Сознание возвращалось медленно. Волков нехотя приоткрыл глаза и увидел перед собой спящую Марго. Слабо улыбнувшись, он погладил птицу и перевернулся на другой бок, ожидая увидеть там Серёжу, но этого не произошло. В этот момент сон спал окончательно, а Волков быстро вскочил с кровати, однако похмелье сдаваться без боя не хотело и всё же взяло верх, вынуждая Олега продолжить поиски помедленнее, дабы голова не раскалывалась с такой молниеносной силой.

— Серёжа..? — однако откликнулась на его зов лишь Марго, которая встрепенулась и взволнованно замахала крыльями. Олег кое-как доковылял до кухни, но и там никого не обнаружив вернулся в комнату, лихорадочно выискивая свой телефон. Птица прыгала по дивану, обеспокоенно каркая.

— Ну же. Возьми трубку…

«Аппарат абонента выключен или находится все зоны действия сети.»

— Чёрт, — сдавленно шикнул Волков, обессиленно опускаясь на край кровати и прикладывая холодный телефон ко лбу. Он старался себя успокоить, придумать хоть какое-то более или менее логичное объяснение, в котором ничего страшного не произошло. Но в голову лезли только самые худшие варианты. Может… после их ссоры Серёжа просто не захотел оставаться дома и ушёл? Но куда… Его везде знают. В отеле не остановиться. На улице слишком опасно. Размышления лишь сильнее усиливали панику.

Воспоминания о вечере всплывают обрывками, и все они казались совершенно незначительными.

— Женя сказал, что он поехал домой, — Олег даже подскочил на ноги, о чём сразу же пожалел и опустился обратно. Головная боль не отпускала. Он сразу набрал номер друга.

— Очнулся уже? Ну что, как? — раздалось на том конце.

— Когда ты последний раз видел Разумовского? — голос Олега холодный и серьёзный заставил бы встать кровь в жилах у кого угодно. Женя что-то невнятно пробубнил, а после недолгой паузы неуверенно добавил.

— Ну, я видел его на улице. Думал, он ждёт такси… А что? Его всё ещё нет?

— Что? — спокойный голос моментально дрогнул. Контролировать себя, когда речь шла о его Серёже было практически невозможно. Все настоящие эмоции выползали на поверхность: беспомощность, растерянность, отчаяние.

— Ну, когда мы пришли под утро, его в квартире не было…

— Прошёл день… И от Серёжи никаких вестей, — в голову закрадывались самые жуткие предположения. Зажмурившись, Олег мотнул головой. Ему ни в коем случае нельзя поддаваться страху. Сначала дело — потом бесполезная рефлексия на тему случившегося. Заняться самокопанием он успеет, когда вернёт Серёжу домой. Собраться было сложно. Мысли разбегались сами собой, и выловить хоть одну из них было проблематично. Нужно было продумать план действий. Глубокий вздох — паника отступила, давая место всепоглощающей злости на самого себя. Сжав кулак, он ощутимо ударил себя по колену, что помогло быстро вернуться в реальность. Нет времени на самокопание. Сперва поиски. — Нужны камеры. В баре они есть и работают круглосуточно.

— Ну… Я конечно попробую и всё такое, но ты сам знаешь, это не быстро. Я же не коп или типа того, — отозвался Женя.

И Олега осенило. У него — ни малейшего шанса в этих поисках. Доступа к базам данных — нет, таланта к расследованиям — нет, и даже его хвалёного военного спокойствия сейчас категорически не хватало на эту ситуацию. О ком в городе ходят легенды? У кого идеальный послужной список? Кто считается самым гениальным и радикальным сыщиком Санкт-Петербурга? У Олега был один единственный шанс найти Разумовского в кратчайшие сроки — это Гром. От мысли, что придётся работать с чуть ли не убийцей Серёжи в команде, Олега мутило. Да что уж работать, придётся просить его о помощи. Но всё же он понимал, что только Игорь будет гореть желанием найти и поймать своего главного врага. А с такой жаждой правосудия он доберётся куда угодно. Этим можно воспользоваться, а после… Устранить лишнюю проблему. Разумеется, только в крайнем случае, но Олег был готов хладнокровно пустить пулю в затылок Грома. Подло, низко, но на войне все средства хороши.

— Женя, у меня для тебя есть ответственное задание.

***

Олег гнал к дому Грома, вдавливая педаль газа в пол. Женя по своему заданию выяснил график работы Грома, и судя по данным, тот сейчас должен был быть дома. Даже если его там нет, Олег был готов достать его из-под земли. Взять в заложники его девушку, пригрозить напарнику ножом у горла. Что угодно, чтобы выманить Игоря и заставить работать на себя. Волков пытался убедить себя, что насилием ситуации не поможешь, но всё это разбивалось о разъедающее чувство вины. Оно напоминало о совершённых ошибках, о том, что из-за него Серёжа может быть мёртв, и это выводило из себя. И встав в пробке, он был уверен, что сигналит, но поймал себя на мысли, что просто яростно бьёт по рулю, не в силах совладать с эмоциями. Годами отработанные навыки летели к чертям, когда на кому стояла жизнь близкого человека.

— Да где же ты можешь быть? — прорычал Олег, в очередной раз сбрасывая звонок после голоса автоответчика. На что он надеется? Что Серёжа возьмёт трубку и скажет, что с ним всё хорошо? Да, как же… — Почему я не уследил… Блять!

Он с силой ударил по рулю, а после набрал номер Миши. Всегда хладнокровный и рассудительный, и Волков понадеялся, что такой характер товарища поможет и ему успокоиться, но как только в трубке раздалось дружелюбное «Да?», Олег сорвался.

— Где тебя вчера носило?! Ты знаешь, что Жене нельзя доверять вечеринки! Что всё пойдёт наперекосяк! Если бы ты был рядом, всё было бы по-другому!

— Так. Во-первых, я был там, во-вторых, успокойся, — строго приказал друг, а после всё же спросил. — В-третьих, что было бы по-другому? Что-то случилось?

Волков тяжело вздохнул, грубо потирая лицо рукой, приводя мысли в порядок. Так, нужно собраться и выдать самую очевидную версию событий.

— Разумовского, очень вероятно, похитили. Или убили. И это моя вина. Мы поссорились и не виделись со вчерашнего вечера. Что-то произошло, — начал Олег и поднял голову, смотря на выстроившиеся в длинную линию машины. — Сейчас я еду, точнее, стою в пробке к Грому, потому что только этот тип точно сможет его найти. Женя спросил всех наших… В общем, помогать мне никто не собирается. Поэтому… Поэтому я один, — слова давались с трудом, но Миша не перебивал. Он всегда был хорошим слушателем, да и другом. Олег всегда думал, что может ему доверять. Ему, Жене, Альберту и… Да, он думал, что может доверять и Яну, а вот как всё обернулось. Он мотнул головой. Так, сейчас нет времени на это. Нельзя видеть предательство на каждом шагу, иначе можно окончательно сойти с ума.

— Погоди, к Грому? Ты уверен, что это хорошая идея? — голос Миши был спокоен, как всегда. — Знаешь, звучит крайне хреново. Ведь если он его достанет, то посадит.

— Выбора у меня нет. Я не сыщик. Никакого доступа к базам данных, прав на опрос свидетелей, служебных полномочий…

— А, то есть ты ещё и думаешь, что он возьмётся за это дело официально.

— Миша. У меня нет времени искать более приемлемый вариант. Пока что, Гром — всё, что есть.

— Хорошо, тебе лучше знать. Помни — не поддавайся эмоциям, это всегда мешает делу. И… Держи меня в курсе дел. Я всегда помогу тебе, чем смогу.

— Да, — только и успел выговорить Олег, перед тем как Миша повесил трубку. Вздохнув, Волков мысленно поблагодарил Мишу за утешение. Мелочь, а выслушал, позволив хоть немного расслабиться.

***

Гром был весь на нервах в последнее время, и Юля не могла это игнорировать. Спустя сутки допроса, она всё же добилась своего, и Игорь выложил всё, что его тревожило. В частности рассказал и о телефоне, на который приходили сообщения. А ведь он тогда после своего дня рождения уже успел понадеяться, что всё будет хорошо, а это просто какая-то глупая шутка.

— Да он издевается! — Гром с размаху ударил рукой по прикроватной тумбочке. От такого грохота Пчёлкина вскочила, сонно потирая глаза.

— Опять?.. Ты же не побежишь прямо сейчас куда-то, куда тебя отправляет очередное смс? — она потянулась, но тут же зажмурилась от яркого света экрана, который оказался прямо у её лица. Виднелось лишь одно сообщение «Пожалуйста, помоги мне». — И что…

— Это опять какая-то загадка, я уверен, — начал Игорь, но девушка завалилась на кровать, накрывая голову подушкой. В последнее время Гром вёл себя подобно параноику.

— Игорь… — протянула она. — Эта глупая шутка может подождать до утра?

— Нет, не может! Этот псих способен на всё, что угодно. Неужели ты не понимаешь? — он стянул с девушки подушку, за что тут же получил ей же по лицу. — Юль, это серьёзно!

— Да-да, как и все прочие разы, — она поднялась и приобняла его, вздыхая. — Я понимаю, что это всё не даёт тебе покоя. Смотри, каждый раз, когда ты срываешься с места ради очередного сообщения, ничего не происходит. Ты лишь ходишь из угла в угол, не получая ничего больше, кроме новых сообщений. Ты правда думаешь, будь это ужасный маньяк, жаждущий мести, он бы не предпринял чего-то более серьёзного? — она мягко поцеловала его в щёку. — Пожалуйста, пообещай, что сейчас ты ляжешь спать, а погоню устроишь утром?

— Ладно… — после продолжительного молчания ответил Гром, но вся его ночь прошла без сна, а весь последующий день — на нервах. Он то и дело косился на телефон, но ничего больше не приходило. Неужели и правда дурацкая шутка?

***

— Всё, хватит. Мне это надоело, — девушка вырывает из рук Грома телефон и убирает его на верхнюю полку на кухне, словно она прятала конфеты от ребёнка, а не средство связи от взрослого мужчины.

— Мы уже говорил об этом…

— Получишь его только после ужина, — строго произнесла девушка и усадила уставшего и потрёпанного последними бессонными днями Грома за стол. — Что-то произошло за всё время с момента первого сообщения?

— Нет…

— Вот и за ближайшие полчаса ничего не произойдёт. Садись и ешь.

Юля ходила по дому в домашней футболке, которую забрала у Игоря, и шортах, которых не было видно из-за невероятной длины футболки. Она наверное даже самому Грому велика. Девушка хотела было сесть рядом, но раздался звонок в дверь.

— Кого там принесло… — девушка поспешила к двери.

— Юля, не открывай, — быстро произнёс Гром. — Я сам открою и…

— Сиди, герой, — усмехнулась она. — Давай ты не будешь отбивать меня от соседей и всяких промоутеров, шатающихся по квартирам. Если что-то случится, я закричу, и ты меня спасёшь. Сиди и ешь, — она быстро поцеловала его в щёку и пошла открывать дверь. Однако Игорь внимательно вслушивался в каждый шорох.

Щелчок дверного замка, уверенный шаг в квартиру, и Гром уже идёт в направлении двери.

— Мне нужен майор Гром. По делу Разумовского, — произносит Волков, а Игорь в это время уже стоит рядом с Юлей, отодвигая девушку в сторону.

— Майор Гром, — он осмотрел Олега и прищурился. Выглядит этот вечерний гость как типичный представитель мрачной стороны города. — «По делу Разумовского»? Не выглядишь, как полицейский. Или кто-либо другой, кто мог бы сообщать мне о продвижении в деле о Чумном Докторе.

— Если вы просто хотели сообщить что-то важное, вам следовало бы обратиться в полицию, — добавила Юля, но Гром быстро встал между ней и Олегом. Так, на всякий случай. — Хватит с нас этого Разумовского! — внезапно произнесла она и удалилась на кухню. Дни после его побега превратились в настоящий кошмар, а теперь к ним ещё кто-то домой будет заявляться.

***

Олег молча пронаблюдал за произошедшим. Он был готов к недоверию, поэтому решил, что выдаст ему всю правду. Почти. Дело рисковое, но правдоподобной легенды ему не придумать, а доверие, как известно, строится на доверии. Без него Олегу придётся постоянно держать пистолет наготове со снятым предохранителем. Хотя… в этом плане особо ничего не изменится. Но если Игорь начнёт копать и разнюхает что-то ещё, ложь быстро вскроется. Волков не мог рисковать своей жизнью, пока от него всё ещё зависела жизнь Серёжи.

«Я и обратился в полицию, » — помрачнел Олег, глядя на удаляющуюся девушку. Всё такая же бойкая, как на яхте Вольской. Главное, чтобы она его не вспомнила. И чтобы Гром никак не был связан с делом Вольской, а то лишних проблем ещё не хватало.

— Выкладывай, что такого срочного, — поторопил его Гром, и Олег решил сразу говорить в лоб.

— Срочное, потому что Разумовский тебе больше не напишет. Он пропал, на телефон не отвечает, и я думаю, что его похитили. Поэтому, я предлагаю тебе сделку. Ты помогаешь мне найти Сергея, а взамен получишь возможность упечь его в психбольницу. Никакой тюрьмы, — Волков прекрасно понимал, что вытащить друга из лечебницы будет гораздо проще, чем организовать ещё один побег. Тем более, с документами можно помудрить. Всё должно получиться.

По выражению лица Грома было видно, что он опешил от такой наглости.

— Значит так, — медленно начал Игорь, а потом прошёл по прихожей, пропуская Волкова внутрь квартирки и закрывая за ним дверь. Щёлкнул замок, а затем ещё один. Что тут скажешь, лучше перестраховаться. — А теперь ты ответишь на некоторые мои вопросы. Во-первых, откуда ты знаешь, что Разумовский мне пишет?

— Я его телохранитель, — быстро выдал Олег прекрасную рабочую версию. — Моя работа — следить за его безопасностью.

— Хреново справляешься в таком случае, — после этой фразы они обменялись пренебрежительными взглядами, но Гром продолжил. — Во-вторых, с чего бы мне способствовать тому, чтобы его положили в дурку? Он проходил экспертизу и был признан вменяемым.

— Мы оба знаем, что это ложь. И моему нанимателю нужна психиатрическая помощь.

— Я не собираюсь помогать тебе вытаскивать Разумовского от каких-то мнимых похитителей. В любом случае, у тебя даже каких-то доводов нет в этом плане. Дела о пропаже взрослых людей просто так не заводятся, — Игорь развёл руками. Ну не будет же он признаваться, что ему не хочется начинать поиски. — В общем… Я конечно запишу твои показания и всё такое, напишешь заявление о пропаже человека и прочую чушь, но без малейшего факта, который доказал бы мне, что это не очередная идиотская шутка, я даже пальцем не пошевелю. Хватит с меня…

— Игорь… — Юля осторожно дёрнула его за рукав, а потом повторила уже более настойчиво. — Игорь, я кое-что нашла.

Гром проследовал за девушкой на кухню, а следом и Волков.

— Поверить не могу, что мы этого не увидели раньше. Почему мне не позвонили из агентства? И почему тебе не позвонили из участка? Это же касается всех журналистов, а тебя и вовсе в первую очередь… Да и ты же занимаешься…

— Тихо, — Гром шикнул на неё, но беззлобно, включая запись.

***

Время тянулось ужасно медленно. Как назло никто не заходил, чтобы озвучить свои намерения, чтобы забить голову чем-то ещё помимо размышлений о побеге. Самое тоскливое и одновременно забавное, что этих самых планов и в помине не было. Только если вылезти в окно и рухнуть на землю, переломав себе всё, что можно. Всё было против Сергея, кроме Чумного доктора, что не оставлял попыток найти выход.

Смеркалось. Комната постепенно погружалась во тьму, забирая с собой последние греющие лучики солнца и оставляя один только холод. От снега одежда вымокла, а тело онемело, но теперь это ощущалось ещё более остро. Если похитители желали ему долгой и мучительной смерти, то они были на верном пути. Но тишину разрезали чьи-то шаги за дверью, а точнее, целой группы. Кажется в их планы смерть Разумовского пока что не входила…

— Поднимайся и садись. Спину держи ровно, — скомандовал Миша, вздёргивая Серёжу за шиворот и приставляя нож к горлу, вынуждая вытянуться по струнке. Пока он развязывал узел на чужих руках, другие наёмники устанавливали штативы с камерами, звуковое и свето-оборудование. А в той закрытой коробке наверняка орудия пыток… Как всё профессионально. Очень богатые люди заморочились, чтобы всё было идеально.

Освободив Сергея от верёвок, Михаил нарочно полоснул его ножом по плечу, выставляя это случайностью. Видимо, ему было запрещено избивать пленника без приказа. Хотя пара синяков — всего ничего по сравнению с тем, что могло ждать дальше.

— Дёрнешься, этот нож окажется у тебя в животе, — шикнул Михаил и принялся стягивать с Разумовского одежду, понимая, что дрожащий от холода пленник сам этого сделать не в состоянии. Вскоре, вся одежда, кроме нижнего белья и футболки, что прикрывала шрам на груди, валялась в другом углу комнаты. Пара наёмников дотащила вялое тело Разумовского до заранее приготовленного стула, привязывая его к нему за руки и за ноги. От грубых жгутов скоро останутся не только синяки…

«Он идёт к вам, » — прозвучало в рации, и Михаил, услышав это, схватил Разумовского за челюсти, заставил их разомкнуть и позволить впихнуть себе в рот пару таблеток. Транквилизаторы.

— Две? — Чумной всё это время был рядом. — Не многовато ли на такого овоща, как ты? И так пошевелиться не можешь.

У Сергея не было сил даже ответить собственной галлюцинации. Он смотрел в пол перед собой, чувствуя, как тяжелеют веки.

— Сиди и не рыпайся, — вновь приказал наёмник, отходя в сторону к остальным.

Звук распахнувшейся двери заставил вздрогнуть и встрепенуться. На пороге стоял мужчина средних лет, совершенно обычной внешности. Заурядной. В нём не было ничего, за что можно было бы зацепиться, а лицо серьёзное, не выражающее никаких эмоций, словно он пришёл на обычную офисную работу.

— Доброго вечера, господа, — произнёс он, но практически сразу подошёл к Разумовскому, наклоняясь к нему максимально близко. Сергей же, узнав этот голос, поёжился. Тот же холод, что и в первые часы пребывания здесь. — Хм… А как себя чувствует наш бедненький пленник? — он улыбнулся, и было в этой улыбке что-то пугающее, но Сергей не мог понять, что именно. Мужчина поднял его голову за челюсть, вынуждая смотреть на себя. — Меня зовут Константин Астахов. Представишься мне, мой мальчик?

Сергей не смог заставить себя произнести хоть что-то, когда не него смотрели эти пустые отстранённые глаза, от которых внутри всё сковывало от ужаса.

— Тебе стоит меня слушаться. Пока я добрый, — произнёс он на полтона холоднее и схватил парня за горло, но довольно быстро отпустил. На шее и так было порядком много синяков. — Мне повторить?

— Сергей Разумовский… — тихо произнёс он, опуская голову, лишь бы не встречаться с этим человеком глазами. Все наёмники притихли, явно опасаясь, а сам Разумовский даже начал понимать, почему. Человек напротив в докторском халате был знатоком психологии. И сейчас весь этот цирк с представлением друг другу был лишь для того, чтобы показать своё превосходство. Он делал это, чтобы морально ослабить Сергея ещё сильнее, а сам Серёжа это прекрасно понимал.

— Сразу бы так, малыш, — усмехнулся мужчина, но после повернулся к наёмникам, продолжая уже обычным будничным тоном. — Всё готово? Не будем давать публике много на первый раз, но обозначим происходящее.

Он открыл ящик, извлекая оттуда маску чумного доктора. Почти такую же, как те, что начали продавать во всех магазинах после первого убийства, совершённого Разумовским.

— Ты ведь прекрасно знаешь, как они устроены? Маски делали для докторов, чтобы те не заразились чумой. Длинные носы, в которые помещались травы. Прекрасно, не находишь? — Астахов повернулся к Разумовскому, у которого от транквилизаторов уже помутнел взгляд. — Как думаешь, какого это — умирать в пожаре? Ты же любопытный мальчик, наверняка хочешь узнать, — Сергей вяло мотнул головой, но чужая рука легла на затылок и с лёгкостью вернула его в обычное положение. — Как это, нет? Серёженька, подумай ещё раз.

Астахов надел маску на Разумовского, а после отошёл к камере, чтобы посмотреть на выстроенный кадр. В душе он считал себя художником и хотел сделать это работу идеальной.

— Снимайте, — скомандовал он.

***

Маска начала заполняться дымом изнутри. Не зря Астахов начал разговор о строении этой штуки. Сейчас в носу маски были не травы, а устройство, создающее дым. Серёжа задыхался. Кислорода категорически не хватало, а каждый вдох едкого дыма раздирал горло и лёгкие. Глаза слезились, но это было проблемой второго плана. Дышать возможности не было, и смерть казалась не такой уж и далёкой. Разумовский почувствовал чужую руку, прошедшуюся по телу. Это Астахов подошёл к нему со спины и задрал футболку, демонстрируя крестообразный шрам на груди Разумовского.

— Пора и Гражданину ответить за свои грехи перед простым народом, — садист опустил футболку и сдёрнул с Сергея маску, что дало ему возможность судорожно вдохнуть воздух. Он хотел было опустить голову, смутно понимая, что его снимают, но Астахов схватил его за волосы и заставил смотреть в камеру. Причём стояла она так, чтобы лица мучителя видно не было. Идеально обрезалось кадром. — Мор наконец дошёл и до этой причины страдания людей.

Запись остановилась.

— Справедливость торжествует, Серёженька. Ты же этого хотел, мальчик мой?

А Сергей мог лишь быстро и рвано дышать, чтобы прийти в себя, но мир вокруг всё равно плыл перед слезящимися глазами.

***

«Серёжа…» — Олег замер как вкопанный, смотря на экран ноутбука. Он смотрел на знакомые очертания шеи, на которых следы от поцелуев были перекрыты синяками и ранами. И эта футболка. — «Она моя…»

Олег пребывал в оцепенении, чувствуя, как сердце словно останавливается в ужасе, наполняя грудь свинцом и не давая возможности вдохнуть. Казалось, он задыхался вместе с Сергеем. Хриплый кашель, отчаянные попытки вывернуться, сиплые вздохи Серёжи били снова и снова, давили изнутри, крушили без жалости. И это было в разы больнее, чем какая-нибудь потасовка с последствиями в виде сломанных рёбер.

«Это всё моя вина!»

Еле слышный за внутренним криком призыв откинуть терзания самого себя и сосредоточиться на настоящем, искать улики или пытаться распознать голос мучителя, не находил достаточного отклика. Олег просто не мог сосредоточиться, не мог думать о чём-то помимо того, как страдает его самый близкий человек… страдает из-за него. А когда виду предстало лицо Серёжи… избитое, с посиневшими от холода губами, бледное, Олег и вовсе потерял контроль, чувствуя, как разум поглощает безумная ярость, оставляя лишь одну боль. Она проникала в самую душу, выжигала остатки самообладания, силы держаться и противиться подступающему желанию уничтожить всё, что находится на его пути к Серёже.

— Клянусь, я убью его, — едва слышно прошептал Олег, прежде чем вернуться в реальность.

— Это… Это ужасно, — всё же выдавила из себя Юля, отворачиваясь.

На Олега устремились взгляды Юли и Грома. Первый — слегка встревоженный, второй — анализирующий. Но они оба не понимали, почему обычный телохранитель так сильно переживает за своё начальство.

— Можно открыть окно? — абсолютно без эмоций произнёс Волков. — Подышать воздухом было бы… кстати.

Юля поспешила выполнить просьбу незваного гостя, а Олег и Игорь тем временем обменивались выжидающими взглядами, пока Гром не вытянул руку вперёд в призыве к рукопожатию.

— Я возьмусь за это дело, — произнёс он. — Но только из-за желания справедливости. Для всех. И… Я всё ещё жду подробный рассказ о произошедшем. Просто телохранитель?

— Олег Волков, — он пожал протянутую руку. — Личный телохранитель и близкий друг Сергея Разумовского.

Волков не стал скрывать почти ничего. Уже не важно, знает Гром о каких-то деталях или нет. Если это поможет делу, он был готов на всё, лишь бы спасти Сергея. Он рассказал и про спасение из тюрьмы, и про стычку с наёмниками, и про скорый отъезд в Питер, и про клуб. Всё, за исключением своих чувств к Сергею. Об этом должны знать только он и Разумовский.

— Судя по всему… Его похитили, чтобы отомстить, а всеобщая жажда справедливости — просто прикрытие, — предположил Олег. — Нужно искать заказчика среди главных врагов Серёжи, но так всю страну можно допрашивать…

Юля смотрела на Волкова с сочувствием. Она не могла не сопереживать. Да, разумеется, Разумовский всем им истрепал нервы и принёс много страданий, но она всё равно не могла оставаться равнодушной. «Около дня прошло… И всё это время шёл мерзкий мокрый снег. Так холодно, наверное…». Юля тяжело вздохнула.

— Ты вытащил его из тюрьмы и вы скрывались в Венеции? — Гром задумчиво смотрел в одну точку куда-то за Олегом. — Не остались там из-за кошмаров? Ничего глупее в жизни не слышал.

Олег лишь хмыкнул. Конечно Грому не понять, что чувствовал его Серёжа, как его мучило всё происходящее и наверняка мучает и сейчас…

— Игорь, — тихо произнесла Юля. — Это бестактно.

— Работа позволяет мне быть бестактным, — Гром поднялся из-за стола, ушёл в комнату, а вернулся уже в привычной куртке и кепке. — Нам нужно ехать в участок. Так будет удобнее, а дело стоит сделать официальным, чтобы получить доступ ко всей информации.

— Я позвоню в редакцию… — начала Юля.

— Не влезай в это, — Игорь подошёл к Юле и поцеловал её в лоб, чтобы успокоить. — Не ищи неприятностей.

— Мне бы хотелось помочь, — лишь сдавленно произнесла она. — Удачи в расследовании, герой, — она горько усмехнулась. Каждый раз страшно отпускать куда-то Игоря. Он же везде неприятности найдёт.

Олег же, наблюдая за всем этим, почувствовал внутри болезненную пустоту, которая разрасталась внутри подобно чёрной дыре, поглощая все чувства.