сильно сжаты, что было больно, а злость была такой горячей, что напоминала динамит, готовый взорваться? Этого и близко было недостаточно. Мик хотел спалить дотла всю эту тюрьму и раскрыть её отвратительную вонючую изнанку. Он хотел спалить дотла систему целиком.

Пламя дарило Мику освобождение, которое он не чувствовал ни от чего другого. Клапан словно открывался, напряжение и паника улетучивались. Пламя всегда освобождало его.

Он родился с пламенем. Его метка была небольшим огоньком. Его Пэм. Узы замолчали, метка почернела, словно пепел, и больше всего на свете ему хотелось увидеть, как сгорает мир.

Её смерть должна была напоминать агонию. От неё должно было хотеться кричать. Она должна была быть такой громкой, такой ГРОМКОЙ. Но это было не так.

Было так чертовски, так пиздецки ТИХО.

Так тихо.

Теперь сердце Мика билось в одиночестве. Душа овдовела, осиротела. И в этой пустоте… В этом пустом месте внутри Мик делал то, что делал всегда. Он заполнял тишину огнём.

***

Джеймс, стоящий рядом с Миком, выругался, а Шона вздрогнула. Крики военных быстро затихли из-за дыма в лёгких, но это было неважно. Сирена заверещала. Шона могла поклясться, что слышала её отголоски и громкоговоритель.

— Нам нужно идти! — Шона потянула Джеймса за руку.

Джеймс взглянул на Мика.

— Ты задержишь их?

Шона слышала шаги в конце коридора. Это точно были другие солдаты. Красные отблески играли на лице Мика, он натянул очки на глаза.

— Я справлюсь.

Шона кивнула и воспользовалась своими силами, почувствовала это ощущение от исчезновения и возврата в пространство; она оказалась там, куда упал её взгляд — прямиком позади огня. Запах горящих солдат заполнял коридор.

— Что мне… — Джеймс вертел головой влево и вправо. Они слышали шаги.

— Иди налево, я пойду направо.

— Думаешь, разделяться — это хорошая идея?

— Я думаю, что мы лёгкая добыча. Я пришла сюда, чтобы найти своего соулмейта. Ты пришёл сюда за своим.

В ухе раздался голос Циско.

— Что там происходит, ребята?!

Джеймс кивнул и побежал по коридору.

— Обстановка накалилась, — раздался в ухе его голос.

— Расскажите мне…

Джеймс рассказывал Циско и всем остальным о том, что произошло. Шона подобралась к углу, держа пистолет наготове. Она совершила ошибку, заглянув за угол.

— Так-так-так. — Глаза Биволо светились голубым. — Давно не виделись.

Шона зажмурилась и всхлипнула.

Нет. Нет, он не мог, она…

Как, чёрт возьми, она должна была остановить Биволо, если она не могла смотреть на него? Как она должна была спасти Марка? Как она могла хоть что-то сделать? Марк умрёт, и это произойдёт из-за неё, она вообще не должна была приходить сюда, она всё испортила. По щекам текли слёзы, Шона плакала и громко всхлипывала, опустившись на колени.

— Ну-ну, Шона. Не грусти, — пропел Рой, и она вздрогнула и всхлипнула.

— Я не могу…

— Ну-ну. Я отведу тебя к Эйлингу, и тебе станет лучше.

Биволо забрал пистолет, который выпал из её ладоней. В чём вообще был смысл? В чём был смысл всего этого?

***

Лиза наткнулась на Джеймса по пути к месту встречи. Она не нашла Ленни, но Хартли и Марк находились дальше по коридору, и Лиза была готова привести остальных к ним, когда запищала сирена.

Можно было догадаться. Всё по закону Мёрфи, который уже можно было называть «законом Мика», но такова была жизнь.

Когда Лиза влетела в комнату, Джеймс бросал все свои игрушки в одного метачеловека и прятался за металлическими трубами, пока земля под ним не начала дрожать и расходиться.

— Ты не можешь убежать от Геоманта, малявка!

— Кого это ты назвал малявкой?!

Лиза рассмеялась бы, если бы у неё было на это время. Она подлетела прямиком к мете, дрожащая земля не была для неё помехой.

— Геомант? Ужасное имя, тебе так не кажется?

— Чт… Э… Кто… Что ты?

Лиза хихикнула и бросила на Джеймса взгляд через плечо. Он готовил бомбу. Хорошо. Она подвинулась, чтобы оказаться прямо перед парнем и закрыть ему обзор.

— Ты не слышал? Я Золотой Глайдер.

— Кто…

Парень не смог закончить свою мысль. Через тело Лизы пролетело устройство с ударной волной и попало прямиком в его грудь. Она узнала узор в горошек на бомбе — изюминка, которую Джеймс добавлял к каждому изобретению Хартли.

— О чё…

Устройство взорвалось, и Лизе практически показалось, что она почувствовала, как взрыв прошёл через неё.

Она взглянула на Джеймса, который стоял на ногах.

— Отлично сработано, Глайдер.

— Рада, что ты быстро сообразил. Где Шона? Нам нужна её помощь, чтобы забрать парней из камер.

***

Барри бежал к тюрьме, но вдруг резко вылетел из спидфорса и упал на землю, крича от боли.

Он схватился за голову, которая пылала в агонии, попытался сосредоточиться, что…

Боль немного утихла, она не исчезла совсем, но Барри хотя бы смог дышать, воздух в лёгких напоминал пламя.

— А, забыл сказать, как больно может быть во время этой части. Приношу извинения, мистер Снарт.

Глаза были закрыты, но, когда Барри открыл их, он увидел перед собой не землю. Он увидел…

— Лен? Это… Что происходит?

Звук собственного голоса завибрировал в голове, и он почувствовал, как его сердце — нет, сердце Лена — болезненно пропустило удар.

Барри?

— Мистер Снарт? — В поле его зрения возник мужчина, и он почувствовал себя в ловушке, пойманным, беспомощным, он лежал на столе, запястья прижимались к поверхности, он, должно быть…

— Запишите, что зрачки подопытного полностью расширены и не реагируют на свет. У него не начался приступ.

Барри стало плохо.

— Лен, это… Ты в порядке?

— Барри… — В горле пересохло, голос хрипел.

— Это… О, мистер Снарт, агонисты уже так сильно подействовали? Ты снова чувствуешь своего соулмейта, я правильно понимаю?

Барри застонал, почувствовал укол боли в голове при виде шприца.

— Кажется, нам всё-таки не понадобится дополнительная доза.

— Что…

— Сейчас ты заметишь, что под действием агонистов НАС стала сильнее, чем когда-либо. Не волнуйся, это естественная часть процесса. Если мы верно рассчитали дозу, глушители не повредили узы, и теперь ощущения могут стать только сильнее.

— Лен, что происходит? — Барри почувствовал, что паникует. Почувствовал, что Лен паникует.

— Теперь мы можем поместить тебя в комнату и начать процесс.

— НЕТ! Нет… — Барри никогда не слышал, чтобы голос Лена звучал так. — Не когда он всё чувствует. Не…

— Боюсь, по-другому не получится, мистер Снарт.

Барри сглотнул, перед глазами всё плыло.

— Лен, мы уже идём, продержись ещё немного.

Барри заставил себя подняться на ноги и побежал, крича от боли в спидфорс. Всё это время он видел Лена, видел его глазами, чувствовал…

Извини, Ледышка.

Это был Гродд. Гродд был в сознании Лена. В его сознании. Как?

Барри был в Айрон Хайтс, в стенах тюрьмы, попал туда так быстро, что едва заметил, как прошёл через ворота и коридор.

— Барр? — В ухе раздался голос Циско. — Спустись на три этажа до служебных туннелей, чтобы встретиться со всеми. Внизу пожар, Мик удерживает военных, Биволо поймал Шону, а Джеймс и…

Барри побежал вперёд, а затем рухнул на землю, глуша крик, тело Лена дёрнулось, подскочило и упало обратно. Он слышал крики Лена в голове, слышал, как кровь стучала в ушах Лена.

— Останови их. Останови их, пожалуйста…

— Хорошо, Лен, хоро…

— Пожалуйста, Гродд.

Барри вздрогнул. Лену было так больно. Гродд был где-то там, рядом с Леном, в их головах.

Моих сил недостаточно. Нужно набраться сил. Нужно сбежать.

Барри сглотнул желчь, ему было так больно, что он не мог подобрать слова. Он чувствовал запах дыма. Он заставил себя подняться на ноги.

— Я рядом, Лен. Где ты? Я здесь. Пожалуйста…

Внизу, Флэш.

***

Барри три раза прошёл сквозь пол, он падал, пока не приземлился на этаж, под которым, кажется, ничего не было.

Лен снова кричал, казалось, будто кровь горит огнём от того, чем они его накачали.

Барри бежал по коридорам мимо солдат, сжимая зубы от боли, уклоняясь от пуль, летящих в него, пока не оказался около места, которое казалось его сознанию правильным, знакомым. А затем он остановился — или был остановлен, — наткнувшись животом на балку.

Барри чувствовал во рту вкус крови, ощущал боль Лена каждой клеточкой тела. Он поднял голову, заставил себя сосредоточиться, перед глазами двоилось, но он увидел…

— Кейн.

Она стояла перед ним с самой сумасшедшей улыбкой, которую Барри когда-либо видел.

— А я всё думала, когда же один из твоих дружков спустится сюда, Флэш.

Барри, прорезался взволнованный голос Лена через все эти ощущения. Даже при такой боли он переживал о Барри.

Лен, задушено выдавил Барри, заставляя себя встать. Я почти пришёл.

Он почувствовал, как тело Лена передвинули, потащили, как он слабо запротестовал. Боже, он так хотел пить. Так сильно хотел пить. Сердце слишком быстро стучало в груди. Ноги онемели. Замёрзли.

Барри уклонился от другого куска металла, летящего в него, — Кейн совершенно не раскаивалась, нападая на противника, который был отвлечён.

— Будешь стоять тут весь день, Флэш?! — прокричала она, приподнимаясь над землёй. Барри подбежал к ней и ударил, уже не переживая об этом, но металлическая-балка-превращённая-в-оружие сбила его с ног, перед глазами заплясали тёмные пятна, и он оказался в сознании Лена. Мужчины, стоящие по обе стороны от него, тащили его, сопротивляющегося, злого и отчаянного, закованного в наручники. Он оказался в круглой комнате с гладкими металлическими стенами и креплением, к которому можно привязать человека, в середине.

— НЕТ… Лен, подожди, я…

Нога ударила его в живот.

— В таком состоянии с тобой не стоит и драться, — противно рассмеялась Кейн. — Тебе плохо? Я слышала, что из-за агонистов НАС ощущения становятся безумными, но, ты же понимаешь, мне-то откуда знать.

Кейн снова пнула его, и Барри попытался отделить своё сознание от сознания Лена, отделить свою боль от боли Лена, в голове раздавались крики — «Вставай, Барри, вставай! Дерись с ней! ВСТАВАЙ!»…

Кейн наклонилась к нему.

— В конце концов, я не чувствовала соулмейта, когда проходила эту процедуру. О, но я была просто в агонии. Твоему соулмейту придётся чертовски нелегко. Но, знаешь, худшее впереди. И то, если он выживет. — Она резко улыбнулась и серьёзно взглянула на Барри. — Кроме меня ещё никто не выживал.

Барри стиснул зубы, заставив себя встать, и сплюнул кровь, вкус которой чувствовал во рту.

— Я разберусь с тобой и остановлю это.

Кейн громко рассмеялась.

— Нет, Флэш, ты умрёшь.

На этот раз Барри закричал от собственной боли.

***

Лен попытался сбросить с себя военных, крича внутри головы и вслух. Барри сейчас умрёт. Барри умрёт, потому что боль Лена раздирала его тело. Лен убьёт Барри.

Единственные подарки, которые можно было получить от него — синяки и боль. Боль, и боль, и боль, и боль…

Гродд, пожалуйста… Останови это, пожалуйста…

Элиас вошёл в комнату, держа в руках блокнот, надев очки. Лен плюнул бы ему в лицо, если бы во рту осталась слюна.

Не я. Это…

В голове появились картинки шприцов, резкая боль.

ТОГДА СПАСИ ЕГО!

Не могу сбежать…

Но ты в моей голове!

Не могу разрушить клетку, недостаточно силён…

Тогда сделай что-нибудь, что угодно! Он сейчас умрёт, он не может выбраться из моего сознания…

Возможно, есть кое-что…

Что угодно…

Лен почувствовал ослепительную вспышку боли глубоко в теле, в костях, костный мозг словно пылал, внутри что-то дёргалось. Он сжал зубы, скуля от боли, выгибаясь всем телом.

— Ещё одно вещество, мистер Снарт. И это, конечно. — Элиас достал что-то из кармана, и Лен заставил себя раскрыть глаза. Если это было возможно, он бы напрягся ещё сильнее. Это был элемент криопушки. — Ключевой элемент. Кажется, холод тебе подходит, так что мы посмотрим, сработает ли это.

Элиас широко улыбался и совершенно не выглядел взволнованным. Затем он прошёл мимо Лена к середине комнаты.

Под веками Барри лежал на земле, споря с Кейн. Он смог ударить её несколько раз, она оборонялась. Он слишком тяжело дышал, ему было слишком больно, он отвлекался, труба ударила его по лицу, в дюйме от виска. Кейн подняла руки, готовясь использовать силы. Она убьёт его. Лен чувствовал крик Барри и сглатывал собственную боль.

Сейчас, Гродд…

Своими глазами он видел блеск от шприцов Элиаса с агонистами, лежащими в ряд на тележке.

Перегрузи узы. Приступ убьёт свя…

Убьёт…

Лен вздрогнул, перед глазами возникли кричащие и плачущие пациенты — воспоминание Гродда. Их НАС, их узы…

Несвязанный…

Как от процедуры, которая удаляла связь. От неё…

Боль резко вспыхнула, и Лен закричал. Барри закричал вместе с ним, и Лен почувствовал поверх своей боли «добивание» Кейн — как она начала вытягивать кровь с помощью железа в ней.

Лен убивал его. Лен убьёт его собственной болью. Барри ничего не видел, не мог сосредоточиться…

Сделай это…

Элиас что-то говорил. Эта дверь останется открытой ещё на минуту. Тележка была снаружи, Лен был внутри.

НЕТ!

В его голове раздался крик Барри. Лен почувствовал, как Барри сжал зубы, поднялся и на скорости ударил Кейн, а затем остановился, тяжело дыша.

Нет, только не это, Лен, что угодно, только не это, я совсем рядом…

Ты умираешь…

Я могу спасти тебя…

Моя боль убивает тебя…

Лен почувствовал, как боль снова вспыхнула, словно для того, чтобы доказать его правоту, и Барри вздрогнул в ответ, Лен знал, что он даже не видел Кейн. Лену казалось, что он истекал кровью каждой клеточкой тела, кости напоминали лезвие. Перед глазами всё плыло. Барри не мог драться, чувствуя такую боль.

Он видел, чувствовал, как Гродд использовал силы, по сознанию прошла дрожь. Тележка снаружи шевелилась, колёсики крутились, подъезжая ближе к комнате, в которой находился Лен. Он дрожал.

Не делай этого, прошу тебя, Ленни, не делай этого, не делай этого, не делай этого…

Впервые в жизни…

Лен заставил себя открыть глаза, ничего не видя перед собой, белый свет был слишком ярким, ему казалось, что он ослеп.

… Я буду частью решения проблемы.

Какого решения?! Лен…

Ты будешь свободен…

Кейн ударила Барри по лицу. Элиас направился к двери. Снаружи Эйлинг раздавал приказы.

СЕЙЧАС, ГРОДД…

Шприцы влетели в комнату через дверь и вонзились в кожу Лена, тут же опустошаясь. Он не мог посчитать, сколько их было. Он кричал.

***

Барри впечатал Кейн в стену, ослеплённый болью, умоляя Лена не делать этого. Кейн зарядила кулаком ему по лицу, и он сильно ударил её о стену, а затем боль Лена затопила всё, ему никогда в жизни не было так больно.

Барри упал на землю, крича, а затем…

Он вздрогнул, его вырвало. Боль исчезла. Боль исчезла. Она исчезла. Она…

— Лен? Лен! ЛЕН!!!

Барри кричал. Он кричал так громко, как позволял голос, который звенел, вибрировал, отдавался эхом и окружал его, но не мог проникнуть внутрь. Внутри была только тишина.

Пустая, громкая, оглушительная тишина.

Не было… ничего.