Прямо сейчас Джисон сидит и жуёт кончик ручки Сынмина, которую тот ему любезно одолжил (но, конечно же, Хан ее возвращать не собирается), наблюдая, как Минхо заплетает маленькие косички Хенджину. Прошла только половина пары, а идеи, чем развлечь себя, уже закончились. Преподаватель включил какое-то видео, сути которого давно уже никто не помнил, и любезно слился ещё в самом начале. Все убивали время, кто как мог. Сынмин ел скитлс, зачем-то сортируя его по цветам и высчитывая с какой вероятностью он сможет купить пачку, в которой больше всего голубеньких конфет, так как это его любимый вкус. Хёнджин, как бойфренд Кима, должен был ему помогать: Сынмин заставлял его загибать пальцы, потому что своими сортировал конфетки, а считать и не сбиться как-то надо было. Ну Хван так и уснул с частично загнутыми пальцами, смешно откинув голову назад, пока Ли делал ему уже седьмую прическу по счету. Джисон искренне удивился, что Хёнджин позволил кому-то прикасаться к своей драгоценной шевелюре. Даже Сынмин немного приревновал. Хван и Ли как-то стали подозрительно сильно ладить в последнее время. Хёнджин почему-то постоянно похлопывал Минхо по плечу, выражая безмолвную поддержку, причину и цель которой они с Сынмином не знали.

Хотел бы и Джисон сейчас спокойно отрубиться прямо на столе, что он и делал с завидной частотой на учёбе всю свою жизнь, но кое-что ему не давало покоя. Точнее кое-кто.

Минхо.

Ли Минхо, которого он незаметно для себя теперь избегал, заставляя второго грустить и волноваться (вот и спелись с Хваном), но Джисон продолжал постоянно выискивать его в толпе глазами. Ли Минхо, который бессовестно продолжал забирать все внимание Хана себе, даже не осознавая этого. Это только вторая пара, а Джисон уже не знает, какой раз ловит себя на том, что слишком долго пялится на друга. А повод был. Сегодня погода всех радовала, даря непривычную жару майских дней, поэтому люди все больше и больше начинали носить легкие и открытые вещи, наслаждаясь горячими лучами весеннего солнца. И Ли не был исключением. Его решение надеть белую майку с большими вырезами было лучшим решением в жизни, потому что взору снова открывались подкаченные руки, рельефные мышцы которых красиво перекатывались под кожей при малейшем движении. Решение, возможно, и было хорошим, но только не для Джисона. Это был как контрольный выстрел в голову или удар под дых, моментально выбивающий весь воздух из лёгких. Хан чуть слюнями не подавился, когда Минхо снял джинсовку, зайдя в аудиторию, приветствуя всех. Если тогда Джисону повезло совладать с чувствами, то сейчас он безбожно проигрывал бой с самим собой и снова начал скользить взглядом по парню.

И вот сейчас, сидя вполоборота рядом с Минхо и подперев рукой голову, он яростно грыз ручку, срывая весь непонятный гнев на ней.

Я скоро уже его покусаю. Хочу его укусить.

И как только Джисон подумал об этом, Минхо обернулся к нему, чувствуя сосредоточенный внимательный взгляд, и заинтересованно улыбнулся, мило склонив голову. Хана как током ударило. Он подскочил на месте, моментально покраснев, да так сильно, что поднявший на него взгляд Сынмин взволнованно спросил:

— Джисон, ты как себя чувствуешь? У тебя лицо красное.

И Хан, невнятно что-то пробормотав про сегодняшнюю жару, схватил сумку и выбежал из аудитории. Никто из студентов на него внимания не обратил, потому что он не первый, кто покинул кабинет, где проходил бессмысленный урок.

Почему я запаниковал? Почему сбежал?

Кажется у него развивается паранойя. А вдруг Минхо прочитал его мысли, что он хочет его покусать, и теперь считает Хана душевнобольным? А может он понял, что Джисон весь день пялится на него? А может… Чёрт-чёрт-чёрт-чёрт…

Парень залетает в уборную и, сбросив сумку, умывается ледяной водой. Это помогает взбодриться. Кожу покалывает, а губы поджимаются в нерешительности, когда Джисон сталкивается взглядом в зеркале со своими голубыми глазами, которые почему-то начинают слезиться и щипать. Почему они не кажутся уже такими холодными?

Нет. Только не это.

Так и началась стадия Отрицания.

***

Это не продлилось долго. Что там идёт дальше? Ах да! Гнев.

Гнев — это та эмоция, которую Джисон испытывал сразу после подъёма, потому что все не заладилось с самого утра. Вновь бессонная ночь из-за мыслей об одном обворожительном парне, несработавший десятый будильник, запутанные шнурки, уехавший автобус — и это далеко не весь список проблем, которые свалились с утра пораньше на бедного Хана. А произошло все именно тогда, когда надо было отстоять полный день на работе, помочь написать курсовую парню с первого курса, за которую уже были высланы деньги, заплатить за аренду квартиры, когда онлайн банк отказался работать. Подливал масла в огонь Феликс, который написал, что узнал дату дня рождения Минхо — 29 мая. Это уже через три дня! На Джисона паника накатывает: ему, чтобы придумать подарок для него, минимум пол года понадобилось бы, а тут всего три дня.

— Да вы издеваетесь! — невольно вырвалось, когда он в мыслях проклинал все и всех.

Джисон сердито пнул ногой мусорное ведро под стойкой, на которой готовил очередную порцию кофе для чересчур шумного и нетерпеливого клиента.

— Что простите?! — стал возмущаться сварливый мужчина, услышавший бурчание бариста.

Джисон оторвался от украшения молочной пенки и в недоумении поднял глаза, вскинув бровь. Как всегда молчаливый и немногословный.

— Что за неквалификацированный персонал, который ещё и грубит?! — не унимался незнакомец, — где у вас тут администратор? Почему на работу нанимают таких бездарей?! — он стал размахивать руками и оглядываться по сторонам, видимо в надежде, что все начальники кафе сбегутся на вопли и сразу же уволят Хана по его прихоти.

Джисон впился пальцами в края стойки, гляди вот-вот треснет, чтобы хоть как-то сдержать негативные эмоции, которые в нем копятся с утра.

Как же хочется ему прописать по этой сверкающей лысине.

Парень нисколечки не вспыльчивый — у него спокойный и мягкий характер. Конфликтным его тоже нельзя назвать, но сейчас бы уже любой не сдержался. Но вовремя подоспела Юри:

— Здравствуйте, я являюсь администратором…

Но мужчина не стал слушать ее дальнейшие просьбы быть потише и спокойно рассказать, что его не устраивает в качестве обслуживания клиентов.

— Что этот щенок забыл здесь? Каким кофе он меня напоит? Несвежее молоко добавит, чтобы у меня заворот кишок произошёл. А зубы как выставляет! Вы зачем его…

— Успокойтесь! — уже повысила голос нуна, — я вам советую успокоиться, — уже тише проговорила она, — иначе охрана сопроводит Вас прямо до выхода из заведения. Предлагаю пройти в кабинет и обсудить…

Ее снова перебили:

— Вы тоже повышаете голос на своих клиентов! Понабрали персонал, — этот неуравновешенный человек продолжал разоряться на пустом месте, жестикулируя все активнее.

Джисону не понравились выпады в сторону девушки и он вышел из-за стойки. Как раз вовремя: мужчина в порыве уже собирался оттолкнуть Юри или нанести ей какой-либо другой вред, но Хан перехватил его тяжёлую пухлую руку за секунду до того, как она опустилась бы на хрупкое женское плечо. Но мужчина не растерялся и свободной рукой моментально влепил пощёчину молодому бариста. Джисон почувствовал, как из потрескавшейся и обветренной губы хлынула кровь, а ухо заложило от силы удара. Он немного отшатнулся и поднял полный злости взгляд на человека перед ним, который безжалостно разрушал уютную атмосферу кафе своим дурным проведением. И когда на Джисона готовы были вновь наброситься и подарить ещё пару ссадин и синяков, подоспела охрана и под угрозы о вызове полиции выпроводила бунтаря вон.

Пока нуна разбиралась с ситуацией у входа в кафе, Хан пытался прийти в себя. В ухе, на которое пришелся шлепок, все ещё звенело. Он поднял руку к губе и увидел на пальцах отпечатавшуюся кровь. Парень озадаченно цыкнул, осознавая, что возможно на лице ещё и синяк останется, как вдруг его неожиданно и достаточно резко развернули на сто восемьдесят градусов, потянув за плечо.

Перед ним стоял Минхо.

Глаза друга были широко раскрыты и бегали по хановому лицу в поисках серьезных повреждений.

— Ты как? — голос так и сквозил беспокойством, а рука потянулась к лицу Джисона.

Тёплая ладонь легла на щёку, а большой палец осторожно, словно боясь причинить ещё какую-либо боль, коснулся повреждённых губ, обводя по контуру. Хан продолжал стоять неподвижно, внимательно наблюдая за чужими действиями. Дыхание спирает, а сердце, кажется, отбивает чечётку.

Он так близко.

— Н-нормально, но что ты… — договорить ему не дали, потому что вдруг во взгляде напротив появилась некая уверенность в дальнейших действиях, а рука Минхо сомкнулась на его кисти — Джисона потянули на выход. — Эй, ты чего? Я всё ещё на работе, — пытался мягко освободиться Хан, но его либо не слышали, либо не хотели слышать, поэтому продолжали тянуть в сторону улицы.

Попав на свежий воздух, они столкнулись с Юри. Джисон уже было хотел открыть рот в оправданиях и извинении, но услышал лишь:

— Он со мной поднимется, — встретившись взглядом с нуной, быстро сказал Минхо и потащил ничего не понимающего Хана наверх.

***

Как только за спиной Джисона захлопнулась входная дверь, рука, крепко сжимающая его кисть, будто он хотел сбежать, исчезала.

— Проходи, чувствуй себя, как дома, — быстро скинул обувь Ли и скрылся за поворотом.

Загремели дверцы шкафов — парень что-то искал. Хан, все ещё не понимающий, что происходит, отмер и робко последовал за хозяином квартиры. Он первый раз дома у Минхо. Джисон направился на шум и в итоге вышел к кухне, где у стола стоял человек, занимающий все его мысли в последнее время и снова заставляющий биться сердце с бешеной скоростью. Он осторожно подошёл к Минхо со спины и, выглянув из-за его плеча, увидел, что тот роется в аптечке.

Перекись?

Ли, отыскав нужный бутылёк, круто оборачивается, чуть не сталкиваясь лбами с Джисоном, но Хан успел отклониться немного назад.

Такой тихий. Я даже не заметил, как он подошёл.

И теперь они стоят непозволительно близко, что можно с лёгкостью разглядывать пушистые ресницы, обрамляющие волшебные глаза человека напротив. Минхо сердито хмурится и выглядит достаточно пугающе. Его взгляд режет без ножа, а потом опускается на хановы губы. Джисон совершенно не знает, чего можно ожидать от рядом стоящего человека, потому что видит его таким впервые.

Минхо просто разрывался внутри. Когда парень, от которого срывает крышу, стоит рядом да так близко… Ему одновременно хочется и позаботиться, обработать рану и прочитать лекцию, но и хочется посадить на этот грёбаный стол позади себя, в который он упирается поясницей, и…

— Минхо, — отвлекают от сумасшедших фантазий, — может объяснишь, почему я здесь? — его выдернули с работы без всяких объяснений, и такое поведение парня заставляет Хана чувствовать себя некомфортно: включается защитная реакция, когда Джисон готов лезть на рожон, чтобы защитить свои чувства.

Но сразу же ему ответ не дали (снова какое-то раздражение на все и всех прокатилось внутри), а лишь попросили усесться на барный стул. Ли отодвинул колено Хана и встал ближе, между ног. Рану стали умело обрабатывать, иногда аккуратно прижимая ватку, а потом нанося мазь. Джисон уже хотел напомнить ему вопрос, как вдруг:

— Моя семья владеет этим кафе, — спокойно начал парень, не отвлекаясь от дела, — и ещё сетью таких же заведений. Это место как старт их бизнеса, поэтому мы тут живём. Мама сейчас в другом конце города, а нужные документы здесь, внизу. Надо было отправить ей кое-что по почте, но когда я зашёл в кафе, то увидел… — он запнулся, будто это было его болезненное воспоминание, — как тебя ударили… И я… Прости, я…

— За что ты извиняешься? — сегодня все друг друга перебивают. В Джисоне снова просыпается гнев, но он не может понять почему и на кого. Возможно, из-за того что день не задался с самого начала; возможно, он злится на себя за то, что видя перед собой Минхо, он отступается от своих принципов и снова подпускает кого-то так близко к себе и к своему сердцу; возможно, он злится на друга, ведь тот позволил этим чувствам зародиться, а позже и заразить ими Хана. Возможно, возможно, возможно. Раздражает!

Черт.

Джисон чувствует, что сейчас рванет и без жертв не обойтись, поэтому решает взять ситуацию в свои руки и… Снова сбежать.

Он мягко отстраняет Минхо, который закончил с лечением и уже хотел извиниться за свое поведение, сказать, что волнуется, что Хан ему очень дорог, возможно, признаться в чём-то большем и услышать взаимный ответ, но его оттолкнули.

Ауч. Больно.

Молчаливые ссоры самые страшные. Ты никогда до конца не понимаешь кто прав, кто виноват и ссора ли это вообще. Но последствия, которые она за собой несёт, ранят обоих.

Джисон просто пытается спасти ситуацию, чтобы не случилось катастрофы. Весь гнев, который копился в течение дня может выплеснуться сейчас и, как яд, отравить дорогого сердцу человека. Хан боится последствий, боится, что наговорит лишнего, как только откроет рот… он снова всего боится.

Поэтому злится ещё больше.

Он проносится мимо Минхо, быстро напяливает кроссовки, заламывая у них пятки и не завязывая шнурки, и вылетает из квартиры, слыша топот ног позади себя и это его ласковое, но напуганное:

— Хан-и…

Сообщая Юри, что он не сможет вернуться к работе, Джисон чувствует, как желчь, порождённая ложью, разъедает все внутри. Но в кафе оставаться нельзя. Минхо слишком близко. Он рядом, поэтому сможет его легко найти, догнать, остановить.

Джисон снова боится того, что будет дальше. И снова внутри себя воет раненым волком от злости и обиды на эту жизнь, на неповинного Минхо и на себя.

Трус.

***

Это уже третья. Третья кружка чёртового кофе, который, как кажется Джисону, он скоро начнет ненавидеть.

Снова бессонная ночь.

Вспоминая весь свой опыт в отношениях, Хан понимает, что сначала его одолевали кошмары и он не мог уснуть из-за расставания, а теперь из-за того что влюбился. Безбожно влюбился по самые уши. Отрицать это уже бессмысленно, да и перебеситься по этому поводу парень успел. А ну к чертям эту вашу любовь: страдаешь, что влюбился, страдаешь, что бросили. Одни страданья. Тьфу это всё.

Заливая кипяток в кружку и витая в облаках и грозовых тучах своих мыслей, он по невнимательности обжигает руку.

— Ай, твою ж… — и он по-детски сует палец в рот вместо того, чтобы включить кран с холодной водой.

— Что такое? — слышится с дивана, где Феликс устроился перед телевизором для просмотра дорамы.

— Все нормально, просто у меня руки из одного места, — и Джисон снова возвращается к приготовлению кофе.

Горький вкус прокатывается по языку, а внутри начинает все гореть. Ну хоть так можно согреться. Хан, облокотившись на столешницу, заливает в себя напиток, надеясь не упасть от недосыпа. Радует только то, что сегодня выходной. Взгляд гуляет по комнате, рассматривая светлые обои, пушистый ковер, кактус, который вот-вот отправится на тот свет, потому что никто из жильцов не блещет любовью к растениям и садоводству. А потом Джисон натыкается на светлую макушку друга. Ли, давно забывший про сериал, сейчас тыкался в телефоне, глупо улыбаясь экрану смартфона. Гляди, и харя треснет. Даже отсюда Хан может разглядеть милый румянец, покрывающий веснушчатые щеки.

Я тоже так хочу.

Чанбин уехал к родителям на выходные, оставив свое сокровище в компании с Нетфликсом и попкорном, но даже на расстоянии думает о нём и старается радовать. И созерцая такую картину, Джисон снова ломает свои внутренние барьеры.

Начинается стадия Торг.

Что такого плохого иметь отношения?

— На тебя накладываются определенные обязательства. Дни рождения родителей, его день рождения, 100 дней вместе, имена котов и многое другое — и все даты надо знать. Забыл — считай, пиши пропало. Надо быть внимательным и чутким, чувствовать партнёра, уметь поддерживать…

— Но ты будешь получать это и взамен! — кричит наперекор внутренное Я. — И не только! Представь какие воспоминания вы будете создавать вместе. А прикосновения, объятия и поцелуи — все то, о чем ты так мечтал! То тепло и забота, которых тебе не хватает. И наконец: тебе самому будет о ком заботиться, жизнь снова обретёт краски и смысл. Ну же! Давай!

— А-а-а-а! — не выдержал Джисон муки своих раздумий и, громко поставив кружку с невыпитым кофе на стол, аж половина расплескалась, умчался в комнату и зарылся под одеяло.

Феликс только проводил его удивленным взглядом и уставился на дверь, где скрылся друг.

А вот и Депрессия.

***

Для Минхо тоже наступило не самое легкое время в его жизни. Выходные тянулись отвратительно медленно, что наводило дополнительную тоску. Депрессивный Хан Джисон отключил телефон, поэтому не отвечал ни на звонки, ни на сообщения. Связаться с Феликсом? Он всё-таки как никак его сосед. Нет. Втягивать посторонних в их недоотношения пока не хочется. Наведываться к нему на квартиру он не решался. Это чужой дом, возможно, там бы парень чувствовал себя уязвимее и не нашёл бы нужных слов для примирения. Так что оставалось ждать понедельника, когда они встретятся на учебе, и поговорить с глазу на глаз на нейтральной территории.

Настроения нет никакого, все тело сковала апатия, а кровать так и не отпускает, баюкая в своей мягкости. Все мысли заняты их с Джисоном ссорой. Все произошло так неожиданно, но… Тихо? Спокойно? Спокойная ссора зашибись! Хан даже ссорится без слов! Он разозлил Джисона? Минхо сделал что-то не так? Возможно, какие-то действия парня спровоцировали Хана на побег. Может быть, Ли переступил черту и подобрался к нелюдимому и закрытому другу настолько близко, что тот испугался и сбежал? Голова взрывается от вопросов, на которые не находятся ответы.

А может… Он догадался о чувствах Минхо и поэтому избегал его последнюю неделю учебы? Влюбленные быстрые взгляды Ли были настолько очевидны?!

Так-так-так… Надо успокоиться и перестать накручивать себя. Они встретятся и поговорят, тогда и встанет все на свои места. А пока, чтобы отвлечься от негативных мыслей, он решил предаться приятным воспоминаниям, поэтому потянулся за телефоном и открыл галерею. На всех последних снимках был либо Джисон, работающий или спящий на парах, которого снимают, пока он не видит, либо Джисон с ведром попкорна в кинозале, либо Джисон, сосредоточено читающий книгу в книжном, либо Джисон со смешным лицом, когда испугался жука в парке, либо их совместные фото. Такие фотографии попадают в разряд самых любимых для Минхо, ведь именно так он может фантазировать, что они уже вместе и делают счастливые фото в качестве парочки. Тут Джисон очаровательно дурачится и смешно открывает рот, пока Минхо уворачивается, будто ему противно и он его не знает.

Губы уже болят улыбаться, а глаза слезятся от счастья.

Глаза.

Минхо подрывается на кровати и прижимает ладони к векам.

Что это?!

— Неужели… — бормочет он, отрывая руки от лица, но не решаясь открыть глаза.

Такое с ним в первый раз. Минхо никогда по-настоящему и так сильно не влюблялся. Он ничего такого не испытывал. Его глаза впервые меняют цвет, поэтому момент такой волнительный.

Он медленно, немного щурясь, размыкает веки и удивлённо озирается. Все действительно, как и рассказывали друзья и знакомые, становится ярче, мир словно сверкает и кажется таким светлым и добрым, будто ничего больше не сможет тебя огорчить.

Парень спускает ноги с кровати и неспеша подходит к зеркалу, но продолжает рассматривать свои ступни, не решаясь увидеть новый цвет своих глаз. Каким он будет? Ярко-зелёные как у Хёнджина с Сынмином? Серые? А может тепло-карие? Как и Джисон! Весь такой теплый и милый малыш.

Взгляд плывет вверх: худые щиколотки, колени, тёмные домашние шорты, серая свободная футболка, открытые ключицы из-за широкого выреза, обкусанные губы, нос и глаза…

— Карие… — срывается взволнованный шёпот.

Янтарно-каряя радужка переливается на солнце. Этот цвет можно сравнить с виски, украшенным патокой мёда. Волшебно. И Джисону этот цвет будет очень идти.

— Джисон, — и ужас от осознания прокатывается с ног до головы. Ли снова несётся к кровати и хватает валяющийся телефон. Пальцы дёргано тыкают по экру, но когда раздаются спасительные гудки легче не становится. Трубку подняли. — Хёнджин! Глаза… — дыхание сбивается, а от паники покалывает кончики пальцев. — Они цвет поменяли! Джисон… Нет… Он не должен об этом узнать!