Ви откидывается на спинку кресла космической капсулы, накрест накрывая свой дисплей руками и закрывая глаза, позволяя себе полностью сосредоточиться на собственном теле. Пара строчек кода, и её программа начинает автоматическую диагностику работы всех внутренних устройств. Лучше пусть проверка происходит из-за её нового запроса каждый час, чем она будет метаться, будучи неуверенной, что её состояние всё ещё стабильно. В голове трещит, будто тонкие провода внутри оказались оборваны и искрили с огромной силой. Но, конечно же, в отчётах по работе её механизмов не было ни намёка на возможность выхода из строя какой-то детали — все тесты на исправность работы заканчивались сообщением об удачном выполнении. Хотя на деле не надо обладать гениальным складом ума, чтоб заметить в теле нечто чужеродное, влияющее на собственные размышления.

Раньше у демонтажницы уже случались приступы необъяснимых поступков и идей, но в последнее время это стало острой проблемой, будто за крайний период жизни ей что-то серьёзно навредило. За это время произошло много глобальных изменений: смерть Джей, существование на цепи, появление и пропажа безумного подростка под боком, уверяющего, что вся их жизнь — сплошная ложь. Причиной тошнотворных сбоев внутри могла стать любая из этих причин или даже их совокупность. Но не получалось выдвинуть ни одной гипотезы, как именно какое-то из изменений могло принести хаос в работу её процессора. Девушка чувствовала, что внутри неё происходило странное противостояние, выворачивающее её тело наизнанку, но в чём заключался неравный бой, понять было сложно.

Стоит начать с того, что Ви вообще не могла никакими диагностиками засечь в себе подобное столкновение. Она чувствовала, как её мысли спутываются с чьими-то чужими, как стоило догадаться, будто насильственная промывка мозга. Ощущение, словно чужеродный сигнал проникает в тело и начинает заражать её память, а затем и вовсе засорять процессор, навязывая взгляды, которые могли привести к поспешным решениям. Теперь демонтажница абсолютно точно начала понимать, что её жажда устранения конкретно бунтарки Узи, было совершенно точно чьим-то сторонним влиянием, слишком уж эти вспышки противоречили личности Ви. Но почему эти сбои начались лишь спустя некоторое время проживания подростка в капсуле, если направление размышлений всегда касалось конкретно этой работяги? Откуда задержка?

Сначала предположение о причастности юного дрона казались логичными, но теперь потеряли всякий смысл — если бы это было осознанно сделано младшей Дорман, то не привело бы к идее её убийства. Узи нет причин настраивать кого-то против себя, однако её некоторая причастность к дурному состоянию Ви всё же ощущалась — с уходом бунтарки чужие мысли стали не такими бурными и болезненными, как при ней, но зато их появление теперь сопровождалось мерзким неприятным чувством где-то в районе ядра, сравнимое с утечкой данных — теряешь силы, но не физические, а моральные, что, для бесчувственного дрона, не должно быть возможным. Связь была, но не прямая, как предполагалось изначально. За всем этим хаосом скрывается какая-то тайна, которую было необходимо разгадать.

Убийство всех дронов — странная цель, которую Ви не особо и преследовала, хотя показатели её продуктивности всегда говорили об обратном. Но на деле же всё, что она делала, — искала излечения от ощущения скованности и приступов того безумия, что раз за разом поражал её разум, вызывая в ней отчаяние. Девушка сходила с ума, зверела и срывалась — убивала сотнями дронов-работяг, но ничего не получала взамен. Всё равно ничего не чувствую. Ни облегчения, ни ухудшения состояния. Лишь пустоту в собственной груди. Почему с самого прибытия на планету на неё что-то влияет? И отчего эти ощущения так болезненно начали сдавливать её именно спустя некоторое время после появления бунтарки? Это не похоже на влияние компании, это нечто большее. Была ли она до прибытия на Медь-9 настолько же хладнокровной и изощрённо жестокой, какой привыкла себя видеть сейчас? Эмоций не было, но зато были принципы, которых она придерживалась на уровне инстинктов.

У Ви было много возможностей убить Узи, потому что освобождение от цепей с самого начала не было большой проблемой. Однако демонтажница не сделала этого — работяга была единственной зацепкой, она — аномалия, вызвавшая изменение плачевного состояния хищницы. Не в лучшую сторону, как казалось, но это всё же являлось продвижением в поиске ответов на мучимые вопросы. Ви не стала торопиться, желая изучить ситуацию и поискать зацепки. Версия подростка о том, что на самом деле работяги были невинными жертвами, не имела места на существование — слишком много дыр. Но раз бунтарка имеет какую-то связь с чувством скованности, демонтажница всё же решила поискать правду, вот только от этого мысли стали путаться ещё сильнее, вызывая ощущение тошноты. Это точно не могло быть обычным совпадением! Могла ли младшая Дорман тоже ощущать нечто подобное из-за поиска истины? Иногда казалось, что бунтарка также временно теряет рассудок, но, в отличие от Ви, она не замечала в себе подобным скачков эмоций. Словно для неё подобное было естественным, а не чужеродным. Могли ли секреты прошлого Медь-9 стать причиной всех проблем?

Эн всё ещё не вернулся из колонии — Ви была свидетельницей тому, как его поставили перед фактом, что он нужен Узи в срочном порядке. Это было довольно грубо, но демонтажница даже рада — этому парню была необходима встряска, пока он окончательно не зарылся в своей депрессии. Хотя напрягали слова о том, что бунтарка была в очень плохом состоянии. Ситуация тревожила и наводила на мысли, что работяга могла пострадать от тех же сигналов, что и она, в момент, как заметила искусственность перепадов настроения. Хотя это было под большим вопросом: Ви бы не смогла классифицировать ни один из своих приступов, как угрозу собственной жизни, максимум, как опасность свободе мыслей. Так что связь их ситуаций имела место быть. Если, конечно, имеется связующее звено между ними. Было много схожего, но при этом нельзя было отрицать очевидные различия. Тем более нельзя игнорировать нечто более тревожащее — Узи было невозможно просканировать, как обычных работяг.

Демонтажница поджимает ноги к груди, ища успокоения и баланса со своим телом в себе самой. Сосредоточенность на пульсации ядра даёт о себе знать через пару мучительных минут — она перестаёт слышать навязчивый треск в собственной голове, а ощущение потери контроля над телом начинает сходить на нет. Девушка опускает рук на живот и наконец-то открывает глаза, всматриваясь в потолок. Чувство облегчение начало расползаться по телу, когда болевые ощущения прекратились, позволяя наконец-то расслабиться и отдохнуть. Периоды боли после пропажи Узи в окружении становились всё короче, что определённо можно было назвать улучшением состояния, верно? Ви так давно не была в полноценном спящем режиме из-за страха того, что может потерять себя, не сумев дать отпор очередной вспышке чьего-то влияния на неё во время сна. Но так не может долго продолжаться.

Смотря на сломанную цепь, демонтажница в полной мере осознаёт, что в этой «свободе» не было особого смысла — нечто сдерживало её на более высоком уровне. Ей было необходимо разобраться, но пока у неё недостаточно сил — если продолжит искать ответы в одиночку, ещё и пренебрегая сном, то Эн точно рано или поздно заметит, что она перегревается сильнее, чем если бы просто сидела в капсуле постоянно. Он на своём опыте должен знать, какие действия нагревают тело быстрее всего. То, что нужно хищнице, может быть спрятано от её глаз, не помешало бы вернуться к тактике выжидания. По крайней мере, пока нет ни одной объективной причины прислушиваться к чужеродным мыслям и выполнять чью-то прихоть извне.

Девушка складывает руки на панели управления и опирается на них головой, позволяя себе впервые за долго время немного слабости. Визор тухнет, а Ви наконец-то использует своё право перейти в спящий режим, но, в отличие от классического сна, в этот раз она не даёт автоматически отключиться режиму охотницы. Демонтажница решает, что небольшая трата энергии на поддержание бдительности — чертовски ничтожная плата за шанс ощущать себя в безопасности во время отдыха. Звучало, как отличная сделка с собственным питанием, это даже не будет сильно её перегружать, раз она не двигается! Буквально хищник в засаде, копящий энергию, забавно…

***

Узи нервно ощупывала уголки конверта в своих руках, пробегая снова и снова по написанным на нём строчкам взглядом, пытаясь осознать, что именно нашёл её друг. Со слов Эна, это письмо он обнаружил в одной из разрушенных квартир работяг снаружи колонии, поэтому теперь, зная, что именно имя бунтарки было зашифровано на послании, появилась необходимость капнуть глубже. Бунтарка, ни секунды не раздумывая после рассказа демонтажника, потребовала отвести её к тому месту, где конверт изначально находился. Она понимала, что стоило предупредить отца о своём уходе, но тот был на работе, а ей было необходимо как можно быстрее получить ответы на возникшие у неё вопросы. Нетерпение поглощало её, а интуиция подсказывала, что рассказывать родителю о находке и планах было не самой лучшей идеей — она и так за последнее время вытрепала ему немало нервов, заставляя беспокоиться о себе. Причинять ему больше боли не хотелось, да и в последнее время он вёл себя так странно, и дело было точно не в том, что он размышлял, как привести сюда Эна. Его осторожность рядом с ней была физически ощутима, хотя всё и сглаживала забота о ней.

— Ты уверена, что есть необходимость, ну… Отправляться прямо сейчас? — у Эна было какое-то зловещее предчувствие касательно идеи отправиться в то место, в котором всё напоминало ему о его ужасном прошлом. Узи дала ему понять, что она не считает его чудовищем, но дурные мысли засели в нём глубоко. Та квартира таила в себе что-то скверное на уровне инстинктов. Словно искусственный кукольный домик, который был разрушен. Пластиковый и нереалистичный. — Мы могли бы дождаться твоего отца и попросить разрешения и…

— Эн, у нас нет времени ждать его с работы! Это важно! — девушка была очень взволнована мыслью, что найденное послание было адресовано на её имя. Безусловно возможна ситуация, что этот конверт предназначался кому-то другому, просто имена совпали, но часто ли случаются такие совпадения? Необходимо было проверить своим догадки. Если бунтарка окажется на месте, ей будет проще сказать, есть ли в её памяти нечто, связанное с найденной квартирой. Это не просто зацепка для её расследования, это буквально что-то касающееся её самой. — Тем более я даже знаю, как нам отвлечь охранников!

— Я… Хорошо, так и поступим, — сдаётся парень, видя, насколько взволнована подруга из-за произошедшего. Похоже, ожидание старшего Дормана лишь сильнее выведет её из себя. А в её не самом здоровом состоянии лучше не напрягаться и не волноваться попусту. Главное — не спускать с неё глаз и не давать совершить что-то безрассудное. Эн может это сделать, если постарается. Приведёт бунтарку туда и проследит, чтобы она не травмировалась снова.

Стоило парню дать своё согласие на авантюру, Узи соскакивает с места и берёт небольшой рюкзак, направляясь к шкафчикам в комнате отца. Эну лишь остаётся со стороны наблюдать за тем, как девушка перебирает какие-то склянки, изучая надписи на них, ища те, которые ей необходимы. Похоже, у бунтарки были какие-то грандиозные планы по побегу из колонии втайне от Хана, ей не стоило мешать. Отношения между мужчиной и дочерью явно улучшились, раз она действительно беспокоилась о том, чтобы тот не волновался за неё и пребывал в счастливом неведении. Подруга постаралась продумать всё, до мелочей, её решение стоило уважать.

— Узи, может… — демонтажник хотел хоть немного задержать девушку, чтоб она в пылу своего порыва не наделала каких-нибудь глупостей. Узи сразу укоризненно на него взглянула, считая, что тот снова начнёт придумывать отговорки, чтобы не отводить её на место. — Одежда! Я хотел сказать, может, хотя бы переоденешься, прежде чем, ну… — парень нервничал, понимая, что находился в шатком положении из-за своих бзиков. Девушка сначала не поняла, что имеет в виду парень, пока не посмотрела на свою потёртую футболку. Смущение от осознания накатило волной. Чёрт, как легко из-за своих приступов забыть о важности имиджа.

Найдя всё необходимое, Узи закинула склянки в рюкзак и поспешила переодеться во что-то более приличное, чем футболка, которая уже в половые тряпки может годиться. Пока бунтарке было совсем дурно, она совершенно перестала за собой следить, в этом не было необходимости и смысла. Но теперь, задумываясь над этим, становилось неловко, что прошлось предстать в таком неподобающем виде сначала перед Тэдом, а потом и перед Эном. Но, чёрт возьми, они оба наглецы, бесцеремонно подкравшиеся к ней в самый неожиданный момент. Один, оказывается, любитель гулять допоздна, а второй — врываться в чужую комнату без разрешения. Стыд и позор им, а никак не ей за её одежду! Но если что — Эна можно заткнуть, а Тэда… Что ж, падёт смертью храбрых, как свидетель модного преступления против крутости, если будет много болтать.

Закрыв дверь прямо перед носом парня, вполне однозначно давая понять, чтоб не совался к ней, работяга поспешила найти хоть что-то более-менее адекватное среди одежды. Её любимая кофта пришла в негодность после пары приступов в первые недели, порвалась, пришлось отказаться от неё и перейти на что-то, что не жалко испортить. Одежды было немного, а вот условий выбора достаточно: удобная, чистая и бескомпромиссно крутая, иначе её образ окончательно окажется на дне, если кто-нибудь увидит. Она показала себя неуверенной перед Тэдом и обнажила собственную слабость на глазах Эна, это уже больше, чем она могла себе позволить в этой жизни, чтоб не умереть от стыда! На душе становилось неуютно от мысли, что посторонний мог залезть ей в душу. Лучше всем видом показывать, что она не нуждалась ни в ком, чем позволять кому-то видеть её недостатки. Оградиться от мира высокими стенами, чтоб никто не смог причинить её боли или предать. В конце концов, чувство хождение по острию ножа каждый день жизни не может не поглощать всё её тело уверенностью, что она не должна никому никогда доверять.

Поиск усложнялся тем, что времени у них тоже было не особо много: нужно было закончить и вернуться до прихода отца, чтобы не вызывать вопросов. Узи беспорядочно разгребла всё, что нашла, вытягивая первую же чёрную вещь, которую разглядела. Папина чёрная парадная рубашка? Бунтарка даже знать не хочет, при каких обстоятельствах это угодило к ней в гардероб, но и плевать. В доме без хозяйственных материнских рук всегда царствует первозданный хаос, чёрт его подери! Великовата, но если закатать рукава, то будет вполне себе удобно. А главное — смотрится очень даже пафосно!

Наспех натянув рубашку и первые попавшиеся тёмные плотные перчатки, которые были необходимы для её плана, девушка полезла под кровать за своим ремнём с чехлом для ножа. Выходить безоружной она не намерена, даже если с ней будет её вполне боеспособный друг. Нет, не так. Она не намерена, ОСОБЕННО учитывая присутствие Эна рядом. Парень итак с момента их встречи увидел её в слишком слабом положении, продолжать в том же духе девушка была не намерена. Она не зря тренировалась, теперь у неё есть достойные базовые навыки ведения боя.

Ощущение ножа в чехле за спиной приносило облегчение и чувство безопасности. Узи не была больше безоружной, какой стала после потери своего самого дорогого детища — рельсотрона. Теперь бунтарка была уверена в своей способности стоять на ногах и держать оружие в руках крепко, не давая никому заставить выронить его. Нельзя сказать, что сейчас работяга была смертоносной, как ранее, но с недавних пор девушка стала осознавать, что намного ценнее быть просто опасной. Принести смерть в единичном случае проще, чем постоянно уметь представлять для кого-то угрозу, поэтому второй вариант и требовал от неё больше усилий. А главное — награда в виде опыта была бесценной и приносила ощущение уверенности в себе.

Эн ждал выхода подруги у двери, опираясь на соседнюю стену спиной, нервно держа себя за хвост и опуская взгляд со своего острого наконечника на пол и обратно. Скрип открывающейся двери застиг его врасплох, и он сразу поднял глаза на вышедшую бунтарку, закидывающую на ходу рюкзак на плечи. Похоже, она серьёзно намерена устроить тихий побег из колонии в ту квартиру, которую обнаружил парень. Видя её решительный взгляд, демонтажник уже понимал — отговорить не получится, она всё для себя уже решила. Тревожно, конечно, но её внешний вид приносил лёгкое облегчение — теперь, с приведёнными в порядок волосами и чистой одеждой, она не казалась увядающей или сломленной.

Узи жестом зовёт его за собой, выглядывая в коридор колонии, изучая обстановку и оценивая шансы добраться до выхода незамеченными. Сейчас самый разгар среды, все школьники на учёбе, а взрослые на работе, едва ли можно встретить прохожего, но лучше следовать окольными путями. Наклоном головы девушка сигнализирует парню сзади, в какую сторону они должны будут сейчас юркнуть по её мнению и, отсчитав на руке до трёх, срывается с места к нужному повороту, пока её партнёр быстро захлопывает дверь за спиной и следует ловко за ней, не задавая лишних вопросов. Ощущать себя вновь одной командой с бунтаркой было приятно, словно глоток чистого масла для его механизмов.

Исходя из направления, выбранного Узи, они пойдут далеко не напрямик по самой короткой дороге, но Эн мог понять решение подруги — её отца многие знают. Если их заметят, то информация об их «прогулке» имела шансы дойти до слуховых сенсоров Хана. Девушка стремилась избежать подобного развития событий любыми способами, петляя по каким-то незнакомым демонтажнику коридорам, временами весьма узким, которые вряд ли имели много посетителей, если имели их вообще.

Бунтарка, однако же, кажется, неплохо ориентировалась, лишь иногда притормаживая, чтобы проверить пространство за новыми поворотами. Интересно, все ли работяги так хорошо знали колонию, или Узи просто была особенной в этом плане? Учитывая, какие длинные тут коридоры, незнающий человек бы заблудился. Будто огромный муравейник с огромным разнообразием путей внутри. Эн даже не заметил сразу, что они вышли как раз к коридору, ведущему к дверям наружу. Осознание пришло, лишь когда девушка начала копаться в своём рюкзаке.

— А можно вопрос? — парень неловко поднял руку, словно школьник, боящийся ругани собственной учительница. Девушка кивает, давая добро на продолжение разговора. — А как именно ты планируешь пройти мимо охранников незамеченной? Я довольно немаленький, — смущённо напоминает Эн, постукивая указательными пальцами между собой. Определённо, сложно проворонить большого демонтажника с россыпью сияющих золотым лампочек.— Меня очень сложно не заметить, понимаешь?

— Я не дура, Эн. Я вижу твои габариты, — поднимает взгляд девушка, доставая две склянки. — Тем более двери ещё массивнее, их открытие тоже хрен пропустишь, знаешь ли. Ты тут всего лишь половина беды, — разводит руками Узи. Такая уверенная, всем видом дающая понять, что предусмотрела все факторы для побега. Спланировала всё до мельчайших деталей, дабы избежать провала. — Но мы сделаем так, что они ничего не увидят. Вообще.

— Вообще? Узи, ты собралась выжечь им глаза?! — демонтажник запаниковал, боясь предположить, как какие-то химикаты могут помочь сделать так, чтоб охранники перестали их видеть. Девушка же не планирует устроить насилие, верно? Это не самый гуманный способ тихого выхода наружу. Это в принципе мало похоже на побег без свидетелей. Неужели без его опеки за эти пару недель она стала агрессивна ещё и к себе подобным? Эн чувствовал определённую необходимость показать ей пути без насилия. Интересно, будет ли она ругаться за небольшую лекцию о прелести пацифизма? Если он заикнётся о человеколюбии, точно получит по шапке.

— Я что, похожа на маньяка? — Узи прожигает парня взглядом, видя, как он замешкался. — Это был риторический вопрос. И неправильные ответы тут не принимаются, — девушка угрожающе направляет на парня склянку с чем-то. — Тем более, ты соучастник будущего преступления, поздно метаться, — на губах подростка расцветает первая за долгое время самодовольная ухмылка. — Когда-нибудь слышал о дыме без огня, партнёр? — снисходительно уточняет бунтарка, осознавая, что мысли напарника зашли не в ту степь. Но это было даже чуть-чуть забавно. Похоже, в его глазах она всё ещё довольно опасная штучка, не смотря на её позорный проигрыш абсолютному решателю Джей на его глазах. Это определённо воодушевляет.

— Нет… Это какое-то устойчивое выражении? — Эн оказывается в смятении, пытаясь понять смысл сказанных девушкой слов. — Мне казалось, обычно говорят «Нет дыма без огня»… — парень бегал взглядом вокруг, выискивая в своей памяти что-то, что могло бы объяснить слова бунтарки, но та его остановила раньше получения результатов.

— Это не устойчивое выражение, умник, — прерывает мыслительный процесс девушка, проходя первую дверь с помощью знакомого ключа и переходя на шёпот в разговоре, — И размышляешь ты не в ту сторону. Ответ не в знании языка, а в понимании химии. Готов устроить дымовое шоу? — бунтарка потрясла перед ним склянками с разными веществами, давая понять, что собирается провести маленький урок химии специально для него. Эн сразу послушно кивает, готовый выполнять любые инструкции. — Короче, не знаю, как у вас со слухом, но, думаю, лучше держаться вместе, — размышляет Узи, щедро выливая содержимое одной из бутылочек на пол. Сначала работяга медлит, но потом собирается с силами и берёт друга резко за руку, игнорируя собственное смущение. — И ни слова, пока не выйдем. — девушка резко льёт содержимое второй склянки на полученную ранее лужу и вокруг начинает резво образовываться дым, заполняя помещение раньше, чем Эн успел среагировать на касание до собственной ладони.

Бунтарка нервничает от мысли, что что-то в её плане может пойти не так, но дым образуется быстро, значит, она всё сделала правильно! Долгих лет жизни её преподавателю химии, она готова даже его простить за те двойки, поставленные из-за её поведения. Девушка сжимает руку партнёра по побегу сильнее, боясь потерять в этой суматохе, и наконец-то прикладывает ключ к панели по памяти, заставляя предпоследнюю дверь перед ними открыться. Охранники сразу реагируют на открытие, но пугаются, видя перед собой клубы дыма, которые вскоре заполняют их отсек. Плотный туман, в таком хаосе едва ли можно различить что-то.

Узи, не ослабляя хватки на руке друга, начинает вести его вперёд, ориентируясь на звук и собственную память об этом месте. Это будет её первая тренировка при полевых условиях, так сказать. Теперь ценой проигрыша могли стать вполне реальные проблемы, нельзя было отступать. Напряжение по всему телу распространялось искрами, но бросить им вызов было делом чести. Страх начинал поражать разум, но ощущение чужой тёплой ладони возвращало в реальность. Она не одна, на неё рассчитывали и надеялись, нельзя провалиться. Идти вперёд и не терять самообладания, быть стойкой и сосредоточенной, не позволять себе отвлекаться.

Если подумать, это даже близко не похоже на то, что девушка раньше представляла, смотря подобные сцены в любимых аниме. Реальность обрушилась на неё тяжёлыми камнями по голове, буквально обездвиживая и заставляя своими силами выбираться из завалов. Узи чувствовала, что хорошо продвинулась и смогла выкарабкаться, но впереди всё ещё ждала полная опасности дорога. Работяга сама выбрала этот путь, сворачивать с него было бы равноценно отступлению перед собственными слабостями. Она не хотела быть такой — беспомощной и бесполезной. Ей было необходимо стать лучше, найти идеал самой себя и стать им, чтобы перестать ощущать на своих плечах груз чьего-то недовольства и брезгливости по отношению к её образу мысли и поведению. Находясь на самом дне, ты либо погибаешь, ползая по нему, либо продвигаешься в единственном возможном для тебя направлении — вверх. Сейчас бунтарка совершала свой первый шаг по длинной лестнице, ведущей к неизвестности и, возможно, свободе.

Ядро пульсирует нервно, почти безумно, усмирить его было невозможно, не хватало опыта в этом деле. Красться, как какой-то воришка, ощущать себя настоящим преступником. Похоже на очередной пунктик в список необходимых тренировок бунтарки — научиться брать верх над своими страхами. Она лавирует между работниками, пытающимися понять, что происходит, и нащупывает последнюю панель, сдавливая свою хватку на руке Эна сильнее, пытаясь подать ему сигнал, что сейчас им будет необходимо уносить ноги, пока дым не начал пропадать с открытием двери наружу. Взмах рукой, и по отсеку разносится звук открывшегося прохода на улицу, а затем и странный лязг, который работяги не смогли распознать. Ещё бы, кто из них мог слышать вблизи, как расправляются крылья демонтажника и при этом остаться живым до недавнего времени?

Узи остаётся лишь впиться пальцами в мех на пальто друга, когда он прижимает её к себе и уходит на взлёт, не говоря ни слова. Ощущение полёта дарует облегчение — они справились, бунтарка смогла воспользоваться плодами своих тренировок и претворить в жизнь свой первый удачный план побега. В конце концов, её первую попытку сорвал её собственный отец, хотя выйти наружу всё же удалось, по какой-то нелепой удаче. Можно сказать, девушка значительно выросла в сравнении с её прошлым.

— Слушай… А тебе не кажется, что если работники пожалуются твоему отцу на случившееся, он может догадаться, что это мы устроили побег? — нервничает парень, бережно удерживая девушку, летя в нужном направлении. — В конце концов, это было феерично! Но разве не слишком очевидно, кто автор этого трюка? Кому ещё могло бы понадобиться устраивать подобное шоу?

— Ты прав, но они и не пожалуются, — усмехается девушка, замечая замешательство в глазах собеседника. — Это не первый раз происходит, Эн. На прошлой неделе, со слов Тэда, его лучший друг так пранканул охрану. Взломал систему дверей и подкинул им такой сюрприз, — поясняет бунтарка, вспоминая живописный рассказ о том, как шутника потом вызвали к директору писать объяснительную на несколько страниц. — Так что они решат, что это очередной розыгрыш и старик не узнает, — завершает размышление Узи, довольная своим планом.

— Ох, это звучит прекрасно! — воодушевляется демонтажник, понимая, что они в безопасности на некоторое время. — Но погоди, разве у того друга тогда не будут проблемы? Все подумают на него… — воодушевление довольно быстро сменяется переживаниями, как бы они своим побегом не принесли кому-то неприятностей. План хороший, но если от него кто-то пострадает, то совесть явно молчать не станет.

— Ох, да успокойся, — отмахивается девушка с нервной улыбкой. — Видел бы ты того парня, — закатывает глаза бунтарка, вспоминая этот токсичный сгусток тестостерона. Поделом ему, что сказать, иногда такую дичь вытворяет, что сложно представить, как его процессор работает. — Если Чада и обвинят, то он только рад будет. Начнёт трепаться по всей школе, что у его неповторимого творчества появился подражатель.

— Значит, теперь ты гордо будешь носить титул подражателя какой-то школьной знаменитости? — успокаивается Эн, чувствуя наконец-то полное облегчение. Главное, что у Узи не будет после всего этого никаких проблем, и вытаскивать её из какой-нибудь тюрьмы тоже не придётся в дальнейшем. Хотелось бы, чтобы личное дело его подруги оставалось чистым.

— Только в своих кошмарах, Эн, только в кошмарах…

***

Хан возвращается с работы до жути раздражённый — пришлось объявить конец рабочего дня раньше времени, потому что какой-то очередной придурок-приколист залил их инструменты цементом. Мало мужчине было недоумков-подчинённых, так теперь ещё детишки решили попить его кровь своими «уморительными приколами». Учитывая случай двухнедельной давности с дымовым снарядом на выходе из колонии, догадаться об авторе этих весёлых розыгрышей было не сложно. Похоже, старший Дорман всё же осчастливит завтра школу своим присутствием, но не по поводу своей дочери, как все ожидают. Завтра можно будет высказать всё, что он думает о школе, прикрываясь гневом за испорченные инструменты.

Ещё даже не вечер, Хан заходит домой с мыслью, что сегодня всё же выпьет что-то покрепче антифриза для своих механизмов, чтоб залить горе от космического идиотизма общества, будь оно неладно. Но тут же он застывает, понимая, что дело пахнет керосином — в доме тихо. Слишком тихо для места, где должны были находиться неуклюжий демонтажник и бунтующий подросток, который ещё утром на полной громкости выяснял отношения с пришедшим другом по поводу способа его проникновения в их дом. Отцовский инстинкт старшего Дормана сразу забил тревогу — это внезапное спокойствие в их доме не к добру. За все семнадцать лет жизни с его непредсказуемой дочуркой никогда ещё не было так тихо, даже когда она болела. Отсутствие любого шума в доме означало лишь то, что пора было бить тревогу.

Мужчина сразу заглянул в комнату дочери, но оной не обнаружилось внутри, как и её друга. Работяга сразу заглянул под кровать, чтобы подтвердить свои догадки, и был прав, — футляр с ножом Узи, который она так старательно от него прятала, также пропал, значит, они куда-то сбежали без его ведома. Хан обещал себе не вмешиваться в её дела, но это начинало выходить за рамки: он ведь её любит, она его драгоценная дочь, мог же он хоть раз отругать бунтарку за такие выходки? Нельзя же сбегать из дома с большой раной в плече, даже если с оружием на ремне и машиной для убийств под боком, девушка же сейчас слишком беззащитна сама по себе! Её плечевая травма была достаточно серьёзной, чтобы не иметь возможности зажить так быстро, и чем Узи только думает? Опять жажда найти приключения на свой масляный бак, не иначе.

Мужчина закатывает глаза от своих мыслей, направляясь в свою комнату, замечая, что в его ящиках явно рылись. Он даже может примерно прикинуть в голове, что именно взяла с собой его дочь, но чувствует, что это только прибавит ему головной боли сейчас. Остаётся лишь смириться с внезапным побегом своего ребёнка и плюхнуться в любимое кресло, раздумывая, в каком же часу бунтарка планирует вернуться из своего безумного приключения где-то у чёрта на куличиках, как полагается типичному подростковому бунту. Руки мужчины сами тянутся открыть ноутбук и включить микрофон.

>Ты всё же осознал свою никчёмность и ушёл с работы пораньше?

>Вот в чём вся суть неисправных тостеров.

> (￣–￣)╭

>Вы даже не способны относиться к работе с должным уважением.

— Я вернулся раньше, потому что общество беспорядочно плодится, — поправляет её Хан и, недолго думая, достаёт из внутреннего кармана своего рабочей куртки фляжку с электролитом. Время губить здоровье по крупному? Звучит как отличный вызов его нервам. — Знаешь, малолетка, из-за которого я вынужден был остановить работу и отпустить всех по домам, можно сказать, вышел на новый уровень своего тупизма в самом прямом смысле этого слова!

>…Почему?

— Потому что он зацементировал уровень! Чёрт возьми, строительный уровень, который лежал себе спокойно новенький в контейнере с другими инструментами! — мужчина возвёл глаза к потолку с самым отчаянным выражением лица, разводя руками. — Надеюсь, на то воля высших сил, иначе я не понимаю, как этот шутник проходил естественный отбор до своего возраста и ни разу не заработал себе пару переломов от добрых людей. Что ж это за общество то у нас такое? Безынициативное!

>Знаешь, я могла бы убить этого парня.

>Поверь, я очень инициативна.

>И у меня прекрасное резюме для трудоустройства на такую работу.

— Хорошая попытка, но убийство — преступление, — мужчина отпивает из фляжки, приводя свои мысли в порядок. Не денёк, а полнейшая катастрофа, требующая крепкого градуса. — Так что не надейся, что я поведусь и дам тебе доступ к сетевым устройствам, лисья ты морда. Тебе отлично идёт твой новый облик в виде старого потрёпанного временем ноутбука, — никак не унимается Дорман. — Ой, прости-прости, язык без костей. Ты ни в коем случае не старая, просто немного винтажная, — усмешка сама собой расползается на губах мужчины, когда экран монитора зарябил от очевидного недовольства собеседницы его словами. Ну и кто же из них сейчас больше напоминал старый тостер? — Ну ты чего? Я думал, девушки любят стиль «Ретро».

>О, так ты специально подбирал для меня корпус?

>Как мило.

>Дай угадаю — подбирал по своим предпочтениям, старик?

— О, не сомневайся. Малолетки в корпусе старушек — моя страсть, — закатывает глаза Хан, продолжая самодовольно улыбаться, совершенно не реагируя на выпады компактной мегеры. Возможность хоть кому-то высказывать всё, что думаешь, по истине бесценна. Мысли мужчины возвращаются к ещё более важной проблеме на сегодня — его дочь снова куда-то сбежала, причём раненой и с парнем. В этот раз спускать ей с рук просто так подобное было нельзя. Впрочем, у него есть идея, как немного проучить этих детишек. Самую капельку. Никто же не запрещал старшему Дорману немного тряхнуть стариной, верно? Злорадная улыбка расцветает на лице сама собой. — Хей, Ляля, а как ты смотришь на розыгрыши локального масштаба?