На долю секунду, прежде чем Лен отключился, у него в голове промелькнула единственная мысль. Он ещё никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким.

***

Барри никогда не чувствовал себя таким пустым.

За секунду в голове всплыло воспоминание о сегодняшнем утре…

Прежде чем они отправились в Айрон Хайтс и начали исполнять план, прежде чем появиться в новостях, Барри отправился на пробежку.

Он выскользнул из STAR Labs, потому что ему нужно было прочистить голову, почувствовать, как ветер бьёт в лицо и проносится мимо. На самом деле Барри не чувствовал ветер в спидфорсе, ему нужно было замедляться, взбегать вверх по зданию и стоять на крыше, чтобы почувствовать, как он дует и хлещет по щекам. Стоять на краю и позволять природе мотать его из стороны в сторону было волнительно, и в последний момент, за мгновение до того, как его столкнут, Барри сбегал по зданию вниз.

После того как он отправил Эобарда обратно через червоточину, Барри иногда выходил из спидфорса на полпути, чтобы почувствовать, как кровь бежит по венам, а ветер бьёт по лицу, и снова ускорялся в нескольких футах над землёй, по инерции спокойно опускаясь вниз.

Но сейчас Барри было некогда играть в эту игру. На самом деле он не играл в неё уже несколько месяцев, с того момента, как…

С того момента, как они оказались связаны.

Ноги сами привели его в единственное место, в котором ему могло стать спокойнее хотя бы на несколько минут. Он отправился к Лену.

В доме было так тихо, и Барри всё ещё чувствовал себя нарушителем в этом красном костюме. Он снял капюшон и медленно пошёл по тёмным комнатам. Лен так и не повесил новые зеркала, ботинки мягко стучали по ковру.

Прошло всего двадцать четыре часа, а казалось, что гораздо больше.

Барри взглянул на картины на стенах и задумался о том, где бы Лен повесил морские пейзажи. Он проскользнул в комнату Лена, и ему стало интересно, сменил ли бы он более романтичную готическую картину — как-она-там-называлась, — висящую над кроватью, на более абстрактные фотографии.

Барри сел на кровать, слыша своё дыхание в тишине комнаты. Он снова встал. Было неправильно — слишком неправильно — быть таким спокойным, когда он не мог усидеть на месте. Существовать в задумчивой атмосфере комнаты Лена, когда его самого там не было. Когда Лен был в опасности.

Единственным плюсом того, что Барри пришёл сюда, было то, что он мог взять сменную одежду для Лена. На видео, которое ему показала Кейн, на нём не было ни носков, ни обуви, ни свитера, а к их приходу Лен будет чувствовать себя ещё хуже.

Барри подошёл к шкафу, чтобы взять одежду, и заметил коробки, стоящие в углу шкафа. Он просто пробежался по ним взглядом, а затем остановился, отошёл подальше и уставился на них. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, почему они выглядели такими знакомыми.

На самом верху кучи стояла маленькая красная коробочка с золотой ленточкой.

— Ты… принёс мне… подарок… Я, эм… нет.

— Нет?

— Я не хочу никаких подарков от тебя.

Горло сжалось, и Барри упал на колени, потянулся к подарку. Под ним стояла коробка побольше, тёмно-синяя и блестящая, с серебряной лентой.

— Перестань делать это. Пожалуйста. Я ничего от тебя не хочу.

А под ней виднелась коробка из-под обуви с прикреплённым к ней чеком.

— Я возвращаю ботинки.

— Что ещё я могу сделать, Барри? Я люблю дарить подарки.

Рука задрожала, и Барри опустил её, на глаза набежали слёзы, он попытался подавить всхлип.

— … можно сказать, никто не дарил мне подарки с тех пор, как умер дедушка.

И все подарки, которые Лен хотел подарить ему, всё ещё стояли здесь, так и не раскрытые. Так он выражал свою любовь, когда не знал, что ещё сделать, а Барри отверг его не раздумывая.

Лен пытался сказать Барри, что полюбит его, ещё с того самого дня, как они оказались связаны, что он любил его. А Барри не мог принять это. Не мог принять, что он тоже полюбит Лена, что… отчасти уже любил его.

В этом была суть. Эту часть он не мог принять, не мог признаться в ней даже себе, пока Лен не расшатал её своим ошибочным мнением. Он ошибался, когда говорил, что Барри никогда бы не выбрал это, не выбрал бы его.

Барри забрался в шкаф, не в силах сдерживаться, кусая руку, чтобы подавить слёзы и эмоции, от которых сжималось горло, внутри кипели чувства, а глаза жгло от слёз, из-за чего подарочные коробки размывались и превращались в яркие блестящие миражи.

Барри выбрал бы это. Хотел выбрать это. Он хотел Лена где-то глубоко внутри ещё со дня их первой встречи. Когда улыбался ему в том чёртовом поезде, чувствуя стук сердца в груди, до боли желая поймать мужчину, который подначивал Флэша. В казино, когда он поймал Лизу с её пушкой, но не попытался схватить Лена, потому что не хотел, чтобы их игра заканчивалась. В лесу с опущенным капюшоном, когда Лен очаровал его, как бы сильно Барри не противился этому, и когда он хотел подойти ближе, преодолеть расстояние, почувствовав глубокое чувство синхронности и понимания, согласия и доверия. Доверия, которое Барри пытался отрицать, которым Лен злоупотребил, когда Барри пришёл к нему в «Святые и грешники», умоляя о помощи; он был слишком взволнованным, слишком глупым, просил о том, что, на самом деле, было ему не особо нужно, воспользовавшись первой же возможностью выследить Лена, попытаться понять, что скрывалось внутри. На земле в Ferris Air, когда говорил себе, что больше не совершит такую ошибку, не позволит себе слушать сердце, если это будет означат, что его близким причинят боль, что люди, которых он пытается защитить, всё равно умрут.

Барри ненавидел то, как сильно он хотел выбрать это всё это время. Они с Леном оказались связаны спустя два месяца после той ночи на аэродроме, когда он запихнул полусформировавшиеся чувства глубоко внутрь, чтобы больше никогда не вспоминать о них.

Как он должен был признать, что так сильно хотел мужчину, которого больше всего боялся хотеть? Как он должен был признаться в том, что в мгновение ока выбрал бы Лена даже тогда, когда ещё не видел в нём хорошее, когда ещё не знал, как глубоко он мог любить и каким благородным было его сердце? Как он должен был жить с самим собой, когда хотел влюбиться в того и простить того, кто едва не убил единственных друзей, которых Барри удалось завести, не считая тех, что были у него в детстве?

Барри начал влюбляться в Леонарда Снарта в тот день, когда тот улыбнулся, стоя в поезде, полном невинных людей, и спокойно заставил поезд сойти с рельсов, и так и не понял, как простить себя за это.

Дело было не в узах. И не в НАС. Дело было в самом Лене. И всегда было в Лене. И теперь Барри собирался рискнуть жизнью, опираясь на не до конца сформированный план, из-за чего, скорее всего, они оба умрут, и он… Он сделал дрожащий вдох и заставил себя медленно выдохнуть. Он жалел только о том, что не сказал Лену раньше.

Барри заставил себя подняться на ноги и принял решение. Что бы ни случилось, он заберёт Лена оттуда живым и скажет ему, что любит его.

И сейчас в тёмных коридорах в недрах Айрон Хайтс Барри снова заставил себя подняться. Он не чувствовал Лена, не чувствовал их связь, но это ничего не меняло. Лен был его, и Барри собирался спасти его.

***

Джеймс никогда не встречал Биволо, но Лиза так прошипела его имя, что Джеймс понял, что Биволо они не любят. Шона стояла на шаг позади него, бесконтрольно всхлипывая, обнимая себя одной рукой и держась за рукав Биволо другой.

— Так-так, Лиза… Что произошло с тобой?

С глазами Биволо произошло что-то странное, и Лиза метнулась к Джеймсу, встав между ним и Биволо и тревожно взглянув на него. Джеймс озадаченно на неё посмотрел, и она улыбнулась.

— Думаю, твои силы не работают через меня, Райдер.

Биволо нахмурился.

— Видимо, нет. Что ж, остаётся только один способ справиться с этим.

Биволо направил на них пистолет.

***

Всё здание вздрогнуло. Земля под ногами Барри задрожала. Он заставил себя встать, его глаза горели огнём; Кейн потеряла равновесие.

— Я не чувствую его.

Она взглянула на него с искренним непониманием в глазах.

— Что?

— Я не чувствую своего соулмейта. Наша связь… Я не чувствую… я… он… Она сломалась.

Глаза Кейн расширились, и Барри бросился вперёд, ударив её один раз, затем второй. Она отбивалась, пыталась бросать в него металл, но он был слишком быстрым, и она не могла в него попасть. Барри уклонялся и пригибался, он поймал трубу и ударил Кейн ею, прежде чем она успела понять, что произошло, выбив почву у неё из-под ног. Она взмахнула руками, чтобы притянуть к себе металл, но Барри поймал её, прежде чем она упала, и швырнул её в стену так сильно, что она ударилась головой. Он прижал предплечье к горлу Кейн.

— Назови мне хоть одну причину не убивать тебя.

Свободная ладонь Барри вибрировала у её груди. Руки Кейн безвольно висели. Хоть одно движение с её стороны, одна попытка использовать силы, и он…

Кейн кашляла и давилась, и спустя пару мгновений Барри понял, что она смеётся.

— У меня — кхр — их нет, Флэш.

Барри посерьёзнел.

— Избавь — гх-х — меня от мучени…

Барри убрал руку от её горла; он понимал, что у него не было на это времени, но ему нужно было знать…

— ПОЧЕМУ?! Почему ты это сделала? Решила сотрудничать с человеком, который убил твоего соулмейта, почему ты это сделала?! — Бесконечная ярость Барри заполняла пустоту внутри.

Кейн задрожала, по её щекам потекли слёзы, и это были первые искренние эмоции, которые видел Барри и которые не были ненавистью.

— Потому что она выбрала тебя, а не меня.

Барри сморщился.

— Бетт?

— Она знала обо мне. Она знала, кем я была, с самого первого дня. Но она была его лучшим активом, а я была никем. И когда она оказалась ранена, она пошла к тебе — к Флэшу — за помощью. Она решила, что лучше умереть, чем даже попытаться сформировать нашу связь. Она не хотела меня.

Барри был поражён, внутри кипели эмоции.

— Ты ревнуешь? Ты ненавидишь меня, потому что ревнуешь?

Кейн влажно рассмеялась.

— Эйлинг убил её, но украл её ты, Флэш. Ты украл её, и она выбрала смерть из-за того, что ты вдохновил её.

Барри убрал руку и отпрянул. Лен.

— Ты даже не представляешь, как сильно я хотела, чтобы ты страдал так же, как я!

Барри взглянул в сторону коридора. Ему нужно было идти. В этот раз, когда он подбежал к Кейн, она даже не сопротивлялась, он связал ей руки, чтобы она не использовала свои силы, и оставил её там.

Кейн всё смеялась, пока Барри бежал к просторной комнате, которую она охраняла.

***

Лен был в отключке всего пару мгновений. Элиас суетился и кричал, вытаскивая шприцы из его кожи. Звуки были приглушены, словно он пережил взрыв. Был ли тут взрыв? Нет. Вата в ушах. Вата? Лен чувствовал лёгкость. Он слышал…

Гродд, сидящий в клетке, рычал. И, возможно, из-за этого, из-за него земля дрожала.

Всё казалось далёким, словно в тумане. Ненастоящим. Может, это был сон?

Лен смог едва заметно улыбнуться. Он надеялся, что Гродд сможет вырваться. Если кто-то и заслуживал свободу, это был Гродд.

Лен слышал, как люди в соседней комнате кричали, но не мог сосредоточиться на словах, мир прятался за дымкой.

— Генерал! — Голос Элиаса прорезался сквозь шум. Звук включился обратно. Лен услышал металл, царапающий металл, что-то ломалось, сгибалось, что-то отрывали и разрывали на части. А затем он вспомнил, что ему было больно, и всё снова наполнилось огнём. Лен ахнул и выгнулся, те эндорфины, которые появились в организме после отключки, исчезли, тело прошил жар.

Элиас повернулся к нему и смерил его взглядом.

— Что ж, видимо, мне придётся покончить со всем самостоятельно.

***

Лиза взметнулась вверх, полетела на Биволо, и он испугался. Он попытался выстрелить в неё, но пули прошли сквозь неё и отрикошетили от потолка.

Лиза с удовлетворением смотрела, как по его животу расплывалось красное пятно. Он опустил взгляд, прижимая дрожащие ладони к ране. Следующая пуля попала ему в грудь. Как и следующая.

Биволо упал на землю, он был мёртв.

Лиза оглянулась на Джеймса, собираясь поздравить его с выстрелом, но наткнулась на Шону, которая держала в руках пистолет Джеймса и тяжело дышала, на её щеках ещё не высохли слёзы. Она стояла перед Джеймсом, который выглядел таким же удивлённым, какой чувствовала себя Лиза.

— Он… Я…

— Он заколдовал тебя.

— Мне было так грустно. — Шона покачала головой, всё ещё пытаясь взять себя в руки; она поморщилась, потому что ей было нелегко признать горькую правду. — Я была готова сдаться и умереть, но потом появились вы, и я… Я прыгнула, чтобы закрыть Джеймса от пули, чтобы просто покончить с этим, и я почувствовала, что… Что единственное, что может принести мне радость, — это встреча Джеймса и Хартли.

— Ох, Бу, — благоговейно прошептал Джеймс. Лиза хотела повторить за ним.

— Мне нужно увидеть Марка.

Лиза кивнула, проводя ладонью по золотым волосам. Она чувствовала свои прикосновения. Хоть что-то.

— Сюда.

***

— У нас нет на это времени.

— Помолчи, Лиз… умф-ф-ф. — Хартли ещё никогда не целовали так: посреди слова, посреди предложения.

Ему было больно и тревожно, он устал, боялся, но он ещё никогда не чувствовал себя таким живым, как в тот момент, когда Джеймс обнял и поцеловал его.

— У нас правда нет на это времени.

Хартли почувствовал, как Джеймс пошевелился, и приоткрыл глаз, чтобы увидеть, как он показывал Лизе средний палец. Шона фыркнула, а Харт улыбнулся в губы Джеймса, чувствуя, как между ними снова вспыхнула связь, приглушённая из-за лекарств, но всё ещё сильная из-за того, что Джеймс был здесь.

— Голубые глазки…

— Я тоже люблю тебя, Джеймс, и у меня есть вопросы, примерно миллион, но, думаю, нас оставят в этой камере, если мы не поторопимся.

Шона закатила глаза и вызволила их.

***

Земля под ногами Марка дрожала, он слышал только звуки сирены, выстрелов и взрывов и чувствовал запах дыма.

Он не мог перестать улыбаться.

А затем, словно луч солнца, пробивающийся сквозь тучи в дерьмовый дождливый день, прямо перед его камерой внезапно появились Шона, Хартли и ещё какой-то парень рядом с ним. Золотой луч, которым, судя по всему, теперь была Лиза (он хотел услышать историю об этом с тех самых пор, как она появилась перед его камерой), летел к ним по коридору.

— Марк! — На лице Шоны ещё не высохли дорожки слёз, она раскраснелась от того, что плакала. Он тут же прижался к стеклу, проклиная глушители за то, что не почувствовал этого, не почувствовал её.

— Шона… Малышка, что…

— Биволо, ничего, не… — Она качала головой, но в глазах стояли слёзы. — Ты в порядке.

Марк почувствовал, как по телу прокатилась волна облегчения.

— Я в порядке. И я готов выбраться отсюда. Условно-досрочное освобождение ещё никогда не казалось таким прекрасным.

Шона рассмеялась, вытирая слёзы. Марк так сильно её любил.

— Я сейчас…

— Подожди! Если ты окажешься здесь, ты застрянешь. — Он показал на глушители сил вдоль стен, которые всё ещё светились странным жёлтым светом, прямо как в грузовике Циско несколько месяцев назад.

— Я разберусь. — Блондин рядом с Хартли сделал шаг вперёд, держа в руках странный шарик.

— А это кто?

Когда блондин отошёл в сторону, Хартли, опиравшийся на него, покачнулся, но ответил:

— Мой соулмейт.

О. Что ж. Это было… интересно. Шона говорила об этом, но Марк ещё не встречал этого парня.

— Лучше отойди подальше, Чудо Природы. Обычно эти штуки делают «бум». — Блондин улыбнулся, держа в руках то, что могло быть только взрывчаткой, какой бы разноцветной она ни была, и Марк фыркнул, отходя назад.

— Думаю, мне нравится этот новый стиль Негодяев.

От Марка не укралось, как Лиза улыбнулась, паря позади остальных.

***

Коридор, в котором Мик задерживал военных, превратился в пылающую преисподнюю. Он никогда не видел ничего настолько прекрасного, кожа горела и потела, валил дым. Другие солдаты больше не пытались подобраться к нему.

Мик не мог дождаться, когда он снова увидит Пэм.

Поэтому он почувствовал себя обманутым, когда почувствовал рывок и невероятно тёмное и тугое ощущение сил Пик-а-бу, поглотивших его.

Мик зарычал, лёгкие наполнились свежим воздухом, и он оказался за пределами пожара, ещё один прыжок — и он уже был на улице в сером утреннем солнце. Рядом с ним стояли Джеймс, Дудочник и…

Погодный Волшебник вскинул кулак к небу, с его губ сорвался крик.

Несмотря ни на что Мик улыбнулся. О, этим военным вертолётам придётся нелегко.

***

В комнате было много проводов, оборудования, а ещё огромная клетка и металлические штуковины, платформы и мостик. Глаза Барри расширились, когда к нему повернулись солдаты, стоящие в ряд.

В него полетели пули, время замедлилось. Барри не знал, был ли он когда-либо таким быстрым, контролировал ли когда-нибудь ситуацию так хорошо. Было ли в нём когда-нибудь столько ярости, которая заставляла действовать.

Барри пробежал мимо пуль, как будто они и не двигались, обошёл взрыв под ногами, почувствовал ещё один за собой и выругался, когда в последний момент ударная волна сбила его с ног и отбросила к стене в замедленном режиме.

Барри в то же мгновение поднялся на ноги, тяжело дыша. Он чувствовал вкус крови во рту.

Эйлинг стоял за своим небольшим батальоном, раздавая приказы. Барри прищурился и ушёл с линии огня в сторону…

Там был Гродд. В огромной стеклянной клетке, в террариуме, который был слишком маленьким для кого-то столь огромного. Барри побежал к нему, оглядывая всё вокруг, но он нигде не видел Лена. Он заметил только… Ох. Мини-ускоритель. Барри узнал бы его где угодно.

Он находился за линией огня, за взрывчатками, за солдатами и за Эйлингом.

Быстрее, Флэш.

Барри тут же побежал. Эйлинг закричал солдатам, чтобы они не стреляли, но было уже слишком поздно: пули попали в клетку Гродда, по которой бежал Барри. Стекло треснуло под дождём из пуль.

Этого было достаточно. Барри зарычал, вытягивая шнур питания из потолка клетки, и этого хватило, чтобы отключить глушители, которые освещали Гродда жёлтым.

Враг моего врага — мой…

Союзник. Уэллс научил тебя хоть чему-то хорошему.

Эйлинг кричал. Мужчина в медицинском халате стоял около ускорителя перед панелью управления, переключая рычаги. У Барри внутри всё похолодело.

— Лен, — выдохнул он.

Клетка под ним треснула и задрожала, и всё стало таким быстрым, что ему пришлось ускориться, чтобы не отставать. Гродд был в ярости, Барри ещё никогда не видел, чтобы он двигался так быстро; он превратился в огромное необузданное животное, кричащее от злости так громко, что дрожала земля. Военные наставили на Гродда оружие, но этого было недостаточно, чтобы справиться с его скоростью и злостью.

Стены комнаты с ускорителем начали крутиться.

— ЛЕН!!!

Во вспышке Барри направился к панели управления. Он пробежал мимо Эйлинга, который поднял самую большую винтовку, которую Барри когда-либо видел. Этого было недостаточно. Оглушительный звук выстрела эхом отразился от стен, но Гродд зарычал, уклонился от снаряда, и комната задрожала от взрыва, по стенам пошли трещины.

Барри было всё равно. Он отбросил мужчину в медицинском халате в сторону и попытался выключить машину. Он нажал на каждую кнопку, которая была похожа на выключатель, пот тёк по спине и щипал глаза. Ничего не работало.

— Выключи её! — Барри поднял мужчину с земли, держа его за лацканы халата, и толкнул в сторону панели. Мужчина влажно рассмеялся.

— О, мой дорогой Флэш, мне… эм, жаль в этом признаваться, но тут нет предохранителя.

Барри едва сдерживался, чтобы не убить мужчину, и вместо этого он попытался сосредоточиться на решении проблемы. Ему нужно было решить проблему. Ему нужно было… Барри закричал и, используя скорость, вырвал провода из панели управления.

Стены комнаты продолжили набирать скорость. Комната начинала ускоряться.

Барри в ужасе смотрел на это.

Краем глаза он увидел движение, за которым последовал крик, что-то неприятно захлюпало. Барри сглотнул, его замутило, он увидел, как Гродд начал двигаться. Эйлинг был мёртв, его тело было разорвано… буквально на кусочки, и Барри вздрогнул от этого зрелища.

Но сейчас он не мог переживать об этом. Барри побежал вперёд и схватился за стену комнаты, попытался замедлить её, ноги заискрились, когда он проехался по земле, стараясь упереться в пол. Он застонал, металл громко заскрежетал, его пальцы сминали стены комнаты, в попытках ухватиться за что-то.

— Лен…

Его было недостаточно. Комната всё ещё ускорялась. Даже с его скоростью у Барри не было импульса, не было силы — его было недостаточно.

Барри закричал от напряжения, его ноги проделывали борозды в полу, разрушая бетон, металл в руках скрипел и стонал. Слёзы слепили глаза. Он слышал крик Лена, возможно, только в своём воображении, но он слышал…

— ГРОДД!

Когда Барри позвал его, Гродд взбирался по противоположной стене, направляясь к потолку. Монстр встретился с ним взглядом, и Барри всхлипнул.

— Пожалуйста.

На мгновение Барри подумал, что Гродд уйдёт. На одно долгое ужасное мгновение он подумал, что это конец.

Горилла с криком соскочила со стены и отбросила в сторону последнего солдата, словно муху. Барри всхлипывал. Гродд встал на задние лапы, ударил себя в грудь и схватился за стену ускорителя напротив Барри. В полный рост Гродд был почти таким же высоким, как стена, и Барри дёрнулся, когда массивные ладони Гродда впились в металл, сминая и разрывая его.

Сломанная комната остановилась.

Барри упал на колени, тяжело и рвано дыша.

На этот раз Гродд не оглянулся.

***

Стены вокруг него дрожали и стонали, был слышен оглушительный звук останавливающейся комнаты.

Всё болело, но по-новому, более притуплённо. Боль была где-то глубоко внутри, жар химических веществ больше не вызывал напряжение и судороги, кости зудели, но их не ломило. Всё казалось размытым, резким, горячим и уставшим.

Зрение прояснилось, и он как раз успел увидеть молнию, несущуюся к нему. Он почувствовал, как оковы, держащие его, сломались, почувствовал, как тело повалилось вперёд, и ахнул.

Барри поймал его, крепко обнял, прижал к себе, зарывшись лицом ему в шею.

— Лен…

Его голос звучал задушено от стольких эмоций, что горло Лена тоже сжалось, он не смог ничего сказать.

Барри был здесь. Барри пришёл. Барри…

Они упали на колени. Спустя пару мгновений, когда Лен только и мог, что слушать задушенные всхлипы Барри, ему удалось обнять Барри руками, хоть это и было больно, и вжаться в него. Тепло. Безопасность. Лен позволил себе сдаться и признать, что ему это нужно. Нужно это.

Они могли сидеть так минуту, час, год, Лен слишком устал, чтобы пытаться угадать. Он просто позволил Барри обнимать его, не давать ему распасться на части, и расслабился в его руках. Дышать было больно, двигаться было больно. Единственным, что не причиняло боли, были нежные прикосновения Барри. Везде, где его касался Барри, ему становилось лучше.

Лен зажмурился, чувствуя жжение в сухих глазах, на которых выступали слёзы. С его губ сами собой сорвались слова:

— Ты пришёл…

Барри отстранился и обнял его лицо ладонями, по его щекам текли слёзы. Влажная улыбка ещё никогда не выглядела такой печальной.

— Леонард… Ленни, конечно, я пришёл… Я всегда собирался… Лен, мне так жаль…

Его голос сорвался на последнем слове, и что-то внутри Лена заболело по-новому.

— Всё в порядке… — Лен попытался стереть слёзы Барри большим пальцем, положил ладонь ему на щёку, но слёзы всё равно катились по пальцам. — Со мной всё хорошо, Барри. Ты вовремя пришёл ко мне.

— Т-ты… — Барри всхлипнул и поймал ладонь Лена, убрал её от лица, чтобы вытереть слёзы, но не отпустил её. — Наша связь. Это я виноват. Если бы я не…

— Я сделал этот выбор. — Лен закашлялся и сглотнул, в горле всё ещё было слишком сухо.

— Нет, я должен был…

— Барри…

Барри замолчал и сглотнул возражения.

— Пожалуйста. — Лен прижался лбом ко лбу Барри, и на мгновение ему удалось забыть о боли и усталости. — Не забирай это у меня, Барри. Добро — это поступки, помнишь? Позволь мне быть хорошим, хотя бы раз.

Барри всхлипнул и крепче обнял его, так крепко, что Лену едва не стало больно, но он наслаждался каждой секундой.

— Ты хороший. Правда. Ты такой хороший, такой смелый, и я… — Барри снова отстранился и обхватил лицо Лена ладонями. — Я люблю тебя, Лен. Я так чертовски сильно тебя люблю, я чуть не потерял тебя, и я не могу потерять тебя, ни сейчас, никогда… Я не могу…

— Барри… — Лен вздрогнул, в сознании появился белый шум, всё стало размытым и резким. — Нет, тебе необязательно…

— Я люблю тебя. Я серьёзно. Так серьёзно, что ты и представить себе не можешь. — В голосе Барри звучал жар. — Я так сильно тебя люблю. Ты и представить не можешь. Я так боялся, Лен, я…

— Барри, всё в порядке. Всё…

— Нет, не в порядке. Мне так жаль, мне так жаль. — Барри подался вперёд и так нежно поцеловал его; это шло вразрез с яркими эмоциями, наполняющими голос. — Я должен был сказать это… Боже, я должен был рассказать тебе об этом гораздо раньше. Я чуть не потерял тебя, и я… Лен.

Лен хотел в это верить.

— Барри… — Это было единственным, что он мог сказать. Он не чувствовал Барри. Не чувствовал его сердце. Мерное сердцебиение рядом с его сердцем, то, как оно набухало от чувств, даже когда эти эмоции выплёскивались на лицо, выходили через слёзы, слетали с губ в форме слов.

Но в узах ничего не было. Уз вообще не было, нельзя было потянуть за них, почувствовать их. Лен скучал по узам, как скучал бы по воздуху, если бы задыхался. Единственным утешением было то, что Барри даже не представлял, как больно ему было думать об этом.

— Я люблю тебя.

Барри улыбнулся сквозь слёзы.

— Я тоже тебя люблю.

Лен сглотнул и расслабился, позволил себе держаться за Барри, опереться на него. Позволил себе быть эгоистичным.

— Давай заберём тебя отсюда.

— Да. Пойдём.

***

Барри вынес Лена наружу, проходя через стены подальше от всего этого хаоса. Он сосредоточился на ощущении Лена в руках, живого и невредимого, он не был метачеловеком и не был смертельно ранен. Он был собой. Ещё никогда Барри не было так приятно ощущать тяжесть в руках.

Вот только он не чувствовал Лена. Не чувствовал, было ли ему больно, ощущал ли он облегчение, где и что болело, что ему было нужно.

У Барри не было времени зацикливаться на этом, думать об этом. Он мог только следовать координатам, которые Циско диктовал ему в ухо.

На полу грузовика, в котором сидел Циско, лежали носилки. Кейтлин держала оборону в лаборатории, Огненный Шторм наконец-то вернулся и охранял её в их отсутствие. Учитывая, сколько военных туда, судя по всему, отправили после утреннего выпуска новостей с Барри, он был рад, что она была под защитой.

Циско присвистнул сквозь сжатые зубы, увидев, в каком состоянии находится Лен.

— Дерьмово выглядишь.

Каким-то образом Лену удалось криво улыбнуться, несмотря на боль и усталость.

— Какой ты обаятельный, Циско. И таким ртом ты планируешь очаровать мою сестру?

Глаза Циско расширились, его взгляд метнулся к Барри.

— Ты говорил ему, что Лиза…

Внутри Барри что-то сжалось.

— Лиза что? — Лен уже пытался сесть, на лице мелькнула паника.

— Она в порядке, — слишком быстро ответил Барри. — Просто… Это долгая история. Она в порядке.

— Но она не… Она здесь?

— Они все здесь.

— Кто все?

— Мик, Шона, Джеймс — Негодяи.

Взгляд Лена метнулся к лобовому стеклу, через которое можно было увидеть вертолёты военных. В один из которых попала молния.

Циско показал на них большим пальцем.

— Они все там.

— Что они всё ещё там делают?

— О, точно! Хорошо, я… — Циско запрыгнул обратно на переднее сидение и взял наушники. — Пойдёмте, ребята! Тактическое отступление! Не пытайтесь сразиться с целой армией изнутри Айрон Хайтс. Шона, доставай их оттуда.

Её голос раздался в наушниках Барри и Циско.

— Ты ужасно любишь командовать, Циско, тебе когда-нибудь говорили об этом?

— У вас есть Мардон и Хартли, у нас — Снарт, давайте выдвигаться, пока наше тактическое отступление не перестало существовать! Они скоро выкатят танки!

Следующим в наушниках раздался голос Мика.

— Зачем нам уходить в разгар веселья?! Это бунт!

Лен застонал и наклонился вперёд к микрофону рядом с Циско.

— Возвращайте свои задницы в строй или, богом клянусь, я притащу вас сюда, Мик.

Барри бы рассмеялся от того, какой пустой была угроза — Лену пришлось наклониться вперёд, чтобы перевести дыхание после этой фразы, и, да, он бы никуда не пошёл, — если бы так сильно не переживал за Лена.

В наушниках послышалось ворчание Мика.

— Приятно слышать твой голос, приятель.

— Твой тоже.

— Скоро увидимся, мальчики, — сказала Шона. — Негодяи, на выход.

***

Барри не отходил от Лена, пока они ехали обратно. Он знал, что в грузовике его бы трясло гораздо меньше, чем в спидфорсе, потому что другим людям обычно было плохо от таких пробежек, если они проходили больше сотни ярдов. А ещё у Барри осталась паранойя, которая появилась после того, как он пронёс Лизу через весь город, а она начала светиться.

И ему хотелось выиграть немного времени, чтобы рассказать Лену о том, что с ней произошло. Это будет невесёлый разговор. Он бы отложил его на потом, но её тело лежало в медицинском крыле в лаборатории, и ему не хотелось, чтобы Лен запаниковал при виде него.

— За последние двадцать четыре часа много чего произошло.

Лен медленно пил воду, сидя на носилках, опираясь спиной на подушку, прикрыв глаза. Он согласно хмыкнул, а затем спросил:

— Например, ты начал работать с Негодяями?

Барри занервничал, а затем осознал, что Лен не мог почувствовать его волнение. Не мог почувствовать волны тревожности, исходящие от Барри, как и сам Барри не мог сказать, что чувствует Лен, только сведённые к переносице брови и тяжёлое дыхание показывали, что ему всё ещё было больно. Барри засунул это осознание подальше, потому что сейчас ему было слишком больно думать об этом и ему нужно было сосредоточиться.

— Да, например это. Они… Теперь они все знают, кто я.

— Что?! — Глаза Лена распахнулись, он был зол, точно зол, но Барри знал, что он всегда злился, когда переживал. Он отмахнулся от этого.

— Я знаю, знаю. Я расскажу тебе об этом позже, но… Можно сказать, что это было необходимо. Я разберусь с этим, не переживай.

Лен впился в него взглядом, словно рентген, и Барри задумался, что было лучше: обсуждать это или слона в комнате, в который превратились узы. Но он даже не знал, с чего начать разговор о связи.

— Они знают, что мы соулмейты. И прежде… прежде чем ты начнёшь переживать, всё в порядке. Честно. Я сам выбрал рассказать им об этом, и я не жалею о своём решении.

Лен прищурился, но закрыл глаза и опустошил бутылку с водой.

— Позже. Мы поговорим об этом позже. Я жду детали.

— Осталось примерно десять минут, Барри. Кейтлин только что позвонила и сказала, что военные ушли из лаборатории. Не знаешь, что случилось с Эйлингом?

— Он мёртв.

— О.

Барри повернулся обратно к Лену, не обращая внимания на взволнованный взгляд Циско. Он расскажет ему о Гродде позже.

— Лен, прежде чем мы приедем в лабораторию… Кое-что произошло.

— День становится только длиннее, да?

И Барри понял, что Лен хотел перестать говорить и лечь спать. Ему было практически физически больно осознать это, но не почувствовать, просто догадаться, догадаться по лицу Лена и осанке, по его голосу. Но ему нужно было рассказать об этом.

— Кое у кого ещё теперь есть силы. И всё хорошо, всё будет хорошо, но, прежде чем мы приедем, тебе нужно узнать об этом, потому что… Её силы — это способность покидать тело, словно приведение, понятно? Поэтому ты увидишь тело, но всё в порядке, никто не умер, она в порядке.

Лен откинул голову назад и медленно открыл глаза. Он выглядел ужасно уставшим, но всё равно внимательным.

— Барри…

— Лен, твоя сестра… Оказывается, Лиза — метачеловек.

Барри знал, что Лен паниковал. Глубоко внутри, да, но его глаза расширились, в них плескались волнение, тревожность и страх, и Барри тут уже оказался перед ним, положил ладони на его предплечья.

— Всё нормально, она в порядке, обещаю. Никто не совершал никаких сумасшедших экспериментов над ней, ничего такого.

— Но как…

— Я объясню, как всё произошло, как-нибудь в другой раз. Просто не переживай, когда увидишь её в лаборатории. Она в порядке.

Лен побелел, словно лист бумаги, и продолжил молча пить.

Барри терпеть это не мог. Терпеть не мог видеть его боль, но не чувствовать её. Не чувствовать его. Он не мог подобрать правильные слова или ещё как-то утешить его.

А ещё Барри ненавидел, что отчасти он завидовал Лизе, потому что сейчас Лен переживал о ней, а не об их сломанной связи. Единственным плюсом было то, что Лен не чувствовал это мелочное ощущение.

От этих мыслей Барри едва не заплакал, но ему пришлось сдержаться.

Они выиграли. Это была победа. Хоть и пиррова.

Барри прижался к Лену и крепко обнял его, потому что физическая близость была единственным способом утешить его сейчас.

***

Доктор Сноу возилась с ним, придя в ужас от его состояния; она хотела вставить ему капельницу, но он отказался, и ей это не понравилось. Ему давали воду и еду небольшими порциями, но Лен отказывался отдыхать, пока не увидит тело сестры.

Она выглядела… спокойной, и Лен не ожидал этого. По пути в лабораторию Циско тараторил о её способности — астральная проекция? — и Лен ожидал, что её тело будет выглядеть болезненно, как будто ей было больно. Но Лиза выглядела более юной и здоровой, словно она спала.

Он убрал волосы с её лица и едва не подпрыгнул, когда она засмеялась. Вот только её губы и лицо не двигались.

— Поймала тебя.

Лен повернулся, чувствуя усталость даже от этого небольшого действия. Но она была здесь, и у него перехватило дыхание. Лиза парила, прекрасная, золотая, словно ангел.

— Лиза…

Лиза улыбнулась и подлетела к своему телу, будто бы сидя в воздухе и глядя вниз на него. Лен не мог перестать смотреть на неё, едва не раскрыв рот.

— Я с трудом поверил им.

— Я сама с трудом поверила.

Лен задержал дыхание.

— Ты в порядке?

Лиза задумчиво взглянула на него.

— По большей части. Хоть мне и нужно поквитаться с Сантини, когда всё немного устаканится.

За этими словами скрывалась какая-то история. Сантини? Лен хотел спросить об этом, но сейчас были дела поважнее.

— Тебе больно?

Лиза наклонила голову набок.

— Нет, мне… На самом деле я ничего не чувствую. — Лиза вытянула полупрозрачную ладонь и взглянула на неё, словно это была загадка. — Сноу говорит, что я смогу вернуться в своё тело сегодня, если научусь это делать.

— Ты не…

— Не застряла в таком состоянии? Нет. Слава богу. Когда я проснулась, я слегка… запаниковала. — Лиза едва не рассмеялась, и Лен выдавил слабую улыбку, а затем нахмурился.

— Ты расскажешь, что произошло? С этим? — Он махнул рукой в сторону её тела.

— Мне нужно о многом тебе рассказать, но не сейчас, когда ты в полуобморочном состоянии. Поспи немного, Ленни. Обещаю, когда ты проснёшься, этот мир никуда не денется.

***

Барри привёл Лена в медицинское крыло, и ему хватило ума не предлагать Лену капельницу или уколы, чтобы помочь ему уснуть, он только дал ему несколько болеутоляющих, которые передала Кейтлин. Барри сидел рядом с Леном, пока тот не уснул; он и сам ужасно устал, но у него были незаконченные дела, а Лен уснул через пару минут.

Остальные Негодяи не вернулись в лабораторию. Лиза была в STAR Labs, не уходила далеко от Циско, но, когда Барри вернулся в кортекс, Циско жаловался Кейтлин и Ронни (Огненному Шторму? Барри не знал, был ли Штайн всё ещё с ними), что Негодяи совершенно не умели слушаться и придерживаться плана.

— Значит, они не придут? — уточнил Джо.

— Не-а, — раздражённо выдохнул Циско. — Лиза?

— Не переживай о них. Они залягут на дно и отпразднуют миссию. Так поступают Негодяи.

Барри, стоящий в дверном проёме, прочистил горло, привлекая к себе внимание. Лиза подлетела ближе к нему.

— Ленни уже спит?

— Да, он был… Да.

— Что там произошло? В Айрон Хайтс? — спросил Циско, и Джо кивнул. Они оба выглядели взволнованно. Они все выглядели взволнованно. Айрис и Эдди стояли в противоположном конце комнаты, и Барри чувствовал давление от присутствия стольких людей, но ещё он чувствовал их переживания.

Поэтому он сел и медленно, опираясь на их поддержку, всё им рассказал.