—я ужасно знаю тему, ликс. ты готов? — задаёт вопрос тот самый брюнет за третьей партой первого ряда. 

—простое чтение параграфа один раз перед выходом из дома в наши дни приравнивается к абсолютному незнанию материала. нет, не готов, — добродушно улыбаясь, отвечает ли феликс — парень, сидящий напротив. —а почему ты не подготовился? 

—поздно вернулся, — аккуратно раскладывая учебники и тетради на парту, говорит сынмин, — задержался на английском. 

сынмин — выходец из семьи филологов, поэтому ещё в раннем возрасте они привили ему любовь к языкам. возможно, когда-то он желал пойти по стопам родни, но выяснилось, что неплохо мыслит точные науки, и что они в разы интереснее правил по французскому или 'паст пёрфект континиус' в английском.

домашние с удовольствием приняли решение сына с головой погрузиться в цифры да формулы. погрузился, но в студию иностранного продолжил ходить.

где-то в конце октября, когда сынмин выходил из кабинета, где занимается английским, в стороне он заметил знакомые чёткие линии лица, на которых прежде не концентрировал внимание; бегущий, словно что-то ищущий взгляд, такие правильные руки, поверх которых была накинута серая толстовка. 

«чонин?» — мгновенно пролетело в голове. 

почему-то с тех пор похождения в гимназию обрели смысл, сонливость появлялась только под утро, а голова так и наровилась поворачиваться в сторону, чтобы невзначай бросить взгляд на брюнета с правильными руками и острыми чертами лица, и, случайно поймав его взгляд, скрывать неловкий румянец на щеках и прикрывать краснеющие уши.

очередной трезвон приводит в сознание. немного затормозив, сынмин падает на место.

«повезло джисону, — думает он, — на больничном сейчас сидит и в ус не дует». 

учитель, не теряя времени, стал собирать телефоны и поручил сидящей за первой партой девушке раздать распечатанные им ранее задания. отчётливое 'стук-стук' , а следом неприятный скрип старой двери, заставили класс повернуться на источник шума. на пороге стоял запыхавшийся чонин, улыбаясь во все тридцать два.

—категорически прошу прощения! я задержался на биологии! могу пройти?

преподаватель с презрением оглядел горе-ученика с головы до ног и сквозь зубы разрешил продефилировать в кабинет.

—стой! — не сделав и трёх шагов чонина остановил низкий голос, —сдавай телефон и, пожалуй, садись за третью парту, к сынмину, а то я совсем тебя не замечаю в той глуши. 

стоило видеть шокированные глаза и чонина, и сынмина. ну и глухой задыхающийся смех хёнджина где-то 'на камчатке'.

лучше бы плакал, ответов-то у него нет.

развернувшись на пятках, новенький кое-как доковылял сначала до стола физика, положив телефон не учительский громоский стол, а после на подкошенных ногах до проклятой третьей парты, запнувшись об какой-то сраный открытый рюкзак. спасибо, ли феликс, что чонин смог позабавить хёнджина в очередной раз. ян с шумом отодвинул деревянный стул и со скрипом сел. рядом с сынмином было неловко не то что сидеть, дышать было не по себе. 

сынмин, кстати, измял школьные брюки, то сжимая, то разжимая их ладонями, дожидавшись, пока причина его 'бабочек в животе' доберётся до парты.

—все готовы? — задаёт риторический вопрос учитель. —на всё про всё у вас пятнадцать минут, время пошло.

настоящие голодные игры. на старой парте лежал один листок сразу с двумя вариантами. разделить лист на пополам нельзя было, да? из-за такого поганого отношения к влюблённым ученикам, сейчас им приходится тесниться друг с другом, неловко ударяясь плечами и располагая головы непростительно близко.

—у меня есть ответы и на твой вариант, — чонин боковым зрением замечает потерянный, такой же как у него, взгляд, и с дрожью в голосе чуть слышно произносит предложение о помощи, надеясь, что его щёки не стали цветом пожарной машины.

сынмин откашливается, и неуверенно произносит: «пожалуйста».

боже, достать чёртову шпору из кармана никогда не было невыполнимой миссией, а сейчас, сидя буквально плечом к плечу с ним, когда учитель ненароком так и сверлит взглядом в твою сторону...возникают проблемы. но, благо, ловкость рук и никакого мошенничества! чонин юрко кладёт мятую бумажку рядом с тестом и оба принимаются переносить ответы к себе в работу. этот план был самым выигрышным, он не мог провалиться, если бы не физик, решивший резко подняться и прогуляться по кабинету. чонин замечает это первым, а сынмин реагирует на резкое выпрямление фигуры справа и сминает шпаргалку, закидывая к себе в пенал. учитель проходит мимо, не обращая внимания на голубков, а оба одновременно облегчённо выдыхают, принимаясь доделывать проверочную, уже своими силами. хорошо, что осталось всего ничего. 

работы собрали спустя пять минут, телефоны отдали через столько же. остаток урока проходит напряжённо: сынмин стесняется трясти парту, когда пишет конспект; чонин вовсе не решается лишний раз шевельнуться. пару раз их глаза встречаются, но быстро расходятся, и локти стукнулись единожды, но боль оба заглушили торопливым «прости-прости, я случайно». 

звонок на перемену — гора с плеч. не вовремя опоздавшего гуманитария утаскивает хёнджин подальше от одноклассников, расспрашивая что да как, не дав до конца элементарно сложить вещи. дальше день проходит словно в тумане, до определенного момента, когда подходя к студии иностранных языков, слушая всё те же треки твайс, чонина будто бы пробивает током и он вспоминает содержание текста на обратной стороне шпоры, которую удачно прибрал виновник переписки к себе.