«Блядство»

Только это и крутится в голове, пока пальцы машинально накладывают жгут привычными действиями, доведёнными до автоматизма ещё на моменте обучения. Кей уделял больше времени урокам по оказанию первой помощи, но надеялся, что они ему не пригодятся. Хочется, чтобы экстренные ситуации оставались лишь примерами с чёрно-белых картинок из учебников.

Но судьба не благосклонна, видеть доводилось всякое, а теперь… Кей делает глубокий вдох; смотрит на выступающий острый обломок кости, рваные края раны, тянущейся через голень, вязкую кровь, что продолжает сочиться, и не может не думать, что прямо сейчас его руки затягивают тугой узел не просто на ноге пострадавшего человека. Колчек был для него не просто начальством или боевым товарищем.

Ник быстро выгоняет из мыслей навязчивое «был». Рано примерять фразу: «Об умерших либо хорошо, либо ничего, кроме правды». Кей позволяет себе усомниться лишь на секунду, когда напряжённые мышцы под пальцами моментально расслабляются, но, прежде чем мгновенная мысль успевает перерасти в панику, Кинг холодно произносит:

— Он без сознания, — он продолжает держать руку на пульсе, только в буквальном смысле, не убирая пальцев от шеи Колчека. — Может даже и к лучшему.

К лучшему? Ник едва ли не поперхнулся подкатившим к горлу гневом. С каких это пор у них бессознательное состояние стало отличным показателем?

— Да вы издеваетесь? — вопрос звучит риторически и чрезмерно грубо. Волнение берёт верх, быстро снося последние крупицы самоконтроля, а его у Кея и так не много.

— Сержант, занимайтесь лучше делом.

Повисает непродолжительное молчание, потому что Кинг, замечая недовольство во взгляде Кея, а вероятно и его подрагивающие пальцы, быстро и хладнокровно добавляет:

— Или не лезьте под руку.

Ник лишь недовольно хмыкает, возвращаясь к псевдо-бинтам — выбирать не приходится, тут уж, что есть. О том, чтобы скинуть всю заботу о раненном товарище на Кинга, Кей даже не задумывается. Горе-начальнику нельзя доверить ничего, кроме бумажек и компьютеров. Как бы полковник не кичился интеллектом и знаниями, на практике все его слова — пустой звук, да он даже в теории умудрился проебаться. По правде говоря, Ник бы и вовсе никому не доверил раненного товарища. Пусть требуется даже всего лишь остановить кровь и не занести в рану ещё больше грязи, чем успело попасть, а то только заражения для полной картины беспросветного пиздеца не хватает.

Кинг раздражает. Одним своим присутствием он выводит из себя, но сейчас его речь звучит поразительно собранно. Кажется, полковник за весь день не был настолько сосредоточен… И вывод напрашивается сам собой — опасность миновала, жизни ничто не угрожает, самое время блистать знаниями в области медицины.

Когда со жгутом наконец всё готово, Кей потерянно всматривается в спокойное умиротворённое лицо Джейсона. От спящего отличает разве что побледневшая кожа, которая на фоне здешних песчаных стен и полов, укрытых яркими коврами, кажется ещё неестественнее и белее.

«Он и без потери сознания бледный до жути», — одёргивает себя Ник, переводя взгляд на неподвижную руку, а пальцы сами собой тянутся к запястью, нащупывая вены. А Эрик был прав. Пульс и правда ощущается отчётливо, и сердце бьётся почти в пределах нормы. Удивительно, что правота Кинга приносит хоть какое-то подобие спокойствия.

Кей осторожно сжимает чужую руку, проводя большим пальцем по раскрытой ладони, словно изучая каждую незначительную ссадину на ней.

— Сержант Кей, если вам нечем заняться, то…

Ник моментально переводит выжидающий взгляд на Кинга, предвосхищая мысленно его мега-важные указания. Пока что он не предложил ничего дельного, кроме побега из логова тварей. Хоть где-то его мнение оказалось уместным и даже полезным, а сейчас, когда дело дошло до распределения задач, в глазах такого храброго полковника читается неуверенность.

— Пойду узнаю у Рейчел, получится ли вызвать нормальную помощь, — он поднимается на ноги, мельком окидывая друга взглядом. Всё же будет в порядке? Они выбрались из того ада не для того, чтобы погибнуть на его пороге? — А то Вашего подкрепления до полудня ждать, сэр, — Ник даже сам не замечает, как уважительное обращение превращается в пренебрежительную формальность.

Улица встречает жарким палящим солнцем. Песок «украшен» истлевшими телами инопланетных существ. Ник поводит плечами, разминая их, и левая рука сразу отдаётся неприятной саднящей болью. До этого момента неприятные ощущения как-то терялись на фоне битвы и переживаний за чужую жизнь, а сейчас решили-таки заявить о себе.

— Что-то серьёзное? — Салим, видимо решивший не вмешиваться, сейчас кивает на хижину.

— Скорее, крайне неприятное, — Ник роется по карманам в поисках заветной пачки сигарет. Если он не затянется после всего того, что на них свалилось, то нервные клетки начнут отмирать с удвоенной скоростью. Ему срочно нужно успокоиться, хотя бы для того, чтобы сохранять способность здраво мыслить. — От закрытого перелома перешли к открытому.

— Скверно.

Общее настроение оставляло желать лучшего. Выстраданная потом и кровью победа, одержанная уже на поверхности, не казалась каким-то великим достижением. Вся бойня больше напоминала жалкие попытки мышей вырваться из когтистых лап хищников. Потрёпанные и подранные, они пережили это нападение, но что дальше? Эти твари прорвались на поверхность и, быть может, Колчек был прав — надо было рискнуть?

— Знаешь, он бы нашёл, что сейчас сказать. — Ник, наконец откопав полупустую пачку, зажимает сигарету в зубах, принимается искать зажигалку и выдаёт тихое: — Чёрт! — Где же он мог её посеять, в самом деле? Всегда же лежала в одном кармане. — Ляпнул бы, как обычно, что-нибудь невпопад — обстановку разрядить.

— Что-нибудь крайне глупое, — подтверждает Салим, а Ник цепляется взглядом за протянутую почти пустую зажигалку.

Он выдаёт растерянное «спасибо», с усилием щёлкает кресалом, возвращает вещицу хозяину и затягивается. Наконец это родное чувство горечи во рту и лёгкое покалывание в груди после глубокого вдоха. На выдохе приходит расслабление. Кей замечает заинтересованный взгляд на собственных пальцах. Неудивительно — трясутся так, словно это последняя сигарета в жизни.

— Всё ещё удивлён, что вы с ним нашли общий язык, — Ник усмехается. Почему-то мысли о скверном характере друга успокаивают, убеждают, что он ещё обязательно услышит в ответ на свой косой взгляд это слегка раздражённое или относительно спокойное «Я слышу, как ты думаешь». — С Джейсоном тяжело поладить. Особенно, если он уже поставил на тебя клеймо врага.

— Объединились против общего противника, — задумчиво отвечает Салим, а после продолжительной паузы добавляет. — Я бы хотел попрощаться.

— Вряд ли получится.

— Да, понимаю.

— Тебе бы исчезнуть, пока вертушки не прислали. Наши вряд ли будут разбираться.

— Мой дом совсем рядом, так что труда мне это не составит, — иракец словно для уверенности тянется к арматуре за спиной и касается её пальцами. — Даже сувенир остался. Я рад, что мы сражались вместе, а не друг против друга, — он протягивает руку, и Ник отвечает на рукопожатие, — передай и Джейсону, что биться с ним спиной к спине было честью.

— Передам.

Ник не позволяет себе произнести назойливо кружащееся в голове: «Если получится», только настроение почему-то такое паршивое, как будто ему уже пришло приглашение на похороны.

И вот, их четверо. Из всей разведгруппы выбрались только они. Особенно чётко осознание произошедшего вырисовывается сейчас, в тишине жаркой пустыни, которую прерывают иногда раздающиеся помехи.

— Ебанае барахло, — Рейчел с разочарованием пинает один из камней под ногами, провожая его злым взглядом. Машина для убийств не иначе. Хорошо, что рация не полетела на землю.

Ник бросает окурок в местами багровеющий песок, придавливает его ботинком и борется с фантомным желанием подойти к Рейчел; обнять её, успокоить, сказать, что всё наладится. Ей это не нужно. Она дала чёткий и холодный ответ: «Всё кончено». Он был любовной интрижкой на три недели, а сейчас Кинги снова вместе. Ну и пусть катятся. Кею хотелось бы злиться на Рейчал так же, как и на её пришибленного муженька, но в душе лишь неприятный осадок от досады и тоски. Как будто его использовали и выбросили, а он, как оставленный щенок, всё продолжает смотреть на хозяйку грустными глазами, не понимая, за что его выгнали на сырую улицу. Ответ прост и крутится в голове — его и не любили. Либо Кинг крайне быстро отказывается от чувств в угоду карьерному росту.

— Не получается? — Ник прикладывает все возможные усилия, чтобы начать диалог спокойно.

— Никакого сигнала. Не могу связаться даже с высланным подкреплением, — Рейчел зло выдыхает. — Пять часов. Откуда они высылают этот чёртов отряд?

Ответ очевиден для обоих. Верховное управление отправит технику из их страны. И вызывать его нужно было заранее, и договариваться о подстраховке на непредвиденные случаи, как их, да и вообще…

— Может получится связаться с базой? — спрашивает Кей, питая слабую надежду. — У нас там тоже есть техника. Лететь гораздо ближе. Да, не целый отряд поддержки, но один вертолёт, чтобы забрать нас и вернуть на базу точно найдётся, ведь так?

— Я не уверена. На базе почти ничего не оставалось, когда мы вылетали, — Кинг обречённо качает головой и переключает канал на приёмнике, пытаясь поймать нужную частоту, но слышатся лишь помехи от побочных сигналов.

Происходящее кажется настоящим театром абсурда, где на помощь им не может прийти ни временная база, ни ближайшие контрольные точки, в которых засели другие солдаты. Война выиграна, а они словно брошены одни на произвол судьбы на территории уже побеждённого врага. И единственное подкрепление летит чёрт знает откуда, и он же только и ведает, сколько помощь будет до них добираться на самом деле. Минуты жалких попыток кажутся часами, за которые к ним уже мог бы кто-нибудь да долететь.

— Ты можешь не маячить перед глазами? — раздражённо бурчит Рейчел, повторяя стандартное обращение по рации, от которого в ушах начинает звенеть. В который раз их командир повторяет «Главный ястреб 1-2…» и так далее? Тридцатый? А может, и сороковой. Думать о чём-то, помимо такой нужной сейчас помощи не выходит. В первую очередь, медицинской. Отделаться от навязчивого ощущения дыхания смерти на затылке группы не получается, так же, как и связаться с этой чёртовой базой. Нет, ну правда, сколько можно?

— Перестану, когда нам хоть кто-нибудь ответит.

— Ноги отвалятся, — Кинг прижимается спиной к стене и сползает на землю, затылком прижимаясь к горячему камню. Кей скрещивает руки на груди, не переставая сверлить бывшую выжидающим взглядом, на что та лишь закатывает глаза: — Это не значит, что я перестану пробовать. Толку от этого…

И всё же, как оказалось, мучительное ожидание было не напрасным. Пробивающийся сквозь шипение и треск голос диспетчера разобрать можно с трудом, как будто связываются они с другим концом света; техники на базе ничтожно мало, но отправить вертолёт к тому, что осталось от группы разведки, всё же решаются. От этой новости из груди вырывается облегчённый вздох. Не пойми какая вертушка всяко лучше любого самого современного транспорта, если окажется тут в считанные часы, а может и чуть меньше, если поднажмут.

Путь на базу выдаётся нудным до отвращения: никто из их троицы даже не предпринимает попыток заговорить, хотя, казалось бы, Кинги могут обсудить свою будущую счастливую, мирную и беззаботную жизнь. А Ник бы даже послушал. Всё лучше, чем душить себя безрадостными мыслями, глядя на мертвенно-бледное и спокойное лицо Колчека, которого уложили на скамейку напротив. К счастью в вертолёте места навалом, ведь пассажиров всего четверо. Джейсон так и не приходил в сознание за всё это время, чем только подогревает мысли Ника о новых неблагоприятных прогнозах, а успокаивать себя остаётся лишь тем, что встречались случаи потери сознания почти на сутки. Подумаешь… Но Кей бы всё на свете отдал за саркастичное замечание со стороны Джейсона или даже за очередное необоснованное «Ник, хорош дурака валять, и сделай уже что-нибудь».

Было бы неплохо занять себя чем-нибудь, но дел не находится даже на базе. Находится только одно развлечение — отбиваться от навязчивых расспросов, что такого ужасного могло случиться, что от разведки морской пехоты почти ничего не осталось. Колчека сразу отправляют в местный лазарет, но он даже хуже, чем какой-нибудь военный госпиталь неподалёку от линии фронта. Остальных тоже осмотрели врачи, их же здесь целых два, но ничего серьёзного или угрожающего жизни. Даже на Рейчел, свалившейся в пропасть — царапины да синяки. То, что Кинг выжила - какое-то невероятно ебанутое чудо, но после пережитого Нику кажется, он поверит в любую чушь, только бы она сулила хоть что-то хорошее, а не очередное мучительное ожидание. Пока у них из приятных вестей только собственные спасённые жизни.