«Знай своё место, Волков»

Эта фраза впивается в сознание тысячами острых иголок, заглушая всё остальное в этом мире. Казалось, что даже шум клуба утих на фоне звона в ушах от этих слов. Олег сжимает челюсть, не позволяя себе ответить. Он хотел остановить Сергея, хотел... Он сам не знал, чего именно. Поговорить? Или просто наконец дать волю своим чувствам. Глубокий вздох и военные привычки берут верх: убрать эмоции на второй план, взять себя в руки, успокоиться. И очень напрасно, ведь стоило пелене гнева спасть, как пришло осознание происходящего. О чём он вообще думал, приводя Серёжу сюда? Хотел как лучше, а получилось... И что теперь с этим делать? Идти искать его? Дать побыть одному? Олег не знал, как ему поступать сейчас.

– Мне виски, – едва выдавил Олег. Ком, вставший в горле, мешал говорить. Один стакан, второй, третий. И так пока в карманах не осталось ни купюры. Алкоголь притуплял осознание происходящего, путал мысли, не давал полностью отдаться боли и страху.

Волков поднялся из-за стойки, пошатнувшись и направившись к столу знакомых, но остановился на полпути, потирая лицо. От выпитого алкоголя его повело, картинка поплыла, а вот мысли внезапно прояснились в один момент. Вернее одна из самых ясных мыслей внезапно заняла всё пространство в мозге, становясь навязчивой идеей. Не может он сидеть с друзьями, пока его Серёжа ходит где-то по городу совсем один. Даже если их уже не ищут, даже если ему ничто не угрожает... Но только он выполз на улицу, его остановила чья-то рука.

– Ты куда это? – выдохнул вместе с едким дымом Женя, сбрасывая пепел с сигареты. – Уже уходишь?

– Мне нужно найти Серёжу... – заплетающимся языком прохрипел Олег и попытался пройти дальше, но хватка на плече стала лишь крепче.

– В таком-то состоянии? – Женя прислонил Волкова к стене от греха подальше, чтобы тот ещё не свалился.

– Я быстро на улице протрезвею, – отмахнулся Олег.

– Ушёл твой Сергей домой, – соврал его друг, нахмурившись. Мысленно он проклинал Разумовского за всё то, что сейчас происходит. Пока этого богатенького придурка из прошлого не было, Олег не топил своё горе в алкоголе, а наоборот, сам вытаскивал друзей из запоя. – Всё с ним нормально было. Такси поймал и уехал. Идём к остальным. Там ещё Саша пришла...

– Саша? – Олег судорожно попытался вспомнить, почему это имя было так важно. Саша... Саша... Он зажмурился, вспоминая и в отчаянии ударяя кулаком по холодной стене. Облегчение, которое появилось после утешений касательно Сергея, улетучилось, оставив за собой груз ответственности. – Точно... Я убил её мужа...

Женя покосился на него с опаской и похлопал друга по плечу, а после повёл обратно в бар, в круговорот болезненных воспоминаний и очередных бокалов алкоголя. Нужно отвлечься, не думать о Серёже, он же дома, верно?.. Чёрт, а нужно ли отвлекаться? Поехать обратно? Наверное, Олег смог бы отвлечься, если бы не притихшая в уголочке Саша. Девушка теребила обручальное кольцо на пальце, она всегда делала так когда нервничала. Вообще, они с Яном были женаты всего ничего, но казались едва ли не самой дружной парой среди всех знакомых Олега, что удивительно. У Яна был омерзительный характер, а Саша со своими миролюбивыми взглядами, казалось, ему и вовсе не подходила. Кажется, Олег слышал, что они вместе ходили в походы, потому что Саша любила природу. Ян ненавидел, но Сашу очень сильно любил.

И почему всё это лезет в голову именно сейчас?

Саша так и не знала, где её муж, почему никто о нём не говорит, а вся компания отмечает дело... но без него. Все развлекались, обсуждая предстоящую свадьбу Вики и Альберта, а Олег осторожно подошёл к Саше вместе с новой бутылкой виски. Стекло жгло руку похлеще калёного железа, но это было лишь игрой воображения. Олег знал — это совесть. Она прожигала его изнутри. И он не мог с этим ничего сделать.

– Саш... Можно? – Волков кивнул на пустое место рядом с ней, вытаскивая знакомую из размышлений. Девушка встрепенулась, отчего её дреды упали на плечи в другом положении. Даже с ними она выглядела необычайно нежной и милой. Девушка коротко кивнула, а Олег опустился на диванчик рядом, откупоривая бутылку и разливая виски по бокалам. Саша посмотрела на алкоголь, потом заглянула Олегу в глаза и оцепенела от ужаса. Она всё поняла в один момент.

– Только не говори этого, – шёпотом произнесла она. Олег молчал. На глазах из просто потерянной Саша превращалась в обречённую, а на её лице застыло выражение тяжелейшей скорби. Она спрятала лицо в ладонях, и её плечи вздрогнули.

«Я должен сказать ей правду. Должен,» – твердил сам себе Олег, но видя боль девушки, не был уверен, что готов ранить её ещё сильнее, пока в голове не промелькнул образ Серёжи. К чему их привели эти недоговорки? Ложь во благо — обычный вымышленный бред. Эта ложь сделает лишь больнее, только позднее. Вся эта фальшь ведёт лишь туда, откуда невозможно выбраться — в бездну. – «Каждый раз, когда я скрывал правду, я считал, что уберегаю от боли... Но это. Чёрт возьми, не так!»

Ненависть к себе переполняла. Олег крепко сжал плечи Саши, заставляя её посмотреть на себя.

– Это я его убил, – девушка испуганно мотнула головой, но Олег продолжил. – Он покушался на мою жизнь. Саш, я защищался, – она дёрнулась, стараясь вывернуться. – Он хотел... Я не знаю, чего он хотел. Он предал меня, Саш.

Девушка зажмурилась и разрыдалась, утыкаясь лицом в плечо Олега. Её руки беспомощно цеплялись за чужую куртку, пока Волков не обнял её. Саша слабо ударила кулаком по спине наёмника, повинного в смерти её мужа. Потом ещё раз. И ещё. Пока сил и вовсе не осталось.

– Он был не таким! – внезапно воскликнула она. – Он был не таким, как вы... Хотел уйти... Мы говорили, что он завяжет со всеми этими вашими делами... – слёзно шептала она, едва ли не задыхаясь от нехватки воздуха. – Он был для меня всем, Олег!.. Зачем?.. Зачем ты это сделал?

Волков мог только молчать, зная, что всё могло бы быть иначе. И это его вина.

***

Олег оказался дома только под утро. После того, как он отправил Сашу домой на такси, он только и делал, что пил. Ещё и ещё, пока память не отказала вовсе. Всплывали лишь какие-то обрывки. Он подрался с кем-то в уборной. Чужая кровь на костяшках. И разбитая бровь... Противник был равный по силам. Салон такси... Олег не помнил, кто с ним ехал, сколько было времени, но отчётливо запомнил, что когда его затащили в квартиру, Сергея рядом не было. Была только Марго, что обеспокоенно клевала Олега в голову, пока тот без сил лежал в уличной одежде. Раздавались чьи-то голоса, но все доносились словно сквозь толщу воды, было не разобрать ни слова. На виски давило похмелье, и Олег не стал противиться организму, нуждающемуся в отдыхе, отрубаясь. Все тревожные мысли, что начали появляться, исчезли, оставив Волкова в блаженном забвении до самого вечера.

***

Сергей пришёл в себя в кромешной темноте, но первое, что он услышал — стук колёс и обычный дорожный шум — подсказало, что он в машине. В багажнике. Боль от горла быстро пробежала по лёгким, заставляя закашляться и прижать руки к шее, на которой остались отчётливые синяки. Повезло, что не убили на месте. Нет, они не планировали убивать. Разумовский попытался подняться, но лишь приложился об потолок. Вернее, об крышку чёртового багажника.

– И всё-таки багажник, – прошипел он, ощущая кровь на губе. Видимо, ему в отместку ещё и по роже врезали, пока он был без сознания. Но это было не самым страшным. Гораздо хуже — неизвестность. Его везли в непонятном направлении в тесном багажнике какой-то машины, подобно вещи. – Надо что-то делать... Давай же, думай!

Но голова раскалывалась и ничего путного не приходило. Сергей перевернулся на бок, замечая выпавший из кармана телефон, который у него попытался забрать Олег.

– Хоть что-то... 

Он судорожно припомнил, что телефонов у него два. Но обычного в карманах не оказалось. Неужели выпал на улице? Чёрт... Телефон Чумного Доктора с единственным диалогом.

«Пожалуйста, помоги мне»

Разумовский перевёл взгляд на контакт и закусил губу. Гром. Хуже и не придумаешь. Нет, при следующем неаккуратном манёвре водителя, телефон выпадает из рук, укатываясь под пассажирские сиденья.

– Мне радоваться, что ты так плотно закрыт сейчас? – Сергей толкнул крышку багажника коленом.

– Ты же понимаешь, – голос Чумного отразился в душе холодным спокойствием. – Что мы будем бежать при первой же возможности?

Сергей кивнул, прикрывая глаза. Нужно было всё детально продумать, чтобы появилась хоть малейшая возможность.

***

Машина резко затормозила, и Разумовский больно ударился плечом, тихо шикнув. Снаружи послышались голоса.

– Притащи его к боссу, а я пока нормально припаркуюсь, а то с твоими навыками мы только сильнее это ведро поломаем, – прогремел мужской голос, а ответил ему второй, смутно знакомый.

– Смотри газ и тормоз не перепутай.

Замок багажника щёлкнул, и все планы побега посыпались прахом. Было уже утро и лучи яркого солнца, отражались от снега и играли злую шутку с привыкшими к темноте глазами. Его грубо вытащили из багажника.

– Попробуешь вырваться, я тебе ноги сломаю, – его толкнули, заставляя рухнуть в снег, от чего мысли в момент выстроились в ряд и напомнили, что нужно бежать. – Освежился? А теперь подъём.

Разумовский, прищурившись, посмотрел на человека, стоящего над ним. Не зря голос показался настолько знакомым. Сверху вниз на него смотрел Михаил.

– Я сказал «подъём», – голос у него был абсолютно безразличным, но Сергей не мог не заметить, что парень наслаждается ситуацией, да и в принципе тем, что принимает в этом непосредственное участие. Разумовский поднялся на ноги, стараясь немного потянуть время, чтобы решить, в какую сторону лучше бежать. Очевидно — от похитителей, но куда именно? Думать было некогда и Серёжа рванул. Только не куда подальше, как изначально планировал. Чумной подсказал отличную идею, и Разумовский беспрекословно подчиняясь второй личности, дёрнулся в сторону Миши и, воспользовавшись его замешательством, вытащил из кобуры на поясе пистолет.

– Ты ведь знаешь, убивать мне не впервой, – произнёс он, но голос предательски дрогнул. Михаил не предпринял попыток сдвинуться с места, а вот мужик, вылезший из машины, получил пулю в колено, а Миша тем временем даже не шелохнулся. Он-то в отличие от Сергея видел своего дружка у него за спиной. Наёмник дёрнул Разумовского за капюшон и прижал нож к его шее с такой силой, что на коже выступила кровь. Не достаточно глубоко, чтобы нанести серьёзный вред, но это было вполне себе неплохим доказательством, что ему ничего не стоит надавить и посильнее.

– Я же сказал, что переломаю тебе ноги, – добавил Михаил, забирая у Разумовского своё оружие. Его товарищ, державший Сергея, швырнул его на землю и пару раз пнул пленника, которому оставалось только закрываться, а вторую руку прижимать к горлу, саднящему от новой боли. Его грубо подняли с земли за всё тот же злосчастный капюшон, а потом перехватили за волосы, чтобы точно не рванул ещё раз. На этот раз, держал его точно Миша. Слишком уж уверенная была хватка и выверенные движения, Разумовский попытался вслушаться в чужую речь и понять, что высказывает знакомый наёмник своим коллегам. – Мозгов совсем нет? Тебе русским языком, блять, было сказано, не бить его раньше времени. Думаешь, тебя за это похвалят?

Миша оттянул голову Сергея за волосы назад, рассматривая неглубокую рану на шее, а потом презрительно хмыкнул.

– Скажем, что эта мразь вырывалась. Веди, – он пихнул Разумовского товарищу и на этот раз одна рука держала его запястья за спиной, а вторая вцепилась в волосы. Видимо, подобный метод понравился им гораздо больше.

Сергея затащили в заброшенное здание и снова швырнули на пол. Он ощутимо проехался по нему и хотел было подняться, но замер, слыша шаги совсем рядом со своей головой.

– Ну зачем же так грубо? – прозвучал близко спокойный голос. Пальцы в перчатках убрали пряди волос, закрывающих шею, а после раздалось задумчивое «Хм».

– Он оказал сопротивление, – добавил Миша, но вся та уверенность, с которой он вытаскивал Разумовского из багажника, куда-то пропала. Ощущалось, что все, находящиеся в этом помещении, побаиваются мужчину в медицинском халате и перчатках.

– Что ж... Я доложу господину Гречкину, что горстка ничтожеств, которым он платит свои деньги, даже не может довести одного человека в целости и невредимости, – он присел рядом, но Разумовский боялся пошевелиться, поэтому мог рассмотреть только чужие ботинки и подвороты старых джинс. – Наш бедный мальчик просто напуган. Любой попытался бы сбежать. Неудобно было сюда ехать? Можешь не отвечать. Не волнуйся, страдать ты будешь долго и по-особенному, я тебе это гарантирую. Никогда не видел таких, как ты, – он хмыкнул снова. Обращался он явно к Сергею и ни к кому другому. – Ты будешь молить меня о смерти.

Последнюю фразу он произнёс задумчиво и обернулся к наёмникам.

– Эй ты, свяжи его. Хватит с нас проблем.

Руки завели за спину и перевязали крепкой верёвкой, к тому же с такой силой, что запястья свело от боли.

– Если мне дадут возможность что-нибудь тебе сломать, я начну с пальцев, – произнёс Миша так, чтобы его слышал только Разумовский, пока он сам завязывал очередной узел. – Работать на тебя было отвратительно... Наконец-то ты сдохнешь.

– Хватит с ним лясы точить. Ещё успеешь поиздеваться, – прогремел один из наёмников, вынуждая Мишу оторваться от полюбившегося дела и с тихой ненавистью взглянуть на коллегу.

– Не твоё дело, – холодно отрезал он и вернулся к Разумовскому, потуже затягивая узел. – А ты, маньяк двинутый, получишь по заслугам за содеянное. От закона убежать тебе удалось, а вот от нас... Ха... Можешь даже не мечтать.

Миша привязал конец верёвки к ржавой батарее под разбитым окном и заехал ногой по лицу Сергея на прощание, а после вышел из комнаты. Звон в ушах ещё долго заглушал собой вой ветра, что гулял здесь вместе с колким снегом. Продувало. За шиворот уже начали падать первые снежинки. Но даже они не казались такими холодными, как обшарпанный бетонный пол. Местами он порос инистым мхом и был покрыт тонким слоем снега. Стояла гробовая тишина. Никаких шагов. Никаких разговоров. Только ветер.