От сильного удара о землю дыхание сбивается. Джейсон рефлекторно делает вдох, но тут же заходится кашлем, стараясь избавиться от пыли, попавшей в горло. Попытка хотя бы приоткрыть глаза, так же не увенчалась успехом — песок, осевший на ресницах, стремительно перескакивает на слизистую.

Первый шок от пережитого падения постепенно проходит, уступая место логике и здравому смыслу вместе с осознанием простейшего факта — невозможность нормально поднять веки — наименьшая из проблем. Дышать тяжело, но далеко не только из-за пыли, словно желающей пробраться в лёгкие, а из-за камней, навалившихся сверху. Понять бы, что это конкретно, но знаний у Джейсона в археологии на единицу с огромной натяжкой, а потому он приходит к закономерному выводу, что свойства горных пород ему вряд ли помогут выбраться.

Прочувствовать своё тело получается не сразу. Оно отзывается болью настолько хаотично, что оценить повреждения не представляется возможным. Попытка пошевелиться — очередной провал. Как будто ночь не могла стать ещё хуже.

«Джейсон! Джейсон, ответь!» — раздаётся из рации, но лейтенант не может дотянуться до кнопки, чтобы отозваться.

«Выглядит неблагоприятно.»

Различать голоса через искажённый помехами сигнал — то ещё удовольствие, но у Джейсона хватает банального понимания, с кем он находится. «Ну что же вы, полковник, сказали бы сразу, что смертельно. Полумеры какие-то придумал… Не дождёшься», — проносится в голове и словно даёт силы для нового рывка к поверхности.

Сориентироваться в пространстве не сложно. Упал он спиной вниз, и прямо сейчас ощущает ею же неровный пол, усыпанный разного размера камнями. Двигаться нужно наверх, а для этого необходимо всего лишь найти, где камни поменьше, и какие получится убрать. Правую руку придавило достаточно, чтобы она успела занеметь, а вот левой удалось-таки продвинуться повыше. Напряжённые мышцы отзываются ноющей болью, но Колчек убеждён, что, по крайней мере, с верхними конечностями у него всё в порядке, а вот с ногами… На такую же попытку пошевелиться и выбраться на поверхность, левая отвечает резким болевым импульсом, продирающим до мозга.

«Лейтенант Колчек, вы меня слышите?»

Гениально, Кинг. Джейсон хрипло выдыхает, стискивая зубы и стараясь сдвинуть камень, мешающий выбраться на поверхность, разодранными пальцами. Слышать-то он слышит, но отвечать как-то не удобно. Абонент находится вне зоны действия сети, перезвоните позже, ага.

— Он здесь! — лейтенант готов поклясться, что слышит голос сверху, а значит, подмога в лице «великолепного» отряда подоспела.

Какое-то движение прямо над головой, и на лицо сыпется ещё больше песка, но камень, блокирующий руку, наконец-то поддаётся. Теперь Джейсон хотя бы может удостовериться, что он не настолько глубоко под завалом, чтобы считаться похороненным заживо. Ну и слава богам. Любым. Хоть Шумерским. Жрать пыль целую вечность… Какое забавное, однако, совпадение.

Мысли путаются, пока камней становится всё меньше. Вскоре получается вдохнуть полной грудью и даже выпрямить спину, которая сразу напоминает, как сильно ею приложились о неровную поверхность. Тело ноет, а дышать легче почему-то не становится. Как будто камень на груди всё ещё лежит.

— Ты как?

Колчек потирает глаза, чтобы открыть их и бросить на Ника недовольный прищуренный взгляд.

— Сам как думаешь? Как на курорте.

Он игнорирует протянутую руку и поднимается, опираясь исключительно на правую ногу. Левая не прекращает свой парад болевых ощущений, что сообщают мозгу о крайне негативных последствиях. И если с голенью всё отвратительно, то со всем остальным — просто плохо. Сложно сказать, что точно болит, когда тяжело даже лишний вдох сделать, но Колчек уже мысленно прикидывает, что ещё могло пострадать из значимого на данный момент. Ответ приходит при попытке опереться на стену: руку моментально сводит, но не ожидаемо в районе кисти, а около плеча. Ключице тоже досталось, очевидно.

На причитания и жалость к себе и своим повреждениям у него попросту нет времени. Сейчас не представляется возможным определить — ушиб, трещина, разрыв связок или полноценный перелом со всеми вытекающими. В любом случае, оказывать первую помощь нечем, остаётся только идти дальше и надеяться, что всё само собой решится.

— Эй, — Ник оказывается рядом, хватая за локоть, не давая полететь на свидание с полом, когда нога предательски подгибается. — Джейсон, тебя трясёт всего.

Разумеется. Нервные окончания сходят с ума от попытки опереться на переломленную кость, не хочется признавать, но как же хорошо, что Кей оказывается рядом очень вовремя. От боли перед глазами темнеет, а крепкая хватка позволяет сохранить равновесие, стоя на одной ноге.

— Хм, значит это была Кларисса, — Эрик осматривает завал с научным интересом, словно груда осыпавшихся камней ему ответит на все вопросы. — Стоит её добить, чтобы не возникло проблем.

— Ты хочешь её откапывать?

Пока Кинги пускаются в рассуждения о том, что же им делать с бывшей ассистенткой, Джейсон полностью доверяется Нику, который помогает ему усесться около стены, вытянув сломанную ногу, чтобы не шевелить ей.

— Выглядишь хреново.

— Спасибо за комплимент, — ехидничает лейтенант и уже тянется к штанине, но его останавливает короткое и внезапно серьёзное: «Не дёргайся» и рука, ложащаяся поверх больного плеча. Джейсон шипит, но уворачиваться не торопится. Сделает только хуже. Остаётся только безмолвно наблюдать, как мозолистые пальцы осторожно прощупывают кости его плечевого пояса.

— Здесь?

— А я-то откуда знаю? — Колчек нервно дёргает головой, но потом, нахмурившись, добавляет: — Я, блядь, вообще не понимаю, где боль слабее, а где… — пальцы Ника надавливают чуть левее, заставляя судорожно втянуть воздух через стиснутые зубы и выдавить сиплое: — Походу здесь…

По крайней мере, он в сознании. Даже говорить может почти спокойно.

— Не думаю, что перелом. Поднять руку-то получается, — Джейсон убирает чужую ладонь от плеча. — Может связка или мышца. Одним словом, не критично сейчас.

— А нога?

Колчек не находится с ответом. Врать бесполезно, мало того, что Кей видит его насквозь, так ещё и выдаст Джейсон себя при первой же попытке сделать хоть один шаг. Он прощупывает бедро, убеждаясь, что с ним всё хорошо, стараясь успокоить себя хоть немного. Подумаешь, один перелом, правда? С губ срывается нервный смешок. Сука, почему именно нога? Надо же было свалиться настолько неудачно.

— Я сказал, не дёргайся, — Ник закатывает штанину Колчека, осматривая ногу, а потом принимается прощупывать её всё теми же осторожными касаниями.

— Не думал на медика поступать, сержант?

— Не ёрничай, — когда он доходит до нижней части кости, Джейсон дёргается в жалкой попытке отодвинуться и как-то увернуться, но делает хуже лишь себе и больной конечности. — Прости. Нужна шина или что-то наподобие. Идти сам ты точно не сможешь.

— Что ещё очевидного скажешь? — Колчек не выдерживает и срывается. — Будешь читать нотации, что не стоило падать со второго этажа или, может, опять вспомнишь злоебучий КП? Давай. Приплети его и сюда как-нибудь.

Джейсон откидывается на стену, отворачиваясь, чтобы не смотреть Нику в глаза, потому что сразу после последней фразы накатывает стыд, от которого внутри начинает жечь. Но для извинений у Колчека слишком сильно шалят нервишки, а потому лучшим решением, чтобы не наговорить лишнего, будет прикусить язык и погрузиться в гнетущее молчание.

Кинги всё ещё никак не сойдутся в мнении, стоит ли что-то делать с Клариссой. Да она, скорее, сама себя откопает, чем дождётся слаженного решения от этой парочки.

Кей молча поднимается, исчезая из зоны видимости, и Джейсон ловит себя на мысли, что не видит и Салима. Теперь из звукового сопровождения у него только приглушённые разговоры начальства. Благо, это вскоре всё же заканчивается, когда Рейчел забирает у полковника УФ-лампу, а тот принимается разгребать оставшуюся часть завала. Зрелище на девяточку. Из сотни. Но лучше уж пусть они и правда её прикончат, пока она обездвижена и, вероятно, оглушена.

Колчек боковым зрением замечает приближающегося Ника на пару с Салимом. Эти двое, судя по всему, решили время на слова не тратить и заняться делом, потому что притащили пару палок, выглядящих словно отломанные ножки табуретки или стола, и куски плотной брезентовой ткани. Джейсон приподнимает одну бровь, когда Салим садится рядом, примеряя деревяшку к его ноге, чтобы захватить хотя бы два сустава. О большем мечтать не приходится. Кей же стоит в стороне, на что лейтенант облегчённо вздыхает. Хоть не придётся ему в глаза смотреть после сказанного. Но внутри всё почему-то так и подбивает на очередную грубость.

— Сержант, если нечем заняться, то помоги начальству, — он пальцем указывает на Кингов. Даже отсюда ему видно, как у Рейчел подрагивает ультрафиолет в руках. Страх перед неизведанным — один из худших.

Колчек встречает неодобрительный взгляд Салима, и всё же, иракец не говорит ему ни слова. Джейсону даже начинает казаться, что он самый мудрый и спокойный среди них всех. Заумными притчами иногда говорит, правда, когда стоило бы помолчать, но сейчас видимо не нашлось подобной, и вместо долгой поучительной истории он выдаёт:

— Ты перегибаешь.

Колчек знает, но ничего не может с собой поделать, срываясь каждый раз. А сейчас ещё и нервы шалят так, что язык начинает вести отдельную жизнь.

— Вам надо поговорить?

Джейсон пожимает плечами, морщась от того, как неприятно на это отзывается ключица, но Салим молча поднимается и идёт в направлении к остальным. И откуда он знает лучше, что Колчеку на самом деле нужно? Они не настолько долго знакомы, а теперь закрадываются подозрения, что иракец умеет считывать чужое подсознание. Лейтенант мотает головой, отгоняя эти навязчивые мысли. Вампиры, Шумеры, Дьяволы… После такого в какую только ерунду не поверишь.

К нему подходит Ник, и Колчек как-то машинально, двигается назад, посильнее вжимаясь в стену, пока сержант молча перевязывает брезентовыми лентами импровизированную шину.

— Вещи археологов?

— Что ещё очевидного спросишь? — Ник поднимает на него нахмуренный взгляд от чего холодок пробегает по спине. — Да. Бинтов нет, но из их палатки получились крепкие ленты.

— Лучше, чем ничего, — для себя же Джейсон отмечает, что они недалеко от центрального зала храма. Или от расщелины. Такие палатки стояли только там.

Брезентовая лента ложится ещё одним витком, затягивается в узел, и Колчека пробирает дрожь, что от внимания Ника не ускользает.

— Трясёшься, словно тебя из реки ледяной вытащили, — ещё один узел. — Сильно болит?

И уже хочется съязвить, потому что забота, просачивающаяся из холодного и отстранённого голоса, неимоверно раздражает. Как будто Кей говорит с ребёнком из ясельной группы. Но Колчек затыкается в последнюю секунду. Приходится сделать глубокий вдох, чтобы держать себя в руках.

— Нет, — произносит он на выдохе. — Нет, не сильно.

— Понятно.

Всё-то ему «понятно». Лейтенант смотрит на друга с прищуром, ожидая лекции о вранье, но её не следует.

— Ты не хотел уходить, я понимаю. Но, Джейсон, мы выберемся, и отправим сюда группу в кратчайшие сроки, — он не даёт и слова вставить, сразу продолжая. — Поговорим об этом ещё на поверхности, но ты заслуживаешь большего, чем смерть здесь.

— Заученную речь толкаешь?

Задушевной беседы не выходит. Её прерывает истошный визг Клариссы, которую Салим пронзает насквозь арматурой, а девушка бьётся в предсмертной агонии, скребётся когтями о землю, истерично верещит от боли. Кровь в жилах стынет от открывающегося зрелища, которое быстро скрывается за Ником, который отодвигается вбок, якобы для того, чтобы покрепче перевязать ногу. Не хочет, чтобы Джейсон это видел? Обращается с ним, как с неразумным впечатлительным ребёнком.

— Джейсон, ей уже не помочь.

— Я знаю.