Минхо проснулся от ощущения, что он слишком долго спит. Так бывает? Вздрогнув, он отлепляет лицо от подушки и сразу же жмурится — все тело невыносимо болит, будто он часов десять без остановки отрывался в тренажёрном зале. Хотя все мы знаем, чем они занимались всю ночь. Вспоминая это, Ли чувствует тепло чужой ладони на своей спине, поэтому поворачивает голову к мирно сопящему Джисону, который забавно хмурится во сне и пускает слюни на подушку, словно ребёнок. Минхо хотел подняться, хотя бы чтобы принять душ или просто натянуть на себя хоть какую-то одежду, но, пока он корячился, не просыпаясь, его притянули обратно под одеяло, крепко окольцовывая руками, не давая ни шанса сбежать. Поэтому старший, сразу же сдавшись, уткнулся носом в ровно вздымающуюся грудь и стал ловить губами удары чужого сердца. Но наслаждаться моментом не давали безутешные мысли и кричащая совесть.

«Я переспал со своим лучшим другом», — наверное, только эти слова прокрутились в кипящей голове пару сотен тысяч раз.

«Как я мог так с ним поступить?» — вторая, более актуальная фраза.

«Что я наделал?!» — именно на этом и решил остановить свои раздумья Минхо.

И как бы ни было хорошо лежать вот так, обниматься с разморенным из-за сна Джисоном и вдыхать его запах, ощущая теплые руки на себе, Ли не мог себе позволить такой роскоши. Не после того, что они натворили. Парень осторожно высвободился из чужого плена объятий и отправился в ванную. Прижимаясь лбом к холодному кафелю, он упорно пытался собрать себя в кучу.

Не получалось.

Надо чем-то себя занять. Готовка — это то, что должно помочь отвлечься. Разогревая сковороду и доставая еду из холодильника, он действительно смог себя успокоить, а особенно свое безумно колотящееся сердце.

«Серьезно? Ты готовишь яичницу? На двоих? Типа вы теперь парочка? Ну ты идиот, конечно», — осознал Минхо только тогда, когда порция Джисона уже была готова.

Он не имел права себя так вести после всего, что произошло. Он всё испортил. Он не должен был позволить этому произойти.

***

Минхо понял, что влюбился в Джисона в последнем классе средней школы.

Тогда младший ещё был прыщавым кудрявым подростком, которому приходилось терпеть насмешки из-за брекетов. Ли знал его, наверное, по ощущениям, всю жизнь, поэтому внешность — это было последнее, на что он обращал внимание. Ему посчастливилось застать Джисона и в детском джинсовом комбинезоне с пластырями на острых коленях, и учить его бриться и слушать глупые верещания про первую влюбленность.

Они всегда были рядом. Они всегда были друзьями. Лучшими друзьями.

А когда Минхо увидел, как Джисон впервые целовался со своей одноклассницей за углом школы, то понял, что хочет скормить эту отвратительную розовую помаду этой самой однокласснице, чтобы она и забыла дорогу к Джисону.

Следующие полгода Минхо просто ненавидел себя за такие мысли. Как он мог так подумать? Почему просто не порадовался за успехи младшего? Кретин полный.

В старших классах стало проще, потому что Хану взбрело в голову выпуститься из школы вместе. А для этого младшему пришлось уйти на домашнее обучение и поглощать знания в ускоренном порядке сразу за два класса. Благодаря этой сумасшедшей идее они ещё больше времени стали проводить вместе, засыпая за столом, уткнувшись в учебники. У Хана просто не оставалось и минуты на прочие развлечения, поэтому единственным досугом вне учебы остался для него Минхо.

Старший же теперь каждый день нёсся во всю прыть после школы к Хану. И плевать, что и там приходилось учиться. Зато он мог сидеть просто рядом и смотреть, иногда выслушивать причитания о том, зачем им знать эти законы притяжения, если даже специальность выбирают никак с этим не связанную. Так же в полномочия Минхо теперь входило — успокаивать Джисона, когда приближались промежуточные экзаменационные проверки пройденного материала. За день до парень просто посадил Хана рядом с собой смотреть аниме и есть всякую вредную еду.

— Твои мозги хоть когда-то должны отдохнуть, — и не слушая возражения, он запихал огромную горсть чипсов в чужой рот и включил «Унесённые призраками».

Будучи же студентом, Минхо вёл себя более сдержанно и разумно. Никаких вспышек ревности и безрассудных поступков, даже когда он вломился к младшему в квартиру, чтобы показать новую игрушку для Дори, а застал друга в постели с какой-то пышногрудой старшекурсницей, имя которой Ли так и не запомнил.

Потом они вместе над этим посмеялись, когда у Хана ничего с ней не вышло после недели корявых «отношений», которые и назывались таковыми с натяжкой.

Минхо уже столько пережил. Испытал самые ужасные эмоциональные горки. Даже смирился с мыслью, что Джисон самый натуральный натурал на планете. Пытался строить отношения и забыться в одноразовом сексе. Он столько протащил на себе через все эти года.

А теперь сорвался.

Буквально совратил своего лучшего друга, принудил того с ним переспать даже после слов, что Хан может управиться с проблемой самостоятельно в ванной.

«Боже, Ли Минхо, ты сказочный долбаёб», — думает парень и несосредоточенно смотрит в экран телевизора, где только что закончилась программа про сурикатов, а теперь начинается про слонов.

О, кажется, Джисон проснулся.

***

«Хан Джисон! Не надо на меня так смотреть! У меня сердце кровью обливается. Не ты ли ещё пару недель назад говорил, что хочешь подкатить к той милой первокурснице?» — из последних сил держит спокойное выражение лица Минхо и записывает лекцию по философии.

Какого черта его разрывает на части? Минхо не должен жалеть о своем решении. Ли четко определил для себя, что ничего в их отношениях с Ханом он менять не будет. Лучшие друзья — это то, что подходит каждому из них. Ни на какой новый уровень они не выйдут, так как Минхо просто не справится с чувством вины, что столкнул Джисона явно не на ту дорожку. А как перед его мамой не удобно получилось бы! Она постоянно говорила, что хочет таких же талантливых внуков, как Минхо, поэтому он обязан стать их крёстным и приезжать каждые выходные с ними водиться. И совсем не важно, что женщина строила такие мечты, когда им было всего лишь 15 — от этого огорчать её не хочется ещё больше. Поэтому когда старший машет друзьям и идёт в другую сторону от их с Джисоном автобусной остановки, чувствует, что все делает правильно. Ускоряет шаг, кутается в теплый шарф и, игнорируя тупую боль в сердце, ловит такси, как только завернул за угол здания, скрывшись от внимательного, но тяжёлого взгляда грустных глаз.

***

Минхо бы рад тут не стоять и не вдыхать сковывающий лёгкие запах сигаретного дыма. Но настойчивый взгляд, которым его одарил Хёнджин сразу после просьбы выйти вместе на улицу, не оставил ему выбора.

— Сейчас, пока мы одни, если я спрошу, ты не станешь отрицать, что вы переспали? — щелкает пальцами по сигарете парень, а Ли наблюдает как искорки тают в воздухе.

— Да, переспали, — а что ему ещё надо ответить? Это и так очевидно. Он сам об этом сказал в переписке, когда просыпался очень рано, чтобы попить. Почему-то в тот момент все казалось элементарным и логичным. В тот момент Минхо был счастливым. Но окончательно проснувшись два часа спустя, Ли понял, какую серьезную ошибку они совершили. Поэтому он говорит это: — То, что случилось, не должно было произойти. Ужасное стечение обстоятельств и человеческая невнимательность, — да, все именно так.

Только здесь ещё замешаны глупые, взращенные сквозь года чувства Минхо, его эгоизм и жадность, которая сыграла с ним злую шутку. Ведь как только ему посчастливилось попробовать губы Джисона на вкус, всю оставшуюся ночь он оторваться от них так и не смог. А те слова, что он не смог задавить внутри, вырвались и-

— Ты ведь видишь, что делаешь ему больно? — после долгой паузы спрашивает Хван, докурив сигарету и выбросив окурок.

— Я делаю всё правильно, — произносит заученные слова Ли, которые повторял, как мантру, последний месяц.

— Ты все равно не сможешь вернуть все на свои места. Как раньше уже не будет, — приваливается к стене Хёнджин и смотрит, как рассеивается пар от его дыхания в холодном воздухе.

— Я делаю это ради него, — упрямо повторяет старший.

— Это явно ему не на благо. Неужели ты не видишь? — подходит ближе Хван и пытается заглянуть в чужие глаза, которые упорно отводят.

В ответ тишина, поэтому он продолжает:

— Джисон стал рассеянным на тренировках, — пауза. — Плохо ест, — снова выжидающе молчит. — Он почти с нами не разговаривает. Завалил последний зачёт. А ещё-

— Да понял я! — больше не может слышать Минхо о том, что вынужден наблюдать каждый день с осознанием того, что это все из-за него.

— Тогда останови это! Хотя бы поговорите, — трясет его за плечо младший.

— Хорошо, вот представь — мы поговорили. И что дальше? — вскидывает голову Минхо и наступает в ответ. — Что будет дальше? Как ни крути, но я не могу ответить на его чувства!

— Да какого черта? Почему нет?! Я устал столько лет смотреть на твои сердечки в глазах, а теперь наблюдать, как Джисон убивается целый месяц, — взрывается Хёнджин. — Поэтому, ты-

— Я не могу разрушить его жизнь! — вдруг кричит старший. — Он всегда считал себя натуралом, понимаешь? — если Хёнджин хотел получить ответ, то пусть слушает. — Что он скажет родителям? Однокурсникам? Друзьям? Вот, здрасьте, это мой парень? Нет! Это так не работает! Он всегда был далёк от этого гомофобного мира. Издевательства, насмешки, унижения? Это ещё пол беды! — эмоциональность Ли выходит на новый уровень. — Хорошо! Представим, что мы начнем встречаться. Цветы, конфеты, секс, романтика, любовь. А потом бум! И он вдруг понимает, что ничего не чувствует ко мне! Мне тогда что с этим делать? Я столько лет его разлюбить не могу! — хватает Минхо за воротник Хёнджина. — Мне страшно! Понимаешь? Мне страшно погубить его! Сделать больно ему! И уже в последнюю очередь я думаю о том, что разобьют сердце мне! — о нет, это что истерика подкралась незаметно? — Я люблю его больше жизни, понимаешь? Как я могу с ним так поступить? — и вот первая слеза срывается, а Хёнджин смотрит на хёна во все глаза и не знает что ему делать: тоже разрыдаться или друга успокаивать. А тот продолжает: — Я и так дров наломал! Если бы все закончилось тогда, когда он хотел смотаться в ванную, то сейчас мы бы к этому не пришли. Все было бы хорошо… Мы бы просто посмеялись над этими витаминками… — а слезы катятся и катятся. — Это из-за меня… Если бы я не остановил его тогда… М-может мы бы ещё остались друзьями? Если бы-

— Все! Ладно, я понял! Понял. Пожалуйста, успокойся, не плачь, — прижимает к себе дрожащего друга. — Да, я идиот, что начал этот разговор. Мы с этим какнибудь разберемся, хорошо? — в ответ только всхлипы, но, кажется, Минхо успокаивается. — Ну, тише, — вытирает рукавом чужие слезы.

— Фу, от тебя сигаретами воняет, — уходит от прикосновений Ли и сам стирает влагу с щек.

Нужно около пяти минут, чтобы прийти в себя.

— Все, хватит сопли разводить, пошли, — шмыгнув носом, старший неожиданно взбежал по ступеням и укрылся в тепле бара, стыдясь своего порыва чувств.

***

— Минхо, иди, проверь его, — пихает локтем в бок Сынмин.

— Я не… — Ли умоляюще смотрит на Хёнджина, но и тот ничего придумать не может, поэтому Ким успешно спихивает его со стула и он идёт в сторону уборных.

Остановившись у двери, Минхо делает глубокий вдох, затем выдох и, услышав, что в туалете вода из-под крана перестала шуметь, резко заходит внутрь.

Сшибая с ног Джисона.

Тот, чуть не падая, облокачивается о стену, и руки сами невольно тянутся, поэтому Ли обхватывает чужие плечи и ставит парня ровно.

— Твою мать, я испугался. Мелкий, ты в порядке? — от этого обращения самого Ли уже немного передергивает.

На него поднимают мутный взгляд:

— Ух-ты… Минхо-хён…

Дрожащая рука оглаживает щёку. А Минхо умирает, чувствуя ее тепло. — Вау, щека хёна такая мягкая? Я и забыл, — милые глаза начинают блестеть, а старший теряется, смотрит и теперь умирает уже от боли из-за чужих страданий. — Я действительно почти забыл, как лицо хёна выглядит вблизи, — и на худых щеках появляются соленые дорожки.

— Почему ты плачешь..? Почему? — стоит в полной растерянности старший и разглядывает любимое лицо. — Ты же не мог ко мне так привязаться? Мы же друзья… — шепчет Минхо, но его не слушают, а трогают, разглядывают, вдыхают запах.

А потом целуют.

Губы сухие. Не как в тот раз. Они были мягкими и нежными. Их хотелось касаться в ответ не только губами. Минхо желал очерчивать их контур пальцами. Рассматривать. Запоминать каждую деталь. Сейчас же они были шершавые, неестественно бледные, из-за того что Хан сегодня совсем ничего не ел. Забыл. Теперь его губы не такие горячие. Едва теплые. Из него будто жизнь забирают.

«Что же мы наделали?» — думает оцепеневший Минхо.

А потом получает последнее и такое робкое прикосновение в уголок губ, будто прощальное.

Чувствуется вкус соли, почему-то отдающий горечью. Печалью.

И остаётся в комнате один.

Когда же парень выбежал на улицу, такси, последний раз сверкнув фарами и рассекая холод ночи, скрылось за поворотом.

***

Возможно, Минхо сумасшедший. А возможно, он наконец-то включил в себе мужика и собрал всю волю в кулак, перестал тянуть кота за яйца (кот тут совсем не при чем, Минхо котов любит) и, накупив целый пакет любимой еды Джисона, стоит в лифте, на информационном табло которого цифры неумолимо приближаются к десяти.

Что он ему скажет?

Но не успевает Минхо и предположить, как поздоровается с Джисоном, а тот уже стоит перед ним, хлопая круглыми напуганными глазами.

— Ой, хён, привет, — Джисон звучит так же, как люди, которые совсем не умеют делать вид, что все хорошо. — Ты чего тут вдруг? Ты же к родителям ещё утром уехать должен был.

— Да вот, лоханулся и не рассчитал, что много кто собирается выехать из города в праздники. Все билеты раскупили, — а вот у Минхо с актёрским талантом все хорошо. — Ты вроде говорил, что встречаешь Рождество один, ну или с Гринчем… Я не помешаю вашей идиллии? — ты с ума сошел, вот так в лоб говорить?!

— А, — ну вот, жди, сейчас тебя вежливо пошлют на три весёлые буквы. — К-конечно, нет. Я не думаю, что Гринч будет против, — чего?

Главное не выдохнуть облегчённо, а то если Джисон поймет, что и Минхо нервничает, то ситуация совсем выйдет из-под контроля.

— Отлично, но… Ты вроде куда-то собирался? — не зря же они столкнулись на лестничной площадке.

— Да, это… Ну в общем, мне надо к Хвану сбегать, забрать конспекты. На, — и в руках Минхо неожиданно появляется ключ от хановой квартиры. — Я, наверное, через пол часа вернусь. Подождёшь? — так растерявшись, Ли ничего не отвечает и тупо кивает, наблюдая, как Джисон скрывается за закрывающимися дверьми лифта.

Что это только что было?

***

После каждого нового слова Сынмина, паника нарастает. Это, блять, очень сильные препараты! Минхо на себе проверил. Что будет с Джисоном? Он совсем свихнулся? Или это такая креативная попытка суицида? Почему именно эти таблетки?

— Вашу ж мать, по времени он должен был уже прийти… — растерянно проговаривает в трубку Ким, а Ли уже представляет, как Джисон в обморок упал в какой-нибудь сугроб и умирает на морозе.

Заебись, Рождество, блять!

— Ептвоюмать, — Минхо без понятия, где будет искать этого отчаянного, но он уже в прихожей и готов надевать куртку.

И вдруг врывается Джисон. Весь помятый, с красными щеками и дышит загнанно. А Минхо снова паничку ловит и мысленно готовит себя, что сейчас будет младшего откачивать, если тот отключится от передозировки таблеток.

— Ты сумасшедший?! — затаскивает Ли парня в квартиру и захлопывает дверь.

Сердце сейчас от страха остановится.

— Минхо, я… — бормочет младший, а глаза у него яркие, блестящие, больные какие-то.

— Ничего не говори. Мне Хёнджин уже позвонил. Ты, блять, зачем полпачки сразу съел?! Зачем у тебя вообще руки к этой дряни потянулись? — стягивая шапку и дурацкий шарф с пингвинами, встречается с чужим воспалённым взглядом Минхо.

Но Джисон уже самостоятельно дрожащими руками снимает куртку, скидывая ее на пол, и наступая на пятки, быстро разувается. А потом Ли чувствует, как слабые руки обвивают его талию, а холодный с улицы нос утыкается в шею.

Джисон жмётся близко-близко и шепчет задушенно:

— Хён, хён, — губами к коже. — Не ругайся, пожалуйста, хён. Я просто не знал как поступить иначе, — и поэтому собрался умереть?! — Ты ведь оставил меня… Ты так отдалился, почти что исчез из моей жизни. Я ведь говорил, что не смогу без тебя, — и Минхо не может без Джисона, и старший понимает это с каждой секундой все лучше.

Чувствует сухие и обветренные губы на своей шее, за ухом — обнимает в ответ. Потом на ключице ощущает влажный поцелуй, а холодные робкие пальцы пробираются под толстовку — Минхо в кулаках стискивает ткань на чужой спине, едва сдерживая эмоции, пытаясь быть рассудительным и прислушиваться к чужому состоянию.

— Ты ведь по-другому не захочешь быть со мной? — сталкиваясь с остекленевшим взглядом младшего, теперь Минхо понимает:

«Так ты это сделал, чтобы у меня не осталось выбора?»

И сейчас парень совсем не знает, как на все это реагировать. Злиться, радоваться, кричать, плакать? Теперь понятно, почему младший так поступил.

Потому что Джисон его-

— Я ведь тогда был рядом... Пожалуйста, будь рядом со мной сейчас…

Правда любит.

— Я буду рядом с тобой всегда.