В это утро Чайльд не находил себе места. Ему начало казаться, что надо было бы вернуться в Снежную. И желательно не в столицу, а в маленькую деревню Морепесок, в дом родителей, в его бывшую комнату на втором этаже, забраться под одеяло и просидеть там несколько дней. Может быть даже недель. Возможно, его место, которое он никак не мог найти, именно там и было.

Тарталья пришёл в себя, когда стоял перед диваном, на котором была свалена вся его одежда, и перекладывал вещи в дорожную сумку. Его взгляд скользнул по соседнему дивану, где всего несколько часов назад он лежал с Мораксом.

Моракс.

Чайльд взвыл и осел на пол, запрокинув голову на диванную подушку.

Наверное, ему было бы в миллион раз легче, будь у него хоть какие-то ожидания, которые Моракс мог бы не оправдать. И тогда он сейчас думал бы об этом, а не пытался растечься безвольной лужицей по полу гостиной, вспоминая, как Моракс трогал его, целовал и — особенно — как он простонал имя Чайльда. Но ожиданий у него не было, как и не было опыта, на основании которого можно было бы что-то представлять. Да и разве можно было сравнивать девушек и юношей, с которыми Чайльд не проводил больше одной ночи, и бога.

Тарталья понимал, что желание куда-нибудь сбежать было связано не с тем, что именно произошло — что это вообще было? Вряд ли он мог теперь утверждать, что у него был секс с бывшим Гео Архонтом. Он и бывший Гео Архонт друг другу подрочили. Звучало не так впечатляюще. С другой стороны, много ли людей могли такое о себе сказать, усмехнулся Чайльд. Но он хотел спрятаться не от этого, о, он бы до конца жизни дрочил Мораксу, если бы ему разрешили. Чайльд хотел спрятаться, потому что совершенно не знал, что делать дальше.

Моракс ушёл, когда он спал, и почему-то не оставил никакой понятной инструкции, хотя, казалось бы, уж у Адепта всегда было мнение, что именно стоило Чайльду делать в той или иной ситуации. Ожидал ли он чего-то от Тартальи? Собирался ли что-то сделать сам? Нуждался в одиночестве, чтобы подумать? Хотел, чтобы Чайльд, только проснувшись, побежал в похоронное бюро и поклялся ему в вечной любви?

Что вообще делают люди, когда влюблены? Чайльд не знал. Он стащил с дивана свою маску Предвестника и натянул её на лицо. Любовь, которая была ему знакома — любовь родителей, братьев и сестёр, любовь к битвам, совсем не была похожа на то, что он испытывал к Мораксу, на то, от чего у него одновременно и жгло внутри, и перехватывало дыхание, будто он падал с большой высоты.

В такие моменты Чайльд жалел, что у него не было друзей. Разве что Люмин была ему ближе всех прочих, но спрашивать у неё, явно ещё более юной и неопытной, чем Тарталья, совета в отношениях он не видел смысла. Если бы дело было не в Мораксе, Чайльд бы обратился к нему самому.

В дверь застучали. Тарталья позволил себе пару мгновений подумать, что это был Адепт, но, конечно, даже по стуку — яростному и энергичному — было понятно, что это не Моракс.

Но он совершенно точно не ожидал увидеть хозяйку ритуального бюро Ваншэн.

Несмотря на растущее недовольство тем, как часто Чайльд отвлекал Моракса от работы, и вполне разумную подозрительность по отношению ко всем Фатуи, Ху Тао была настроена к нему достаточно дружелюбно. Во многом из-за того, как много Чайльд убивал. Помимо того, что Фатуи заключили с Ваншэн контракт на захоронение и отправку тел в Снежную, Тарталья ещё и лично способствовал повышению производительности работы бюро. И Ху Тао он нравился именно поэтому.

Она вообще была довольно странной, но Чайльда это веселило. Однажды у них был презабавнейший разговор о Сяо, который, хотя Чайльд до конца не разобрался почему, никак не мог умереть. Ху Тао просто хотелось роскошных похорон последнего Яксы, а Чайльду никогда не нравился Сяо. Они уже почти пожали друг другу руки, условившись выручить один другого, как внезапно появившийся Моракс запретил им приближаться к Сяо на сотню метров.

— Это вообще ты? — вместо приветствия спросила Ху Тао.

— Я, — улыбнулся Чайльд и поднял маску на лоб.

— Выглядишь не очень, не заболел?

— Я уже заказал у тебя пять гробов для себя.

— Новая коллекция пришла, — быстро парировала Ху Тао, широко улыбаясь. — Но я не за этим. Чжунли попросил передать, — она откашлялась и, придав своему лицу скучающее выражение, произнесла низким голосом: — “Передайте, пожалуйста, Чайльду, что я буду ждать его в двенадцать часов у Южных небесных врат. Я хочу кое-что ему показать”. Я слишком добрая начальница, — продолжила Ху Тао своим обычным голосом. — Но что ни сделаешь ради лучшего консультанта и самого дорогого клиента! — она развернулась на каблуках, и густые волосы хлестнули Чайльда по лицу. — Новая коллекция гробов! Заходи как-нибудь!

Закрыв дверь, Чайльд посмотрел на часы, стоящие в коридоре. Часы предательски показывали начало десятого утра.

“Я хочу кое-что ему показать”.

Чайльд надеялся, что это кое-что было членом Моракса. Вряд ли, конечно, потому что член он уже видел и встречаться у Южных врат, чтобы на него ещё раз посмотреть, было вовсе необязательно. Но он бы посмотрел ещё раз.

— Я надеюсь, мой дорогой друг, это не твоя кровь? — спросил Моракс. Чайльд почувствовал, как в груди стало тесно. Ещё завидев Моракса издалека, он заулыбался и никак не мог прекратить, а добежав до Адепта, который стоял под одной из скал, образующих Южные небесные врата, ему стало совсем сложно скрывать свою радость.

— Не моя, — ответил Чайльд и остановился в нескольких сантиметрах от Моракса. Сначала он планировал его поцеловать, но в последний момент передумал — Адепт выглядел каким-то недовольным. Или нет. Понять было сложно, и побег в Морепесок снова начал казаться привлекательным. — Здесь неподалеку были Похитители сокровищ.

Можно было просто пройти мимо, вдруг пронеслось в его голове.

— И пройти мимо ты, конечно, не мог, — с улыбкой сказал Моракс. Внутренний голос Чайльда стал подозрительно похож на голос Адепта. Интересно, получится ли у него заставить его говорить всякие похотливые вещи у себя в голове? Например, “Чайльд, отсоси мне, пожалуйста”.

— Что? — Моракс нахмурился.

— Что? — спросил Чайльд. 

Чайльд, отсоси мне, пожалуйста? — сказал его внутренний голос. Вроде работало, звучало, как Моракс. Тарталья довольно улыбнулся. А если...

— Чайльд? — глаза Моракса расширились.

Чайльд, я люблю тебя?

— Да?

— Чайльд, ты не мог бы загадать любое число? — неожиданно попросил Моракс, продолжая удивлённо на него смотреть.

Два, подумал Чайльд и открыл было рот, как Моракс сказал:

— Два.

— Как вы угадали? — рассмеялся Тарталья. — Какая-то магия Адептов?

Нет, Чайльд, во всяком случае я о такой не слышал.

— Да, я тоже, это же должен быть какой-нибудь Архонт Мысли, наверное? Я о таких не знаю, хотя то, что делает Электро Архонт, немного на это похоже, — Моракс так тепло и ласково улыбался, что у Чайльда снова защемило в груди. — Я про эту её странную вечную медитацию.

Да, я читал о царстве Эвтюмии, которое создала для себя Сёгун Райден.

— Точно, Эвтюмия! Я бы хотел побывать в Инадзуме, — ему было жизненно необходимо говорить как можно дольше, потому что от того, как Моракс смотрел, у него слабели колени. — Мне кажется, там достаточно сильных противников.

Для начала тебе стоит стать более внимательным.

— Я достаточно внимательный, — фыркнул Чайльд. — А если вы намекаете на то, что я не понял, что вы — Властелин камня, то у меня есть оправдание. Я гораздо больше думал о том, как вы мне нравитесь, — он сделал шаг к Мораксу. — И пытался это скрыть.

Ну хотя бы в этом ты преуспел. Но внимательность, Чайльд! Как ты вообще выжил и стал Предвестником Фатуи?

От Моракса так вкусно пахло, как будто всем сразу из Ли Юэ: если прислушаться, можно было различить тяжелый сладкий аромат глазурных лилий и сухой ветер в горах, в другой момент — запах шелковицы и моря, и тут же — свежесть цветков цинсинь и то, как пахли улицы Гавани, приправами и благовониями. Это точно была какая-то магия Адептов.

— Я очень способный, — сказал Чайльд, чувствуя, как его голова пустела с каждой секундой: в ней оставались лишь изучающие янтарные глаза Моракса. — И симпатичный.

Это правда. Но я уже пару минут как не говорю ни слова.

— Значит вы считаете, что я симпатичный… Что? — Чайльд замер.

Ни одного слова.

— Но вы же… — Тарталья посмотрел на губы Моракса.

Ни одного слова, только мысли.

Губы Адепта не шевельнулись.

Чайльд почувствовал, как у него загорелись щёки. Получается, это не его внутренний голос так убедительно сказал: “Отсоси мне, Чайльд”, а настоящий голос Моракса в его голове.

Да, но мне понравилось, — подумал Моракс и, наконец, поцеловал его.

— Как вы думаете, всё это чтение мыслей — это очередное звено в цепочке странных ситуаций, в которые мы с вами попадаем? — спросил Чайльд, после того, как Моракс прекратил его целовать и запретил раздеваться на месте. Доводы Чайльда, что всех в округе он уже убил и никто их не увидит, на него почему-то не подействовали. — Или это никак не связано? Или, — он подпрыгнул на месте, — это всегда происходит, если смертный вступает в отношения с богом?

— Смертный, что? — Моракс закашлялся. — Я думаю, — продолжил он, после того, как выпил предложенную Тартальей воду, — что это ещё одно странное происшествие.

Чайльду очень понравилась его версия про изменения человеческой психики от контакта с божеством, но Мораксу, очевидно, было лучше знать. Поэтому он пожал плечами и, стараясь не выглядеть расстроенным, спросил:

— Так а что вы хотели мне показать?

— О, я думаю, тебе понравится, — хитро улыбнулся Моракс и двинулся вглубь долины. Мысли Моракса в его голове появлялись не так часто, отметил про себя Чайльд. Возможно, это было связано с умением Адепта контролировать своё сознание — М-м-м, одобрительно промычал Моракс — но больше, чем мысли, Чайльд воспринимал ощущения: он чувствовал, как он целовал Моракса, чувствовал, как мягкий ветер касался его лица и лица Адепта. Наверное, именно поэтому он испытал так много радости, когда увидел Моракса на месте их встречи — это была не только его радость.

— Мы идём в гости к вашей черепахе? — спросил Чайльд, заметив, что они приближались к Дереву подавления. — Мне можно будет с ним подраться? — он перепрыгнул ручей и резко повернулся к Мораксу. — Мы вдвоём с ним подерёмся?!

— Чайльд, никто не будет ни с кем драться, — усмехнулся Моракс. — И Аждаха — дракон, а не черепаха. Как ты думаешь, почему он заперт именно здесь?

— Вы его заперли? — Чайльд пнул камень, немного недовольный тем, что нельзя вступить в битву с легендарным соратником Властелина камня прямо сейчас. К Сяо не приближаться, с черепахой не драться...

— Понятно, что я, — фыркнул Моракс. Тарталья не смог сдержать улыбки, он иногда забывал, что разговаривал с могущественным богом, который прекрасно знал, насколько он хорош. — Но я бы не запер его в случайном месте на карте Ли Юэ.

У Дерева Чайльд запрокинул голову, рассматривая огромный ствол и ветви. Руда блестела на солнце. Кровавая яшма, прозвучало в его голове. 

— Значит, не случайное место? — Тарталья огляделся. Небольшая долина, раскинувшаяся в ущелье, была, пожалуй, одним из самых живописных и — с удивлением отметил Чайльд — спокойных мест Ли Юэ. — Все боятся Аждахи?

— Верно, — кивнул Моракс.

— И вы специально заперли его именно здесь, — задумчиво продолжил Тарталья. — В этом красивом месте… У вас тут Обитель! — выкрикнул он. — Обитель Гео Архонта!

Моракс рассмеялся.

— Да, одна из любимых.

Они обогнули дерево с левой стороны и, зайдя за него, подошли к отвесной скале. Тарталья пытался заметить хоть что-то, что могло бы намекать на вход в Обитель, но ничего подобного не было. Разве что небольшая площадка между деревом и скалой выглядела подозрительно удобной. Но Моракс уверенно — будто видел что-то, чего не видел Чайльд — подошёл к горе и, сняв перчатку, положил на ладонь на камень. Его пальцы, а затем и вся рука засветились золотом. Интересно, что ещё у него так светится, подумал Тарталья. Камни под его ладонью вдруг замерцали и прямо под взглядом Чайльда исчезли. В открывшемся проходе поблескивала медным светом высокая двустворчатая дверь.

— Я бы сказал: “После тебя”, но тебя убьёт, если ты зайдешь первым. Поэтому, за мной, — сказал Моракс и, шагнув вперёд, открыл дверь. Внутри почему-то было очень светло и ярко, и Чайльд, зайдя следом за Адептом, сощурился. Но его глаза постепенно стали привыкать, и он смог увидеть, что… — У меня немного не прибрано, — извиняющимся тоном добавил Моракс. — Всё никак не хватает времени.

Чайльд стоял посреди огромного зала и не видел ни конца помещения, который терялся где-то в полумраке, ни потолка, который уходил так высоко, что у Тартальи закружилась голова, пока он смотрел. Расписные стены — Чайльд не сомневался, что тонкие цветочные узоры были из золота — были увешаны картинами, в основном с пейзажами Ли Юэ, но было и несколько портретов. На полу из чёрного мрамора тут и там лежали ковры, иногда рядом с группками кресел и диванов, но иногда и без всякого смысла и плана, словно кто-то их сюда принёс, раскатал, чтобы рассмотреть, и так и оставил лежать. Но Моракс явно извинялся за беспорядок не из-за ковров. Он извинялся из-за огромных гор сокровищ, которые возвышались по всему залу.

Прямо у входа высилась совсем небольшая горка высотой в пару метров. Множество монет, посуда — кажется, из того же набора, что Чайльд видел на кухне у Моракса, украшения и драгоценные камни. Тарталья протянул руку и вытянул жемчужное ожерелье с огромным рубином. Стоимость этого рубина, на взгляд Чайльда, была примерно равна валовому доходу Гавани Ли Юэ за год.

Для человека, за которого всегда и везде платил Тарталья, это было просто смешно.

— Это другое, — сказал Моракс и сложил руки на груди.

Конечно, подумал Чайльд, это совсем другое, это в несколько десятков раз больше, чем деньги, вложенные в банк Северного королевства. И сколько у Моракса таких комнат? Он даже не видел, где кончалась эта!

— Я не могу тратить эту мору. И продавать эти сокровища, — и, очевидно прочитав непонимающее “Почему?” даже не в мыслях, а просто на лице Чайльда, Моракс продолжил: — Это всё для меня имеет не материальную ценность, а духовную. — Он посмотрел в глаза Тарталье, словно искал там понимания. Понимания там не было. — Это первая созданная мной мора, — попытался Адепт ещё раз. — Я даже не знаю, можно ли ей пользоваться в современном мире.

Чайльд выудил из горы одну монетку. Она и в самом деле была очень новой, будто только что отчеканенной. Но в остальном выглядела точно так же, как и любая другая монета моры в Тейвате. Брехня, подумал Чайльд.

— Хорошо, — Моракс закатил глаза. — Это просто моё. Моё! — его голос эхом разнёсся по Обители.

О. Чайльд ничего не произнёс, но его рот округлился во внезапном понимании.

Как настоящий дракон, Моракс любил свои сокровища. И хотел только хранить их, как и все драконы, о которых Чайльд читал в детстве. Ни один дракон из детских сказок не тратил свои богатства.

— Ну, что-то из этого мне не очень нужно, но в целом да, — согласился Моракс. — Теперь идём, — он взял Тарталью за руку и повёл вглубь зала, лавируя между горами сокровищ.

— Здесь много комнат? — спросил Чайльд, следуя за ним и пытаясь рассмотреть как можно больше.

— Сколько я захочу, — Адепт пожал плечами. — Нам сюда, — он повернул вправо, увлекая Тарталью за собой в просторный коридор, который заканчивался высокой резной дверью. — Я думаю, тебе понравится, — он улыбнулся Чайльду и толкнул створки двери.

Чайльд несколько раз бывал во дворце Царицы. Построенный изо льда и камня замок поражал воображение, но в первую очередь вызывал страх. Холодный и неприветливый, со скользкими полами, по которым приходилось передвигаться медленно, боясь упасть, и покрытыми коркой льда стенами, от которых веяло морозом, дворец Крио Архонта, как считал Чайльд, очень точно передавал характер своей владелицы — расчетливой, сильной и сдержанной женщины, которую боялись все жители её региона.

Обитель Гео Архонта и особенно её тронный зал, в котором сейчас стоял Чайльд, отличалась от дворца Царицы так же разительно, как Ли Юэ отличался от Снежной. Огромное помещение было залито тёплым светом свечей и — конечно же — золота. Моракс потянул его за руку, и Чайльд послушно пошёл за ним. Ряды высоких мраморных колонн, среди которых, как и в зале, высились горы сокровищ, вели к возвышению, на котором стоял трон. Он выглядел впечатляюще — огромный, со спинкой высотой в несколько метров, на которой сидел выплавленный из золота и украшенный драгоценными камнями дракон — но ещё больше Чайльда заинтересовала очередная груда возле престола, на этот раз не сокровищ, а оружия.

— Это Меч Сокола? — воскликнул Чайльд, и эхо разнесло его вопрос по всему залу. Моракс что-то пробормотал, но Тарталья особо не вслушивался. Конечно, это был Меч Сокола — меч, принадлежавший некогда самой Венессе! Ох, ради такого клинка Чайльд бы оставил верный лук… Кстати о луках. От рассматривания меча его отвлекло лёгкое потрескивание и, вглядевшись, Тарталья тут же заметил фиолетовое сияние, которое могло означать только одно: — Громовой пульс?! — он вытащил лук и завороженно уставился на потрясающее оружие из Инадзумы. Тончайшая работа, невероятная сила и такая редкость, что Чайльд даже не думал, что когда-либо сможет взять этот лук в свои руки.

— Святые адепты, Чайльд, забери его, — раздалось за его спиной.

— Что? — Тарталья обернулся. Моракс стоял возле трона, сложив руки на груди, и смешливо на него смотрел.

— Забери этот лук, он твой.

Чайльд ещё раз посмотрел на Громовой пульс в своей руке. Молния, блеснув, пробежала по древку.

— Я бы мог начать вежливо отказываться, — Моракс усмехнулся. — Но не хочу, — он аккуратно поставил лук у колонны и, полюбовавшись на него ещё несколько мгновений, повернулся к Мораксу. — Разве вам не жалко расставаться со своими сокровищами?

— Жалко, — согласился Моракс, улыбаясь.

— Я могу заплатить за него. Но у вас, оказывается, и так очень много моры.

Моракс сделал шаг назад.

— Я боюсь, что этот лук бесценен. Однако, оказать такую услугу… — Он задумался и загнул несколько пальцев, словно пытаясь что-то подсчитать. — Я забыл, какой ты по порядку Предвестник Фатуи, — Чайльд сделал вид, что страшно оскорблён, и прижал руку к груди. — Двадцатый? Словом, иметь Предвестника Фатуи в своих должниках может быть очень выгодно.

— Ну, мы могли бы заключить контракт, — предложил Чайльд, подходя ближе.

— Слушаю, — глаза Моракса блеснули золотом.

— Вы отдаёте мне этот лук... — Чайльд положил руки на его плечи и легонько подтолкнул к трону. Моракс сел, и Тарталья чуть отступил назад. Не было ничего удивительного в том, как величественно бывший Гео Архонт выглядел на своем же троне, но у Чайльда всё равно перехватило дыхание. Интересно, Архонтов выбирали за то, что они такие красивые?

— Барбатос бы не стал Архонтом, — фыркнул Моракс. Чайльд уже забыл, что он мог читать его мысли, поэтому смутился. Хотя его восхищение, наверное, было очевидно и без слов. — О, Чайльд, — вдруг сказал Адепт. — Я только сейчас понял, как несправедливо, что я не даю тебе слышать свои мысли, но прекрасно слышу твои, — он взял руку стоящего перед ним Тартальи. — Прости.

В первую секунду Чайльду показалось, что он всё-таки сошёл с ума тогда, в четырнадцать лет, оказавшись в Бездне, и все эти годы что-то сдерживало безумие, а теперь вдруг резко перестало. Оглушающий шум множества голосов и звуков наполнил его сознание, а глаза застила череда цветных всполохов и ярких вспышек. В какой-то момент образы стали складываться во что-то осмысленное, но уже в следующий картинка повернулась, как калейдоскоп, и снова стала разрозненной и пугающей.

Но среди этого буйства он вдруг почувствовал прикосновение. Моракс крепко держал его за руку и гладил большим пальцем его ладонь. И шум в голове постепенно начал затихать, сводясь к одному только голосу, который повторял его имя.

Чайльд.

Чайльд.

Чайльд.

— Мне лучше, — тихо сказал Тарталья. Он не видел, но знал, что Моракс кивнул.

Теперь ты можешь посмотреть.

Испытывал ли Моракс то же самое, когда слушал мысли Чайльда? Или божественное сознание было устроено как-то иначе? Сейчас Тарталье казалось, что он стоял в темноте, но, очевидно, Моракс намеренно сдерживал весь водоворот образов, что навалился на Чайльда изначально.

Не совсем так, просто ты привык.

В темноте было множество неясных всполохов красок, но как только Тарталья присматривался к ним, они тут же становились чётче и ярче и заполняли весь его взор. Он и представить не мог, как много места занимал в мыслях Моракса, хотя, возможно, тот намеренно показывал только то, что касалось Чайльда. 

Я действительно так много о тебе думаю. Чайльд идёт к кровати в номере Ваншу, у Тартальи — нет, у Моракса — что-то сжимается в груди, Чайльд знает это чувство, но не знает, как оно называется, это и страсть, и желание, и в то же время очень много чего-то — нежности, подсказывает Моракс в его голове. Чайльд поправляет волосы, Чайльд смотрит в сторону, шея Чайльда, ноги Чайльда, он так медленно на них смотрит, что они кажутся бесконечными. Чайльд, Чайльд, Чайльдчайльдчайльд. Тарталья стоит у дверей Банка Северного королевства — Чайльд видит себя глазами Моракса, жадными и внимательными глазами, чувствует его удивление — он так давно не находил никого привлекательным, чувствует его интерес и грусть — Гуй Чжун ему так долго было больно до сих пор болит — чувствует, как Моракс любуется им. Чайльд. Моракс целует его в тёмном коридоре и чуть не плачет от того, как это хорошо и правильно, как Чайльд доверяется ему, как Чайльд хочет его, какая прохладная и гладкая у него кожа, какое сильное тело, Чайльд. Чайльд.

Тяжело дыша, Тарталья выскользнул из своей — Моракса? — головы и открыл глаза. Моракс сидел на троне и смотрел на него снизу вверх, и в его тёплом взгляде было так много — Чайльд не знал, что это, и Адепт почему-то не спешил подсказывать — но у Чайльда тоже это было. Он упёрся рукой в спинку трона и, наклонившись, тихо, будто в зале был кто-то ещё, и их могли услышать, спросил:

— Как вы смогли спланировать всю эту историю с собственной смертью, если в голове у вас было это? — он наклонился ещё ниже и коснулся сухих и тёплых губ Моракса своими. — О чём это вы думаете? — хитро спросил Чайльд и коротко поцеловал его, едва коснувшись языка Моракса, тут же разрывая поцелуй. Ещё. Чайльд поцеловал его снова, на этот раз чуть дольше, слегка прикусывая губы Моракса, но как только тот потянулся за ним, пытаясь сделать поцелуй глубже, Чайльд снова отстранился. Припечатаю к полу. — М-м-м, обязательно, но не сейчас, — промурлыкал Чайльд, целуя Моракса в уголок рта.

Он скользнул губами по щеке Моракса, не удержался и провёл языком по линии челюсти — Чайльд так долго рассматривал точеные черты лица Адепта и теперь не мог упустить возможность исследовать их тактильно — поцеловал мочку уха, отчего Моракс судорожно вздохнул. Чайльд усмехнулся и медленно облизал ушную раковину, что заставило Моракса застонать. Великая Царица, с восторгом подумал Тарталья, у него чувствительные уши! У Верховного Адепта — он прикусил мочку Моракса, тот ещё сильнее выгнулся и жарко выдохнул в шею Чайльда — чувствительные уши.

Если ты не прекратишь, я кончу прямо сейчас. Что меня полностью устроит, — прозвучало в его голове. Чайльда бы это тоже устроило, но сегодня он планировал кое-что другое. С момента, как он увидел этот трон, у него в голове была только одна мысль, и странно, что Моракс до сих пор её не услышал.

Ах, да. Ты хотел, чтобы я сказал — 

— Чайльд, отсоси мне, — хрипло прозвучал голос в тишине тронного зала.

Сначала лук, потом это, подумал Чайльд, жадно целуя Моракса, просто день, в который сбываются все его сексуальные фантазии. Ему казалось, что желание секса с Адептом было уже его дефолтным состоянием, но после того, как Моракс попросил отсосать ему, у Чайльда словно открылись новые глубины. И в этих глубинах было мало человеческого — он спешно расстёгивал одежду Моракса, местами разрывая её, и уже не целовал, а вылизывал его горячий рот, и в голове было только бесконечное да, да, да, и Чайльд не знал, кто это думал.

Он провёл ладонями по голой груди Моракса и животу — как прав был скульптор, создавший статуи Гео Архонта, это необходимо было увековечить для повышения уровня культуры всего Тейвата — и опустился на колени.

О, Тарталья прекрасно понимал, что Мораксу нравилось видеть его на коленях перед собой, но слышать мысли, полные похоти, желания, мысли Чайльдпожалуйста, было гораздо, гораздо лучше.

Чайльд потянулся к ширинке брюк и посмотрел Мораксу в глаза — расплавлённое золото мерцало из-под ресниц. Он слышал, как Моракс пытался запомнить, и даже видел, что именно — Тарталья, растрёпанный, раскрасневшийся, с потемневшими глазами и яркими от поцелуев губами.

Чайльд же хотел запомнить, хотя и надеялся ещё не раз увидеть, лицо Моракса, когда он облизал его член снизу вверх. И ещё. И ещё. Губы Адепта приоткрылись, дыхание стало прерывистым, а в голове Тартальи звучало пожалуйста, Чайльд, пожалуйста.

Разве мог он отказать Властели… Моракс не дал ему додумать, схватив за голову, и Чайльд тут же послушно открыл рот, заглатывая член Адепта. Пальцы Моракса сильно тянули его волосы, но Чайльду нравилась эта боль, он бы хотел больше. День, начавшийся так тревожно, продолжился так хорошо: член Моракса во рту — шелковистая кожа, чуть заметная пульсация, его собственный член подрагивал от возбуждения, а ещё лук из Инадзумы… за спиной Чайльда раздался знакомый грохот — Моракс призвал одну из своих колонн. Так близко, что Чайльд затылком почувствовал движение воздуха.

— Ещё одна мысль про лук, — Моракс не дал ему повернуться, удерживая за голову и двигая по своему члену, — и я его уничтожу.

Чайльд поднял на него взгляд, собираясь если не сказать, то очень ясно подумать о том, что он — многогранная и многозадачная личность, но по лицу Моракса быстро понял, что это был не самый подходящий момент для того, чтобы спорить. Это был самый подходящий момент, чтобы почувствовать безраздельную власть над Гео Архонтом, поэтому Чайльд, не отводя глаз, заглотил его член ещё глубже и задвигался быстрее.

— Чайльд, — выдохнул Моракс. — Чайльд…

Интересно, был ли у него Лук Амоса?

За спиной что-то обрушилось.

***

— Паймон может купить две тысячи порций слаймового желе!

— Паймон, но…

— Верно, мы же должны поделить деньги пополам. Тогда тысячу порций слаймового желе? А можно Паймон настоящего слайма в Чайник?!

— Ты считаешь, что разумно тратить все эти деньги на слаймовое желе? — смеясь, спросила Люмин.

— Может быть даже хватит на двух слаймов, — кивнула Паймон. — Паймон же не спрашивает, на что ты собираешься потратить свою часть.

— Тебя совсем не интересует, что произошло у Чжунли и Чайльда? — Люмин легла на траву перед их домом в Чайнике и прикрыла глаза, греясь в лучах предзакатного солнца. — И мы так и не узнали, кто заказчик.

— Что по-настоящему интересует Паймон, — её спутница сделала кульбит в воздухе, — так это сколько стоит слайм.