Спустя неделю эпидемия простуды схлынула, позволив разомлевшим от внезапных каникул ученикам вернуться к учебе. Мами снова пошла на курсы и, чтобы немного остудиться, с удвоенным усердием принялась зубрить нужные для поступления дисциплины. По правде говоря, она и так их знала на «отлично», но мало ли, всегда лучше перестраховаться. С этими переживаниями и мыслями она совсем расклеилась и стала теряться во времени и пространстве, временами зависая и приходя в себя только спустя несколько минут.

«Беда совсем, — уныло подумала Мами, выходя из здания, в котором проводили курсы для абитуриентов. — Неужели отношения действительно настолько утомительны?»

Воскресив в памяти лучащееся счастьем лицо Харуны, она улыбнулась. Нет, не может быть. Если человек в самом деле любит, он не устаёт. Не должен, во всяком случае. Если подумать, у Йо тогда должна была развиться настоящая нервная болезнь, но он умудрялся оставаться бодрым даже после нескольких часов езды в электричке. А всё потому, что его ждала Харуна. Влюблённая, родная и тёплая.

«А влюблен ли Асаока-сан в меня? Влюблена ли я в него?» — с тоской спросила себя Мами, остановившись у ворот.

К сожалению, ответа на эти вопросы не было, поэтому она двинулась в сторону дома. Однако стоило ей сделать пару шагов, перед лицом внезапно выросла преграда, в грудь которой она мягко ткнулась носом и замерла от неожиданности.

— Вот так с разбегу обниматься! Такахаши-сан, я тебя недооценил, — раздалось сверху.

Мами почувствовала, как заалели щёки.

— Извини, я в последнее время жутко невнимательная, — натянуто улыбнулась она и постаралась отстраниться, но Асаока внезапно сомкнул руки у неё за спиной и прижал к себе.

— Давай ещё немножко так постоим, — тихо попросил он, и Мами ощутила уже привычную дрожь в груди от его тона.

— Асаока-сан, — сконфуженно пробормотала она, косясь на разбредающихся усталых школьников, — на нас наверняка все смотрят.

— Не вижу тут никого, чьё мнение было бы важно. Стоит ли обращать внимание? — Асаока весело хмыкнул, но руки всё-таки разжал.

— Здесь есть я, — улыбнулась Мами, поправляя съехавший шарф. — Надеюсь, хотя бы моё мнение тебя волнует?

— Если бы не волновало, вряд ли бы я тут оказался, — весомо заявил он. — Кстати, о времени! Давай я тебя провожу.

— Так ты… — изумлённо заморгала Мами, вцепившись в шарф мёртвой хваткой.

— Да, — кивнул Асаока, сунув руки в карманы куртки, — я тут не случайно.

— Зачем? — ещё больше удивилась Мами, отступив на шаг. — В смысле, мы же не договаривались…

— Ну, во-первых, мне хотелось тебя поблагодарить за заботу и… заботу. — Он пожал плечами. — А во-вторых, раз уж так совпало, заодно и проводить тебя до дома. Ты же не против?

— Не против. — Мами тоже пожала плечами и улыбнулась, прищурившись. — Долго ждал?

— Нет, ты что! — фыркнул Асаока. — Я только пришёл.

— Два часа назад?

— Час сорок пять. Такахаши-сан сказал, что ты на курсах, но не уточнил, во сколько заканчиваешь, а телефон был недоступен, поэтому пришлось немного… подождать.

— Извини, — пробормотала Мами. — Преподаватели на курсах строго следят, чтобы телефоны были выключены.

— Да ладно, сам виноват, что не предупредил заранее, — беззаботно отмахнулся Асаока и демонстративно поёжился. — Ну что, пойдём? А то, кажется, становится прохладно.

Мами выдохнула небольшое облачко пара и, кивнув, шагнула на тротуар. Осенние сумерки так быстро сгущались, что казалось, будто город накрывает непроницаемым полотном. Ходить по темноте Мами не любила, особенно если приходилось это делать в одиночестве, так что визит Асаоки и его бескорыстное желание проводить её оказались как нельзя кстати.

Первую половину пути они прошли в молчании, изредка переглядываясь и обмениваясь улыбками. Мами внезапно ощутила неловкость. Лёгкость их общения словно испарилась, сменившись вымученной тишиной и желанием деться хоть куда-нибудь — лишь бы перестать чувствовать себя не в своей тарелке. Мами впервые столкнулась с таким неприятным ощущением и пока не представляла, что делать с ним дальше. Лишь когда они шагнули за аккуратно вырезанную калитку, скрывающую за собой любимую Мами аллею, Асаока жизнерадостно спросил:

— Кстати, Такахаши-сан, ты уже выбрала, куда будешь поступать?

— Что? — заморгала та, сбившись с шага. — А, да… наверное. Я пока сомневаюсь между двумя вариантами, но надеюсь в скором времени определиться.

— Поэтому ты ходишь на столько курсов? — Он покосился на распухшую от учебников сумку.

— Хочу быть готовой ко всему. — Мами улыбнулась. — К сожалению, умнеть от одного веса учебников я пока не умею.

— Зря, — припечатал Асаока. — Смотри на меня и учись! — Он поддел пальцем ремешок сумки и хотел уже залихватски закинуть её на плечо, но тяжесть знаний оказалась слишком велика для такого манёвра.

— Асаока-сан, осторожнее!

Мами и по инерции шагнула следом за сумкой, чтобы незадачливый рыцарь от такого веса не кувыркнулся на спину. Однако вместо помощи получилась поистине медвежья услуга — наступив на некстати попавший под ногу камешек, Мами врезалась в покачнувшегося Асаоку, чем сшибла его окончательно. Взмахнув руками в попытках удержать равновесие, тот сперва круглыми глазами посмотрел на не менее удивлённую Мами, после чего зачем-то ухватился за воротник её пальто. Мами взвизгнула от неожиданности, попыталась удержаться на ногах, но Асаока оказался слишком тяжёлым, поэтому спустя мгновение они с шумом рухнули в собранную заботливыми дворниками гору пожелтевшей листвы.

— Опасно тебе помогать, Такахаши-сан, — услышала Мами, когда жухлая листва, плавно кружась, укрыла землю и их заодно.

Подняв голову и с трудом открыв глаза, она посмотрела на тяжело дышащего Асаоку и едва подавила нервную улыбку. На неё так много всего свалилось, что она не выдержала и упала сама, причём не на землю, не плашмя и даже не по своей вине. Не знак ли это?

— Ты в следующий раз предупреждай, что ли, — продолжил между тем Асаока. — Вдруг я дверь перед тобой открыть захочу, а ты мне за это коленом двинешь? — Он приподнялся на локтях, устраиваясь поудобнее, и улыбнулся. — Хотя, знаешь, сейчас меня всё устраивает. Может, как-нибудь повторим?

«Влюблён ли в меня Асаока-сан?»

— Асаока-сан, — позвала Мами, ощутив, как замерло всё внутри в предвкушении, — помолчи немного, пожалуйста.

«Влюблена ли я в него?»

— Что… — удивлённо начал тот, но закончить не успел, потому что Мами, зажмурившись до цветных кругов под веками, всем телом подалась вперёд и прижалась к его губам.

По правде говоря, опыта у неё не было, если не считать детского бацилльного поцелуя с Харуной, поэтому неловкость оставила смазанные впечатления. Мами почувствовала тепло, успела вдохнуть приятный свежий запах лосьона, оробела от того, какими мягкими оказались его губы, и… так спешно отстранилась, что не успела запечатлеть новые ощущения. Лишь ошеломлённый взгляд Асаоки показывал, что поцелуй действительно случился. Неуклюжий, смазанный, но самый настоящий. И Мами чувствовала себя героиней, потому что решилась, хотя пока не сильно понимала, чего хотела этим добиться. Сердце колотилось с ураганной скоростью, волнение сдавливало горло, но злосчастных единорогов с их радужными облаками всё ещё не наблюдалось. Могло ли это означать, что её симпатия — просто дружеская привязанность?

«Или я что-то сделала неправильно?» — лихорадочно подумала она, поднявшись и подав руку Асаоке.

До дома никто не проронил ни слова. Лишь когда Мами достала связку ключей, Асаока отмер и скомканно попрощался. Тоскливо посмотрев ему вслед, Мами открыла дверь и тихо проскользнула в свою комнату. Было неприятно из-за того, что внутри ничего не шевельнулось, но куда большее разочарование её постигло из-за того, что Асаока никак не отреагировал на её порыв. Он просто промолчал.

«Выходит, не любовь это, да?» — рухнув на кровать, подумала Мами. Подтянув колени к подбородку, она покосилась на тумбочку, где лежал телефон, и отвернулась, в очередной раз борясь с желанием позвонить Харуне и спросить совета. Нужно было разобраться самой. В конце концов, Харуна же как-то смогла, несмотря на полное отсутствие опыта в таких вопросах.

«Значит, и я смогу», — решила она и со вздохом потянулась к школьной сумке.

***

Асаока с глубокомысленным видом разглядывал на мониторе очередной проект, рассеяно вертел его во все стороны и смутно ощущал, что где-то напортачил. С потолка огромного бального зала на него укоризненно смотрела двустворчатая дверь, но горе-архитектор вот уже который час зависал в ступоре. Ну, вернее, ступор его был вполне закономерным и у него даже имя имелось. Красивое, девчачье.

Такахаши Мами.

Ручка в пятый раз выпала из пальцев, но Асаока этого даже не заметил. Он с усилием перевёл взгляд на разрывающийся телефон и секунды три пытался сообразить, что ему требуется сделать, чтобы убрать этот шум. Наверное, для начала ответить на входящий от Йо, который, судя по количеству пропущенных, уже не первый раз пытался добиться этого.

Нажав кнопку приёма вызова, Асаока приложил трубку к уху и вновь выпал из действительности, никак не реагируя на раздавшийся из динамика спокойный голос:

— Привет, ты сейчас не на парах? Можешь говорить?

— Угу.

— Мне нужен тот сборник научных работ, который я тебе в июне давал, помнишь? По истории.

— Угу.

— На следующей неделе буду в городе.

— Угу.

— А что за внезапная лаконичность?

— Угу.

Йо по ту сторону эфира на секунду замолк, а затем тем же равномерно-неторопливым тоном продолжил:

— Ты зелёная обезьяна в сарафане.

— Уг… Что-что? — Асаока, опомнившись, растерянно заморгал. Где обезьяна, какой ещё сарафан?

— Ты меня вообще слушал? — раздраженно отозвался Йо. — Сборник статей по средневековой Японии. Принеси его в воскресенье к Харуне.

— Угу.

Динамик умирающе простонал что-то не особо цензурное.

— Асаока, что случилось? Заболел? Или тебя кто-то по голове ударил? — с ехидной заботой поинтересовался Йо.

— Да-а-а! — моментально заорал тот и чуть не свалился с кресла. — Софтбольный мяч! И это было потрясающе! А потом она ещё приходила лечить меня!

На том конце провода разлилось убийственное ледяное молчание.

— Ладно, попрошу Фуми. Надеюсь, тебя и вправду вылечат, — вынес вердикт Йо и отключился.

Асаока со вздохом положил телефон на стол и только сейчас заметил шеренгу выстроившихся по правую руку от него чашек с нетронутым остывшим чаем, дверь в потолке проекта на мониторе и свою зубную щетку в подставке для ручек.

— Охренеть, — резюмировал он. Нет, с ним определённо творилось что-то не то, если простой неловкий поцелуй смог настолько вывести его из равновесия.

Ощутив, как при одном воспоминании об этом он снова мысленно стал проваливаться, Асаока тяжело выдохнул, уронил голову на скрещенные руки и утомлённо закрыл глаза. Эта девушка в очередной раз его удивила, притом так, что побила все прошлые рекорды. Он не ожидал от неё такого, потому что привык обходить дорогу отношений окольными путями, долго виляя и шутками прикрывая себе спину. Мами же, напротив, предпочитала идти прямо, спокойно и неторопливо — это обескураживало. Она была слишком открытая, слишком честная, слишком… цельная для него. У неё не существовало масок, которые быстро и незаметно сменяли друг друга — наверное, поэтому с ней было так легко. Она единственная видела настоящего Асаоку Юи.

Некстати в голове всплыл старый дурацкий спор с Йо во время спортивного фестиваля, с которого всё и началось. Тогда, глядя на сияющую счастьем Харуну, Асаоке вдруг захотелось иметь рядом человека, который мог бы так же поддерживать, улыбаться и радоваться ему. И интуиция его не подвела — он как будто нашел такого человека. Но, помимо радости, смущения и неловкости, Асаока испытывал ещё и неподдельный страх из-за того, что кто-то не только знал и понимал его лучше, чем он сам, но ещё и, казалось, готов был принять его таким, каков он есть.

Асаока почувствовал, что если сейчас же не поговорит с Мами, обнаружит свою зубную щетку в месте похуже, чем органайзер. Он резко выпрямился, ругнулся, подхватил со стола телефон и ключи и помчался одеваться, решительно забив на учёбу. На сегодняшних семинарах ему всё равно делать было решительно нечего, потому что мозгов и так практически не осталось: частично их отбили мячом, но большую часть вынесло прикосновением нежных тёплых губ. И одно он теперь знал точно — ему до дрожи в коленях хотелось повторения.

Минут через сорок Асаока стоял у ворот их бывшей школы и, зорко вглядываясь в гомонящую толпу учеников, изредка на автомате улыбался кокетливо стреляющим в него глазками старшеклассницам. Проблема была в том, что он не представлял, зачем сюда явился и что скажет Мами. Плюс к внутренней дрожи примешивался ещё и мелкий, скользкий, поднимающий голову из самых тёмных уголков сознания испуг, что их заметит Харуна. И если Мами беспокоило, что та с присущим ей энтузиазмом полезет поперёк батьки в пекло и только усугубит и так непонятную ситуацию, Асаока больше волновался за сам факт встречи. И реакцию Харуны. И свою реакцию на эту реакцию.

Асаока вынырнул из мыслей только в тот момент, когда среди мельтешащих перед глазами голов мелькнул знакомый вихорок чёрных волос, забавно прыгающий в такт быстрым, немного дёрганым шагам.

— Такахаши-сан!

Мами обернулась на окрик и почти в прямом смысле остолбенела. В другое время Асаока от души позабавился бы над выражением её лица, но сейчас смог только натянуто улыбнуться в ответ, потому что сам чувствовал себя не так уж комфортно.

— Что ты здесь делаешь? — выдала Мами и тут же прикусила нижнюю губу, устыдившись, видимо, такого приветствия. — Э… в смысле, привет.

Её тревожный взгляд, пробежавшийся по толпе снующих старшеклассников, Асаоку почему-то больно уколол. Он напрочь забыл, что и сам пару минут назад опасался неожиданного столкновения с Харуной.

— А я тут… эм… случайно мимо проходил. — Он с трудом удержался от желания побиться головой о кирпичную стену, потому что в кои-то веки не смог придумать мало-мальски правдоподобное объяснение своему поведению или хотя бы хиленькую шуточку. Исторический момент, блин!

Мами, выдавив вымученную улыбку, заморгала и нервно затопталась на месте, и Асаока, пытаясь придумать затравку для диалога, уже по привычке потянулся к её плечу, чтобы взять тяжёлую школьную сумку. Однако Мами так шарахнулась в сторону, что пришлось снова силком растянуть губы в улыбке и приглашающе мотнуть головой в сторону перекрёстка.

— Может, прогуляемся?

Всё равно нормальный разговор, особенно на территории школы, завязать было невозможно.

Как назло, кратчайший путь пролегал через ту самую приснопамятную аллею. Когда они замерли столбами у металлических входных ворот, Асаока уже всерьёз хотел предложить обойти заколдованное место за четыре квартала как минимум, чтобы избежать возможных внезапностей. Но позади вдруг звонко и сердито шикнула метла дворника — чуть ли не по пяткам, поэтому пришлось шагнуть на широкую дорожку.

— Расходились тут, — проворчал приземистый седой мужчина в видавшей виды кепке. — Листья не разбрасывайте только.

— П-простите! — пискнула Мами и, боязливо покосившись на него, на негнущихся ногах пошла прямо.

Несколько секунд Асаока честно пытался сохранять спокойствие и достоинство, но стоило взглянуть в её растерянное бледное лицо — и выдержка бесследно испарилась. Не выдержав, Асаока сбавил шаг и громко расхохотался. У него внезапно словно булыжник с плеч свалился.

— Блин, не могу! — заскулил он, когда Мами в недоумении повернулась.

— Очень смешно, ага, — устало пробормотала та, дёрнув бровью.

— Прости-прости, всё! — Асаока судорожно выдохнул и уже совершенно спокойно, без тени страха посмотрел в её настороженные глаза. — Торжественно клянусь, что больше не буду падать в кучу листьев и ронять тебя следом. Тем более что в прошлый раз в той куче кто-то оставил грабли…

— Что?! — Мами споткнулась на ровном месте и в следующую секунду дрожащими от ужаса руками кинулась ощупывать его спину. — Грабли?! Как?!

— М-м-м-м, пониже, пожалуйста! — промурлыкал Асаока, самым нахальным образом наслаждаясь её беспокойством.

— Господи, ты меня с ума сведешь! — Мами моментально отдернула руки и затрясла ими, прожигая его гневным взглядом.

Всё ещё посмеиваясь, Асаока ловко подхватил сползшую тяжёлую сумку и перекинул себе на плечо, разом отрезав возможность запротестовать.

— Зато будет справедливо, — тихо отозвался он, пряча глаза от её всё ещё сердитого, но чуткого как радар взгляда. Мами моментально замолчала. — А то как-то нечестно получается, что я один… Вернее, что только ты меня…

Горло внезапно свело спазмом, Асаока, мысленно чертыхнувшись, отвернулся. Оказывается, нелегко говорить о чувствах, если привык постоянно от них увиливать. Особенно говорить о них тому, на кого эти чувства были направлены.

Тепло от прикосновения, казалось, разлилось по всему телу — рука Мами дрогнула, зависла в воздухе на секунду, но затем всё-таки опустилась на рукав. Асаока медленно поднял глаза, ощущая, как в ушах грохочет пульс, и встретил её смущённый, но ласковый и понимающий взгляд.

— Нечестно, — согласилась она, осторожно коснувшись пальцами его запястья. И улыбнулась.

Булыжник, свалившийся с плеч после неловкости на входе в аллею, не шел ни в какое сравнению с той тяжестью, которая рухнула с его спины при взгляде в её порозовевшее лицо. Асаоке захотелось летать, он даже почувствовал себя выше, чем обычно. Выше, сильнее, смелее — да он сейчас любому герою сёнена мог дать фору!

Глядя на его расплывающуюся от уха до уха улыбку, Мами тихонько хихикнула.

— Слушай… — Он переступил с ноги на ногу, нервно потеребил кнопку на куртке и жалобно продолжил: — Я, правда, не помню… Мне типа полагается упасть на колено и попросить тебя стать моей девушкой?

— Не надо! — испуганно воскликнула Мами и тут же стала озираться — редкие прохожие с возрастающим интересом поглядывали на застывшую посреди аллеи парочку. — Нас… поймут неправильно.

Она поёжилась и убрала ладонь с его рукава. Асаока весело, по-мальчишески ухмыльнулся и перехватил ускользающую руку. Бережно сжав кончики холодных пальцев и наклонившись так, чтобы никто, кроме Мами, не мог его слышать, он тихо ответил:

— Да и ладно. Важнее, чтобы ты правильно поняла.