— Пиздец. И вот кто бы мог подумать.

— М-м, все одиннадцатиклассники? — едко хмыкнула сестренка, захлопывая за собой дверцу машины.

— Не строй из себя Ляхтича, тебе не идет, — пробурчала я.

— Огнева, завали, — отозвался, собственно, Маркуша с водительского. — А то своим ходом поползешь за аттестатом.

— Интересно, а что они обо мне хорошего с этой своей сцены скажут? — не унимался Норт, который обычно просто молча трусил.

Я ковыряла золотые буковки на знаменитой выпускной ленте и нервно жевала нижнюю губу. Хотелось курить как пиздец.

— Лучше, чем у Василиски не будет точно. Она пришла к нам на один год — выпустилась, и слава Богу, — вновь встряла Дейла.

— Не поминай Господа всуе, сучка! — воскликнула я, тщетно стараясь не переживать.

На самом деле, все прошло даже неплохо, что с учетом моего умения влипать в неприятности было даже заебись. Всю директорскую речь Маришка сжимала мою потную ладонь, а перед моим выходом на сцену шепнула успокоительное: «Удачи».

Меня похвалили за былые спортивные заслуги — и кто только, сука, спалил? — вручили неожиданно грамоту о третьем месте в какой-то городской олимпиадке по матеше и гордо вручили аттестат без единой тройки.

Клишированную незабудку мне не клишировано закололи в местами еще зеленоватые волосы, что, наверное, неплохо смотрелось с моими голубыми глазами.

Хоть что-то тут неплохо смотрелось.

Встретили меня гордые братские и сестринские объятия — Дейла, мразота, чуть не придушила, и тут же друг за дружкой поскакали на сцену. Потом я столкнулась в толпе остальных выпускников с Фэшем, что был мрачнее тучи. На торжество он явился в окружении остальной четы Драгоциев, но те, к моему счастью, особой радостью не блистали тоже.

Фэш издалека мне осторожно улыбнулся. Оставаться у нас дома ему больше было нельзя — дяденек полицейских, думаю, не очень бы впечатлила наша захватывающая история из серии подросткового ромкома.

Поэтому следующая наша встреча с Фэшем, вероятно, произойдет уже в день первого экзамена. Однако ничего мне не мешает звонить ему, будить сообщениями в три ночи и отправлять тупые селфи с Маришкой и горой егэшных распечаток.

Так проходили мои будни — в библиотеке с родственничками, Маркушей и Лешкой, в комнате с Маришкой и неловкой романтикой, в кабинете отца с разговорами по душам и ароматным чаем. Приближалось удушливое лето.

Мое последнее школьное лето.

Несовершеннолетнее, наивное, детское лето.