Ее никогда не пугало битое стекло, она собирала его в сомкнутые ладони, бережно укладывала на многочисленные полки своей комнаты в общежитии и раз в неделю смахивала с него пыль, периодически используя в своих творческих проектах.

Так в ее руки однажды попал и Эдмунд.

Медицинская сталь, холод, стерильность, идеальный порядок. Часовой механизм, неотложный, всегда точный и верный, женщина, облаченная в правила. И одна маленькая ошибка, цвета ржавой меди, нежный осенний закат, запакованный в человеческую оболочку.

Восемнадцать — тридцать четыре.

Одна маленькая ошибка, и весь твой правильный механизм ломается к чертям.

Это будет чертовски длинная осень.

— За сижки и хвалебные оды перед математичкой я тебе дам несколько почти бесплатных занятий по мат-анализу.

«И просто дам».

Кудрявый мудак, обматеривший меня сегодня утром, усмехнулся, а с моим сердцем кажется решила подружиться аритмия.

Ну охуеть теперь.

Если еще идет снег, значит, когда-нибудь наступит весна.

У нее по-прежнему в карманах куртки какие-то обертки да горстка неловкости, вот только теперь за пазухой еще и надежда.

Каково это, жить в мире, где самое ценное, что у тебя есть — это надежда?

Каково это, жить в мире, где любовь заперта в сейф, ключ от которого давным-давно покоится на дне Невы?

Когда вместо тепла чужих губ на виске, ты чувствуешь дуло пистолета?

Вся его чертова жизнь похожа на дешевое порно.

**hanahaki!au**