— Вы замечали за собой дополнительные симптомы, Маринетт? Повышенная агрессия, беспричинная апатия, навязчивые депрессивные мысли? Несвойственные желания или поступки?

Маринетт отрицательно помотала головой.

— Нет… Только то, что описывала. Сперва начало всё перед глазами расплываться, потом воспоминания исчезли полностью на пару секунд. Ну, и голова болела очень. И всё.

Доктор снова нахмурился, потерев задумчиво подбородок пальцами.

— Это что-то серьёзное, мсье?

— Я хотел бы сказать, что всё хорошо, но, юная леди, обрадовать мне Вас нечем, — мягко начал мужчина. — На текущий момент нам удалось установить причину Вашего состояния, однако диагноз… С ним дела обстоят сложнее, буду откровенным.

— И что же со мной происходит? — голос дрогнул, пусть девушка и пыталась сохранять самообладание, однако тон врача, такой утешающий, будто он заранее знал реакцию пациентки, не предвещал ничего хорошего.

— Что-то приводит клетки Вашего головного мозга к гибели, — пригвоздил к земле всё тем же мягким голосом. А потом ещё и потоптался сверху следующими словами. — И гибнут они куда быстрее, чем могут появиться новые нейронные связи. Сложность состоит в том, что результаты анализов исключили возможность новообразований и инфекций. Сосуды в полном порядке, дегенеративных изменений так же не наблюдается, повышенное давление, как я понимаю, тоже Вас не беспокоило?

Дюпен-Чен вновь покачала головой, заламывая пальцы на руках. Она правильно услышала, да? Её мозг, точнее его клетки или что там… умирают? А если гибнет мозг, тогда…

— Я должен предложить Вам остаться в клинике, Маринетт, — казалось, мужчина смотрел на пациентку внимательно и пристально, однако на самом деле его взгляд был расфокусирован. Мысли метались в поисках выхода. Он пытался связать одно с другим, и так, и эдак цеплялся за симптомы, но либо их было недостаточно, либо симптомы взаимоисключались, чтобы подходить под известные ему болезни. При условии, что врачебная практика у мужчины была не маленькой. — Должен, но я не хочу Вам врать: даже если Вы будете находиться в соседней палате, быстрее дело с определением диагноза не пойдёт. Что ж… можем провести полное обследование ещё раз. Возможно, мы что-то упустили… а, возможно, нашей квалификации здесь попросту недостаточно, поэтому хочу сразу предложить кое-что, пока у Вас будет время обдумать.

— Да? — растерянно произнесла Маринетт, глядя в пустоту.

— Если во второй раз мы не продвинемся с результатами, у меня есть один знакомый, который работает в Институте нейрохирургии за границей. У них там, знаете, специалисты узконаправленные, постоянные семинары, научная деятельность… Я могу послать запрос и перенаправить Вас туда. Вы понимаете, потребуются деньги. Если Ваш случай будем им интересен, они возьмутся за работу бесплатно, но вот за препараты и…

Дальше Маринетт уже не слушала.

В голове набатом било: а что дальше? Чем это грозит в итоге? И она ведь была далеко не глупой, чтобы не ответить самой себе на эти вопросы. На задворках сознания уже маячили слова, бросающие в неконтролируемую дрожь. Но ей нужно было услышать это от врача.

— Чем это может закончится? — повторила вслух. Доктор замолчал на несколько мгновений, одарив её тяжелым взглядом.

— Если оставить всё как есть, через некоторое время гибель клеток приведёт к летальному исходу, но… Маринетт, не стоит об этом думать. Медицина в наше время на высшем уровне, Вы лучше хорошенько поразмышляйте над моим предложением. А сейчас я позову Мишель и вы отправитесь на сдачу крови для начала, договорились?..

Последующие действия совершались ею на автомате. В мыслях никак не укладывалось то, что обрушилось на неё в тот день.

А спустя три дня падение с крыши словно пробудило от крепкого сна, заставив широкими глазами осмотреться вокруг и осознать окончательно, что происходит.

Она, чёрт возьми, умирает.

Ох, Боже.

Она умирает!

Вот прямо сейчас, с каждой секундой, медленно, но верно что-то там в её голове…

Умирает.

Но ведь!..

А как же…

Как сказать родителям? Что делать с её обязанностями? Как быть с акумами и сентимонстрами? Как оправдываться перед Котом, если снова свалится с высоты или того хуже? Как?

— Так… без паники, ладно? — прошептала себе под нос Мари, перевоплотившись обратно в подворотне после прощания с напарником. — В этот раз они точно поймут, что со мной не так. И вылечат. Нет же в моей голове никаких смертельно опасных опухолей, в конце концов, значит, всё не так серьёзно.

Тикки хранила молчание до тех пор, пока они не оказались дома, а уж там дала волю словам.

— Кажется, Милен говорила, что неделя выдалась свободной, — бормочет себе под нос Хранитель, прикасаясь к шкатулке, точнее, к коробке с нитками, ножницами и иглами — на первый взгляд. У неё двойное дно, открывающее свои секреты только с помощью касания руки кого-то из квами — хитрое приспособление, в создании которого, как ни странно, помогла квами созидания. Пришлось через Кота договориться с Плаггом, чтобы прилетел и поучаствовал — магия двух сильнейших существ окутывала коробку по периметру, не давая её ни разрезать, ни разбить. Да и перестраховаться не мешало бы. Если однажды акуманизировали её Котёнка, значит, Ледибаг тоже могла попасть под удар, и если это вдруг случится с ней, то Плагг приведёт Нуара к шкатулке за помощью других Талисманов. Да, запасной план, скажем, так себе — личность супергероини больше не была бы тайной. Потом, после создания коробки и возвращения Плагга, Леди поведала Коту об итогах проделанных манипуляций. Правда, пришлось ещё долго объяснять напарнику, совершенно ничего не подозревающему о своей акуманизации и последующим концом света, что никто не застрахован от акумы и так нужно. Просто на всякий случай очень сильно нужно, чтобы о местонахождении шкатулки знал кто-то ещё.

Тикки по привычке прикоснулась лапкой в определённом месте и двойное дно со щелчком откинулось, открывая взгляду пятнистую шкатулку.

— Нужно дать Камень Чудес Милен, Нуару не помешает помощь, — объясняет Мари, краем сознания понимая, что делает это скорее автоматически, а не за надобностью. И, чтобы квами не успела начать снова отчитывать её за очередное подвержение опасности своей жизни, быстро произносит слова трансформации и спрыгивает с балкона, спеша по давно знакомому адресу.

Милен с радостью соглашается помочь с патрулём, и Маринетт со спокойной душой возвращается домой пешком, по-человечески. На сегодня приключений достаточно.

Перед сном «рабочий» телефон оповещает о новом сообщении. Патруль проходит спокойно и успешно. Мари с улыбкой смотрит на фотографию Кота, облепленного кучей маленьких мышек-Милен, и отключается, впервые за долгое время засыпая почти мгновенно.

Утро в лице Тикки, впрочем, не стало щадить её сонную, только что открывшую глаза, голову.

— Маринетт! Ты не забыла, что тебе сегодня нужно в больницу?

— Всё в порядке, Тикки, я помню, — бормочет еле шевелящимися губами. — Который час?

— Девять.

— О, чёрт!

— Ага, — вздыхает квами, привычно наблюдая за тем, как опаздывающая на приём к половине десятого девушка наспех умывается, надевает первую попавшуюся под руки одежду и вылетает из дома.

К сожалению или счастью, вместе с вверением в её руки шкатулки, Маринетт получила горстку опыта и мудрости от Мастера Фу в дополнение, словно это была заводская комплектация какого-нибудь смартфона. Не сказать, что она была этому рада, скорее даже наоборот.

Мудрость глухо отдавалась тупой болью в голове, занятой вечным поиском выхода из безвыходных ситуаций, в которые они командой попадали чаще, чем дышали. Мудрость не давала пойти на прогулку с друзьями в гражданской личности, потому что были дела поважнее, чем вот эти ваши подростковые желания. Мудрость давила всем весом, постоянно напоминая о своём присутствии. Мудрость — она такая. Подлая. Одинокая.

А может это была вовсе и не мудрость, а обычное стечение обстоятельств, неподъёмной ношей вдавливающее Ледибаг прямо в землю. Лицом прямо. Вдавливало и не отпускало.

Любовь к Адриану переживалась тяжело, но пережилась в итоге. По большей части. Конечно, этому изрядно поспособствовали его с Кагами зарождающиеся отношения: они были идеальной парой, ни один не уступал другому и не пытался выделиться. У них было много общего: известные семьи, строгие родители, увлечения и стиль жизни в целом. А Маринетт была слишком раздавлена происходящим, чтобы поставить проблему своей неразделённой любви на первое место. Нет, у неё в ту пору появилась очередная, но сверхважная ответственность — должность Хранителя. Ошеломляющая ответственность, на самом деле. Удушающая. Куда уж там до каких-то чувств, ранее сводящих с ума долгими месяцами.

Да…

Вообще-то, тяжело пришлось.

Это сейчас Маринетт могла не думать об Адриане всё свободное время. Вместо плакатов и фотографий, содранных с помощью Альи, с таким очевидным сочувствием на неё смотрящей, теперь на стенах появлялись наброски и эскизы, по мере продвижения работы на их места позже приклеивались другие и так по кругу. И это было очень даже здорово, потому что одним взглядом находился нужный кусочек выкройки платья, разработки дизайна чёрных замшевых укороченных сапожек, которые Маринетт собиралась украсить вышивкой в виде лисы и подарить подруге на ближайший зимний праздник, и много чего другого, не менее полезного. Куда более полезного, чем фотографии Адриана, цепляющие что-то внутри каждый раз, стоило лишь посмотреть. Так что она могла сказать положа руку на сердце, что Агрест остался в прошлом во всех смыслах — Мари даже не помнила, когда они виделись в последний раз, хотя это было и к лучшему. Нечего бередить старые раны.

Не менее тяжело Ледибаг перенесла обнуление их с Нуаром команды. Она так долго собирала их, учила, да всё даром. Ещё и Кот… впрочем, с ним совсем другая история. Лучше даже не задумываться.

Рядом оставалась только Тикки, всегда и всюду следующая за своей избранной по пятам. И выслушивала, и утешала как вторая мама, и ругала, и помогала. Маринетт могла представить себе жизнь без кого угодно. Даже без родителей, Кота и Альи, какой бы невыносимой эта жизнь не представлялась. Но только не без Тикки.

А сейчас, получается, всё ведёт к тому, чтобы и без Тикки…

Маринетт мотнула головой, прогоняя непрошенные мысли.

— Откуда столько пессимизма, чёрт возьми? — сердится сама на себя, открывая дверь клиники.

Но в нескольких метрах по правую сторону что-то взрывается, уже через несколько секунд визжащие женщины и более сдержанные мужчины проносятся мимо, едва не сбивая с ног. Дым и пыль, клубящиеся по дороге, достигают балеток брюнетки, рука которой, дрогнув, отпускает ручку двери.

Ком подкатывает к горлу.

Страшно.

Но она делает шаг навстречу беснующейся акуме, оставляя больницу позади. На улице больше ни одной живой души, кроме неё — наученные печальным опытом, парижане разбежались по близлежащим зданиям, чтобы не попасть под влияние злодея и этим не мешать супергероям.

Совсем рядом находится узкий проулок, в который и ныряет Маринетт, открывая сумочку.

— Тикки, тран…

— Маринетт! Ты же не собираешься сейчас сражаться с акуманизированным?! — хмурится квами, строго смотря на хозяйку.

— Именно это я и собираюсь сделать, — твёрдым голосом произносит та, но сердце от страха колотится как в первый раз. Всё не так, как было раньше, мелькает в мыслях. А что, если упаду?

— Но это опасно! Ты можешь просто разбиться, если снова потеряешь сознание в прыжке и Кот Нуар не окажется рядом! — словно читая мысли, растолковывает Тикки, и Мари полностью разделяет её волнение и нежелание лезть в бой, но… её ждут, так ведь? Она же героиня.

— Ты предлагаешь бросить его одного?

Квами замолкает, но не перестаёт сверлить негодующим взглядом.

— Я могу отнести ему твой Талисман, он сам очистит…

— Тикки, ну как я потом оправдываться буду, в самом деле?

— Ты просто должна ему расска…

— Давай потом поболтаем, ладно? А сейчас трансформируй меня побыстрее.

Побыстрее, пока я окончательно не струсила.

Со словами трансформации Тикки, что-то пытающуюся возразить, засасывает в серёжки, и через несколько коротких мгновений Ледибаг уже забрасывает йо-йо, отталкиваясь от земли. Что ж, кажется, ноги пока держат крепко и это совсем немного, но вселяет уверенность.

А на крыше невдалеке маячит хвостатая фигура напарника. Он дразнит и задирает противника, на самом деле мимоходом высматривая фиолетовый предмет, очернённый акумой. Когда они были помладше, её раздражала эта глупая привычка: враг обычно выходил из себя, метал оружием направо и налево, но со временем она поняла. Нуар в это время не просто дурачился, а изучал детали внешнего вида и способностей, и, следовательно, быстро находил слабые места.

— Привет, Леди! — весело улыбается он, уворачиваясь от остро заточенных ножниц разъярённого стилиста. — Кажется, Бражник решил нам отпуск устроить. Детский сад какой-то, а не акумы!

Нуар с хохотом приседает, пропуская удар оружия, со свистом пронёсшегося над головой.

— Ты нашёл предмет?

— Ага. Заколка на волосах, вот там, слева.

— Вижу. Талисман Удачи!

В отличие от Кота, вечно лезущего на рожон от скуки, Ледибаг очень даже радовалась слабым акуманизированным, и уж тем более сейчас ей это было на руку.

Талисман Удачи подбросил дротик.

Ещё одно крайне понятное приспособление для победы. И куда его прикажете метать?