Поттер возвращается в комнату слишком поздно. По пути, состоящего из пустых коридоров, общается с Томом на отвлечённые темы, обходя разговор о поцелуе всеми возможными способами. Им стоило подумать над этим, раз уж не удалось обсудить столь волнующий вопрос на месте. Почти сразу заваливается спать, кивком головы и слабой улыбкой отвечая на пожелание доброй ночи от Тома, чтобы не разбудить соседей.

Он закрывает глаза и поворачивается лицом к стене, но сон быстро не наступает. Поттер слышит тихую удаляющуюся поступь Реддла — он отходит к окну, наверняка взяв какую-то книгу. Том всё ещё не жизнедеятелен в полном понимании, поэтому и спать не может, а ночи как-то проводить надо, поэтому Гарри забрал несколько интересующих Тома книг с Гриммо, которые он теперь и читает понемногу.

Рядом в кровати ворочается Симус что-то бормоча сквозь сон. Гарри неслышно поворачивается на другой бок, через слегка приоткрытые глаза разглядывая Тома. Он расслабленно и внимательно всматривался в книгу, иногда переворачивая страницы. Лунный свет скользил по его тёмным волосам, по линии челюсти, освещал бежевые страницы. Поттер задерживается на губах Реддла: плотно сомкнутых, немного бледных в свете луны.

Гарри сглатывает, а в голове вспышкой проносится их поцелуй. Пальцы Тома на скулах, подбородке, его тёмные глаза, которые так пристально смотрели перед касанием, теплота губ. От приятных воспоминаний приливает кровь к щекам, Гарри слегка улыбается. У него абсолютно нет сомнений в том, что это ему понравилось, и совершенно никаких мыслей о том, что это может быть неправильно с разной… с любой точки зрения. И им, конечно, стоит поговорить о происходящем, но уже завтра они возвращаются на Гриммо для третьего этапа и будет явно не до этого. Под невнятные идеи для начала разговора Гарри проваливается в дрёму.

***

Гермиона уже двадцать минут смотрела на пергамент перед собой, не зная, что же ей делать. Рядом на столе сидела сова, не желающая улетать ни за лакомства, ни с пинка. «Дожидается ответа», — пролетает мысль в голове Гермионы. Она в который раз крутит злосчастный кусок бумаги, нечаянно сминая уголки. Её содержание было до ужаса простым: предложение о встрече и извинения. Хотя хотелось бы в другом порядке, но это же Рон и его простота. Грейнджер всё ещё злится на него. Очень. Но не может она не давать шанс — очередной — этому рыжему. Она берёт аккуратный лист пергамента, пишет место и время и привязывает его к лапке совы. Та клюёт её за палец и нетерпеливо ухает, сразу улетая в распахнутое окно.

В руки сразу попадает такой тёплый маггловский термос, наполненный ароматным чаем, любезно налитым эльфами на кухне. Грейнджер делает несколько глотков, прикрывая глаза. Горячая жидкость приятно растекается по горлу, немного обжигая, но уже не причиняя боль. Чай — то ли с липой, то ли с зверобоем — очень сладкий, как и любит Гермиона, и очень приятный на вкус. Она берёт книгу, которую читала до прилёта совы, но больше не может сосредоточиться — в голову лезут разные мысли о Роне, его поступках, словах и прочем. С одной стороны, это ведь был Рон Уизли. Очень прямой и простой, иногда вспыльчивый и эмоциональный, иногда грубый, но такой добрый и честный, а с другой — было неприятно и обидно, потому что никто не имеет права оскорблять её.

Грейнджер смотрит на наручные часы, спрятанные под рукавами мантии, — уже слишком поздно, дабы отменять встречу, так что пора собираться. Она не торопится: медленно ставит на места библиотечные книги, кладёт в сумку термос, перо и ещё один чистый пергамент, на котором хотела законспектировать некоторые моменты из книги. Выходит из библиотеки, тихо проходя мимо сопящей мадам Пинс. Суббота, вечер, многие ученики предпочитают веселиться в гостиных или за прогулками на улице, а не отсиживаться в библиотеке, как предпочитает Гермиона и многие пяти- и семикурсники, ведь у них скоро экзамены.

Выходя из замка, Гермиона ёжится: весна наступила — но всё ещё было зябко, поэтому она получше кутается в мантию, которую не стала менять на обычное пальто, потому что встреча назначена в магической деревушке. Выйти за ворота школы легко, когда учишься в ней уже восьмой год, — особенно если учишься в ней с Гарри о Роном. Буквально в метрах пяти от ворот прутья забора слишком разошлись, но это прекрасное для вылазок место закрывала шикарная изгородь, которая даже весной и зимой без листьев была настолько плотной, что не просмотреть, если не вглядываться. А вот с другой стороны можно было спокойно обойти изгородь и выйти за пределы Хогвартса. Грейнджер делает пару взмахов палочкой — на улице сыро и грязно, надо как-то защитить обувь и края мантии — и спокойно идёт по дороге вперёд, чтобы дойти в то место, где антиаппарационный купол закончится. С каждым шагом хочется идти всё меньше, но отговорок, чтобы вернуться в замок, просто нет. К тому же она уже взрослый человек и должна отвечать за свои обещания, — даже данные на клочке пергамента по совиной почте. Спустя несколько десятков шагов она останавливается и достаёт палочку, чтобы аппарировать. Оглядывается и, не находя никого рядом, взмахивает палочкой, почти сразу же пропадая с тихим хлопком.

Появляется она в небольшой магической деревушке Татсхилл. Уже смеркалось, поэтому приятный свет фонарей освещал каменную и широкую дорогу центральной улицы, вдоль которой ютились здания, пестрящие вывесками. Она уже бывала здесь пару раз летом: один раз с Луной, которая и показала чудесную спокойную деревушку, — тем не менее наполненную несколькими магазинчиками, кофейней и небольшим рестораном, — и уже была здесь однажды с Роном — как раз-таки с ним она и посещала ресторанчик. Где-то среди магазинов был чудесный книжный — он был в сотню раз лучше того, что был в Косом переулке, по мнению Гермионы. Хотя бы потому, что в нём было всегда мало людей, а ещё чудесный продавец, который всегда мог и помочь с выбором, и не мешать, чтобы выбирать самостоятельно.

Гермиона проходит по дороге дальше, сворачивая на первом же повороте. На улицах людно, шумно — голоса и смех доносятся из магазинов, баров и с главной площади, где находится большее количество людей, собираясь в кучки, что-то обсуждая, продолжая прогулку. Грейнджер направляется в кофейню — немаленькое заведение, где кроме кофе и чая подают всё что угодно: от сливочного пива до ягодного пунша. В помещении значительно теплее, так что красные щёки и нос быстро приобретают прежний цвет, пока Гермиона снимает шарф и шапку, взглядом ища свободное место. И находит его у стены — прямоугольный столик, два небольших дивана. Место явно рассчитано на четверых, но девушка не сильно заморачивается по этому поводу, просто опускает небольшую сумку и предметы гардероба рядом, ожидая прихода Рона.

Люди вокруг разговаривают, смеются, что-то обсуждая. Грейнджер засматривается на какую-то парочку, мило воркующую в углу недалеко от неё. Парень держал девушку за руку под столом, внимательно слушая то, что рассказывала ему та, а потом отвечал, видимо, в чём-то убеждая. Девушка вдруг ловит взгляд Грейнджер и просто мило улыбается ей, в то время как Гермиона поспешно отводит глаза в сторону, будто её поймали за чем-то непристойным. Ей было немного горько от того, что её отношения не такие, что она даже не хотела сюда идти, потому что чувствует себя некомфортно.

Напротив бухается Рон, с таким же красным носом, как был у неё.

— Привет, Гермиона, — ровно здоровается Уизли. — Что будешь?

— Какао, — сухо отвечает она.

Уизли уходит и возвращается быстро, неся в одной руке бокал сливочного пива, а в другой — чашку какао.

— Я хочу ещё раз извиниться, — говорит он, ставя напитки на стол. Пара капель пива выплёскивается за края стакана, и Гермиона едва сдерживается, пытаясь не скривить губы в отвращении. Она поднимает на Рона взгляд, однако он смотрит на стол, потом на свои руки, потом на руки Гермионы, но не ей в глаза. — Я повёл себя ужасно и мне стыдно.

— Да, согласна, — кивает Грейнджер. — Просто ужасно и мне до сих пор очень неприятно.

— Я же извинился! — возмущённо восклицает Уизли, поднимая глаза, полные искреннего недоумения.

Грейнджер вскидывает брови почти не произвольно, уже готовая выдать целую тираду, но останавливается, даже не раскрыв рта. Рон был настолько уверен, что простого «Извини» хватит, что было просто дико. Она сглатывает. Уизли верилось с сомнением, а находиться рядом было настолько дискомфортно, что хотелось убежать. Грейнджер пододвигает к себе какао, полностью прислоняя ладони к поверхности чашки, чтобы почувствовать тепло.

— Всё хорошо, — внезапно говорит она, поднимая глаза — неуверенные, наигранно-счастливые. Нужно было дать последний шанс. Не ему, а им двоим. — Ты прав, извиняю. Вкусный какао!

— Да, и сливочное пиво тоже отменное, — улыбается Рон.

Гермиона старается расслабиться: улыбаться — не натянуто, слушать — правдоподобно; не пропадать в своих мыслях. Она вновь слушает вполуха, иногда давая короткие комментарии, чтобы создать присутствие вовлечённости, но не более. Он увлекательно рассказывает о чём-то своём: проблемах, новых знакомых, моментах обучения, преподавателях. Ни слова, ни вопроса о самой Гермионе, а она и рада помолчать, чтобы не выплеснулись разом душевные терзания.

— Как там Гарри? — спрашивает Рон, а Грейнджер кисло улыбается, но он не замечает даже такого проявления эмоций.

— Нормально, — пряча взгляд, отвечает она. Ну не умеет врать — что же поделать?

Уизли прищуривается, морщась.

— Давай без этого, — говорит он. — Я же вижу, когда ты что-то скрываешь, а когда говоришь правду. Если ты не хочешь, чтобы мы ссорились, отвечай нормально.

— Просто у Гарри есть своя жизнь и свои проблемы, — преспокойно отвечает Гермиона. — Я не могу тебе рассказывать о каждой его мысли и минуте жизни. Если тебе хочется поговорить о Гарри, то лучше это делать с ним, так почему ты не позвал его?

Гермиона холодно смотрит на Рона, но тот лишь виновато улыбается.

— Да, ты права, — произносит он. — Мы с ним давно не виделись… Стоит написать ему, встретиться.

— Вот и отлично, — натянуто улыбается Гермиона. — Я пока схожу в уборную, а потом, может, прогуляемся?

— Да, конечно, иди.

Грейнджер уходит, оставляя на своём месте вещи, направляясь вглубь кофейни. Как только она скрывается за невзрачной дверью, Рон берёт её сумочку, вытряхивая содержимое рядом с собой: пара заколок и резинка для волос, маггловский MP3-плеер и наушники, бальзам и небольшой блокнот с карандашом. Он чуть ли не победно ухмыляется, поспешно складывая всё к обратно в сумку, а блокнот забирая себе. Когда Гермиона приходит, он уже допивает пиво, предлагая ей уходить.

***

Том и Гарри прибывают на Гриммо утром, потому что при проведении последнего этапа полночь им ждать не нужно. С порога их встречает Кричер и, пока он путается под ногами, предлагая чай да завтрак, Поттер быстро поднимается наверх, отправляя эльфа куда подальше на кухню. В своей комнате он бросает рюкзак куда-то на кровать, захватывая маленькую колбу с зельем. Жидкость перламутрового цвета красиво переливается в лучах солнечного света, Гарри даже засматривается на несколько секунд.

— Оно готово? — спрашивает Реддл из-за спины Поттера, но тот даже не дёргается — привык к постоянному присутствию Тома.

— Да, абсолютно, — подтверждает Гарри. — А ты готов?

Он поворачивается к Тому лицом, рассматривая его. Реддл стоит ровно, перекрестив руки на груди.

— Разумеется, — кивает он.

Гарри больше ничего не говорит, лишь улыбается и выходит из комнаты, спускаясь вниз, как всегда, в подвал. В этот раз ритуал будет проще прошлых двух. Всё, что требуется, это произносить слова заклинания и пить зелье.

Тяжёлая дверь в помещение захлопывается, а это значит, что пора начинать. Они молчат: Том понимает, что Гарри нужно сосредоточиться, а Гарри просто не хочет ничего говорить — всё обсуждалось уже не раз.

Они становятся друг напротив друга, берутся за руки. В свободной руке Гарри держит заранее открытую колбу; он начинает произносить протяжные слова заклинания, которые куда больше походят на молитву. Том держит Гарри крепко, наготове подхватить в случае чего. Но Поттер успешно справляется, не сбивается. На последних словах его голос становится громче и чётче, вокруг них поднимается ветер, который так и норовит потушить свечи в углах комнаты, так любезно зажжённые Кричером. Когда Гарри замолкает, он тут же подносит к губам зелье, делая пару глотков. Несмотря на красивый цвет, на вкус оно как железо, что вполне оправдано ингредиентами, ведь там присутствует кровь Гарри и Тома. Дальше он передаёт его Тому, который допивает остаток, откидывает пустую склянку в сторону — та с треском падает на каменный пол, разлетаясь на тысячи осколков. Том берёт ладони Поттера обеими руками, и они заканчивают начатое вместе, произнося последние слова, которые навсегда свяжут их души и воскресят Тома Реддла. Вместе. Две белые вспышки света, исходящие из их солнечных сплетений, соединяются в одну, озаряя ярким сиянием.

Ветер не утихает, лишь больше разыгрывается, когда Поттер падает на колени, утягивая за собой Тома, и начинает кричать от боли, пронзившей шрам. Он хватается за голову, сжимая её до побеления костяшек, но легче не становится. Реддл рядом тоже стискивает голову, но не кричит. Пред его глазами проносятся картины прошлого, вызывая пульсацию в висках. Крики Поттера вскоре превращаются в хрипы и стоны, а Том находит в себе силы, чтобы подползти к Гарри, дабы приобнять его за спину в успокаивающем жесте. Через некоторое время всё затихает, и Том наконец приподнимается и помогает встать Гарри; он уводит того наверх, в уютную гостиную.

— Ты как? — спрашивает негромко Реддл, усаживая Поттера в кресло, а после садясь в соседнее.

— Слабо, — выдыхает он. — Кричер.

Домовой эльф появляется сразу же, кланяясь Гарри, а потом, замечая гостя рядом, испуганно кланяется и ему.

— Хозяин, мистер Реддл.

— Ты его знаешь? — удивлённо спрашивает Гарри эльфа, еле ворочая языком от слабости.

— Конечно, — спокойно отвечает Кричер, немного надменно взглянув на хозяина, будто он задаёт глупые вопросы. — Мистер заходил несколько десятков лет назад, когда здесь ещё было много эльфов, так что не думаю, что он помнит меня.

— Принеси мне чай, пожалуста, а Тому… — Гарри смотрит на него, безмолвно спрашивая.

— Тоже чай, Кричер, — голос Тома теперь звучит более полно.

Поттер рассматривает этого нового, живого Реддла. Ушла белёсость — кожа стала нормального оттенка, а не бледно-жёлтого. Поттер вздыхает, вставая на ноги и подходит к стеллажу у стены. Том провожает его любопытным взглядом, но молчит. Гарри достаёт из небольшой деревянной коробки две колбочки — на этот раз с Восстанавливающим зельем. Он идёт к Тому, собираясь дать одну ему, но голова кружится, и он покачивается, чуть было не падает, но быстро среагировавший Реддл приходит на помощь, вскакивая с кресла и поддерживая Гарри.

— Спасибо, — бормочет Поттер, — это тебе.

Он протягивает бутылёк вперёд, и Том берёт его в руку, благодаря кивком. Говорить ничего не хочется; единственное желание, преследовавшее Поттера — приблизиться к Тому, как можно ближе, что Гарри и делает, недолго размышляя. Том был выше его значительно, поэтому Гарри немного тянется вверх, чтобы коснуться его губ. Но Реддл не отвечает, замирает, а через мгновенье отстраняется.

— Гарри…

— Я всё понял, — мотает головой Поттер, пятясь назад. — Извини, я…

— Нет, всё в порядке, просто я только пришёл в себя и мне нужно подумать, — говорит Реддл, делая шаг навстречу Гарри. Кладёт руку на его плечо, пока Поттер смотрит вниз. — И тебе тоже.

— Да, хорошо, — кивает Гарри, так и не посмотрев в глаза — да даже в лицо — Тому.

Он разворачивается, идя на кухню, где хозяйничает Кричер. Эльф что-то напевает, ожидая, пока докипит чайник, насыпает в чашки заварку и сахар.

— Кричер, — эльф дёргается, просыпая несколько кристалликов сахара на поверхность стола. Он поворачивается на голос Гарри и щёлкает пальцами, убирая мусор. — Одну чашку Тому, мне ничего. Я вернусь вечером, ты приготовь ужин, пожалуйста. А сейчас можешь сказать Гермионе, что я жду её у фонтана?

Кричер соглашается, продолжая делать чай, а Гарри уходит, не заглядывая в гостиную, где остаётся Том. Как только за Поттером захлопывается дверь, Том опускается прямо на пол, на тёплый ворсистый ковёр. Стискивает голову руками так же, как недавно делал Гарри — только Том делает это от безысходности.

— Мистер Реддл, — слышит он рядом голос эльфа и поднимает голову, наблюдая перед собой ушастого домового. — Вам чем-то помочь? Хозяин Гарри просил позаботиться о вас.

— Нет, ничего не нужно.

Кричер кланяется, а Том отворачивается от него, блуждая растерянным взглядом по комнате. На кресле, где до этого сидел Поттер, одиноко лежит палочка. Уже знакомая Тому: одиннадцать дюймов, остролист. Губы Реддла поднимаются в полуулыбке, когда он думает о том, как же удачно Гарри выронил её из кармана.

***

Ветрено. Гарри выскочил в одном лишь свитере, позабыв пальто или мантию, и теперь его пронизывает холодный весенний ветер. В кармане джинс так кстати находится смятая пачка сигарет, купленная ещё в декабре, — так редко он курил. Ни зажигалки, ни спичек не находится — на то он и волшебник, что зажигает сигарету с помощью магии, затягиваясь горьким табаком. На этой улочке нелюдно, поэтому Гарри идёт прямо по проезжей части наискось, чтобы перейти на другую сторону улицы.

Его никак не отпускают тревожные мысли. Почему Реддл оттолкнул его? Почему раньше он целовал его первым, но теперь всё так?.. Может, он решил, что это была ошибка? Гарри наконец выкидывает окурок — он давно докурил и просто нёс бычок в руке до ближайшей мусорки.

До фонтана он доходит быстро. Конечно, это был никакой не грандиозный фонтан, а очень маленький и симпатичный, в центре парка. Ухоженные вечнозелёные туи, каменные тропинки, не работающий поток воды, голуби. И Гермиона, приближающаяся с противоположной от Поттера стороны.

— Гарри, — обращается к нему Грейнджер, когда подходит, обнимает его за плечи. — Как всё?..

Она неопределённо машет рукой, но Гарри понимает.

— Всё отлично, — говорит он таким голосом, будто у него как минимум умерла кошка. — Или нет. То есть… с воскрешением всё отлично, Том жив и здоров.

— Значит, всё получилось, — Гермиона улыбается, беря Гарри под руку, и тянет его за собой, к выходу из парка. — Мы пойдем ко мне домой, он тут в двух кварталах.

Гарри вопросительно — и даже несколько тревожно смотрит на неё, — но Гермиона не обращает на это внимания. Поттер не думал, что она сможет просто прийти в дом умерших родителей так скоро. Но, видимо, Гермиона была сильнее, чем ему казалось.

— И как, он всё вспомнил? — спрашивает Гермиона будничным тоном, глядя куда-то вдаль.

— Я… — Гарри мнётся. — Я не знаю… — он ловит непонимающий взгляд со стороны Гермионы. — Ну, мы не говорили об этом. То, что он не набросился на меня голыми руками, о чём-то говорит?

Грейнджер смеётся.

— Есть в этом что-то, но ты не прав. А колдовать он может? — она натыкается на ещё один растерянный взгляд Поттера и закатывает глаза. — То есть, ты воскресил темнейшего мага столетия и бросил его одного, даже не узнав, может ли он прямо сейчас посылать авады в случайных прохожих?

— Да, — соглашается Птоттер, а потом добавляет: — Но у него же нет палочки.

Они выходят на более людный проспект. Появляется больше машин на проезжей части, больше спешащих куда-то людей, больше ярких вывесок и магазинов. Они переходят дорогу молча.

— Почему ты вообще ушёл? — спрашивает через некоторое время Гермиона.

— Я его поцеловал, а он оттолкнул меня, сказав, что нам обоим надо подумать об этом, — произносит Поттер, кривясь.

Гермиона распахивает глаза.

— Ты что сделал?! — повышает она тон в крайнем удивлении.

Они сворачивают на нужную улицу, почти сразу подходя к дому Гермионы.

— Мы и до этого целовались, — продолжает Гарри. — Только в тот раз он сам меня поцеловал, а я ответил и думал, что всё нормально, но почему он тогда оттолкнул меня сейчас?

— Ты… — начинает Гермиона, не зная, как сформулировать вопрос. — Тебе он нравится?

Она шерудит в сумке, отыскивая ключи и вставляя их в замочную скважину.

— Я долго думал об этом, и да, но сегодняшний день… — он молчит некоторое время, пока Грейнджер со скрипом открывает дверь. — Почему он вдруг… Гермиона! Мерлин, он же просто пользовался тем, что я помогаю ему…

— Ты о чём? Ты же сам говорил, что Том не Волдеморт…

Она входит в дом первая, взмахивая палочкой, и вся паутина и пыль тут же пропадают с поверхностей. Гарри заходит за ней.

— Думаю, это не помешало бы ему манипулировать мной, — мрачно говорит Гарри.

— Чай? — спрашивает Гермиона, заходя на кухню. Она уже скинула пальто и шапку в прихожей, где ещё топтался Гарри. Он проходит на кухню почти следом и кивает. — Ты не можешь утверждать этого, — возвращается к теме о Реддле Грейнджер. — Ты же был рядом с ним на протяжении полугода, ты бы заметил, если было бы что-то не то, разве нет?

Она кипятит чайник на газовой плите, достаёт чашки из шкафа.

— Возможно, ты права, — тянет Гарри. — Но почему он тогда?..

— Думаю, тебе и ему действительно стоило подумать, — она ободряюще улыбается. — А сейчас я предлагаю нам попить чаю, — она берёт в руки две чашки и направляется в гостиную, — и немного расслабиться от всякой суеты.

Гарри слабо улыбается ей в ответ и идёт за подругой. Они садятся на диван, поворачиваясь друг к другу вполоборота, чтобы было удобнее. Никакого столика рядом нет, поэтому чашки держат в руках — оно и к лучшему, ведь в доме не топят, а руки хоть как-то да согреваются от горячего чая.

— Как у тебя с Роном? — спрашивает Гарри, коря себя за то, что за сегодня ни разу не поинтересовался о том, как дела у Гермионы.

— Мы виделись с ним вчера, — произносит та без особой радости, что сразу замечает Гарри, но особо не комментирует. — Всё хорошо, он извинился.

Поттер приподнимает брови.

— Так вы снова вместе?

— Не то чтобы мы расставались… но да, — без особых эмоций говорит Гермиона. — Мне немного некомфортно с ним…

— Может, это из-за того, что вы мало видитесь? — рассуждает Гарри. — Или из-за разных интересов?

— Да, вероятно, но что тогда вообще нас связывает? — спрашивает Гермиона скорее у самой себя, тут же предполагая ответы: — Общее прошлое? Совместное обучение? Месяцы в палатке?

Она отводит взгляд, признавая ничтожность их положения.

— Кстати, — переводит тему она. — Ты просил как-то найти рецепт зелья, — она взмахивает палочкой, призывая сумку. Открывает и ищет в ней что-то, но ни через несколько секунд, ни через десяток она ничего не достаёт, всё больше хмурясь. — Странно.

— Что? — спрашивает Гарри.

— Блокнот пропал, — продолжая хмуриться, говорит Гермиона и откидывает сумку на пол, рядом с диваном.

— Может, ты его выложила и забыла? — пытается успокоить подругу Гарри. — Или в другой сумке?

— Да, — рассеянно соглашается Гермиона. — Вернусь в Хогвартс и сразу проверю.

— Что-то совсем холодно стало, — произносит Поттер, потянувшись в карман за палочкой. — Что за чёрт?..

Он ставит пустую чашку на пол, резко встаёт, проверяя руками все карманы. Палочки не было.

— Что?

— Палочки нет.

Грейнджер тревожно смотрит на Гарри.

— Где ты мог её оставить?

— Только на Гриммо, — обдумав несколько мгновений, говорит он. — Там, где сейчас…

— …Находится Том, — заканчивает Гермиона. — Мерлин, Гарри, нужно скорее туда. Я аппарирую нас.

— Нет, — отрезает Поттер. — Кричер.

Эльф появляется через некоторое время, вынудив этим пару десятков секунд Гарри понервничать.

— Хозяин Гарри, — приветствует того ушастый, с интересом оглядываясь.

— Реддл дома? — спрашивает он грубо, не здороваясь.

— Нет, — отрицательно машет головой Кричер, отчего уши забавно шевелятся. — Мистер попил чай и куда-то отправился.

— Мерлин, куда же он мог отправиться… — произносит Гарри, но не даёт времени на ответ даже себе, сразу обращаясь к Кричеру. — Можешь доставить меня на Гриммо?

Эльф кивает и берёт его за руку.

— А я? — спрашивает Гермиона. — Я с тобой.

— Нет, Герм, — она готова возразить, но Поттер не даёт ей сказать ни слова. — Пожалуйста.

Он смотрит на неё уверенно, надеясь, что она всё поймёт. И Грейнджер кивает.

— Отправь патронус, как будет что-то известно, хорошо?

Поттер кивает, и они с Кричером тут же пропадают с негромким хлопком.