Ледяной утренний ветер пробирал до костей. От этого ветра путников защищали только хвосты хули-цзин, которыми он любезно прикрыл Чэн Цяня. Балансировать на мече в таком положении было не так просто, так что, стоило им перелететь лесную глушь, заклинатель и лис продолжили свой путь пешком.

- Думаешь мы сможем добраться туда на попутной телеге? – измотанный долгим путешествием, к которому он физически был плохо готов, яогуай мечтал скорее добраться до следующей горы. И не дай Всевышний ему там окажут ему плохой прием..

- Не знаю, мне никогда не доводилось здесь бывать, - с этими словами Чэн Цянь облокотился о дерево, растущее близ дороги, и стал ждать, когда его спутник наконец соизволит подняться с земли. Идти им еще долго, а лис делает путь еще медленнее, так еще и жалуется постоянно.

- Отлично, мой проводник даже не бывал тут. От тебя вообще есть польза? – это был одним из существенных недостатков Янь Чжэнмина: стоило ему хоть чуть-чуть утомиться, и он переставал следить за языком. Чэн Цянь это понял уже давно, поэтому выработал стратегию для подобных случаев:

- Будешь выпендриваться – я достану меч и буду лететь рядом, подталкивая тебя в спину, - заклинатель знал, что насмешек хули-цзин не переносит, и мысль об этом заставила его усмехнуться, хоть внешне этого заметно и не было.

- Ага, даже не думай, - яогуай был раздражен, что явно прослеживалось в его выражении лица. Однако больше он ничего не возразил, только встал, отряхнул хвосты и поправил плащ.

Не известно, сколько еще продолжалась бы поездка, если бы по дороге им не встретился мужчина в повозке, любезно согласившийся подвезти путников. Янь Чжэнмин натянул капюшон повыше и улегся на сено. Он устал от долгой дороги и ему, чтобы отдохнуть, хватило и этого. А Чэн Цянь начал рассматривать облака. Так, как люди смотрят на них в детстве, выискивая какие-нибудь интересные фигуры. Прохлада весеннего дня дарила ощущение свежести и, в сочетании с пением птиц, какой-то свободы. Он чувствовал это и раньше, когда убегал с Хань Юанем в поле, подальше ото всех. Тогда они были еще совсем детьми, но то, что он испытывал тогда было настолько неповторимым и родным его душе, что он не мог спутать это чувство с чем-либо.

Детство кончилось, и сейчас все по другому. Хань Юань предал клан и сбежал, а мысли о неизвестности больше пугали, чем будоражили душу. Из меланхоличных воспоминаний заклинателя вывел Янь Чжэнмин, больно ущипнул того за плечо.

- Чего задумался? Вставай. Мы приехали.

Чэн Цянь бодро выпрыгнул из повозки и подал руку яогуаю. Янь Чжэнмин воспринял это как насмешку и, шлепнув заклинателя по руке, сам спрыгнул на дорогу.

Заклинатель стал осматриваться по сторонам: старые, но сделанные на скорую руку дома, множество валунов, самый маленький из которых был чуть меньше Янь Чжэнмина, а чуть поодаль протекала весьма широкая и глубокая река. Везде чувствовалась характерная для низины сырость, от которой лис даже поначалу расчихался.

Чэн Цянь уже потянулся за мечем, параллельно выискивая взглядом место, откуда можно подняться в воздух не привлекая лишнего внимания.

- Подожди, - хули-цзин убрал руку заклинателя с меча и наклонился ближе к его уху, - Неужели ты не заметил? Ты уже встречал этот туман.

Чэн Цянь не сразу уловил сути слов лиса, но еще раз оглядев местность он догадался: туман, обволакивающий все поселение, был такой же защитной оболочки, как и туман на Фуяо.

- Нам нужна лодка, – стоило только Чэн Цяню подумать об этом, как Янь Чжэнмин уже произнес это в слух.

- Согласен. Затяни свой плащ покрепче, сейчас хоть и вечер но, думаю, люди нам по дороге встретятся.

- Разве это город ? Так, крупная рыбацкая деревня, – высокомерно глядя на все вокруг сказал Янь Чжэнмин.

- Эта «деревня» точь в точь как место где я вырос, – Чэн Цянь недовольно сложил руки перед собой.

После пары секунд безмолвных гляделок Янь Чжэнмин ответил:

- Да уж, завидовать нечему, – и, не желая тратить лишнее время, двинулся в перед прямо к реке ведь где, как не там искать человека с лодкой.

Чэн Цянь никогда не отличался особым патриотизмом по отношению к родному дому и городу, но такие надменные слова не могли не задеть его эго. Хотя головой он понимал, что этот демон впервые за несколько столетий оказывается в обществе, пусть пока только Чэн Цяня, так что его отсутствие чувства такта и уважения к окружающим было в полное очевидно.

В молчании заклинатель и яогуай продолжили путь. Людей и правда было не много, но каждый, кого они встречали по пути, считал своим долгом окинуть путников напряженным взглядом. Не прошли они и половины пути, как Янь Чжэнмин не выдержал и резко свернул в безлюдный узкий переулок и прижался к стене.

- Ни в одном городе на нас так не смотрели. Даже недвусмысленно выпирающие из под плаща хвосты никогда не привлекали столько взглядов. Тем более таких, – все тело хули-цзин слегка тряслось. Он не понимал что на него так действует, тяжелая атмосфера этого места, или же аура окружающего каждого жителя этого города.

Чэн Цянь слегка повернул голову назад и убедился, что слежка за ними продолжается. Но беспокоить Янь Чжэнмина он не решился, из-за всего происходящего тот явно чувствовал себя не хорошо. Заклинатель почти в плотную приблизился к лису и закрыл его своей спиной.

- Согласен. Тут явно что-то не так. Но не думаю, что хорошей идей будет лезть в это. Насколько я помню, эта деревня – зона ответственности хранительницы этой горы, не твоя. Расскажем ей о странностях этого города и пускай сама разбирается.

- Ты прав. Хотя она вряд ли возьмет на себя такую ответственность, одним из правил для таких как мы с ней – это не вмешиваться в дела смертных. Мы не должны никак влиять на ход жизни или причину смерти человека.

- А если кто-то из вас как то повлияет на людей ? Что тогда ?

- По чем мне знать. Я подобное всего раз проворачивал, и то – меня не поймали, - Янь Чжэнмин улыбнулся всего на секунду, осознавая свою безнаказанность, но после взгляд его вновь стал тяжелым. Он отвернул голову и крепко сжал рукав своих одежд.

Чэн Цянь вздохнул и, развернувшись, направился к выходу из переулка. Янь Чжэнмин пошел следом, поправляя на ходу свой плащ.

Когда мужчины дошли до реки, лунный свет уже озарял все вокруг. На удивление, у берега до сих пор сидел седой одинокий мужчина с привязанной к неестественно наклонившейся иве лодкой.

- За сколько довезете до того берега ? – сказал Чэн Цянь устало доставая свой мешочек для денег.

- За пятнадцать юаней.

- Сколько?! Да тут плыть меньше трех цзы*, пятнадцать юаней это много. Даем двенадцать, – уверенно сказал яогуай. Он достаточно быстро усвоил что и сколько стоит в мире смертных, и нагло учился это использовать.

- Не торгуйся со мной мальчик, молоко на губах не обсохло. Пятнадцать и точка, - мужчина явно был не в восторге от столь шумного клиента.

- Это я мальчик?! Да я на свет появился еще когда... - договорить Янь Чжэнмину не дали. Чэн Цянь крепко зажал ему рот рукой, не хватало чтобы их еще и за сумасшедших приняли.

- Пятнадцать так пятнадцать, как скажите, - Чэн Цянь злобно прошептал в ухо Янь Чжэнмина,- Угомонись ты, он сейчас вовсе нас везти откажется.

Хули-цзин же в ответ выпустил свои клыки и больно укусил заклинателя за ладонь. Тот тут же убрал свои руки подальше от лица Янь Чжэнмина.

Путники кое-как уселись в разные концы лодки, а старик сел по центру и стал грести. Они плыли тихо, лишь паромщик время от времени плевал в воду остатками тыквенных семечек.

Чэн Цянь в один момент задумался: как Янь Чжэнмин обратит на них внимание хранительницы этой горы? И вообще, в каких они с ней отношениях? Зная об особенностях характера лиса, заклинатель сразу откинул вариант с близкой дружбой. Может, она ему задолжала? Иначе как объяснить полную уверенность яогуая в том, что она станет ему помогать?

«Зная его столько, сколько его знает она, я бы просто согласился оповестить других хранителей, а так… Нет, добровольно его в своем храме я бы не оставил, даже на ночь.»

Но Янь Чжэнмин, словно почувствовав, о чем думает Чэн Цянь, бросил на него злобный взгляд. Заклинатель даже задумался, нет ли у его спутника еще магических способностей, о которых он ему не поведал.

Доплыв приблизительно до середины реки, мужчина вдруг перестал грести, и их лодку медленно понесло течением вниз по реке. Путники недоуменно переглянулись и посмотрели на старика.

- До берега еще далековато… - многозначительно произнес Чэн Цянь, но его будто никто не услышал.

В какой-то момент из тумана выплыло еще несколько лодок, на каждой из которых стояли люди, одетые в одинаковые плащи. Темная ткань покрывала все тело, начиная от головы, и опускаясь до самой земли.

- Что-то не очень вы похожи на простых лодочников, - Янь Чжэнмин уже хотел подняться, но старик, что вел их лодку, толкнул его обратно на место.

- Сиди и не шевелись, - грубо окатил он яогуая.

Янь Чжэнмин, приземление которого было отнюдь не мягким, кинул взгляд на заклинателя, оценивая их дальнейшие действия. Но Чэн Цянь только слегка качнул головой. Вариантов в этой ситуации было не много: нападать на людей, намерения которых были не до конца ясны, было небезопасно, да и в этом тумане не зная куда плыть путники наверняка бы заблудились, так же и на мече. Наилучшим решением они посчитали пока просто подчиниться требованиям похитителей, или, черт, как вообще прикажете воспринимать этих людей?

Но сейчас было не время задавать вопросы: течение привело их лодку в какую-то пещеру, видимо, шедшую сквозь одну из гор. Все лодки, как по команде, направились к правому берегу, и люди в плащах, подхватив путников под локти, направились вглубь заброшенной шахты. Похоже, раньше в этой горе были залежи руды, но, когда они кончились, необходимость в этой шахте отпала.

Один узкий проход сменялся другим, после чего делился на два, а потом последующий еще на пять и по итогу превращался в лабиринт, найти дорогу в котором не представлялось возможным.

Когда толпа зашла в тупик, люди в плащах расступились и те четверо, что вели путников, затолкали их в импровизированную темницу. Обшарив Чэн Цяня, у него изъяли меч, нож, который он носил в кармане, и лампу. Потеря последнего предмета особенно взволновала юношу, и он уже хотел было вырваться, как его не слабым ударом вернули на место. Стоило лишь этим же людям стянуть с Янь Чжэнмина капюшон, как вся толпа сразу отступила назад. Еще бы, вряд ли им раньше доводилось видеть подобное. Не решившись возвращаться к своим пленникам, люди в плащах не оборачиваясь вышли за решетку и закрыли ее снаружи.

Почувствовав себя в безопасности, люди начали шептаться. У обоих путников был очень хороший слух, и они прекрасно понимали, о чем идет речь:

- Первый раз вижу такое...

- Что мы должны с этим делать?..

- Постойте, - паромщик, единственный на ком не было плаща, сказал уже не сдерживая голоса, и все обратили внимание на него, - А что если это и есть демон Ба-Чжа¹ ?

Все резко повернулись в сторону заключенных, тем самым заставив их еще больше напрячься.

- Точно, как в легендах!

- И что мы будем с ним делать? – один из этих безымянных людей подошел ближе к решетке и поднял лампу, которой все это время освещал путь, чтоб лучше рассмотреть лиса.

- Мы сожжем его! – раздался громкий голос где-то в конце толпы, и его быстро поддержали.

- Да! Придадим его тело и душу огню!

- Пусть он выжжет его отвратную морду!

Слушать это было невыносимо. Крик какой-то заносчивой мошкары, даже не осознающей своей ничтожности по сравнению с яогуаем. Так мерзко.

- Значит вот что, – Янь Чжэнмин опустил голову и надел капюшон обратно.

«Да что они понимают?» - пронеслось у него в голове. Ком подступил к горлу. « Если бы колокол был при мне.. Если бы этот ублюдок его не украл…»

Янь Чжэнмин начал все глубже погружаться в мысли и не сразу заметил, что на него перестал падать свет лампы. Из задумчивости его вывел голос заклинателя, стоявшего над ним:

- Выпустите нас. Кем бы вы его не считали, вы ошибаетесь! – нельзя было сказать, что у Чэн Цяня был мягкий характер, но сейчас он выглядел так, словно готов голыми руками согнуть прутья и, выбравшись, оторвать головы всем по ту сторону решетки.

Люди в плащах, прочувствовав состояние заклинателя, отступили еще на несколько шагов назад и утихли.

- А что будем делать с этим? – вновь шепотом спросил кто-то в толпе.

- Как и раньше – пустим в реку, - старик, похоже уже многое повидавший за жизнь, быстро отошел от шока, - Чего стоите? Кто будет все подготавливать?

И все они направились по шахте обратно, забирая с собой единственный источник света.

- Черт, - заклинатель по прежнему был вне себя и решил выместить злость на ближайшем камне, сильно пнуть его.

- Хах, а ты правда надеялся, что они возьмут и отпустят нас? – лис усмехнулся, но на этот раз скорее раздраженно.

- А что, я должен был смолчать? – оба были на взводе и заклинатель просто не мог спустить все на тормозах.

- Конечно нет, надо было встать на колени и поумолять их немного!

- Именно это ты и сделал! Молодец!

Янь Чжэнмин затих. Заклинатель уж было решил, что тот сдался и уступил в этой словесной перепалке, как вдруг ему в затылок прилетел маленький камень.

- Ах ты сволочь! – уже ничего не хотелось, и даже попытка как-нибудь поддержать хули-цзин показалось верхом глупости. Чэн Цянь просто глубоко вздохнул и сел на землю, потирая затылок и думая о возможном плане побега.

Мысли же Янь Чжэнмина были заполнены никак не страхом смерти и того, что его планируют придать огню. Глубокая обида не давала трезво думать, а лишь возводила в его голове страшные картины где он осуществляет расплату над этими жалкими существами. Сколько бы он и ему подобные не делали для них, все что они получают это байки о их ужасной сущности, не более. Люди сносят к подножиям их гор трупы разбойников и преступников, надеясь что страшный демон заберет его тело на съедение не оставив ничего от души злодея, но никогда не задумываются что рано или поздно они сами окажутся на горе где их поступки при жизни будут судить.

Они сидели молча и заклинатель лишь изредка поглядывал на мелькающие в темноте красные глаза. Никто из них не желал заговорить первым. Один из-за гордости, другой из принципа, а ведь возможно это мог быть их последний шанс поговорить с кем-то перед смертью!

Долго им так сидеть не пришлось. Не успела бы сгореть палочка благовоний, как группа людей в плащах снова показалась в шахте. Решетчатая дверь отворилась, и люди в плащах окружили заключенных.

Когда один из них попытался связать руки заклинателя, Чэн Цянь вырвался и, стараясь использовать свои навыки рукопашного боя в столь замкнутом пространстве, начал сбивать с ног одного противника за другим. Краем глаза он увидел, как что-то загорелось, но отвлекаться времени не было. Заклинатель думал, что достаточно хорошо уклоняется от атак противника. Однако удар камнем по затылку переменил все не в пользу Чэн Цяня: голова закружилась, он потерял равновесие, и ему на голову быстро натянули странно пахнущий мешок. Десять секунд. Двадцать. Темнота. Юноша потерял сознание, непонятно отчего: от удара камнем или же от отвара, в котором был вымочен мешок. Он не знает, сколько прошло времени, помнит только, что ноги стали ужасно тяжелыми.

Заметив решительность заклинателя, хули-цзин поначалу растерялся, но, сообразив, выхватил из рук парня в плаще лампу и разбил ее о него же. Масло растеклось по одежде и его плащ загорелся. Это отвлекло внимание и дало яогуаю возможность прорваться дальше. Так ему казалось. На удивление, парень, который должен был орать от страха, даже не обратил внимания на огонь и рывком прижал Янь Чжэнмина к земле. Теперь растерян был уже он. Мешок на голову, несколько секунд и темнота перед глазами.

Дискомфорт в области спины заставил попытаться сменить позу, но конечности словно онемели. Постепенно вернулся слух. Головокружение. Превозмогая головную боль, Янь Чжэнмин приоткрыл глаза.

Он привязан к деревянному столбу, вокруг разбросаны ветки деревьев. Костер. Лис читал о таком, но никогда не представлял себя на этом месте. И где же, черт возьми, Чэн Цянь?

- Он очнулся! – крикнул мужчина, по всей видимости, житель той самой деревушки.

Постепенно вокруг хули-цзин начали толпиться люди, все те же жители деревни, и даже люди в плащах сняли капюшоны и больше не прятали лица. В руках у одного из них находился меч Чэн Цяня, а на поясе висела та самая лампа.

Несколько таких жителей подошли к лису, на котором, кстати, уже не было плаща, и стали разливать горючее. Предназначение его было понятно по запаху. Хвоста яогуая, что сейчас безвольно болтались под его ногами, тоже оказались облиты. Увидев это, у Янь Чжэнмина задергался левый глаз.

Когда все люди наконец сгруппировались вокруг хули-цзин, из-за его спины послышался горский голос.

-Жители, - и Янь Чжэнмин его сразу узнал, это был тот самый паромщик, старик, жующий табак, - как вы сами видите, сегодня нам улыбнулась удача. Сегодня мы наконец избавимся от той твари, что лишила нас наших шахт! – оглушающий вопль толпы заставил лиса поморщиться, - Долой демона неудач! Гори в аду! И твоего приспешника туда же! – Янь Чжэнмин не видел, куда указал мужчина, но проследив за взглядом толпы он наконец нашел Чэн Цяня. Он по-прежнему был без сознания и его держал под плечи один из людей в плащах. К ногам его был привязан камень, с которым его собирались сбросить в воду.

Толпа завопила еще громче. Старик обошел костер и, поднося факел к веткам, посмотрел в глаза яогуая: «Гори в аду». По настоящему дьявольский блеск показался в его глазах и уголки губ поднялись в неестественной улыбке, создавая в сочетании ужасающую гримасу.

Факел упал на ветки, и те вспыхнули так ярко, что смотреть на них было почти невозможно. Огонь поднимался все выше, а за дымом уже ничего не было видно. Старик продолжал одержимым взглядом наблюдать за тем местом, где был привязан яогуай.

- Единственным, кто будет гореть в аду это ты, - раздался томный шепот над ухом мужчины. Сзади послышалось удивленное восклицание и оханье, а паромщик оцепенел. Прямо за ним стоял его парализующий страх, его худший ночной кошмар, - и поверь, это на долго, - прошептав последнее прямо в ухо старика, Янь Чжэнмин показал свои зубы в зверином оскале, той самой жуткой улыбке, и со всей своей ненавистью толкнул мужчину в костер. Нельзя вмешиваться в жизнь людей, но его это не остановит.

Разум как будто застилает пелена, остаются только чувства, инстинкты. Если бы кто-то, кто был свидетелем этой сцены мог о ней рассказать, он бы описал это примерно так:

Если раньше он был похож на человека, не считая его ушей и хвостов, то сейчас в нем невозможно было различить людских черт. Даже на животное он уже мало походил, это было чудовище, жуткий монстр, который бросался на всех без разбора. Его движения.. Не ясно, коверкал ли он пространство или же двигался с такой скоростью, что глаза человека даже не успевали воспринять его силуэт, но через минуту большая часть присутствующих уже валялась на земле с перегрызенной гортанью, а те, кто еще мог кричать, орали во всё горло. Его красные глаза метались от жертвы к жертве, и если он хотя бы мельком глянул на кого-то, остаться только молиться и падать на колени, бежать нет смысла. Но он не простит. Когти на его руках, что стали длиннее за долю секунды, не щадили никого.

Влажный воздух пропитался запахом крови. Яогуай стоял перед горой трупов стараясь успокоить дыхание. Постоянные телепортации отняли почти все силы. Он весь в крови и этот ужасный вкус железа на языке. Он оглянулся вокруг: всюду реки крови и внутренних органов его жертв представляли собой страшную картину. Именно ту которую Янь Чжэнмин ранее видел перед глазами охваченный злобой и ненавистью. Его белые одежды в которых он ходил еще будучи на горе окрасились в красный, еще не высохшая кровь скопилась под ногтями, или, вернее сказать, безжалостными когтями. Все выглядело каким-то нереальным, пока к Янь Чжэнмину не пришло осознание произошедшего: это сделал он, без задней мысли отнял жизни десятков людей. Он всегда считал себя крайне человечным, считал что «яогуай» это всего лишь название его вида которое ни как не влияет на его сущность. До этого дня он злился на людей считавших его демоном, но сегодня он осознал что они были правы. От человеческого в нем ничего, даже облик его пугал всех вокруг и служил образом для детских страшилок.

Бульканье воды неподалеку. Тот самый звук, когда роняешь что-то в воду. Янь Чжэнмин, опомнившись, резко разворачивается всем корпусом на сто восемьдесят градусов, аж до хруста позвонков. Все, что он видит – это мужчина в плаще, который снова закрывает свое лицо, бегущий куда подальше, и круги на воде как раз в том месте, над которым держалось тело заклинателя.

Четыре секунды. Ровно столько понадобилось лису, чтоб преодолеть расстояние в несколько чжан и нырнуть до того, как на воде перестанут появляться круги.

Темная, холодная вода, которая тянет два тела ко дну. Яогуай как может сопротивляется течению и, задержав воздух в легких, стремительно нагоняет тело Чэн Цяня. Наконец, доплыв до него, хули-цзин обхватывает юношу руками и тянет вверх. Не выходит. Он опускается ниже уже чувствуя, что ему недостает кислорода, и старается разорвать веревку. Он все тянет и тянет, старается развязать ее, а воздуха уже почти нет. Не взирая на головокружение он не ослабевает хватку, а лишь сильнее цепляется за Чэн Цяня. Сознание уходит. И тело становится ватным.

Холодная вода не спокойна. Движения плавников разгоняют водные потоки. Существо, обитающее в этих водах спускается на глубину и подхватывает два тела, перевязанные одной веревкой. Оно тащит их к себе в логово, в подводный тоннель, выходящий на самую вершину горы. Туда, где их уже давно ждут.