Смотря вслед Ледибаг, Кот Нуар ожидал, что после прыжка с крыши она вскоре взмоет вверх, рассекая воздух леской йо-йо, как делала это всегда. Но секунды стремительно утекали, а Ледибаг всё не появлялась.

Попавший под влияние акумы человек на этот раз оказался не самым серьёзным противником, что казалось просто чудом, так как в последнее время Бражник и Маюра совершенно не щадили ни своих оппонентов, ни себя. А это так, всего лишь стоматолог, уставший залатывать дыры от шоколадок на детских зубах. Он даже был по-своему безобидным: заставлял беспрерывно чистить зубы всех попавшихся под руку ребятишек, а взрослых вынуждал бегать за ними с зубными щётками и пастами. Ни тебе лазерных лучей из глаз, ни игр со временным пространством, ни конца света — словом, куда страшнее видали, да и Талисман Удачи в качестве помощи выдал обычную молочную шоколадку, чуть растопленную. Всего-то нужно было запустить её прямиком в сверкающую улыбку негодующего злодея, чтобы у того случился секундный приступ паники, выхватить в это время заражённый предмет и, стукнувшись на прощание кулаками, отправиться по домам.

И погода в тот день была чудесной, такой почти летне-тёплой, но свеже-весенней, и воздух пах чем-то умиротворённым, и справились они быстро и без усилий. А всё равно на душе кошки скребли почему-то.

Вне супергеройской жизни дела Маринетт тоже шли весьма неплохо. После окончания всех обязательных этапов обучения она получила несколько месяцев практики — благодаря победам в конкурсах — у мсье Агреста и нескольких других известных дизайнеров. Благодаря таланту и полученному опыту, её вещи неплохо расхватывали покупатели в интернет-магазине, который по большому счёту скорее походил на блог с описанием разных техник шитья, кроя, конструирования и куда меньше — продаваемых предметов одежды. Заработок был не всегда стабильным, но вполне достойным для девушки двадцати лет, а потому Маринетт, как истинный ценитель, заработанное не тратила направо и налево, а копила на главную задумку — свою первую коллекцию, точнее, на хорошие дорогие ткани и фурнитуру для неё.

Алье не всегда удавалось вытянуть занятую подругу куда-нибудь в людное место, но энтузиазм Мари она поддерживала активно и зачастую приходила в гости не с пустыми руками, а найденными в очередном сверхсекретном месте наборами красивущих пуговиц, лент, заклёпок и прочего, чем приводила ту в восторг. Алья вообще была главным потребителем её, Мари, результатов творчества. Гардероб то тут, то там пестрел вышитой витиеватой подписью «Маринетт»: джинсы, рубашки, платья, футболки, юбки и даже кружевное нижнее бельё — чистой воды эксперимент, окончившийся успехом и пришедшийся по душе Нино.

Но как бы то ни было, они с Мари больше не учились вместе. Это не отдалило близость их отношений, но виделись девочки значительно реже. Алья была занята своей журналистской деятельностью и если проводила время не в университете, то гонялась за звёздами в попытке взять интервью.

Интерес к Ледиблогу у читателей за столько лет поубавился. Кажется, люди просто привыкли к тому, что над их головами периодически пролетают два пятна, красное и чёрное, как по расписанию появляются злодеи в вычурных костюмах, и даже если они были опасны, Ледибаг всё равно всё возвращала на свои места. Это стало привычным. А людям хотелось сенсаций. Сама Сезер, теперь знающая цену тайне, разоблачать Ледибаг и Кота Нуара пытаться перестала. Из-за собственной раскрывшейся личности она лишилась возможности быть частью их команды и видеть Триккс, а своими же руками лишать Париж главных супергероев она бы не посмела. Теперь вся её роль в Ледиблоге сводилась к публикации новостей, редких статей и только.

И Маринетт втайне облегчённо выдыхала, когда ранее следующая по пятам во время и после битв подруга стала появляться всё реже и реже, перестала попадать из-за этого в неприятности и выискивать в окружающих сходства со своим кумиром. Хотя бы одна проблема была устранена. Но это, конечно, не отменяло того, что враги и безысходность наступали. Легче особо не становилось.

Как на каждое действие находится противодействие, так на каждого героя находился злодей. Команда Ледибаг и Кота пополнялась новыми лицами, силы и находчивость Бражника так же росли с невиданной скоростью. Они давно перешли порог невинных игр, вроде человека-голубя или Гигантитана, теперь же как правило без жертв не обходилось, пусть и жертвы эти по большей части несли супергерои на передовой. Мирных жителей тоже иногда задевало, кромсало, да только для них Чудесное Исцеление всё исправляло и стирало память о пережитой боли, чего не скажешь о Ледибаг и Коте, залатывающих рваные раны самостоятельно.

Адриану, напившемуся обезболивающего, приходилось изворачиваться, сквозь стиснутые зубы изогнутой иглой (профессиональной хирургической, заказанной в медицинском интернет-магазине) прокалывать кожу и кое-как стягивать края раны нитью (тоже профессиональной, рассасывающейся со временем). Леди было полегче. Швы на её теле выглядели куда приличнее, спасибо опыту в шитье, нить (из такого же набора, подаренного однажды напарником) ложилась аккуратно и заживало всё это дело почти без рубцов. Только тонкими белёсыми шрамами отсвечивало, если приглядеться.

Так что вдвоём они быстро пришли к согласию: сегодняшний противник даже забавлял своей силой, невольно возвращая в воспоминания о первых сражениях. Даже улыбнул не успевших устать героев.

Но ведь не может быть всё так славно, правда? Предчувствие чего-то недоброго противно скребло виски. Не бывает всё вот так хорошо, мило, быстро и без неприятных неожиданностей. Ледибаг знала это, как никто другой. И чего душой кривить, Ледибаг знала, чем это недоброе могло оказаться, а потому спешила скорее уйти.

И вот сейчас, собираясь домой, она прыгнула и в полёте не сумела зацепиться йо-йо за ближайшее здание. Рука дрогнула, помутилось сознание. От рокового столкновения с дорогой, устланной каменной кладкой, её спас напарник за долю мгновений до.

Кот же видел происходящее как в замедленной съёмке: вот Леди забрасывает йо-йо и ухватывается им за высотку, тонкая нить натягивается, бросает мелкие блики в глаза Нуару. Вот напарница вполоборота улыбается и машет на прощание, разбегается и прыгает. Вот момент, когда йо-йо должно долететь уже до следующего здания, Ледибаг пока где-то там, внизу, вот-вот забросит его. И забрасывает. Вот упругая нить, едва взмывая вверх, опадает, не встретив опоры.

Коту не требуется и нескольких секунд, чтобы понять, что что-то идёт не так. Он даже не успевает почувствовать тревогу или обдумать возникшие мысли, как пулей срывается к краю крыши и прыгает вниз следом, на ходу приводя шест в готовность. Ледибаг стремительно падает вниз, будто без сознания, длинная нить йо-йо безвольно парит вокруг неё, концом уже соприкасается с землёй. Даже учитывая то, что Кот куда тяжелее и расстояние в воздухе между ними должно сокращаться достаточно быстро, он машет руками, отталкивается от стен шестом, благодаря чему развивает предельно высокую скорость.

Нуар хватает напарницу у самой земли за руку — единственное, за что представлялось возможным ухватиться, выворачивает в сторону шест, тот скользит по каменной дороге, высекая искры. Толчок. Отдача приходится на плечо, прострелившее резкой болью, и кисть, но прыжок удаётся совершить вовремя, и Ледибаг касается земли лишь кончиками пальцев ног. От рывка, спасшего ей жизнь, она приходит в себя.

В её глазах бесконечный ужас. Она даже кричать не в силах и, кажется, совершенно ничего не осознаёт, только мёртвой хваткой цепляется за шею Кота и часто поверхностно дышит. Он на автопилоте мягко сбавляет скорость и приземляется в безлюдном по счастливой случайности переулке.

Вот тогда-то эмоции пробираются наружу и окунают парня с головой в понимание. Только тогда, когда он твёрдо стоял на земле, одной рукой сжимая Леди, Кот разрешил ногам затрястись от страха, а сердцу сорваться в бешеном ритме.

— Т-ты напугала меня!..

Ты могла умереть

— Леди, что случилось? — голос дрожит, из-за расширенных зрачков даже зелень радужки не видно. — Что с тобой?

Ледибаг трясущейся рукой осторожно отстраняется от Кота, сбитая с толку своим внезапным приступом.

— М-м… — мнётся, избегает взволнованного взгляда напротив и думает, прозвучит ли это правдоподобно. — Не знаю. Наверное, мне нужно больше спать. Столько работы навалилось в последнее время, да и Бражник расслабиться не даёт. Прости, Котёнок. Сильно болит? — дотрагивается до плеча парня невесомо. Тот машет головой.

— Пустяки, — шепчет. Объяснения героини Нуар принимает за чистую монету — сам себя по утрам в кучу собрать не может, а ещё эти патрули почти до рассвета, ставшие необходимостью… Враги теперь и ночью спать не всегда давали. — Береги себя, Ледибаг. Сегодня я могу сам патрулировать. Ну, или пришли кого из команды, а сама отдохни, ладно?

— Ладно, — вздыхает брюнетка, постепенно приводя дыхание в норму, а затем едва заметно улыбается. — Что бы я без тебя делала, Кот?

Кот возвращает в ответ улыбку посмелее, после чего просит подругу добираться домой не по крышам, а на своих двоих. На том и распрощались.

— Это становится слишком опасным, Маринетт!

Тикки крохотным алым пятном кружила перед лицом своей избранной, отчего Мари начинало мутить. Больше всего на свете она сейчас мечтала о большой чашке горячего шоколада и парочке круассанов, но спускаться в пекарню не было сил.

— Если бы не Кот Нуар, ты могла бы умереть!

— Но всё обошлось…

— Чудом! — красное в черное пятнышко создание сердито упёрло ручки в бока. — Маринетт, ты не только Ледибаг. Ты Хранитель. Нельзя подвергать себя такой опасности!

— Хорошо. Ладно. Ты как всегда права, Тикки, — устало хмурится девушка, обхватив себя руками. — С этим нужно что-то делать.

Всё началось слишком внезапно.

Наверное, первый тревожный звоночек Маринетт заметила около месяца назад, сидя вечером за шитьём. Просто всё расплылось перед глазами, как бывает после обычного переутомления. Она и не придала этому значения, просто решила, что пора отдыхать, поцеловала Тикки в милую красную щёчку и плюхнулась на кровать, кутаясь в мягкий плед. Следующее утро, казалось бы, только подтвердило предположение девушки: зрение снова было ясным и чётким, настроение отличным, да и в целом день начинался более чем удачно, с её-то везучестью.

Но вскоре произошла ещё одна странность. Тогда они сражались с очередным акуманизированным, и прямо посреди боя Мари замерла на месте, широкими глазами уставившись на всё, что творилось вокруг. На несколько коротких мгновений она забыла обо всём, вот так просто. Кто она, где, как её зовут и что, чёрт возьми, она делает на крыше с этим странным парнем, одетым в костюм кота?

Нуар не заметил секундного замешательства, а Маринетт, придя в себя, списала всё на ту же усталость и переутомление, хотя этот короткий эпизод породил в голове настороженные мысли. Заставил задуматься о здоровье и потребности в нормальном отдыхе, но когда успевать отдыхать, если Бражник с каждым разом становился всё могущественнее и напористее? Сил у супергероев едва ли хватало для двойной жизни: выматывала работа, выматывали сражения, и даже если они сами становились сильнее день ото дня, это не отменяло скопившегося напряжения, которому не было выхода. Так что на очередной сигнал организма Мари махнула рукой и отправилась спать, восполняя силы.

Позже настигла головная боль, да такая, что лезть на стену хотелось. В ушах стоял гул, обезболивающее не помогало от слова совсем, сражаться стало почти невозможным — это девушка осознала, когда впервые не смогла понять назначение предмета, выданного Талисманом Удачи из-за разрывающей боли. Пришлось импровизировать без него и Кота, попавшего под удар, и действительно одним только чудом победа в тот день была вновь на их стороне. Чудом и силами других героев.

Вечером того же дня Тикки, всегда сохранявшая холодный рассудок и спокойствие, на грани паники умоляла Маринетт отправиться в больницу и узнать, наконец, причину своего состояния, однако это уже не было необходимостью. Понимая, что больше не может выносить боль, девушка коротко кивнула, соглашаясь, правда, её тогда волновало не выяснение пугающего неизвестностью диагноза, а хотя бы рецепт эффективного обезболивающего. Не желая медлить ни секунды, Мари вбила в поиск «частные клиники Парижа» и забегала глазами по строчкам. Идею с обычными больницами она не рассматривала: оттуда могли позвонить близким и взбудоражить их раньше времени, а этого она не желала. В частной же могли гарантировать конфиденциальность как минимум.

Время ещё позволяло, потому Маринетт позвонила сразу же по указанному номеру, остановившись на первой попавшейся клинике с хорошими отзывами. Сквозь сжатые — чтобы не застонать болезненно — зубы попыталась объяснить ответившей девушке суть проблемы. Та утешающим мягким голосом посоветовала какие-то незнакомые таблетки, чтобы Маринетт пережила эту ночь спокойно, а наутро предложила прийти к ним. Маринетт охотно согласилась. Тикки вздохнула с облегчением.

С облегчением вздохнула и сама Мари, когда сбегала в аптеку, выпила лекарство и притупилась наконец эта сводящая с ума боль. Ближе к ночи завибрировал второй телефон с вопросом от Кота, мол, ждать ли Вас сегодня вообще, Леди? Чертыхнувшись, Дюпен-Чен слезла с кровати и, под уговоры Тикки взять передышку и отменить патруль, прямо в пижаме активировала трансформацию. Негоже супергероям пренебрегать обязанностями, тем более, что Бражник не гнушался выпускать акум теперь и несколько раз в день. На удивление, всё прошло без сучка без задоринки. Кот ждал напарницу на вершине Триумфальной арки в полудрёме, но как только девушка ступила рядом — потянулся, как ни в чём не бывало, сладко зевнул и спросил, каким путём сегодня они обойдут город. Улицы были на редкость спокойны и тихи. Побродив час-другой, герои разошлись по домам за неимением проблемных ситуаций, требующих вмешательства. В ту ночь Маринетт спала крепко, обнимая подушку, а у её щеки мерно посапывала квами, прижавшись к Хранительнице лбом.

В больнице утром следующего дня мадемуазель Дюпен-Чен встретила та же миловидная девушка, что говорила с ней по телефону, и сопроводила в кабинет терапевта, предварительно оформив необходимые бланки. Терапевт расспросил пациентку о мучающих симптомах, хмуро записал что-то на бумажке и вызвал медсестру, а Маринетт лишний раз порадовалась тому, что обратилась в частную клинику. Да, теперь мечты о собственной коллекции одежды придётся отложить из-за непредвиденных трат, но здесь её окружили вниманием со всех сторон, и даже на анализы и исследования за ручку водила та самая медсестра, мадам Дюмон, просившая называть её просто по имени — Мишель.

Маринетт, раньше не имевшая проблем со здоровьем, с удивлением открыла для себя все эти жужжаще-пищащие, огромные и не очень устройства, что-то измеряющие и показывающие на своих экранах изображения, понятные лишь врачам. Занятая неподдельным интересом ко всему ранее невиданному, Маринетт позабыла о тревоге, преследующей вот уже несколько недель.

Лечащий доктор порекомендовал в случае нового приступа боли ещё один препарат и выписал рецепт, а после сообщил, что позвонит ей сразу же, как только будут готовы результаты обследования и определён диагноз. Окрылённая тем, что скоро её неясные симптомы закончатся и будут вылечены, Маринетт забрала из гардероба джинсовую куртку и сумку с Тикки. В комнате квами порхала вокруг, расспрашивая о часах их вынужденного расставания; непонятные штуки, которыми проверяли её избранную, вселяли надежду на самый лучший исход. Хотя, скорее, надежду ей передавала Мари и её замечательное настроение.

За пять дней до её злополучного падения с крыши позвонил доктор и настоятельно рекомендовал немедленно пройти дополнительные исследования. За три дня до он пригласил её на приём. Разговор был долгим.

Маринетт не успела подготовиться к тому, что уготовила ей судьба, да и разве можно было вообще о таком думать? Она была растеряна и дезориентирована, как слепой котёнок. Слова врача выбили почву из-под ног, и без того не крепко держащих.

Маринетт совершенно не знала, что ей теперь делать.