Гриша Стрельников часто плачет.

он сейчас совершенно потерян; он приехал в это богом забытое (проклятое) место с отцом, который забыл здесь невесть какую работу.

«ничего с ним не случится, он мальчик взрослый. подышит заодно морским воздухом, здоровье поправит».

Гриша думал, здесь будет золотистый песок и ласковые волны; они оказались холодными и безумными. у берега ходили корабли, которые мало напоминали величественные пиратские махины с картинок; деревянные причалы давно прогнили из-за вечных брызг воды. пахло рыбой, ругались моряки.

в тавернах звенели грязные кружки, полные мутного пива и тени на стенах жрали друг друга, когда дрожали мерклые огни ламп.

Гриша выглядит чужеродно в тонкой белой рубашке, с накрахмаленным заботливыми руками матери воротничком.

и остаётся один; отец утопает в работе.

он шляется в порту, его часто тошнит и клонит в сон.

инженера он встречает на второй день долгой недели, в конце которой наконец вернётся домой.

Гриша не особенно интересуется его настоящим именем.

– что ты здесь делаешь? – приглушенно спрашивает Гриша.

– гагарку вот жду. а ты?

– не знаю. – что он здесь делает?

между ними с десяток шагов и холодный ветер.

его зовут инженером, потому что у него золотые руки, поразительные мозги и мечта стать настоящим инженером.

у него грязные отросшие кудри, старая рубаха и глаза тёмные, как дикая морская бездна.

он много мечтает - молча, меланхолично, не подавая вида. любит гагарок и смотреть в дождливое небо.

Гриша чувствует себя самым потерянным в мире человеком. он тихо плачет на безлюдном берегу.

он наконец может позволить себе глотать смесь из солёных слёз, пока не видят друзья и отец; пока не видит его родной город.

– зачем ты плачешь? – спрашивает инженер.

– я не плачу.

– врешь.

– вру. – кивает Стрельников.

– ну и ладно.

они слушают прибой.

Гриша сам не понимает, когда десять шагов между ними превращаются в пять.

– тебе не холодно? – Гриша недоверчиво смотрит на тонкую рубашку инженера.

– холодно. тебе тоже?

– да.

жмутся крепче.

инженер рассказывает много обо всём и ничего о себе; Гриша понимает - это к лучшему.

они с ним уходят гулять по берегу и окраинам брошенных деревень. инженер забирается на невысокое ограждение и идёт будто бы по канату, глупо смеясь и балансируя худыми руками. задевая этими руками Гришу. Гриша идёт рядом безмолвный, грубый, особенно на фоне яркого инженера.

готовый поймать его в любой момент.

остовы домов, в которых когда-то жили люди, полны вязкого тёмного тумана, мёртвые, прогнившие. есть в них что-то притягательное и отталкивающее. едкое солнце утопает в грязном дыму консервного завода; Гриша утопает в чем-то совершенно ином.

инженер спрыгивает на землю и хватается за Гришу, чтобы не упасть. тот не шевелится.

– завтра встретимся?

– да. – Грише больше не к кому идти и нечего делать.

инженер радостно хлопает в ладоши; они у него покрасневшие и тощие пальцы в мозолях; под глазами его тёмные круги.

Гриша считает дни с конца; это был шестой. седьмой он провел в одиночестве, на пятый приходит к пирсу. первым днем он уедет домой.

у инженера книжка про птиц и улыбка, несвойственная здешним лицам. у инженера босые стопы и лента, которой он собирает кудри в хвост.

в инженере есть что-то невероятно притягательное, когда он сбивчиво говорит и пугается резких движений Гриши. когда он стягивает рубашку прямо через головуи обнажает худую спину, чтобы растянуться на мокром дереве.

– пасмурно же.

– вижу. – снимает очки. – а теперь вот не вижу.

Гриша впервые за три дня улыбается.

четвёртый день разливается кислым плохим вином на рубахи. инженер вновь ходит по краю моста и смеётся; Гриша не может отвести от него пристального взгляда серых глаз.

инженер остаётся с ним до самого вечера и ждёт, когда зажгутся мерклые огни

Гриша зовёт его потанцевать. Гриша зовёт потанцевать под тишину и свет фонарей босого и дурного мальчишку, пока дома ждёт красавица Нателла, которую он не очень-то хочет видеть.

он хочет убирать пыльные пряди с тёмных глаз, слушать городские байки и что-то о морских птицах.

третий день разбивается морской пеной.

Гриша уговаривает хрупкого инженера на безумство, и они стягивают рубашки, чтобы окунуться в холодную воду.

Гриша слушает кашель, который инженер всё пытается скрывать и морщится собственным мыслям.

инженер мечтает стать настоящим учёным.

Гриша ясно видит, что здесь ему путь или вперёд ногами в морг, или тягать ящики в порту, что тоже затащит его на кладбище раньше времени.

у инженера быстро-быстро бьётся сердце, а потом он жмется мокрой грудью к груди Стрельникова и сцеловывает с его губ морскую воду.

Гриша понимает, что солёный привкус дают слезы инженера.

Гриша не понимает, что сделал не так, когда инженер в панике убегает. и не понимает, что ему делать дальше.

между ними остаётся два дня и одно откровение.

он находит инженера, ориентируясь на громкий кашель.

инженер сидит один на пирсе, погрузив стопы в воду. на рукаве его рубашки бурым пятном свернулась кровь и глаза покраснели от слез.

Грише хочется его обнять.

Гриша садится рядом и инженер напополам ломается от слез.

– что случилось?

– всё случилось.

инженер стягивает с шеи крестик, глотает холодный воздух и выворачивает душу наизнанку.

«меня лечили здесь. лечили от... я грешен, я мужеложник и... в общем, все было не так плохо, почти получилось, а потом... мне сделали плохо, я убежал, встретил тебя... и... вот».

Гриша сгребает инженера в объятия. инженер бьётся в истерике.

«теперь вот всё зря».

Гриша глотает слезы.

– инженер, я уеду завтра.

инженер жалобно вскрикивает, вцепляется ногтями в плечи Гриши чуть не до крови, смешивает истерику с кашлем.

большая волна разбивается о берег.

Гриша губами касается порезов на запястье инженера.

в небе гремит гром.

вечером море штормит. Гришу штормит тоже и выворачивает наизнанку даже от воды. ему никогда не было так плохо. он старается не думать о том, как плохо инженеру, имени которого он так и не узнал.

он кричит и ругается с отцом: просит инженера забрать, просит сделать хоть что-то. потому что инженер заслужил попасть в нормальный город, выучиться, стать настоящим учёным, а не загибаться здесь от кашля и боли. потому что инженер заслужил просто любить того, кого хочется.

отец кричит на него в ответ, окстись, мол, ты в своём уме?

Гриша бьёт рукой по столу.

– тогда я останусь здесь!

– останешься где? в этом паршивом городе, где можно только стать грузчиком и трахать слепого подыхающего педераста-малолетку?!

Стрельников дышит, сжав зубы.

– одумайся! у тебя там девушка, карьера, мой бизнес!

Гриша смотрит куда-то в пол и дрожит. отец прав, наверное. но что-то в его душе бьётся и трепещет.

намекает, что ничего правильного в этом нет.

конечно, он вырастет и станет хорошим дельцом, будет зарабатывать много денег и красавица жена нарожает ему красивых детишек.

в этой жизни нет места дурацкому ханурику; жаль, потому что в сердце нашлось.

в первый день он встречает инженера у моста.

инженер снова ходит по грани и не поднимает заплаканных глаз.

Гриша целует худые руки, щеки, скулы и старается не слышать хрипоты в дыхании. инженер пытается отбиться руками, но сдаётся и слепо отвечает на поцелуи.

– прости-прости-прости-прости. инженер, если бы я мог, я бы забрал тебя с собой. я бы отвёз тебя в ялту. я бы...

– замолчи-замолчи-замолчи, пожалуйста! – вскрикивает инженер, взмахивая рукой.

дышат. не смотрят друг на друга.

инженер суёт что-то в руку Грише и отворачивается, готовый сорваться на бег.

– инженер, я вернусь за тобой обязательно!

инженер яростно сжимает пальцы в кулак.

– уходи уже! – отчаянный вскрик, за которыми скрыты слезы.

в душе Гриши что-то ломается, наверное, навсегда. что-то, что даже инженер не починит.

инженер делает вид, что не срывается в очередную истерику, когда слышит гудок паровоза.

Гриша кусает щёку до крови, когда видит механическую канарейку, сделанную заботливыми руками его инженера.

в душе теплится надежда, что инженер обязательно станет учёным и будет жить хорошо.

она пропадает с первыми раскатами грома.